Архитектурные подлянки

Натаниэль щёлкнул мышкой, перелистывая слайд, и покосился на свою напарницу по проекту по истории, до сих пор не веря своей удаче: на жеребьёвке ему попалась Маринетт. И Маринетт с удовольствием согласилась с предложенной им темой. Двойное везение. Двойное везение, помноженное на несколько уютных посиделок в библиотеке за подготовкой. Выступала в основном Маринетт, Натаниэль просто предпочёл не вмешиваться, пока напарница поймала волну и с упоением рассказывала об изменениях в архитектуре Парижа в связи с социальными и политическими факторами, активно жестикулируя и ссылаясь на подборку из фотографий, которую они утвердили только вчера ночью: уж слишком много всего подростки пытались впихнуть в пятиминутный доклад. Натаниэль знал, когда должен перехватить инициативу и взять выступление на себя, этого момента стоило только дождаться. Дождаться, когда Дюпэн-Чэн столкнётся взглядом с объектом своего безнадёжного обожания и начнёт запинаться и краснеть. Вот тогда он, Натаниэль, и придёт на помощь. Потому что так поступают друзья. И плевать, что он хотел бы быть не только другом. Он являлся другом и собирался выполнять свои дружеские обязанности безукоризненно. Потому что безошибочно знал: это вот-вот случится.  — …венчались декоративными статуями, а также, — девушка наконец запнулась, нервно облизнула пересохшие губы, тут же покраснев, — в-военными тро-трофеями и ва-азами, — пальцы Маринетт, сжимавшие папку с текстом, побелели («Ожидаемая и вполне ещё достойная реакция на вот такую ободрительную улыбку Адриана — чёрт возьми — Агреста», — тоскливо подумалось Натаниэлю, уже поднявшемуся из-за учительского стола, чтобы продолжить доклад, как только напарница закончит предложение), — ат-тики, и трансформ-мация арок в этот пери… Маринетт остановилась, широко распахнула глаза, испуганно наблюдая, как её с головы до ног окутывает розоватое сияние, оставляющее за собой красную в чёрный горох материю. Спустя две секунды напряжённого молчания и игры в гляделки с классом, ЛедиБаг с чувством уткнулась лбом в текст выступления и тихо, но отчётливо пробормотала:  — Какая я всё-таки дура!.. Первой отмерла Алья, и Натаниэля это ничуть не удивило: Сезер умела собираться в любой ситуации. Даже в такой, как эта: когда милая и скромная подруга вдруг на глазах у всех преображается. Да ещё и в саму ЛедиБаг. ЛедиБаг для Сезер была красной тряпкой, заводным механизмом, кнопкой включения безбашенного журналиста:  — Маринетт Дюпэн-Чэн, ты задолжала мне здоровенное объяснение! ЛедиБаг осторожно выглянула из-за папки и неловко улыбнулась, совершенно как Маринетт. Попятилась, наткнулась спиной на застывшего Натаниэля, отступившего от героини и отведшего взгляд, смущённый своей давней догадкой. Ведь Натаниэль пару месяцев назад, поддавшись вдохновению, уже рисовал одноклассницу в этом образе. Думал, показалось. Оказалось — отгадал.  — А… А может, сделаем вид, что вы этого не видели? — Маринетт в маске, не выдержав столь неожиданного внимания, покраснела. К удивлению Натаниэля, Хлоя фыркнула, разрезав напряжённую тишину:  — Ой, Дюпэн-Чэн, как бы мне ни хотелось сделать вид, что это ошибка и массовая галлюцинация, ты не перестанешь быть ею, верно? — блондинка скептически приподняла левую бровь, и ЛедиБаг, не выдержав, привычно закатила глаза:  — Ну хотя бы ты перестанешь говорить, что мы лучшие подруги, верно? — героиня против воли усмехнулась: видимо, ей тоже было любопытно, как Буржуа переступит через эту свою маленькую ложь. Хлоя неожиданно не обиделась, а улыбнулась и, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди:  — Молись, Дюпэн-Чэн, чтобы я не задалась целью сделать тебя своей лучшей подругой! — улыбка Буржуа показалась Куртцбергу неожиданно мирной и милой. Рыжий мотнул головой, отгоняя странную мысль подальше и заодно отгораживаясь чёлкой от созерцания хорошенькой фигурки ЛедиБаг со спины. ЛедиБаг фыркнула, переступив с ноги на ногу:  — Только через мой труп! Блондинка не смутилась и невозмутимо пожала плечами:  — Быть закадычным врагом самой ЛедиБаг — тоже неплохо. Даже забавно, если так посмотреть. Нино кашлянул, привлекая внимание, и Натаниэль, как и все остальные, посмотрел на Ляифа, а следом на подзависшего с потерянной улыбкой Адриана:  — Дамы-дамы, прошу прощения, что прерываю вашу вражескую беседу, но… — парень пощёлкал пальцами перед лицом соседа по парте, застывшего с дурацкой счастливой улыбкой, — …вы мне тут, кажется, Агреста сломали. Эй, бро, скажи уже что-нибудь, — Нино пихнул друга в плечо, — мы начинаем беспокоиться! Алья незамедлительно вскочила из-за парты и спустилась к друзьям, ничуть не удивив Натаниэля, но тут же с визгом отскочила, давая дорогу маленькому парящему котёнку. Ржущему парящему котёнку. Куртцберг моргнул. Не показалось. Котёнок оглядел подростков и застывшую в конце класса учительницу неестественными светящимися глазами и, хихикнув, поправил:  — Не, детки, хуже. Вы мне тут Кота Нуара сломали, — котёнок подлетел к лицу Агреста, пожирающего глазами ЛедиБаг и, кажется, выпавшего из реальности, и со вздохом добавил: — Кажется, совсем сломали. Папка выскользнула из обтянутых красным спандексом пальчиков ЛедиБаг. Натаниэль только грустно улыбнулся краем губ: архитектура Парижа определённо оказалась не самой удачной темой. По крайней мере, для него, Натаниэля. Кот Нуар без костюма продолжал влюблённо улыбаться, а Маринетт Дюпэн-Чэн в маске смущённо теребила хвостики, краснея всё больше. Для некоторых архитектура Парижа стала сплошным везением.