На взлетной полосе

Это история про отцов и детей, понимает наконец Артур, но понимание не приносит облегчения. Он стоит на частном аэродроме. Ветер треплет галстук телохранителя Дина (6 с лишним футов роста, 220 фунтов веса, и Артур не стал бы ввязываться с ним в честный рукопашный — застрелил бы издали). Они меряют друг друга взглядами, слушают, как Дин (сорок восемь лет, белый, баптист, заказчик) пытается по телефону увещевать своего сына (шестнадцать лет, любит свою собаку, ненавидит отца). Артур собирает данные по привычке. И даже то, что вывод верный — «я ввязался в историю про отцов и детей», — не упрощает задачу. Он не знает своего отца, а если бы и знал, то не уверен, что он, Артур, был бы хорошим сыном. Но Гарри Маккена почему-то уверен в обратном. Был, поправляет себя Артур. Артур ведь застрелил его, поэтому — был. Еще Гарри Маккена казался уверенным в том, что его родной сын, Стивен, никуда не годится. Не то что в механики, вообще ни на что. Раньше Артур спорил с ним, но теперь перестал, и не потому, что Гарри мертв. Убит, поправляет себя Артур. Он ведь выпустил четыре пули — и смерть не была легкой, нужно было изобразить неопытного угонщика. Артур больше не спорит с Гарри, потому что сам видит: Стивен Маккена и вправду ни на что не годится. Он выбивает по мишеням девять из десяти, он голыми руками справился с вооруженным хулиганьем, он задушил механика в два раза выше и тяжелее себя. Но он не годен к работе. Слишком распущенный. Слишком своевольный. Ремня бы ему всыпать хорошего. — Ремня бы тебе хорошего, — усталого бросает Дин в трубку и закрывает слайдер. Вечная история отцов и детей. Вечная война: ты даешь ему хлеб, даешь силу, а в благодарность получаешь плевок в лицо. Ты меня разочаровал — а ты меня никогда не любил. Ты слишком много хотел — а ты слишком много требовал. Ты не такой, как все, — почему ты не видишь, какой я. — Я ведь так и не принес тебе соболезнования в связи со смертью Гарри. — Дин кладет ему руку на плечо. — Я знаю, что он был тебе дорог, он не просто задание. Это прозвучало бы цинично — Дин ведь лично приказал устранить Маккену, — если бы месяц назад Артур точно так же не клал руку на плечо Стивену: «Я соболезную. Он любил тебя и очень хотел тебе позвонить». К черту, думает Артур сердито. Я не папаша этому засранцу. Я не обязан его защищать. Заботиться о нем, отдавать ему то, что Гарри дал мне, а не ему. Я даже по возрасту в отцы не гожусь — между нами всего семь лет разницы. И Гарри не просил меня перед смертью: «Позаботься о моем единственном сыне». Так какого же хера, Артур, мать твою, Бишоп? Почему ты должен тащить его на себе? Вечная история отцов и детей. Вечная война: ты даешь ему хлеб, даешь оружие, а в благодарность получаешь пулю.