Представь Драконов

Солнце в Огайо сжигает всё дотла. В воздухе пахнет пожаром, и закатное небо горит, словно какой-то неловкий мальчишка по имени Господь неудачно поджёг сигарету, а небо оказалось бензиновым. Джош поправляет солнцезащитные очки и натягивает поводок — обычный, тканевый, не из тех, на которых леди нынче выгуливают чихуахуа. Собаку он подобрал после крайнего задания. Он не может позволить себе завести домашнее животное, но помочь нуждающимся — да. Помогать животным просто — они никогда не отказываются, а ещё не грешат намеренно. Самый грязный пёс чище любого человека. Солнце выжигает красный цвет волос Джоша и царапает его загорелые плечи. Дан скрывается в небольшом здании, к которому прибита табличка «Приют». Колокольчик тревожно звенит, оповещая о посетителе. — Ури! — Джош кричит, треплет собаку за ухом. — Я привёл тебе нового друга! Вместо Брендона в поле зрения возникает кто-то другой. Джош видит его впервые и снимает очки. — Он в отъезде, — пожимает плечами незнакомец. — Я Тайлер. — Джош. Они кивают друг другу, и Тайлер пропускает Джоша на задний двор. Джош самостоятельно сажает собаку на цепь рядом со свободной будкой и идёт обратно. Тайлер сидит за столом и что-то печатает в ноутбуке, изредка поправляя съезжающие с носа очки. Джош останавливается и наблюдает за ним, медленно наматывая поводок из жёсткой ткани на кулак. — Что? Тайлер отрывается от экрана и немного поворачивается на кожаном кресле, равнодушно смотря на Джоша поверх очков. Тот уточняет: — Не спросишь меня ни о чём? — Нет. — Откуда я взял собаку? Что я о ней знаю? Не волнует? Тайлер вздыхает, снимает очки и устало трёт переносицу. — Мне срать, Джош. Исчезни. Джош приподнимает брови. Обычно с ним так не разговаривают. Обычно его боятся, а под его прикосновениями кричат от боли или молча глотают слёзы. Обычно это Джошу всё равно. Дан уже почти уходит, когда Тайлер бормочет: — Все вы думаете, что до вас каждому есть дело. Джоша словно приклеивает к полу. Тайлер в курсе? Откуда он знает? Почему не боится и не бежит? — Что? — Ты ведь один из них, да? Одарённый, — Тайлер выплёвывает последнее слово. — Вас давно надо было наказать. По вам плачут решётки. Что ты умеешь делать, Джош? Бьёшь людей электричеством? Тайлер смотрит на цвет его волос, на загорелую кожу плеч и предполагает, прищурив глаза: — Сжигаешь их заживо? Джош чувствует, как загораются ладони, как растёт желание просунуть большой палец Тайлеру в рот и прижечь острый язык, надавив посильнее. Дан сжимает руки в кулаки. — Сегодня ночью будет гроза, Тайлер, — сипит он. — Лучше сиди дома. Тайлер закатывает глаза, и Джош уходит. Колокольчик кричит о помощи в пустой приёмной. * Джош никогда не думал, что столкнётся с такой ненавистью в Огайо — месте, куда бегут все одарённые, где им разрешено заключать браки с нормальными, где само их существование не подталкивает людей к ненависти и размышлениям о геноциде. Одарённых намного меньше, чем обычного населения, но люди, как повелось, замечают их больше, новости о них разносятся быстрее, и все проступки мирового масштаба приписываются другим. Правительство делает вид, что пренебрежительно относится к одарённым, но на самом деле поддерживает порядок только благодаря им. Джош работает на правительство. Ещё в подростковом возрасте Дану сказали: «Если убьёшь убийцу — в мире не станет меньше убийц. Убей хотя бы двоих». Джош уже во много раз превзошёл стандартное «хотя бы». * За окном бушует шторм. Джош сидит в кресле и ловит взглядом каждую молнию, интересуясь, вызвана ли непогода природной или человеческой аномалией. Он не вздрагивает, когда на дисплее часов выскакивает уведомление о новом задании. Он не глядя печатает «понял». * Джош входит в заброшенный ангар. Привязанный к металлическому стулу мужчина выглядит почти здоровым, почти свежим. Никто не хочет выполнять грязную работу, зная, что с ней справится кто-то другой. Джош — кто-то другой. Первым делом он обходит стул, встаёт сзади и, смотря на связанные запястья и сжатые кулаки мужчины, просит: — Разожми кулаки, не заставляй меня начинать наш разговор с плохого. Мужчина, конечно, не делает этого, и Джош, вздохнув, задирает рукав грязной толстовки пленника и касается его предплечья большим пальцем, не жалея температуры. Мужчина коротко кричит от неожиданности, под пальцем Джоша набухает волдырь. Маленький нож падает на пол, и Джош убирает руку, пиная металл ногой. — У тебя есть выбор, — Дан хрустит пальцами. — Умереть быстро и легко или умирать мучительно и медленно. Что выбираем? — Иди к чёрту! — Как скажешь, — Джош потирает ладони. — Неужели мама не учила тебя, что смерть — это дар свыше? Телефон Джоша разрывается звонком. Дан, видя имя Брендона, сбрасывает вызов. — Я думаю, ты сам знаешь, что должен мне рассказать. Дашь сигнал, когда будешь готов. Дан всё ещё стоит за спиной пленника, когда сжимает его горло, разогревая кожу ладони медленно, издевательски, так, что мужчина под ней невольно шипит и извивается. — А тебя мама не учила не доверять государству? В следующую секунду происходит три вещи: пленник кричит от боли, пока Джош сжигает его кожу, Брендон пишет ему «беги», дверь в ангар выбивает девчонка в военных ботах и металлической битой в руках. Джош отходит от мужчины моментально — своя жизнь дороже чьей-либо ещё. Дан слишком ценит себя, чтобы умирать, но он не из тех, кто любит себя до смерти. Джош достаёт пистолет и стреляет девчонке в голову, но пули одна за одной отлетают от неё, словно кислотно-жёлтые теннисные мячики от стен. Она улыбается, когда Джош осознаёт свою беспомощность, а пленник с загорелым лицом в веснушках высвобождает ладони. Девчонка кидает ему пистолет, и тот наставляет его прямо Джошу в голову. У Дана нет выбора. Его вырубает первым ударом биты. * Сквозь боль и сонливость Джош слышит обрывки чьего-то разговора. У человека рядом с ним звонит телефон, и он матерится в трубку, как сапожник, а потом тяжело вздыхает и буквально шепчет Дану проклятья на ухо. Джош не успевает понять их смысл. Боль накатывает на него волнами: он чувствует свои переломанные кости, наливающиеся синяки и шишки, запёкшуюся кровь. «А говорят, лежачих не бьют», — думает он. — Правильно, Джош, — шепчет кто-то ему на ухо. — Их убивают. * Дан просыпается в какой-то комнате. Пахнет древесиной. Джошу неспокойно. Он не может подняться с кровати и даже не собирается пытаться: всё тело противно ноет, и Дану больно даже смотреть перед собой — не то, что двигаться. Он кое-как поворачивает голову, когда слышит, как открывается дверь. Тайлер равнодушно смотрит на него через свои глупые очки, сложив руки на груди. — Привет? — хрипит Джош. — Блядь, — вздыхает Тайлер. * Им нельзя оставаться на одном месте больше, чем на пару дней, и Джош ненавидит это, пока Тайлер ненавидит Джоша. У них никогда не хватает времени, чтобы поговорить об этом. Дан не понимает. Тайлер обещает, что Брендон скоро присоединится к ним, и тогда он свалит. Он не сваливает, когда приходит Ури. Он не сваливает даже тогда, когда Ури сам советует ему свалить. — Кто это вообще такой? — тихо спрашивает Джош, пока Брендон заново учит его ходить. — Хороший знакомый, — также тихо отзывается он. — Тоже одарённый. — Но… — Да, сам же нас и ненавидит. Я не знаю, спроси у него сам. Джош кусает губу и падает после того, как делает пару шагов. Брендон ободряюще улыбается и гладит его по плечу, обещая, что всё будет хорошо. Джош очень сомневается. * — Ты так много думаешь, — возмущенно шепчет Тайлер, врываясь к нему в комнату посреди ночи. Джош улыбается. — Значит, телепатия. Угадал. — Не может быть, Шерлок, — Тайлер как-то слишком резко усаживается на кресло рядом с ним. — Отвечая на твои «почему?», могу сказать, что из-за таких, как вы… мы. Из-за таких, как мы, убили почти всю мою семью. А они были обычными, Джош. И я никак не смог помочь. «Хуёво», — думает Джош, и Тайлер кивает. Свет фонарей отражается от линз его очков. «Почему ты здесь?» — Ты можешь разговаривать, если что. — Так почему? Тайлер не отвечает. — Почему ты всё ещё не сказал Брендону, что потерял способности? — тихо спрашивает Тайлер. — А почему ты не сказал? Тайлер сжимает губы в узкую полоску и уходит, закрывая дверь. Джош мысленно желает ему спокойной ночи. * Они живут втроём, и Брендон в шутку просит разогреть Джоша сырники за одним из завтраков. Дану приходится признаться. Ури буквально хватает Тайлера за шкирку и выводит того из дома. Джошу кажется, что он догадывается. * Джош восстанавливается почти полностью, у него всё ещё временами сильно болит голова, и он прихрамывает на одну ногу, но это ничего. По крайней мере, никто не должен укладывать его в машину, чтобы перевезти на новое место. Тайлер всегда ошивается где-то рядом, но сильно дистанцируется, пресекает все попытки завязать разговор. Однажды Брендон даёт Джозефу в челюсть, а тот даже не пытается увернуться. Джош догадывается. * Вокруг только снег. На многие мили расползается огромная снежная пустыня, словно пролитое на поверхность земли молоко. Края молочной кляксы разливаются всё дальше, и Джош не знает этого наверняка, но чувствует, понимает, словно на каком-то другом уровне. Джош смотрит по сторонам и видит до синевы замёрзшего Брендона, пустые глаза которого смотрят в издевательски-синее чистое небо. Злой ветер забирается Дану за шиворот, и Джошу впервые за двадцать с небольшим лет по-настоящему страшно и по-настоящему холодно. Он смотрит на свои бесполезные ладони, падая рядом с Брендоном на снег, и ничем не может ему помочь. Его ладони больше не умеют обжигать. Его ладони больше не умеют греть. Его ладони никогда не умели греть. Жечь. Только жечь. Тайлер возникает из ниоткуда, неестественно живой во всём этом холодном кошмаре, и Джош кричит на него, орёт, что есть мочи, почти срывая голос. Тайлер стоит, сложив руки на груди, и выражение лица у него такое же холодное, как и всегда. Во взгляде всё тот же лёд. Он говорит: — Что ты хочешь сделать со мной? Джош знает, что это Тайлер виноват во всём. Тайлер виноват в том, что руки Джоша больше не могут жечь. Тайлер виноват в том, что Брендон замёрз насмерть. Тайлер во всём виноват. Джош знает. В его голове звучит голос, который говорит, что он должен гореть. Он должен загореться. Джош говорит: — Убить. — Так убей. Джош больше не чувствует холода, только жар ярости, что пылает прямо в груди, обжигает внутренности и глотку. Джош вдыхает огонь и выдыхает его же, он буквально чувствует, как выгорает изнутри, пока накидывается на Джозефа, сбивает его с ног, сжимает горящими ладонями его тонкую шею. * Он просыпается с криком Тайлера и чувствует, как сильно горят ладони, мгновенно хватаясь за стакан, стоящий на тумбочке. Вода в нём закипает. Джош ставит его обратно и сбавляет температуру, наконец чувствуя себя здоровым. Тайлер входит в его комнату тихо и очень осторожно, шерстяные носки на его ногах смягчают шум шагов. Джош просит включить свет. У Тайлера на шее горит ожог. — Мне жаль, — шепчет Дан. — Это мне жаль, Джош. Я работал на правительство тоже, искал ненадёжных. Ты был ненадёжным, мне пришлось рассказать. — А теперь мы посреди нигде. В деревянном доме. — Романтика, — хмыкает Тайлер. — Не то слово. * Узнав, Брендон сначала крепко обнимает Джоша, а потом уже нехотя благодарит Тайлера. — Я только загладил свою вину, — говорит Джозеф. — Ничего личного. «О, ну конечно», — думает Джош. Дан готов поклясться, что кончики ушей Тайлера вспыхивают. * Джош заходит в комнату Джозефа, как раз когда тот собирает вещи. Дан прокашливается. — Мог бы не быть таким вежливым, я слышу и вижу тебя за километр, — бормочет Тайлер. Дан говорит: — Сядь. Тайлер поправляет очки, кидает в сумку какую-то кофту и присаживается на кровать. Джош подходит немного ближе, а потом прикрывает глаза и включает фантазию, зная, что Джозеф увидит. Тайлер извивается и стонет под ним, под его грубыми руками. Тайлер закатывает глаза от наслаждения. Тайлер облизывает припухшие губы. Тайлер тяжело и загнанно дышит, хватаясь ладонями за белые простыни. — Хватит. — Не хватит. Тайлер берёт в рот его пальцы, тщательно вылизывая их, и Джош всё-таки прижигает его язык большим. Тайлер опускается перед ним на колени. Тайлер смотрит на него из-под ресниц, его глаза тёмные и горят желанием. Джош целует его, и Джош целует его, и Джош целует его, сходу снимая с Тайлера футболку, водит пальцами по его худым рёбрам, и Джозеф берёт его ладонь, кладёт на свою шею и надломлено просит: — Сильнее, Джош, — он едва дышит. — Горячее. Тайлер извивается и стонет под ним, под его грубыми руками. Тайлер закатывает глаза от наслаждения. Тайлер облизывает припухшие губы. Тайлер тяжело и загнанно дышит, хватаясь руками за белые простыни. Чуть позже Джозеф говорит: — Так богохульно мои способности ещё никто не использовал. — Применил философию «сделай первый шаг, иначе никогда не будешь любим», — пожимает плечами Джош. — Я тебя не люблю. — Ага. «Я тебя тоже». Тайлер хрипло смеётся. * Им удаётся сбежать из Штатов в Европу, и Джошу совсем не по душе эти маленькие узкие улочки и зубастая брусчатка. Ему не нравятся маленькие квартиры, которые приходится часто менять, и фальшиво вежливые люди. Брендон не стал уезжать с ними. Он ничего не сказал Джошу на прощание. Дан не готов об этом думать. Тайлер иногда просыпается со словами «мне так жаль» на губах. Джош иногда просыпается со словами «мне так жаль» на губах. У Тайлера на теле горят ожоги, и Джош заботливо мажет их заживляющей мазью, а вечерами оставляет новые. Небо в Европе не бензиновое, солнце не сжигает всё дотла, а светит всем одинаково. Им с Тайлером больше нечего бояться. Господь смотрит на них с небес и выбрасывает сигарету, которая падает с неба звездой. Иногда ему тоже жаль своих приёмных сыновей.