Дуэлянтка

В крошечную комнату, где бойцы арены обычно дожидались своей очереди выйти на поле боя, набилась целая толпа народу: Атин Сарети с двумя редоранскими стражами, его сын Варвур, успевший привести себя в порядок после чудесного избавления от насланного Даготом сна, распорядительница Неминда и пара слуг из низких чинов Дома. Дышать было решительно нечем. Рамнис переступила с ноги на ногу и принялась в сотый раз проверять затяжку ремешков на наручах и крепление ножен кинжала на берде, мечтая прогнать всех кроме Атина. Тот стоял неподвижно, перебирал в длинных украшенных перстнями пальцах простенькие костяные четки и наблюдал, как суетится вокруг Рамнис Неминда. Протяжный вой сигнальной трубы пронесся по гулким коридорам и влетел в комнату, вызывая противников на поединок, и Рамнис, сосредоточенная и хмурая, подхватила прислоненное к стене копьё. Неминда тут же бросилась провожать, но Атин остановил её резким жестом и шагнул к Рамнис. — Идите на трибуны, — он обернулся к своим подданным и взмахнул рукой. Неминда вытянулась по струнке, поклонилась и погнала всех прочь — даже стражи её послушались. Когда все ушли, в комнате стало так тихо, что Рамнис услышала треск свечи в настольном фонаре. — Пойдём, — Атин распахнул перед Рамнис дверь. В узком проходе их плечи почти соприкасались. Когда они остановились перед поднятой решёткой, Атин положил ладонь на полдрон, скользнул пальцами к вороту, поправил торчащий красный платок с вышивкой в виде чёрного шалка, а потом заправил за ухо выбившуюся из пучка на затылке прядь волос. Рамнис дёрнула головой. Одним из условий дуэли было отсутствие шлемов. — Не подпускай Венима к себе слишком близко. Ты должна измотать его, а потом нанести последний удар. — Хочешь, чтобы я убила его? — она взглянула на Атина исподлобья и покрепче перехватила копьё. — Он не пощадит тебя, Рамнис. Слишком сильно было нанесённое оскорбление. — Это же идёт вразрез с кодексом чести Редоран, — перебила она. Не то чтобы она думала оставлять Венима в живых, но слышать это от Атина было странно. В ответ он лишь фыркнул. — Ты прав, — вдруг сказала Рамнис. — У меня нет выбора. Она будто бы сбросила с себя оцепенение, которое владело ею на всём пути от Альд’руна до Вивека, и решительно потянула утопленный в стене рычаг. Решётка со скрипом поехала вниз. Атин переплёл пальцы: — Я буду молиться за тебя. Рамнис задержала взгляд на его осунувшемся лице, одними губами прошептала «Спасибо» и быстро зашагала к центру покрытой песком площадки. А на арене Веним уже принимал почести: он вскидывал руки вверх, и трибуны взрывались от крика и аплодисментов. Цветочный узор на его эбонитовой броне переливался в свете факелов. За всем этим представлением никто не обратил внимания на Рамнис, пока та не встала в очерченный круг. По толпе волной пробежали возмущённые возгласы. Рамнис окинула взглядом собравшихся меров и подняла копьё вверх, но никто не поприветствовал её так же, как Венима, удостоив лишь парой редких хлопков. Веним встретил противницу со злой ухмылкой. У Рамнис на лице не дрогнул ни один мускул. — Я Болвин Веним, крестоносец и архимагистр Дома Редоран, вызываю на дуэль Рамнис Нерано, кровника Дома Редоран, потому что считаю нанесённое ею оскорбление немыслимым и достойным отмщения. Он запомнил. «Какая честь», — подумала Рамнис. От шума заложило уши, и когда толпа, наконец, успокоилась, настал черёд Рамнис говорить. — Я Рамнис Нерано, кровник Дома Редоран, и я принимаю вызов. Веним издевательски поклонился, шаркнув ногой по песку. ...и атаковал прямо из поклона, снизу вверх, целя Рамнис в горло — она едва успела отпрыгнуть назад. Дайкатана со свистом вспорола воздух перед носом, но Венима это только раззадорило. Он принял стойку и двинулся по дуге, цепким взглядом следя за движениями Рамнис, перехватил поудобнее рукоять меча и крутанул им, красуясь. Рамнис сделала самоуверенный и дерзкий выпад — хотела ужалить Венима в колено или в бедро, в место сочленения доспехов, где легче всего пробить насквозь. Однако тот успел принять удар на середину клинка и отшвырнул Рамнис в сторону. Она удержала равновесие с помощью копья и снова бросилась на Венима, мелкими тычками пытаясь вымотать его, рассеять внимание. Часть из них так и не достигли цели, часть — высекли искры и оставили царапины на броне. Рамнис ни разу не удалось достать его серьёзно. Казалось, Веним отбивался с ленцой, словно отмахивался от назойливой мухи, и будь его воля, одним прицельным ударом прикончил бы её. И всё же Рамнис заметила — он устал. Лёгкая и подвижная, она уворачивалась и уходила из-под мощных замахов, в то время как броня Венима играла с ним злую шутку. Но Рамнис не учла одного: какой бы ловкой она не была, сила перевешивала на сторону Венима. Он рубанул с плеча, и Рамнис попыталась защититься, поймав удар на кованую рукоятку, но Веним разрубил копьё пополам — ещё дюйм в сторону, и Рамнис лишилась бы большого пальца. Он пнул её коленом в живот — от соприкосновения с эбонитовым наколенником костяная пластина гах-джуланской кирасы треснула и Рамнис, задыхаясь, упала. И тут же вскочила, вытаскивая кинжал из ножен. Веним отступил, презрительно сплюнул, а Рамнис словно дикая никс-гончая припала к земле и бросилась на него первой, метя кинжалом в сочленения доспеха на левом локте. Меч Венима свистнул в дюйме от уха и едва не вгрызся в плечо. Клинок скрипнул об эбонит и вошёл точнехонько под накладку. Рамнис выпустила его и, по инерции пролетев ещё несколько футов, приземлилась на колени. Веним взвыл, выронил дайкатану и схватился за повисшую плетью руку. Трибуны охнули и затаились, ожидая развязки. Воспользовавшись короткой передышкой, Рамнис смахнула пот, застилавший глаза, и поднялась, подобрав часть копья с наконечником. Она не успела сократить дистанцию до той, чтобы суметь добить Венима, как тот со звериным рыком напал, повалив её на спину. Здоровой рукой он бил по её лицу, как в самой отчаянной уличной драке, а его кровь лилась Рамнис на шею и впитывалась в платок. Боли Рамнис уже не чувствовала. Она едва видела перед собой искорёженное гневом лицо Венима и последних сил заслонилась предплечьем, откинув в сторону другую руку, сгребла пальцами горсть песка и бросила Вениму в глаза. Он взвыл и в яростном отчаянии принялся тереть их кулаком. Мизерикордия скользнула прямо в ладонь. Атин дал его Рамнис ещё вчера, когда они только сели на силт-страйдера и отправились в Вивек. «У нас принято добивать смертельно раненых», — сказал он, буднично и как ни в чём не бывало. Треугольное лезвие с небольшой рукояткой идеально уместилось в стяжке между частями наруча. Рамнис досчитала до трёх и выбросила руку вперёд. С влажным звуком мизерикордия вошла в глазницу Венима — какая-то белёсая жижа брызнула на перчатку. Рамнис изо всех сил потянула кинжал назад и всадила уже над кадыком, а потом выдернула, позволив крови пролиться. Веним захрипел и обмяк. Изуродованное лицо его замерло. Рамнис выбралась из-под тяжёлого тела и развалилась на песке, с шумом втягивая в себя воздух и глядя на тонущий в полумраке потолок высоко-высоко над собой. Она слышала голоса: какие-то были знакомы, какие-то — нет. На миг перед взором возникли тёмные глаза Неминды, а затем чьи-то ласковые руки подхватили под коленями и лопатками. Под гробовое молчание зрителей Атин Сарети унёс Рамнис прочь с поля боя Арены Вивека. *** — Твои раны заживают, Наставник. От неожиданности Рамнис выронила из рук книгу и испуганно обернулась, но, увидев стоящего у входа Атина, облегчённо выдохнула. Вдруг он склонил голову к плечу и улыбнулся — не притворно и отрепетированно, а светло и искренне, как улыбаются старому другу после долгой разлуки. — Ты не заперла дверь, — тихо сказал он, хотя в голосе его не было ни капли сожаления. Рамнис опустила босые ступни на пол, поднялась из гамака и жестом пригласила Атина пройти в комнату. — Я позову слуг, — невнятно пробормотала она и принялась доставать из буфета чашки. — Не стоит, Рамнис. Она сконфуженно потёрла повязку на лбу и уже двинулась к двери, как Атин перехватил её за талию и вернул на место, а потом поднял книгу с пола и, аккуратно заложив страницу веточкой вереска из настольного букета, отдал Рамнис. — Не знал, что ты увлекаешься эшлендерской поэзией... — Не увлекаюсь, — угрюмо бросила она, спрятала «Пять далёких звёзд» в сундук с вещами и плюхнулась на стул, поджав под себя ногу. — Садись, серджо. Атин, как и подобало истинному дворянину, аккуратно подобрал полы мантии и сел напротив. Осанка у него была настолько правильная, будто вместо позвоночника вставили шест, а ногти такие чистые и ухоженные, словно слуги каждый день полировали их со специальным средством. Перед идеальным главой семьи Сарети Рамнис вдруг почувствовала себя ничтожеством без роду и племени — ну и кому в Доме сдался такой Наставник, который не знает, зачем нужна вилка с двумя зубьями? Очевидно, все эти измышления отразились на её лице. — Что такое? — Атин обеспокоенно заглянул Рамнис в глаза и положил свою ладонь поверх её стиснутого кулака. — Ерунда, — отмахнулась она. — Просто это всё непривычно. — Что «всё»? — Ох, не прикидывайся, Атин. Здесь я никто и звать меня никак. — Ты Наставник Дома Редоран, и нет звания выше, чем это. Но благородство даётся не по рождению, Рамнис, а по делам. — Я знаю. Читала, — фыркнула она, но Атин не дал ей договорить. — Ты отвела от меня клинок убийцы из Мораг Тонг, ты вернула честь моего сына и его самого, ты сотворила множество добрых дел, и теперь хочешь отказаться от того, что заслуживаешь? Я не понимаю, Рамнис... Она упёрлась взглядом в стол и спрятала руки между коленей. Атин двумя пальцами приподнял её голову за подбородок. Рамнис вздрогнула: раньше он никогда не позволял себе подобных вольностей. — Пока главенство твоё не признано официально всеми Советниками, я могу приказывать тебе. Рамнис сморгнула и замерла с широко распахнутыми глазами. Атин убрал руку и вытащил из внутреннего кармана мантии свиток, перевязанный шёлковой лентой и запечатанный сургучом. — Я, Атин Сарети, Советник, от имени Дома Редоран дарую тебе, Рамнис Нерано, землю в Бал-Исра и велю защищать и оберегать её. Рамнис разломала печать, развернула плотную бумагу и пробежалась по строкам витого почерка Атина. — Двадцать пять человек и десять стражей? Вы отрядили под моё командование целый отряд? С ума сойти! — Рамнис хлопнула ладонью по столу так, что початый горшочек шейна подпрыгнул и брякнул крышкой. — Я ведь даже не представляю себе, как управляться с такой толпой... — Если бы я не знал, что ты справишься, стал бы я подписывать эту бумагу? — Атин снова как-то странно посмотрел на Рамнис, отчего та смутилась, и вдруг поднялся, резко отодвигая стул. — Рамнис... — Да, серджо? — она тоже встала, и её губы оказались близко-близко от его подбородка. — Я должен уехать в Блэклайт по делам Дома. В Морндас, через три дня. — Надолго? — на выдохе спросила Рамнис и тут же прикусила губу. — На неделю или две, как повезёт, — ответил Атин и коснулся ладони Рамнис, переплетая её пальцы со своими. — Я попросил Брару Морвейн присмотреть за тобой, ты ей понравилась. Домезея не будет чинить тебе препятствий, ты можешь навещать Варвура, когда захочешь, он очень благодарен тебе. Рамнис сглотнула, когда Атин сказал о своей жене. Домезея была умной женщиной, отличной матерью и благородной супругой — Рамнис казалось, что она даже ногтя её не стоила. — И ещё. Ллорос Сарано просил тебя зайти к нему в Храм, если выдастся минутка. Он хочет наградить тебя за то, что нашла пепельную статую. Это очень важно для нас, каждая маленькая победа против проклятого пепельного мора важна... — Атин, хватит! — Рамнис сердито топнула босой ногой. Он замолчал. — Я должна вернуться в Балмору, и мы не увидимся ещё долго. Очень. А может быть, никогда. Почти всегда в разговорах они избегали темы исполнения пророчества: Атин уклончиво отвечал, что Редоран поклоняется АЛЬМСИВИ и тем самым осуждает верования в возвращение воплощения Неревара, а Рамнис предпочитала сосредоточиться на более приземлённых целях, вроде завоевания доверия Дома. Победив Венима в поединке, Рамнис не оставила Советникам выбора — теперь они назовут её кем угодно: хоть Нереварином, хоть золотым святым. Красивые губы Атина тронула печальная усмешка: — Мне бы этого не хотелось. — И мне... — судорожно вздохнула Рамнис. Он вдруг поцеловал её в лоб и огладил плечи: — Если пути наши разойдутся, пусть Неревар ведёт тебя. «Он уже привёл меня. К тебе».