Практичные отношения

Шизука всегда знала, чего хочет. Всегда целеустремленная и расчетливая. Карьеристка. И, за глаза, стерва. Но сегодня мысли путались, а шум в коридоре у стенда с объявлениями сбивал с фарватера желаний. Тодороки перехватила поудобнее папку с отчетами и вознамерилась пройти мимо галдящих сотрудников, но... Яркая золотая вывеска на ядовито-розовом фоне врезалась в мозг раскаленной иглой. Любовь в мире криминала! Растопите лед этого жестокого мира своими горячими сердцами! Шизука поморщилась и быстро заскользила взглядом по объявлению. Так-так... пары в постоянных отношениях из управления полиции... призы… Призы! При виде пальм и роскошной надписи «Бали» сердце заныло. А еще и премия... и за каждый год отношений — надбавка... Теперь заныли еще и зубы, судорожно стиснутые от злости. Шизука раздраженно мотнула головой и торопливо зацокала каблуками к кабинету шефа. — Отчеты, Усуи-сан, — ровно проговорила она, входя в кабинет. Шеф как-то разом переполошился и поспешил спрятать розовый листок со знакомой золотой надписью. — Да... положи на тот стол, — кашлянул он, не поднимая головы. Шизука молча хлопнула на стол папки и села на свое место. Из-за ремонта в отделении она переехала в кабинет к Усуи, а вечная парочка — Ишигаки и Сасазука — оказались в ее уютной каморке. Тодороки не хотела думать, что эти двое будут там делать и как она потом вернется обратно, но... мысли, тягучие, горячие и мокрые, яркие и возбуждающе острые, преследовали ее. И от этого было еще горше и невыносимее. Шизука с силой вдавила ладонь в кнопку на кофе-машине и тряхнула головой. Просто признайся себе, Шизука, ты хочешь хотя бы на Бали, надбавку и... да, секса в первую очередь, черт возьми! В мужском коллективе она еще никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Ведь все ее уважали, но не слишком любили. Стерва же... Хотелось побиться башкой об этот самый автомат. Дура! Да и кого брать-то? Одни женаты, другие разведены, третьи геи, четвёртые не привлекают внешне, пятые тупы как пробки, и далее по неутешительному списку. Лишь одна-единственная кандидатура сияла всем блеском успешной перспективы: Наохиро Усуи. Молодой, холостой, в меру симпатичный, чертовски умный и обаятельный в своей холодной язвительности, Наохиро Усуи при желании мог бы разбивать женские сердца одним лишь ослепительным сверканием великолепных очков. Но Шизука уже давно себе призналась — Наохиро Усуи не ее поля ягода. Куда ей, средненькой выскочке, до него, всего такого влиятельно-сиятельного? Кофе обжег губы и щелочью прошелся по языку, ухнув в горло. Мозг работал так, что скрипели все шестеренки, а из ушей пёр пар. Вот и что делать? Как залезть на секвойю и жопу не ободрать? Кто поможет ей, такой амбициозной и умной, но при этом серой посредственности? Только Наохиро Усуи, который сто процентов пошлет ее лесом. И из кабинета выселит. Безнадежно. Автомат вновь заработал. Шизука подняла голову и сразу же встретилась с черными глазами своего начальника. В его взгляде читалось такое полное отчаяния и ненависти желание, что Тодороки поняла все без слов. Он согласен. *** — Так… — наморщил лоб Наохиро, брезгливо рассматривая розовый листок. — Надо заполнить вот… это? — Ага! — довольно прихлебнула кофе Шизука, сидя на его столе и болтая ногами. — Так что давай сочинять вместе! Усуи страдальчески вздохнул. — Может, сама заполнишь? — как-то без особой надежды спросил он. — У тебя почерк хороший. — Не подлизывайтесь, Усуи-сан! — показала язык Шизука. — Все знают, что по части вранья вам нет равных! — Должна будешь, — буркнул Наохиро и громко прочел: — Пункт первый. Ваше первое знакомство. Чего молчишь? — привычно потянулся он к переносице, но тут же одернул руку. — Так это… — Вранье должно быть согласованным, — ехидно заметил Усуи. — Включи свое женское воображение, Шизука! — голос его так и сочился ядом. Тодороки раздраженно допила кофе. — Ну не знаю… В парке? — На оперативном задержании маньяка? — невинно уточнил Усуи. — Фу, Усуи-сан! Какой вы не романтичный! — захихикала Шизука. — На пробежке… — Угу, — принялся писать Наохиро. — «Он оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли он»… Тодороки заливисто захохотала. — Пункт второй, — прервал ее Усуи. — Ваше первое свидание. — На оперативке, — быстро ответила Шизука. — Напряжение, взгляды, тяжелое дыхание и… — Быстрый перепих в туалете, — закончили за нее с презрительным хмыком. — А вместо вина — дрянной кипяток из автомата и ужин в Маке. — Фу! Вы пошляк, — наигранно скривилась Тодороки. — Правда жизни сама по себе не лишена пошлости и грязи, — философски заметил Наохиро, ставя точку. — Пункт третий. Ваш первый поцелуй. — То есть перепих в туалете был без поцелуев? — уточнила Шизука. — Поцелуи, чтоб ты знала, это прелюдия, — поднял на нее взгляд Усуи. — А какая в туалете прелюдия? Бум-бах… — …спасибо, госпожа, за трах! — закончила уже за него Тодороки, немного морщась. — Пиши, что на первом свидании. В парке. — Да что тебя все на парки тянет?! — искренне возмутился Наохиро. — Других мест не знаешь, что ли? — А я на всех происшествиях всегда на лавке сижу или в парке, — невозмутимо ответила Шизука, сбрасывая с отекших ног туфли. — Мне ж везет на расчлененку. — А-а-а… Блевать ты так и не разучилась, — понимающе кивнул шеф. — Таблетки посоветовать? — А не пошли бы вы? — Премии лишу, — отрезал Наохиро, и Тодороки примолкла. — Пункт четвертый. Ваша первая годовщина. Шизука ругнулась. Наохиро тактично промолчал, только нервно потянулся к свободной от очков переносице. — В парке? — саркастично уточнил он, вертя в тонких пальцах ручку. — Да! — рявкнула Тодороки. — Не на бытовухе же! Усуи ухмыльнулся и заскрипел пером по многострадальному листку. — Много там еще? — проныла Шизука, изредка щупая свои отекшие икры. — Достаточно, — туманно отозвался Усуи. Тодороки завыла в голос. *** — Давай уточним сразу еще одну деталь, — спокойный голос вырвал Шизуку из гамака под раскидистыми пальмами и вернул в душный кабинет. Усуи хмыкнул, откидываясь в кресле и глядя на Шизуку поверх своих ослепительных очков. Тодороки тушканчиком замерла на столе. — Секс? — сипло спросила она. Наохиро кивнул. — Чтобы потом, когда это случится, не было неожиданностей, — ровно продолжал он. — Ну? Шизука нахмурилась, размышляя. — Мне надо подумать, — наконец, ответила она. — Такие вещи с кандачка не решаются. — «Подумать» у женщины понятие растяжимое, — ухмыльнулся Наохиро, и Тодороки сразу захотелось его прибить. — До вечера хватит? — До завтрашнего утра! — взвизгнула Шизука. — И на перепих в туалете я не согласна! Я все-таки приличная женщина! — А на столе? — приподнял левую бровь Наохиро. Сердце у Тодороки сжалось, сделало нехилое сальто и ухнуло чуть ли не в пятки, вызвав жаркую волну дрожи по всему телу. — До вечера, — буркнула пунцовая Тодороки и слезла со стола. Усуи со вздохом проводил взглядом ее ножки, отметил про себя тонкую талию и гибкую спину в летней блузке, и снова вздохнул. *** Всю ночь Шизука ворочалась в постели. Рациональные мозги нерационально пухли от тысячи думушек. После Тодороки сидела на кухне, закутавшись в одеяло, цедила кофе и с ужасом думала — во что она ввязалась… Заключить договор с Наохиро Усуи, сочинять душевный бред для анкеты, сидя на его столе. Язвить и пререкаться с самим начальником управления и пить с ним кофе из одного стаканчика. Согласиться на возможный перепих и сказать при этом, что любит сверху… Она сошла с ума. Это все ради премии и Бали. Наохиро же — лихо, они еще не перепихнулись, а она уже зовет его по имени! — хочет пойти еще дальше премии, курорта и постылого отдела. И она, признаться, тоже. Совсем неплохо было бы занять этот кабинет насовсем, а не скрежетать зубами от тоски по своей уютной каморочке. Будь проклят этот ремонт! Эта премия и Бали! Но, видят боги, как она хочет надбавку и в отпуск! Шизука снова завыла. В стенку постучали. *** — И еще один вопрос, — вырвал Усуи из пучины красочных отчетов Ишигаки голос Тодороки. Она опять сидела на его столе и светила своими замечательными коленками. Наохиро с трудом перевел взгляд на мангу-отчет от Джуна и глухо буркнул: — Ну? — Ты так и не сказал, как долго мы встречаемся, — сухо сказала Шизука. — Ровно семьдесят два часа, — ехидно оскалился Наохиро. — Это же очевидно. — А по легенде? — деликатно пнули его ребром нагой ноги в бок. — Ты в отделе уже лет пять? — И? — Три года, — хмыкнул Усуи, беззастенчиво пялясь на женские колени. — Нормально, — улыбнулась Шизука. — А еще месяц назад у нас была помолвка, — как-то хрипло сказал Наохиро и протянул руку к ноге Тодороки. — Что?! — подскочила та. — Почему я этого не знаю? — Ты не спрашивала! — схватил ее за лодыжку и дернул на себя Усуи. Шизука взвизгнула и опрокинулась на спину, взбрыкнув ногами и выронив стаканчик с кофе. — Су-у-ука! — взвыла она, приподнимаясь на локтях и буравя сердитым взглядом довольно улыбавшегося Усуи. — А кофе-то за что? — Ибо нехрен дуть все в одну харю, — самодовольно ответили ей. — Тебе повезло, что на блузку не попало, — буркнула Тодороки. — А тебе — что на бумаги, — выразительно похлопал по своей кобуре Наохиро. — Кстати! — соскочила со стола Тодороки. — Где мое кольцо? — Завтра пойдем выбирать, — усмехнулся Усуи, стряхивая с манги-отчета Джуна микрочастицы кофе. — А почему не сейчас? — заныла Шизука. — Потому что Ишигаки сдал отчет, — ответил Наохиро. — А если Ишигаки сдал отчет, значит, будет вызов. Кстати, заранее привет Кацураги. Тодороки недовольно фыркнула. — Еще не вечер… — Более того, еще даже не обед. Так что… — выразительно развел руками Усуи. Только Шизука открыла рот возразить, что это все глупые домыслы, как зазвонил телефон. Наохиро невозмутимо взял трубку и ответил. И судя по его довольной морде, Шизуку ждал труп. — Собирайся, — протянул Наохиро. — У тебя огнестрел в парке. — А-а… — Я же сказал — примета, — пожал плечами Усуи, возвращаясь к отчету. Тодороки схватила свой пиджак, кое-как обулась и пулей выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью на прощание. *** — Это что? — Шизука с подозрением покосилась на красноречивую бархатную коробочку. — Кольцо, — отозвался Усуи. Шизука вздохнула и нерешительно откинула крохотную крышку. — Знакомое... — нахмурилась она. — Не вещдок случайно? — Случайно — от свидетеля по одному делу, — ответил Наохиро. — По ювелирке? — оживилась Тодороки. Усуи кивнул. — А преступник кто? — Ученик одного из ювелиров. Шизука снова вздохнула и взяла кольцо. Село как влитое. — У-у-у... — протянула она. — Дорого выглядит. — Ему цена пятьдесят тысяч! — А?.. — Спокойно. Взял напрокат. Тодороки облегченно выдохнула. — У меня ж таких денег нет! — А у кого они есть? — пожал плечами Усуи. — А подешевле не мог достать? — В следующий раз принесу тебе кольцо из киндера. Шизука мрачно фыркнула. *** — И в чем проявляется этот фарс? — хмыкнул Усуи. — Конкурсы! — воодушевлению Тодороки не было предела. — Напомни мне не брать с собой оружие, — мрачно посоветовал Усуи, рассматривая бумаги подчиненных. — Почему? — наивно распахнула глаза Шизука. — Иначе все конкурсы сведутся к милой забаве под названием тир. — Кстати! Тира не будет! — тут же припечатала Тодороки. — Вот козлы! — от души огорчился Наохиро. — Напомни мне тогда взять оружие. — Так у тебя ж... — Дальнозоркость, Тодороки, — хмыкнул Усуи. — Так что не ссы. — А... — Медосмотр у нас на следующей неделе. — Ты прелесть! — Я знаю, — самодовольно ухмыльнулся Усуи. — Карточку только не сдавай. — Для тебя я сделаю персональную справку из венерички! — съязвила Шизука. — Буду очень признателен, — серьезно кивнул Наохиро, но ехидный оскал его выдал. — И я, если ты мне свою карточку дашь! — разошлась Тодороки, чуть не ударив ногой по носу шефа. — Всю? — удивился он. — Всю, — улыбнулась Шизука. — И справку от психиатра и нарколога. — Для тебя хоть звезду с неба, родная, — вернул ей улыбку Усуи. — Тогда сделай мне массаж, а то ноги болят! — мило попросила Шизука и вытянула к нему свои ноги. Усуи вздохнул, отложил бумаги и принялся за массаж. Шизука с блаженным стоном оперлась на руки за спиной и запрокинула голову. — Да-а-а-а!.. *** Омлет нещадно подгорал. Шизука тихо ругалась. И какой черт понес ее на кухню Наохиро Усуи? Ответ был прост до безобразия: хотелось есть. И не просто есть, а жрать. В большой миске уже красовались стройными рядами готовые, как солдаты к бою, онигири с тремя видами начинок. Тамагояки капризно не хотел отдираться от сковороды, но вскоре отстал и послушно лег на другое блюдо. Тодороки икнула и призадумалась. Что бы еще сварганить? Она покосилась на свои ноги и вздохнула — пора худеть, а значит… салат! Ей было плевать уже на такое разорение холодильника шефа. Усуи дрых в спальне как убитый. А Шизука варила кофе и гадала, понравится ли Наохиро ее стряпня… Трель звонка и гулкий стук в дверь вырвали Шизуку из утренних грез. Она отставила чашку с кофе и подошла к двери. Предсказуемо, ввалилась вся опергруппа. Позади этой галдящей толпы стоял Сасазука с Ишигаки и едва заметно ухмылялся. — Какого… черта?! — наконец, подобрала более деликатное слово Тодороки. — Это вы их сюда притащили?! — воззрилась она на Сасазуку с Джуном. Джун потупился, покраснев, а Эйши флегматично перекатил сигарету в другой угол рта и ответил: — А что делать, если его нет на работе? — А что, если он спит? — прошипела Шизука. — Да тише вы, идиоты! – рявкнула она на остальных. — Шизука, блин… — из спальни вышел растрепанный Усуи. — Ты так орешь, никакого будильника не надо! — зевнул он и подслеповато прищурился. — Эйши? Сасазука молча отсалютовал. Группа застыла как каменные изваяния. Шизука почувствовала, что краснеет. Принесло, блин!.. *** Тодороки хотелось реветь. Вся кухня представляла собой поле боя. Куча убитой и грязной посуды и ни крошки… Даже в холодильнике ничего, кроме льда, не осталось. Губы дрожали в бессильной ярости. Руки тянулись к грязной сковороде в странном желании не то помыть, не то огреть кого-нибудь. На языке вертелись самые страшные ругательства. А сил уже не было. — Дай, — конвульсивно сжавшиеся на рукояти сковороды пальцы накрыла чужая теплая ладонь, а мужское тело мягко, но уверенно оттеснило в сторонку. И вот, Тодороки уже сидит на диванчике, в ее руках крепкий, но невероятно вкусный кофе со льдом. Усуи возился у раковины, бурча что-то под нос. Его знаменитые очки лежали на столе и переливались всеми цветами радуги. Шизука на мгновение залюбовалась ими, но трогать не стала. — И каждый раз у тебя так? — тихо спросила она, наблюдая за точными и выверенными движениями Усуи. — Чаще всего эти двое, — отозвался тот, вытирая руки и делая себе кофе. — А такие заседания редки… — И как ты их терпишь? — фыркнула Шизука в кружку. — Я бы убила… — Я заметил. Вот потому ты сидишь и пьешь кофе, а я мою посуду, — спокойно отозвался Усуи. — Побоялся стать жертвой пустой сковородки? — прищурилась Тодороки. — И это тоже, — осклабился Наохиро. Шизука хотела еще что-то сказать, но голодный желудок сжался и выплюнул жалостливую тираду. Усуи галантно ухмыльнулся и потянулся за очками: — А вот и романтический завтрак в Маке… Шизука выругалась про себя — перепих в туалете в офисе был как никогда близок! *** — Да я тебе говорю!.. — Да не может быть!.. — Да я сам видел!.. Что, ты не веришь?! — Бре-ед! Чтобы он и… она? Он свихнулся?! — А ты б не свихнулся? Такой куш! — Она же… При звуке легкого перестука каблуков голоса примолкли. Мимо летящей походкой прошла женщина в светло-голубом платье, обдав шлейфом свежих духов, так напоминавших о море. Полицейские одинаковыми оценивающими взглядами проводили стройные ноги в голубых босоножках и вздохнули. Вот жук этот Усуи! Шизука впорхнула в кабинет и хлопнула дверью. Сидевший за столом Усуи оторвался от бумаг и замер, пораженный видом. — Ма-а-ать моя балерина! — протянул он, пытаясь поправить сползшие на нос очки. — Ну как? — Шизука горделиво и немного кокетливо повертелась перед носом Усуи, демонстрируя развевающийся подол и хорошенькую фигурку. — Ты наконец-то стала похожа на женщину, а не на солдафона в юбке, — спрятал свое восхищение за сарказмом он. — Мог бы и просто сказать — отпад! — притворно оскорбилась Тодороки. — Я мог бы выразиться еще проще и тривиальней, но, пожалуй, не буду, — хмыкнул Усуи и потянулся к очередной папке. — Кстати, тебе выговор. — За что?! — возмутилась Шизука. — За опоздание, — коротко отозвался Наохиро. Тодороки зарычала — вот козел! — Вообще-то была пробка! — попыталась оправдаться она. — Какая пробка в метро? — поднял на нее насмешливый взгляд Усуи. — Когда я уходил, ты дрыхла как младенец. Даже будильник не завела. — Я думала, ты меня разбудишь, — насупилась Тодороки. — С хреналь? — натурально удивился Усуи. — Я не нанимался. — Сволочь ты, — беззлобно упрекнула его Шизука, проходя на свое место. — Мог бы и сделать доброе дело. Плюс к карме… — Я — атеист, чтоб ты знала, — скривился Наохиро. — Так что вали на происшествие и не разводи мне тут демагогии. — Но… — Живо. Иначе лишу премии, — пригрозил он. — Не пропадать же такой… красоте зазря… Вот и иди спасай мир, — осклабился Усуи. Шизука зло сверкнула глазами, схватила сумку и, даже не попрощавшись, гарпией вылетела из кабинета. Козел неэстетичный! *** Шизука думала, что всему есть предел. Но не человеческой глупости. Организаторы конкурса определенно знали толк в извращениях. Тодороки пожалела раз десять, услышав задание, произнесенное с умилительно приторной улыбкой. Разыграть первое свидание. Мать их ондатра, а отец песец. Спокойно. Спокойно. Все хорошо. — Не ссы, — ущипнул ее незаметно за задницу Усуи. — Просто улыбайся и щебечи. — Да пошел ты, — с нежнейшей улыбкой отозвалась Шизука, пытаясь отдавить ему ногу. Наохиро одарил ее ответной улыбкой, от которой женская половина зала растаяла, а Тодороки со всей ясностью осознала — ей жопа. Большая и фееричная, как слон в посудной лавке. Быстрая и неумолимая, как пуля. Безжалостная и жестокая, как скальпель патологоанатома. Тодороки сглотнула и вышла под ручку с шефом на середину сцены, проклиная про себя новые туфли, Усуи, конкурс и организаторов. А еще пуще — свой меркантилизм и тщеславие. Стоило только Шизуке настроиться на одну определенную задачу, как ее тут же пришибло обухом счастья. — Усложним задачу! — пела сволочь ведущая. — Наши влюбленные будут обязаны сделать это все без текста! — И без слов? — флегматично уточнил Усуи, снимая очки и начиная их протирать. Шизука, хорошо знавшая его, печенкой учуяла — зол. Будь у него сейчас оружие, перестрелял бы всех тут нахрен… — Да-а! — протянула эта бестия, а ее потный партнер подпел. — Крокодил какой-то, — пробурчала Шизука, испепеляя взглядом ведущую и зрителей. — Вы дадите нам пять минут? — все так же флегматично тер очки Наохиро. Ведущая стушевалась. Шизука взмолилась про себя — дай, дай, дай! — Раз вы первые, то… можно… — как-то неохотно согласилась ведущая. А дальше все было как в тумане. Если в Тодороки когда-то была актриса, то она умерла, даже не родившись. А вот в Усуи мирно соседствовали импровизатор, немой актер, лидер и экстрасенс. Иначе как он угадывал и предупреждал все ее ляпы? — Не будет нам премии и Бали, — мрачно предрекла Тодороки, сидя на широких перилах какой-то ложи и цедя приторный коктейль. — М-м? — медленно повернул к ней голову Усуи. — Дура я. Все испортила, — всхлипнула Шизука. — Не надо было и ввязываться… — Думаешь, мы хуже? — флегматично отхлебнул виски Наохиро. — А ты как считаешь? — взвилась Шизука. — Ты знаешь, что я думаю, — хмыкнули ей в ответ. Тодороки отхлебнула еще коктейля. — Фу! Гадость, — скривилась она. Наохиро поделился виски. Шизука сделала глоток и закашлялась. Усуи сочувственно похлопал ее по спине. Тодороки вздохнула и прислонилась виском к его плечу. — Больше никогда… — всхлипнула она. — Угу. — Ни за что… — Угу. — Ни за какие шиши и… Бали!.. — Угу. — А еще здесь коктейли противные! — Угу, — отозвался ровно Наохиро. — Тебя развезло. — Угу… — снова всхлипнула Шизука. — Настолько, что я хочу поцеловать тебя. Усуи не ответил. — Но как всегда, когда я решусь, что-нибудь да случится! — плаксиво заключила Тодороки. Словно в подтверждение ее слов в зале что-то громыхнуло, грянул смех, потом на мгновение воцарилась мертвая тишина, которую прорезали истошные женские вскрики. — Блядь! — выругался Усуи, легко ссаживая Тодороки на пол. — Даже напиться не дадут спокойно! *** Единственный плюс этой всеобщей попойки оказался в огромнейшем скопище доблестных полисменов со своими дражайшими половинами. Дамы быстро оправились, привели в чувство других, мужчины, хоть и хмельные, но работоспособные, быстро совершили разделение труда. — Так. Аташол! — рявкнули на кого-то. — У тебя ботинки грязные! — Да пожа-а-алста! — Мел! Есть мел? — Бумагу и ручку! — Эксперт здесь? — Представь себе! — Ого! А ты прям предсказатель. Не ты ли случайно грохнул? — Нахера? Только инструмент и время портить? — Сука… Даже напиться не дали… — Как будто тебе твоя дала бы… — Аташли!! — все орал кто-то. — Затопчете все! — Улики! Улики! — У меня столько пакетов нет, сколько здесь осколков… — Найдем. — Думал, отдохну в кои-то веки… — Какой покой?! Покой нам только снится! — Сука… — А давайте посоревнуемся в поиске убийцы? Все равно все здание вовремя закрыли. И он тут! — Ты больной? В здании, полного следаков, искать убийцу? — Мафия, мать твою! — С натуральным трупом. — Да бля-я-я..! — Плесните виски! — На работе не пить! Иначе штраф! — Да ма-а-ть вашу на курорт! — Кто-то должен заняться опросом свидетелей! — Кто?! Вопрос повис в звенящей тишине. И все синхронно покосились на Усуи, который, нацепив очки, сосредоточенно описывал ход событий в блокноте. — Вон, у Усуи почерк хороший! Наохиро выругался сквозь зубы. — Мне нужен напарник. — Так пусть твоя опросит женщин, а ты нас, — разумно ответил Рюичи Сакамото, расставляя номерки к уликам. — Щас только описывать закончим… Наохиро прошипел что-то неразборчивое и, эффектно развернувшись на каблуках, бросил: — Тогда разбейтесь на две очереди. *** В ходе опроса оказалось, что убитый, Исами Мори, от роду тридцати семи лет, полицейский Западного округа, был застрелен из своего же табельного оружия и найден в туалете в не самом приличном виде. Найден собственной любовницей Анзу Оби. Его сослуживцев и знакомых в этом здании почти не было. Опрос свидетелей ничего толкового не дал. Все тусовались по разным углам, выпивали и веселились. Усуи жалел, что был в это время на балконе, но ничего уже изменить не мог. Шизука сидела тут же и сосредоточенно рассматривала корявые отчеты в окружении других мужчин к вящей зависти женщин не полицейских. — Тодороки-сан, вы дыру протрете на этих листках! — пошутил кто-то. Наохиро повернул голову и вперил взгляд во всегда улыбчивого Акиру Игараши. Тот повернул голову, прищурил свои светло-серые глаза и растянул рот от уха до уха. — Просто хочу разобраться, — ответила Шизука. — Милый, что здесь написано? — протянула она листки Усуи с улыбкой. Опешивший Наохиро взял отчеты и вгляделся в текст. — Я очки где-то оставил… — фыркнул он. Тодороки состроила жалобную мину. И Усуи прищурился, расшифровывая иероглифы. По мере чтения текста у него возникало стойкое ощущение, что что-то не то, но разобраться он не мог. — Какой калибр пули? — Усуи поискал глазами эксперта. — Стандартный для табельного, — обиженно отозвался Рюичи Сакамото. — Но если нужна детальная экспертиза, то завтра. Наохиро быстро соображал. А когда сообразил, нашел глазами Тодороки. Та кивнула. — Держи, дорогая, — вручил он ей листы. — Патронов в табельном оружии всегда тринадцать. Эту цифру ты не поняла? — Да-а! — заулыбалась Шизука и поцеловала Усуи в щеку. — Ты мой спаситель! — Ну, если спасти тебя от мытья посуды — это подвиг, я готов быть твоим рыцарем, — проворковал Наохиро. — Тогда спасешь свою даму от сковородки?.. — с придыханием спросила Шизука, приближаясь к нему непростительно близко. — Хоть от кастрюли с макаронным монстром… — взгляд Усуи скользнул на заманчиво приоткрытые губы, и он подался вперед в стремлении накрыть их поцелуем… — О, во имя бога крабовых палочек! Меня сейчас стошнит! — скривился Арато из Северного, вставая с места. — Кто со мной в бар?! Когда мужчины и женщины разошлись, Шизука хихикнула и уткнулась лбом в грудь Усуи. — Ты великолепна… — улыбнулся тот. — Ты тоже бесподобен, — захихикала Тодороки. — И раз мы одни, предлагаю уединиться и обсудить детали дела. — А я так надеялся на поцелуй! — простонал Усуи. — Ты забыл, что поцелуй — это прелюдия, а у нас секс должен быть без них? — прищурилась Шизука. Усуи вздохнул. Вот злопамятная… *** — То есть? — нахмурилась Шизука. — То и есть. Патронов в оружии убитого двенадцать. Пулю мы нашли, гильзу тоже. — Да понимаю я, что он застрелен из своего же оружия! — А понимаешь ли ты, почему он пришел сюда с пистолетом, когда все без оружия? — Так и Сакамото-сан был со своим чемоданчиком! — У него утром дежурство, вот потому он и припер оборудование с собой: участок-то далеко, — ответил Наохиро. Тодороки нахмурилась. — Ты хочешь сказать, он ждал, когда его убьют? — Да. И потому решил подстраховаться. Но не рассчитал, что его обезвредят в туалете. — А?.. — У него разбит нос, — сказал Усуи. — То есть убийца подошел сзади, толкнул с силой Исами Мори, тот не удержался и въехал лбом в стену. Этого хватило убийце для того, чтобы выхватить оружие, снова толкнуть и тут же пристрелить его на месте. — Я в туалет хочу… — В женский? — Да, в женский! — Тут общий. Мозги и кровь, и изолента. — Че-е-ерт! — Так что у тебя мотивация: раскрыть преступление прежде, чем обделаться на месте, — захихикал Усуи. — Козел! Я о другом! — Перепих в нашем служебном? Я уже присмотрел кабинку. Как раз подойдет, — ухмыльнулся Усуи. — Да я не о том!! — рявкнула красная как рак Шизука. — Я хочу место происшествия осмотреть! — Я потом не поволоку тебя умываться, — отрезал Усуи. — В двух словах я тебе уже обрисовал положение дел. Кровь и деформация плитки на стене и раковине. Кровь и мозги на зеркале, в раковине, на полу. И сам убиенный со спущенными штанами и всеми причиндалами наружу. — А отпечатки? — Оружие девственно чисто и стерильно. В туалете куча всего, так что это не аргумент. — А пороховые газы? — У нас нет оборудования, чтобы исследовать одежду каждого. Ты забыла, что все здесь умные следователи и знают, что на одежде и руках остаются следы пороха? Ко времени экспертизы преступник успеет постирать свою одежду и отдать уже чистый костюм. — Так это будет подозрительно! — Не-а. Можно сказать, что пролил вино, сослаться на привычку стирать все и сразу. Или сконфуженно проблеять про сексуальный контакт с дамой, результаты которого остались на костюме… — разумно заключил Усуи. Шизука молчала. — Глухарь? — мрачно спросила она. — Не исключено. Нужна информация о покойнике. — А у тебя какой уровень? — С-01, — ответил Усуи. — А-104, — вздохнула Шизука. — Делай запрос. — У меня телефон сел. Тодороки протянула ему свой. *** Шизука гладила по спине Усуи и молча наблюдала за тем, как тот опрокидывает в себя третий стакан виски. — Может, это не точно? — А что сказала Хана Миякэ? — Он… брат ее мужа. Ты же помнишь… — Да. — Ты все правильно сказал… — мягко продолжала Тодороки. — Все очень обоснованно… — Но… я не знал настоящего мотива… И не был уверен, что Кейске Игараши погиб из-за Исами Мори… — мрачно залил в себя остатки виски Наохиро. — Я просто вспомнил, что слышал. — И попал в точку… — Нет, Шизука, — качнул головой он. — Формально я нашел убийцу в лице Акиры Игараши. Но таких, как Исами Мори, по закону чести и совести нужно отстреливать без суда и следствия… Тодороки вздохнула. — У нее еще и ребенок… тоже Акира Игараши, — тихо сказала она. Усуи молчал. — Ты не виноват. Просто ты не знал, как глубоки мотивы, — успокаивала его Тодороки, сидя рядом с ним. — Ты думал, что Акира убил Мори со злой скорби по брату. А оказалось, что он убил оборотня в погонах… — Я засадил охотника… И получил за это похвалу, — упрямо твердил потерянный Наохиро. — Даже повышение посулили… — Может, просто срок?.. — с надеждой спросила Шизука. — Убийство полицейского карается смертной казнью, — вздохнул Усуи. — Нет шансов. А глубоко копать не будут. Из свидетелей лишь Хана Миякэ, которая является, по сути, пособником. Ведь она заманила туда Мори, а Акира его убил. Тодороки вздохнула и прижалась к Усуи. Тот отставил в сторону бокал и посмотрел на нее. — Шизука… — шепнул он, склоняясь к ней. Она не ответила, лишь обняла за шею и коснулась губами его губ. Не вздрогнула и не отстранилась, когда ее прижали к себе, а затем увлекли на постель. Шизука лишь откинулась на подушки, позволяя Усуи делать все, что ему заблагорассудится. Перепих в туалете отменялся. *** — Наохиро!.. — Заткнись. — Но у нас же… — Я сказал, заткнись, иначе премии лишу! — Так вот, почему мне премию не платили! — Шизука! — Молчу… — Наохиро… — Что? — А можно?.. — Нет. — Но мне надо… — Я сказал, нет. — Мне плохо… — захныкала Шизука. — Я на пять минут. Змейкой… — Черт с тобой. Могла бы и вообще не приходить… — сдался Усуи. Тодороки одарила его ослепительно нежной улыбкой и выползла из засады. Усуи слышал, как шуршала трава, оглушительно стрекотали сверчки, шумели машины. Откуда-то издалека слышались приглушенные басы музыки, звучавшие в унисон со стуком женских каблуков. Может, зря они тут лежат и ждут у моря погоды? — А-а-а! — женский визг заставил взвиться всем телом и выскочить из укрытия, ведя за собой группу. — Шизука! — крикнул вне себя Усуи, выбегая на тропу и видя распластанного на земле маньяка и восседавшую на нем Тодороки. Та с мрачной сосредоточенной ухмылкой застегивала наручники на запястьях преступника. Мужчина выл от бессилия и хныкал что-то о пощаде. Усуи различил что-то про бубенчики и вздохнул. — Шизука… Мурлыкая себе под нос какой-то прилипчивый мотивчик, та уже завязывала руки маньяку узлом. — Я тебе еще и не то узлом завяжу… — мрачно пообещала она, легко поднимаясь на ноги и подходя к Усуи. — Можете забирать, мальчики! Наохиро опустил руку с пистолетом, ощущая, как сводит пальцы на рукояти. — Ты… где твои туфли? — опустил он взгляд на босые ноги Тодороки. — Так он сзади напал. Я ж с разворота ему и прописала куда нужно. Туфля слетела. А когда он попытался сбежать, я скинула вторую и за ним, — просто пояснила она. — А кричал кто? — скрестил Усуи руки на груди. — Он. — Таким контральто? — Фальцетом. — Почему? — Времени не было. Да и у меня черный пояс, забыл? — фыркнула Шизука. — Да, с тобой опасно связываться… — улыбнулся Наохиро, пряча оружие и прижимая к себе тихо улыбавшуюся Тодороки. — Ну… только с тобой мои трюки не проходят, — пробурчала она ему в шею. — Ты всегда успеваешь опрокинуть меня на спину, прежде чем я скажу «суши»… ну и спасти… — Хоть где-то я успеваю, — усмехнулся Усуи, подхватывая ее на руки. — Джун, Сасазука, на вас протокол и далее! — Да я и пешком дойду! — завилась ужом в его руках Шизука. — Заткнись уже… и не порти романтику, — пробурчал Наохиро. Тодороки вздохнула и прижалась к нему, уютно положив голову ему на плечо. Действительно, зачем портить такой момент?.. Где-то за спиной Сасазука ругался на Джуна за неразборчивый почерк. *** — Сволочи! — Угу… — Скоты! — Угу… — Идиоты! — Ты совершенно права, дорогая, — снова поддакнул ей Наохиро, поглаживая по спине. — А я так хотела ремонт и отпуск на Бали! — всхлипнула Шизука ему в воротник рубашки. — Ну… вместо Бали могу организовать поездку к моим родителям в Осаку, — ответил Усуи. — Зачем?! — Знакомиться, — безразлично пожал плечами Наохиро. Шизука молчала, краснея как рак. — Но… — То есть ты до сих пор не поняла, что мы пара? — нахмурился Усуи. — А… Он вздохнул и, притянув к себе Тодороки, поцеловал. Шизука пыталась отстраниться, но ее держали крепко. Вскоре она обмякла в мужских руках, а когда Наохиро отстранился, не сразу открыла глаза, все еще облизывая губы. — Теперь поняла… — довольно улыбнулась Тодороки и потянулась за еще одним поцелуем. Шизука всегда знала, чего хочет. И всегда за это слыла жестокой и расчетливой. Черствой из-за неумения чувствовать. Но теперь, целуя Усуи Наохиро, она понимала — к черту Бали, к черту ремонт, к черту эти дурацкие конкурсы. И тем паче к черту весь отдел, который толпится за дверью с утешительно-поздравительными подарками и открытками по случаю их недавно и внезапно случившейся свадьбы. Ведь они так безоглядно и нерационально влюблены, что ничего и не важно…