Почему ты не со мной

Слабое солнце пробивалось сквозь бойницы Хогвартса, будто скулило. Драко ненавидел такую погоду и эти слабые, будто стонущие лучи, в которых бились плотно прижатые друг к другу пылинки, словно густое липкое марево забвения, словно тонкие нити памяти струящиеся по палочке , готовые влиться в Омут и остаться там навсегда, чтобы не потеряться среди густых, таких же тонких серебряных нитей, готовых струиться снова и снова, наполняя бесконечно готовую их принять чашу... Он точно знает что сейчас произойдет. Она уже бежит по лестнице, он мысленно считает ступеньки: один, два, три... Она до ужаса напугана и не знает куда идет и зачем, но не может противиться. Драко замирает каждый раз перед ее появлением, завороженно ожидая как ужас застынет в ее глазах... он точно знает что сейчас произойдет, как она будет кричать, биться в оргазме под ним, как потом будет плакать и говорить, что ненавидит его... он приказывает ей приходить сюда каждый день, он безумно рискует, но уже не может остановиться. Она для него как наркотик — такая близкая и недоступная, о как бы он хотел, чтобы она любила его сама, а не под Империусом... но она любит этого жалкого умалишенного Уизли, хихикает с ним на переменках, жмется к нему. Ох, когда-нибудь он не вытерпит и убьет его прямо на месте Авадой, чтобы не смел так смотреть на нее, чтобы не смел даже думать о ней. Каждый раз, видя их вместе он задыхается от ярости, еле сдерживая этот порыв. Вот уже слышен стук ее каблуков, его сердце бьется им в такт, подпрыгивая в груди от предвкушения неизбежного, такого сладкого и желанного наслаждения... он знает, что она боится его, всем своим существом, ему нравится как она дрожит в его руках и всхлипывает, уткнувшись носом в его плечо. И эта ее сладкая мольба «Пожалуйста, не надо, Малфой...» она никогда не называет его по имени. Почему? Ему бы так хотелось услышать его, срывающегося с ее нежных, чуть припухших от его поцелуев губ, произнесенное ее тонким нежным голосом... это завораживает даже больше чем секс, это интимнее в сотни раз, этого он хочет больше всего и никак не может получить, потому что по имени называют друзей, называют тех, кому доверяют, а кто он ей? Беспощадный монстр который мучает ее, эгоистичная тварь, которая не гнушается и темной магией, только ради того, чтобы насладится ее телом, упиться ее страхом, одуреть от ее беззащитности, от того, что такая умная, такая неприкосновенная, такая недоступная Гермиона Грейнджер тает в его объятиях по его же приказу, наслаждается им, сходя с ума от страсти, царапая ему спину и крича, задыхаясь, прося еще и еще... Она наконец-то появляется и застывает в дверях. На ее лице изумление сменяется страхом. - Малфой? Что ты здесь де... - Империо! Ужас наполняет ее до самого дна. Она смотрит в его холодные серые глаза, маска скучающего безразличия на его лице постепенно сменяется заинтересованностью. Он смотрит на нее изучающе, пронизывая взглядом, примерно как удав на кролика, готовый проглотить его в любую минуту. - Ты придешь сюда завтра ровно во столько же, никому не скажешь об этом, сейчас ты будешь исполнять мои приказы и не посмеешь мне сопротивляться... - Что ты хочешь со мной сделать? - чуть ли не всхлипывая произносит она. Он уже чувствует, физически ощущает на себе ее дрожь, ее мокрые от слез щеки, на языке появляется их невероятный сладко-соленый вкус, его пальцы ощущают ее непослушные спутанные волосы, по его лицу ползет наглая самодовольная ухмылка, глаза горят бешеной похотью и безумием. - Подойди ко мне. Гермиона всхлипывает и дрожит, но не может сопротивляться заклятью и ноги медленно несут ее прямо к нему, красивому молодому слизеринцу, обезумевшему от страсти, от ее страха, от нее самой... - Ты хочешь изнасиловать меня? - произносит она дрожащими губами. Драко ухмыляется. - Нет, дорогая, ты все сделаешь сама. Ужас на ее лице сменяется отчаянием, она чуть ли не кричит. Но он уже знает как успокоить ее и эта игра с каждой минутой завораживает его все больше и больше. - Поцелуй меня, - медленно, растягивая слова, произносит он. Она утыкается ему в плечо и тихо стонет: - Малфой, пожалуйста, не надо... Безумная ухмылка ползет по его лицу. Он ловит пальцами ее слезы, слизывает их языком, натыкается на ее губы и пьет их до дна, и проваливается в эту пропасть безумия, жажды и страсти, и ласкает ее так, как будто она его, как будто она не противится ему, как будто она хочет его... сладкая жалкая иллюзия. Маленький спектакль для него, в котором он готов быть и зрителем и актером. Она все еще дрожит и всхлипывает, но его прикосновения заводят ее, он целует ее под ухом и она вздрагивает, сладкий стон срывается с ее губ. - Как же ты проста, Грейнджер, - смеется он, - сними мою рубашку. Он наслаждается каждой секундой своей власти над ней, сейчас он может приказать ей все что угодно... вот только он не может приказать ей любить его, любить так, как ему бы хотелось... улыбаться только ему, хотеть только его, быть рядом с ним. Он горько усмехается. Власть... она никогда не бывает абсолютной, это только жалкая иллюзия, которая растает, как только ты поверишь в нее. Он может получить все и одновременно не получит ничего... Она краснеет, нехотя перебирая пальцами в попытке расстегнуть непослушные пуговицы, ее пальцы смешно дрожат, он не выдерживает и сжимает ее ладони в своих, покрывая их поцелуями. Она завороженно вздыхает и утыкается ему в шею. Его запах сводит ее с ума. Что это? Горький миндаль? Шоколад? Вишня? Уже абсолютно не важно, но она вбирает в себя этот аромат, такой желанный и одурманивающий и успокаивается. Она хотела бы дышать им, ощущать на своей коже, раствориться в нем. Сейчас она понимает чего боится больше всего — она боится хотеть его, хотеть Драко Малфоя, боится себя, боится того, что он делает с ней, заставляя желать его, боится посмотреть ему в глаза и увидеть там безразличие, боится проснуться и услышать, что она была лишь игрушкой... Ее дрожь постепенно стихает, она обнимает его и чувствует как сильно он возбужден. Он прерывисто дышит ей в ухо, нежно лаская его, блуждает руками по податливому телу, все больше отдаваясь порывам страсти и безумию, охватившему его. Наконец он понимает, что она готова принять его, скользит рукой под юбку, отодвигая в сторону ненужные насквозь промокшие трусики и входит одним рывком, она выгибается ему навстречу и безумный стон отчаянного желания срывается с ее губ. Он берет ее грубо, яростно, почти крича. Она громко кричит, он выбивает из нее стоны, яростно, грубо, почти до боли, задыхаясь. Она вторит его рваному дыханию и хватается за его шею, как утопающий за последний прутик, он яростно рычит и вдалбливается в нее еще сильнее и стоны срываются с ее губ один за другим. Внезапно ее мышцы сильно сжимают его член, его почти выталкивает оттуда, она отчаянно кричит, и вцепляется ногтями в его спину. Токая нежная кожа рвется под ее напором и по его спине бегут тонкие струйки крови... он все еще задыхается и волны наслаждения пробегают по его телу. Теперь дрожит он, отстраняясь и закрывая лицо руками. Она все еще рвано дышит, пытаясь застегнуть дрожащими пальцами свою блузку. Он сидит, закрыв ладонями лицо и не двигается. Теперь он боится смотреть ей в глаза, он боится услышать насколько она ненавидит его, теперь он боится увидеть ее слезы, слезы которые так возбуждали его. Он сидит не двигаясь, зная, что она не посмеет уйти без его приказа, зная, что сейчас, как обычно, он сотрет ей память и отпустит. Но он медлит. В его сердце зарождается боль. Снова. Она не плачет и не кричит, что ненавидит его. Она осторожно касается его руки. Он вздрагивает. - Драко... - смущенно произносит она. На его лице застывает изумление... в его холодных равнодушных глазах зажигается огонь, он притягивает ее к себе...