Минута в подарок

      В комнате царил жуткий запах. На правой стороне двери стоял деревянный миниатюрный шкаф, а рядом работал включенный компьютер. Повсюду книги: история, корейский язык, астрономия, черчение, естествознание, а у остальных обложки были перевернуты. Вещи были разбросаны по всей квартире. Одна пара носков лежала на маленьком столе, где мирно стояли штук десять бутылок от соджу. На часах показывали без пяти одиннадцать, и тогда сразу же прозвенел будильник. Через секунду чья-то рука слабо приземлилась у головки вещицы, и будильник умолк.       Молодой человек, храпевший ранее на диване, перевернулся на бок. Волосы были растрепанные, будто их месяц не мыли. Он был одет в измотанную белую футболку и светлые джинсы. Парень шевельнул пальцами ног, прогоняя надоедливую муху. У него на ногах отсутствовала одна пара носков, видимо, вторая на столе, а на другом носке виднелась небольшая дырка в области большого пальца. Видимо, он не мог дальше спать и шевельнулся.       На гвоздике возле двери висел костюм, а на левой стороне был бейдж, в котором написан «Учитель Мин Юнги». Не смотря, что сегодня вторник, он добродушно прогулял работу, но ему было глубоко до фонаря, если даже уволят. На полу лежали разбросанные бумаги, которые явно лежали на тумбочке возле стопок книг.       Послышался скрип дивана, и спящий ранее молодой человек медленно присел; он тяжело вздохнул, помассировав виски, осторожно открыл глаза, и резко зажмурился от света, открывая и закрывая глаза. Чуть покачиваясь, он встал с дивана, и, направляясь в ванную, он на что-то наступил, отчего послышалось какое-то шуршание. Присев на корточки, Мин удивленно уставился на бумажку, разворачивая к себе. Это была фотография. На ней изображен он сам: бодренький, улыбчивый и счастливый, чем сейчас выглядит; а на втором фоне изображена рыжеволосая девушка. Увидев ее, парень погрустнел, но через секунду моментально помрачнел. Со злостью помял фотографию и кинул куда-то в угол. Он несколько секунд смотрел перед собой и встал, направляясь в одну комнату вдали от всех. Сжав ручку двери с красной лентой, он вошел в комнату.       Тусклая комната: в углу стоял большой шкаф и четыре стула. Мин, сделав три шага вперед, подошел к шкафу, поспешно доставая оттуда веревку, и, гипнотизируя вещь, долго смотрел на нее; у него покраснели глаза, и он, очнувшись, быстро сделал крепкий узел. Держа веревку в левой руке, он направился к стульям, и, захватив одного из них, поставил в центр комнаты. Поднявшись на стул и задрав голову вверх, он посмотрел на люстру и вздохнул, — пора бы уйти из этой гребанной жизни… Навсегда…       Удачно установив узел на люстру и двинув голову вперед, он почувствовал на шее жесткую удавку.Дрожащими ногами делал маленькие шаги по стулу назад-вперед; он еле сглотнул застрявший в горле ком, а глаза начали слезиться. Ему было жалко себя. Он поступает как слабак. И он это знает, и то, что это не единственный выход из этого мрака, -но он не мог. Он не мог дальше терпеть. Вчерашний день был последней каплей. Он хотел забыть. Нет, он хотел забыться; хотел, чтоб все его забыли, такого неудачника. Но с другой стороны хотел, чтобы после его смерти, те люди, которые были ему близки, вспоминали его, хотя бы один раз.Он расстраивался, что другие будут вспоминать и горевать, когда он уже будет мертв; поддержат его душу, -он никогда не чувствовал поддержки; будут плакать, -когда смеялись за спиной когда-то; оставят спать под землей и уйдут. Все люди такие. Мать поверит в него, когда его уже не будет. Неужели люди должны умирать, чтобы ему поверили? Или отец простит за ошибки прошлого? Бывший лучший друг пожалеет?       А она…?       Увидит ли он любимое лицо и приятный запах клубники рыжих волос? Уходя, она говорила, что даже на его похороны не придет. Что если его последний путь уже завтра? Послезавтра? Или через три дня? Неважно… Заплачет ли она? Вспомнит? Соскучиться? Сожалеет? Вернется? Хотя, Мин уже будет мертв… Или она все-таки отвернется и уйдет?       Уйдет…       Сглатывая слюну, он хотел двинуть стул, но его что-то остановило; его тело будто парализовано. Я трус. Чертов слабак! Что его вообще останавливает? Что? Может это знак, чтоб он не делал глупости? Зачем он хочет это сделать? Мгновенно у него в глазах появились вчерашние сцены: ее взгляд, слова, режущие сердце на кусочки, поступок и ее уход. Мутно. Мин, сжав кулак, двигался ногами в пустоту. Он моргал быстро, отчего ресницы задрожали. Вот-вот хотел двинуть стул, как неожиданно раздался звонок в дверь.       Черт!       Вроде бы сам хотел повеситься, но сердце его билось где-то в горле, а сам-испугался.       Звонок в дверь не прекращал ни на секунду. Кто-то за дверью настойчиво бубнил. Юнги не знал что делать: все-таки прыгнуть или же послать этого «гостя» к черту. Не подумав, он быстро освободил голову от петли; спустившись, направился к двери, откуда бубнит этот кретин. Не посмотрев в глазок или же не спросив «кто это?», он просто распахивает дверь.       На пороге стояла девушка, переминаясь с ноги на ногу, с застывшим в воздухе кулачком.Наверное, хотела стучать. Волосы, доходившие до плеч, были собраны в хвостик. И желтый комбинезон, который ударил взгляд.       — Ох, наконец-то, — выдала незваная гостья, поспешно поднимая с пола миниатюрную корзину, и сразу вваливается в чужую квартиру. Юнги аж задохнулся от возмущения, но говорить не собирался. Ему было все равно. — Вы спали? Извините, если разбу…дила, — ахнула девушка, когда увидела хаос в квартирке, — такое чувство, что тут кто-то сдох, — пробормотав, прищурила она носик.       «Собирался», — подумал Мин, услышав ее.       Но вышло как-то так:       — А ты кто? — грубо спросил он чуть хрипловатым голосом, безразлично скрестив руки на груди.       — А? — оторвавшись от изучения квартиры, растерялась она. — А-а, видимо, ваша девушка не предупредила вас о моем приходе. Я работник фирмы моющих средств «Clear Home». А где ваша девушка? — выдала она на одном дыхании и начала бегать взглядом по квартире, ища хозяйку. Последние слова незнакомки вывернули его, и он сразу же захотел прогнать эту девчонку.       — Ее…ее сейчас нет, и это нам не нужно, — кивнул он на корзину, замерев на слове «нам».       — Но… Не, я подожду…или показать вам? — девушка нагнулась, и, улыбнувшись, достала из корзины какой-то розовый шампунь. — Это-средство для мытья головы.Он с запахом клубники, вам понравится, ваша девушка заказывала, — она улыбнулась еще шире, отчего у Юнги начался нервный тик, — и кстати, это новинка, а сейчас проходит акция: если купите один, то второй в подарок, по низкой цене, — говорила она быстро, как скороговорку, отчего у Мина загудела голова и начались галлюцинации и не выдержал:       — Прости, а как тебя зовут? — хоть он и выглядел серьезно, но голос предательски дрожал.       — Меня? — замолкла девушка, удивляясь. — Хан Джи.       — Слушай, Хан Джи, мне это не нужн… — не успел он возразить, как девушка неожиданно пискнула и похлопала ладошками.       — А давайте проведем эксперимент? Ну, проверим, как работают наши средства? Где у вас кухня? — не дождавшись ответа, она быстро прихватила корзину и пошагала вовнутрь пустой квартиры.       Эта девчонка…       Юнги стоял в растерянности, открывая-закрывая рот. Он не знал что делать. Как вышвырнуть? Просто взять и прогнать? Можно… Он недовольно цокнул языком и, немного подумав, поспешил за девушкой.       Хан Джи быстро нашла кухню и увидела стиральную машину. Улыбнувшись, она поставила корзинку возле техники. До этого времени она работала в кладовке фирмы, собирая мусор. А теперь что? Теперь выдался хороший заказ, а она не хотела почувствовать поражение; случайно ляпнула про «проверку», думая, что покупатель не доволен ей и ее средством, хотя была уверена, что средства-высококачественные. Она, изучая, то закрывала, то открывала машину.       — Хорошая у вас стиралка, — улыбнулась она, посмотрев на серьезного парня; отводя взгляд, она присела на корточки возле корзины и начала искать порошок, что-то бубня под нос. А в это время Юнги думал, что когда эта девчонка закончит свои работы и уйдет, то ему никто не будет мешать.       Девушка перемешивала разные порошки и не знала что делать дальше. Если оступится — будет провал. Это было ее первым заданием: если она пройдет, -то будет работать в фирме, а не в кладовке.       — Этот порошок со свежестью мяты, его все покупают, вам понравится, — засмеялась Хан Джи неизвестно к чему, отчего Юнги дернул бровью. И почему у нее не болят щеки от улыбок, а?       Раздражает       Когда машинка издала звук, показывая, что она работает, девушка поднялась и похлопала свои брюки от пыли:       — У Вас есть белая одежда? Футболка, рубашка? — оглянулась она, сжав кисти рук в замок.       Юнги понял, что она не оставит его в покое.Чтобы она поскорее ушла, надо молча делать то, что она просит. Ничего не сказав, он ушел куда-то. Пройдя две двери, он остановился на третьей и распахнул ее, которая оказалось второй ванной. Он сделал два шага и замер, принюхиваясь к запаху клубники. У него было чувство, что она тут. Будто она стоит у раковины и чистит зубы, подпевая какой-то песне и ритмично танцуя. Рыжие влажные волосы спрятаны в полотенце. Она оборачивается, видя его, и мило улыбается. Даже такой вид делал ее неотразимо красивой.       — Уже готово! — голос за стеной вернул его в реальность.       — Иду! — рявкнул он в ответ, и, схватив чистую белую рубашку, вышел, на секунду оглядываясь.       Юнги молча наблюдал за Хан Джи, пока она готовила таймер, и еще сильнее хотел умереть. Ведь любая девушка напоминала ему ее… Ту самую… Будто гостья исчезла, а за плитой стояла она: в смешной футболке с рисунком единорога, в синих шортах и в фартук с цветочками, а рыжие волосы собраны в пучок.Она была счастливой. На кухне вкусно пахло и Юнги это показалось знакомо. Чачжамён-это его любимое блюдо. День какой-то знакомый. Его день рождение… Рядом раздалось пиканье, и девушка, положив ложку, помчалась туда. Открыв печку, она, улыбнувшись, понюхала и отключила таймер, закрывая дверцу. Мимо Юнги прошел он сам и обнял ее со спины.Улыбаясь, он что-то прошептал ей в ухо, и та захихикала. А Юнги, стоящий за дверью, с тоской смотрел на эту сцену; но вернули его в реальность тогда, когда из стиралки раздался какой-то странный звук.       — Что…? — Хан Джи растерялась, закрыв ладошкой рот от удивления, а Юнги выругался, когда начала течь пенная вода из-под стиральной машины. — Сейчас принесу тряпку! — когда разозленный Юнги смотрел на этот поток и не обращал внимание на Хан Джи, девушка бросилась в комнату, откуда хозяин вернулся десять минут назад; но перепутав местоположение дверей, она распахнула дверь с красной лентой и застыла.       В центре стоял одинокий стул, а над стулом висела петля, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Девушка с ужасом смотрела на это, а рука упала с дверной ручки; Хан Джи только сейчас поняла, почему он ее прогоняет. Ведь она помнит: как неделю назад, его девушка была счастлива, заказывая товар, и бормотала про то, что «Юнги будет рад». Что тогда случилось? Где его девушка? Почему он хочет это сделать? Она не хотела вмешиваться в личное дело людей, но эта сцена выбила из колеи. Что делать?       — Побыстрее а! — крикнули из кухни.       — И.иду! — заикалась она.Бросив напоследок взгляд, она медленно закрыла дверь.       Когда они мыли пол от воды: Хан Джи молча делала свою работу и не доставала хозяина, а Юнги казался злым…или…не казался? И чтоб он заподозрил не ладное, начала:       — Ох, зато теперь ваш пол будет чистым и пахнуть мятой. Мне нравится мята. Свежо. Кстати, мне нравится жвачка орбит с таким вкусом, но недавно, я наступила на ее дома, и она прилипла. Ой, как я мучилась… О! А еще у нас есть средство для мытья пола! Оно не дорогое. Ваша девушка заказывала. И еще…       — Ептв… Блять! — парень не выдержал и с силой кинул тряпку в сторону лужи, отчего Хан Джи на секунду зажмурилась от брызг; вытерла рукавами лицо и посмотрела в след за удалявшимся Юнги. Хан Джи так и сидела, не поняв, что она вообще ляпнула? Вроде бы ничего.       А почему он тогда так взбесился?       Юнги вернулся буквально за минуту с бумажником, вытаскивая оттуда дрожащими от злости руками купюры.       — Вот! Я все это покупаю! А теперь-уйди! Выметайся отсюда! — его последние слова ранили самого себя, и он, чуть не взорвавшись, исчез в гостиной, где проснулся час назад.       Когда входная дверь захлопнулась, он облегченно вздохнул и поднял голову: не изменившаяся комната со вчерашнего дня будто резала ему глаза, напоминая конец.       Он усталый пришел домой вчера ночью с работы. В гостиной, прислонившись к дивану, стояла она, держа в руке бокал вина.; медленно перемешивая, о чем-то думала. Ее блестящие рыжие волосы были распущенны, а черное платье подчеркивало фигуру. Кровавый оттенок губ прикасался к бокалу, и она, сделав глоток, медленно облизнула верхнюю губу. Видимо, она пришла со встречи с представителями компании ее отца. Она говорила, что неделю не будет дома, и просила не злиться и не обижаться. Он вовсе не злиться-он ее понимает. Понимает, как ей трудно. Он ведь ее любил и безумно скучал по ней.       Улыбнувшись, он подходит к ней и приобнимет ее за плечи, кратко поцеловав в макушку; она недовольно дергает плечи, показывая этим, чтоб он убрал руки. Юнги ничего не понимает, но все-таки опускает руки. Осторожно поставив бокал на стол, она поворачивается к нему. Юнги хмурится, смотря прямо в ее глаза, ловя оттуда что-то странное. В ее глазах он всегда видел космос; в ее глазах он всегда находил вдохновение; в ее глазах отражалась любовь -а сейчас он видит холод. Айсберг, который невозможно растворить. В ее глазах отражалась пустота.       Она молча тянет к себе его холодную руку и осторожно кладет в ладонь обручальное кольцо. Он медленно перевел взгляд от нее и уткнулся им в ладонь; он тяжело дышал, а реснички задрожали.       Она ведь шутит, да? Шутит? Но…она не умеет шутить… Она не может…       Как будто прочитав его мысли, она бесчувственно отвечает, что они больше не могут быть вместе. Признается, что она его сильно любила и что, к сожалению, эта была кратковременная любовь; и что она не может здесь жить, скрывая о том, что уже ничего не чувствует к нему, при этом мучая их обоих. Она сказала, что больше не увидится, даже на похоронах, и что она любит другого и хочет быть с ним. Тогда Юнги опускает глаза вниз, сжав чертово кольцо. Ему будто пырнули нож в сердце по десять, может и множество раз. Он ничего не чувствовал, кроме пустоты в душе. В сердце. В жизни.       — Тогда уходи, — говорит он хрипловатым голосом, не смотря на нее. — Убирайся! — кричит он, поднимая на нее взгляд.       Она все же сморит на него спокойно, потом разворачивается и уходит.Юнги не желает смотреть ей вслед.Он, гипнотизируя белые розы, которые ничего не понимая, стояли в вазе, смотрел на них не отрываясь. Дверь захлопывается.Юнги закрывает глаза и кричит, со всей силы кинув кольцо куда-то в угол; он плачет, закрывая покрасневшие глаза тыльной стороной левой руки.       Достало.       Его просто достало терять близких ему людей; ему все протягивают руку, но через некоторое время отпускают, и он снова оказывается во мраке. Он искал свет-он его нашел. Это была она. Она была светом в его темном мире, именно она всегда была рядом. Но сегодня этот свет потух. И возможно навсегда. Она ушла. Она, как все, оставила его одного.       Был когда-то у Юнги лучший друг, который понимал его так, что Юнги сам себя не знал. Они весело проводили время: играли в баскетбол, соревновались в шахматы, играли на пианино, писали песни или просто читали книги в школьной библиотеке. Вскоре у Юнги появилась девушка, и он думал, что нашел еще один свет, но он ошибся. Оказывается, он плохо знал людей. Через месяц его девушка начала пропадать-отказывалась от встреч, не звонила, на звонки не отвечала, пихая все оправдания на подготовку к экзаменам. Юнги не обижался и понимал. Но зря он доверял людям.Совсем случайно он увидел целующихся его девушку и лучшего друга. В его глазах потухло два света.       Они сказали, чтоб он не мешал им быть вместе, но Юнги не взбесился и не кинулся на них.; он просто с пустотой в глазах смотрел на них, будто они незнакомы вовсе. Смотрел, развернулся и ушел прочь, оставляя удивленную парочку наедине. После этого он просто замкнулся в себе и не выходил из комнаты неделю; он не смог пережить предательство близких людей.       Женщина, которую он знал, как мать, не поверила непричастности в смерти старшего брата Юнги. Как он знает, родители любили старшего сына больше, чем его. Когда он был совсем маленьким, он ревновал родителей, и они знали об этом.Поэтому родители думали, что старшего сына убил Юнги. Он не знал, почему родные его не любят, а брата просто обожают. Что с ним не так? В детстве, смотря сопливые мелодрамы, он всегда думал, что, возможно, его усыновили. Но зачем? У родителей был старший сын. Так зачем им лишний?       Лишний…       Он всегда думал, что он лишний. Мать, которая не поверила в слова собственного ребенка и обвинила его в этом ужасном поступке. В его глазах вычеркнулось лицо матери.       Брат у него был светлым человеком. Добрый, отзывчивый, красивый. В сто раз лучше, чем Юнги. Был примером подражаний, им гордились и хвалили родители. А в свою очередь, брат заботился о Юнги: поддерживал, хвалил за хорошие оценки, всегда баловал его, как единственный человек поздравлял и дарил подарок в честь дня рождения. Но почему хорошие люди уходят рано? Это было в день рождения Юнги.Они с братом выпили немного. И старший, сказав, что он хорошо себя чувствует, сел за руль. По дороге они дурачились, хохотали, вспоминали моменты из детства. Юнги был совсем трезв и не соображал нихрена; хотел ударить локтем брата в бок, но удар получила рука брата, отчего руль повернулся, и старший Мин, не сумев управлять машиной, повернул на обочину, и машина вылетела через мост.       Юнги мутно помнит об этом. Помнит только то, что машину переполняла вода, и то, что он не мог дышать. Хоть как-то сумев открыть глаза, он увидел, как его брат немного высовываясь из ремня безопасности, который, видимо, застрял, хотел приблизиться к Юнги; его руки отчаянно пытались освободить Юнги от ремня, он только молился, чтоб его младший брат выжил. И, наконец, вырвав ремень, старший Мин, в буквальном смысле, выпихнул руками Юнги за дверцу, которая успела оторваться во время аварии. Сам Юнги, кажется, уже потерял сознание, начал подниматься на поверхность.       Юнги проснулся через неделю в больнице. Открыл глаза и очень долго смотрел в потолок. Он все слышал, когда был в «отключке». Слышал о том, как врачи говорят, что он получил больше ударов, чем первый, так как левая сторона машины, где сидел Юнги, ударилась в перила моста; слышал, как горевали мать с отцом.Женщина громко ревела, сидя рядом с Юнги, винила его в смерти брата и жалела, что родила его; говорила, что было бы лучше, если бы умер он сам, вместо старшего сынв. Мать и отец не простили его за смерть первенца.       Когда он проснулся, то сразу же сбежал. Ходил, куда глаза глядят. Он несколько раз собирался покончить собой и часто ходил к реке Хан, где погиб его единственный близкий человек. Да, он тоже винил себя за смерть брата. Почему брат спас его? Почему не мог просто бросить его и спастись? Ведь все его бросают, так почему старший брат его не бросил? Почему? Он всегда задавал этот вопрос, но никогда не находил ответ. Когда он в очередной раз хотел покончить с собой, спрыгнув с моста, его кто-то остановил.       Это была она. Она была одета в спортивный костюм, а рыжие волосы были собраны в хвостик; она пробегала мимо и увидела странного парня, который свисал с перил. Она спросила у него: сколько времени, -а он ответил: что у него нет времени.И прозвучало это двусмысленно. Девушка попросила ей помочь дома и сказала, что не хватает мужской руки по поводу техники. И Юнги ответил, что он человек плохой, и нельзя ему доверять. А в ответ девушка сказала, что слышала про то, что он человек и этого достаточно, чтобы поверить.       Как ни странно, они потом хорошо поладили, и девушка предложила остаться ему в ее доме. Юнги согласился только по той причине, что у него нет жилья.Когда он найдет квартиру, то он уйдет. Но не ушел. Они вскоре влюбились в друг друга, и он всегда говорил, что не нашел квартиру, а она всегда ломала технику. А потом он устроился на работу и хорошо зарабатывал. После четырех месяцев отношений, он сделал ей предложение, и она согласилась. Вскоре они сняли другую квартиру и стали жить вместе. А сейчас-она ушла.       А теперь он сидит в этой пустой квартире и плачет, вспоминая прошлое.Теперь он не услышит ее нежный голос, не почувствует ее губы, не погладит за рыжие волосы. Никогда не будет вкусно пахнуть, и не будет слышать, как гремит посуда с утра; не увидит, как она ворчит, чтоб он не кидал крошки чипсов; не услышит ее шантаж по поводу лени, и что она вышвырнет его из квартиры, если он не будет убирать дома. Теперь он ничего не почувствует: ни тепла, ни мира, ни ее. Теперь настанет конец.       Поднявшись с места, он вытирает нос тыльной стороной руки и безразлично смотрит на маленькую сакуру, которая стояла возле двери, а под ней лежало то самое колечко. Хмыкая, он идет в ту комнату с красной лентой. Закрывая дверь на ключ, он подходит к стулу в центре и поднимается. Медленно подвинувшись вперед, он опять чувствует жесткий узел. Теперь все, он решился. У него много причин покончить собой. Очень много. Если он сейчас остановится, то все может повториться. Тогда он либо сойдет с ума, либо опять же повторит эту сцену. Он принял решение.Лучше закончить сегодня, чем еще раз страдать.       Юнги больше не хотел бросаться под поезд; спрыгивать с моста или с крыши, -он хотел уйти с помощью этой веревкой. Хотел умереть так, как его брат. В другом месте нельзя, его по любому кто-то спасет. Это очень мучительно.       Хён.       Он медленно сделал один шаг, и остался еще один.       Прости меня       И когда Юнги собирался опустить ногу, как раздался звонок в дверь.       Да, блять, кто это еще?!       Юнги пытался не обращать на это внимание, но казалось, что в дверь стучал не один, а десять, и от такого удара, сейчас дверь сломается. А что если в правду дверь сломается и его найдут и спасут.       Черт, что делать?       Юнги поспешно освободил шею и спрыгнул, выходя в коридор. Дойдя до шумной двери, он распахнул ее. На пороге стояла Хан Джи, немного подняв ногу, будто собиралась пнуть дверь; она заметила парня, и, поспешно опустив ногу, внимательно покосилась на него.       — Чего тебе? — грубо отрезал Мин, не зная, почему вообще разговаривает с ней.       — Вы долго не открывали дверь, — робко ответила она совсем другое, перебирая пальцами.       — Спать собирался, — хмыкнул он двусмысленно и уставился на девушку.       — Ясно, — медленно кивнула она головой и посмотрела в сторону кухни. — А можно войти? — спросила она, указательным пальцем тыкая квартиру, но Юнги не ответил и даже не напряг ни одну мышцу, и девушка приняла это отказом и пробормотала. — Нельзя так, нельзя.       — Так что тебе надо?       — Что мне надо…? — отключилась Хан Джи в своих мыслях и вспомнила. — А! Слушайте, я видела в вашей кухне стол. Французский вроде. И у столов бывают же стулья, поэтому не могли бы Вы продать мне стулья? У меня такой же стол, но вот стульев-то. М? — она, поджав губы, умоляюще посмотрела на него. — Я куплю их по любой цене. Они мне очень нужны. Пожа-а-алуйста.       — Это не…       — Пока Вы не продадите мне их, я никуда не уйду, — она упрямо поджала губы и, с силой пнув дверь, вошла в квартирку, настойчиво ожидая ответ.       — Айщь! — парень отчаянно взъерошил волосы и направился в комнату, надеясь, что девушка оставит его в покое после этого. Хан Джи последовала за ним взглядом, когда он зашел в ту комнату с красной лентой, и увидела, что узел петли совсем его не смущал, она оправдала свое подозрение.       Он вернулся через две минуты и злобно поставил три стула перед ней.       — Только три? — удивилась девушка, отчего Юнги равнодушно пожал плечами. — Нет, у всех столов бывает четыре стула. А где четвертый? Если придут родители, где будет сидеть мой младший брат? Не стоять же будет? Это будет неловко. А что будут родители думать? Что дочь нищая, что даже стульев нет. А как…       — Да задолбала ты! — Юнги опять не выдержал, развернулся, прошагал в ту комнату, и прикрыл дверь. Слышались какие-то звуки и после, он вышел, тащил бедный фиолетовый стул за собой. — Довольна?! А теперь уходи! — как Хан Джи хотела открыть рот, но он ее перебил, — Можешь не платить. Бесплатно бери и уходи! — парень начал ее толкать к двери.       — Н.Но-но… — не успела девушка возразить, как дверь захлопнулась перед ее носом. — Средство и ваши деньги на кухне!       Юнги, тяжело вздохнув, покачал головой, массируя виски. Да что ж такое?..       Вместо стула, он перетащил одну маленькую тумбу и поставил в центр. Да какое это наказание? Почему все мешают ему просто уйти. Он хочет умереть и не чувствовать боль. Моральную…       Через секунду прозвенел еще один звонок в дверь, и Юнги чуть не взорвался. Да что ей еще надо?! Дура какая-то! Еле-еле держа себя в руках, он вышел в коридор и со злостью открыл дверь. На площадке стояла снова Хан Джи, закусывая нижнюю губу. На этот раз он ничего не спросил, просто злобно смотрел на девчушку.       — Извините, если потревожила, — выдала она, перебирая пальцами.       «Какая ирония!»,  — подумал Юнги.       — У вас нет веревки?       — Веревки?       — Да, — медленно кивнула Хан. — Стулья не вмещаются в багажник машины, и прошлось их поднять на крышу, но там они подают. Не знаю что делать. А потом вспомнила, что можно веревкой связать их. Так есть?       — Нет, — отрезал он и захлопнул дверь.

***

      Неизвестно сколько прошло времени, а жизнь продолжает течь. Кто-то умирает, кто-то рождается, кто-то опаздывает на работу, а кто-то, радуясь выходным, спят в теплой и уютной кроватке. Жизнь описать не хватит и трех слов. Жизнь — одна штука восьмерки, которая ходит по кругу с двумя поворотами, и продолжается до тех пор, пока она в один момент не сорвется. Он тоже, как восьмерка, продолжает жить, но совсем один. Проходит его жизнь сном, хотя… Жизнь — это сон… Причем очень реалистичный.       — Черт! — ругнулся Юнги, отчего привлек внимание покупателей, и сел на корточки, собирая упавшие сигареты с полки. Вот растяпа, всегда витает в облаках и не обращает на реальность внимание. Вообще, он не может жить без сигарет, а сегодня как на зло, они закончились, и он, от безысходности, вышел за ними. Держа в одной руке последнюю пачку, он поднялся и посмотрел в параллельный ряд соков.       В помещении будто разлилась краска, и все стало светлым. На глазах Юнги появился он сам, а рядом стояла она, держа сок. Они долго спорили о том, какой сок выбрать для друзей девушки. Юнги в воспоминаниях указывал на вишневый сок, а она на клубничный. В итоге, победил ананасовый напиток, и они, счастливо улыбаясь, прошли мимо реального Юнги. Он ее еще не забыл. Почему? Почему нельзя забыть так, как позабыла она? Почему он до сих пор не забыл всех? Ведь все выкинули его из жизни и даже не вспоминают. А он? Он всегда о них думает. Вспоминает. Страдает.       Как можно не страдать больше?       — Вы знаете, что курение вредит здоровью? — голос буквально вырывает Юнги из задумчивости, и Хан Джи, забрав сигарету из рук парня, притягивает яблочный леденец. — Вот новая забава, а это, — поставив на полку пачку, продолжает, — пусть останется здесь.       Юнги смотрит на нее и ему только-только доходит кто она. Это же та, которая со своей странностью, украла стулья и желание умереть. Он не стал умирать по одной причине: он хотел узнать, что будет дальше; он хочет знать, какие повороты бывают в жизни и куда надо свернуть. У него открылось желание узнать что-то новое. И этим «что—то новым» была странная Хан Джи со своей загадкой. Но в загадочности есть что-то, и он это нашел. Вдохновение. Именно вдохновение. В этой девушке бурлит желание жить.       — Вы поели? — интересуется тем временем Хан, хватаясь за живот. — А я вот голодная. О! А давайте поужинаем, — предлагает девушка, отчего Юнги пожимает плечами.        Он наделся, что они больше не встретятся с этой девчонкой с дурной головой, но они встретились еще раз. Снова. Когда он выходил на улицу, хоть на каких-то пятнадцать минут, он все равно сталкивался с ней. Это судьба? Можно рассчитать на хеппи-энд? Вряд ли…       — Вряд ли Вы найдете еще вкуснее, чем этот рамён в этом магазинчике, — с божественным аппетитом произнесла Хан Джи, мечтательно закрыв глаза.       Юнги сидел рядом, игнорируя восхищённого партнера, и ел молча, что только слышалось чавканье. Давно он не ел, еще и в компании чужого человека; давно он не слышал голос других; давно он не видел чужих лиц; давно он не чувствовал вкусный запах уличных закусок; и давно он ее не видел, не слышал ее голос, не нюхал клубничный запах ее рыжих волос. Как-то давно все это было… Или вообще не было…       — О! А что это? — неожиданно теплая рука дотронулась к его холодному запястью и указывала на вещицу в виде браслета. Юн вздрогнул и посмотрел туда. — Очень красивая, — продолжает девушка, не убирая руку, и Юнги отводит взгляд, слегка стряхивая чужую руку, и, освободив браслет от ремешка, кидает на стол.       — Нравится — бери, — говорит он будто первый раз, чуть охрипевшим голосом.       Девушка осторожно берет в руки браслет, и, чуть отпустив голову, внимательно изучает вещь: обычный серебряный браслет, в котором изображены разные красивые узоры; эти узоры символизируют любовь. Перевернув браслет, она наткнулась на имена, одно из которых принадлежит Юнги. Хан Джи, не издавая лишнего звука, положила браслет на место.       — Это имя вашей девушки, да? Это Вы из-за нее так? — поинтересовалась Хан и тут же прикусила язык. Опять ляпнула лишнее. И какой черт дернул? Боясь от реакции парня, она опустила голову, утыкаясь взглядом в остывший рамен. К большому удивлению, на это Юнги отреагировал спокойно, отправив лапшу в рот, и, медленно прожевав, сглотнул, осторожно кладя палочки на стол.       — Она ушла, — произнес Юнги после минуты молчания, а девушка подняла взгляд и посмотрела на него. — Я от них погибаю, так что держись от меня подальше, — с этими словами он встал, развернулся и ушел. Ушел в свой мир.

***

      — Я же говорила Вам не курить! — на следующее утро Хан Джи вырвала сигарету с губ опешившего Юнги.       Девушка выкинула сигарету в урну и села на лавочку рядом с Юнги. Он спокойно посмотрел на нее и задумался.; уж больно часто он встречает эту дуреху. Не, она совсем не тупая, она умная и внимательная, но ее натура режет Юнги сердце. Она больно напоминала его самого себя в детстве. Он тоже был таким когда-то: он всегда думал о других, дурачился вместе с другом, изучал машины вместе с братом, размышлял о всяком с самим собой. Когда-то был такой Юнги, а сейчас он одинокий, пустой, серый человек, который просто существует в этом огромном мире.       — …так что, если увижу вас еще раз с этим дерьмом, я точно вырву у вас легкие и пришью свои! Да-да, в прямом смысле пришью, чтоб Вы больше не курили, кстати, мои-то реагирует на это негативно. Или лучше склеить? — пробормотала она, уже снизив голос. От такого дурного заявления, Юнги криво улыбнулся.       — О? Что? — девушка склонила голову на бок и улыбнулась, внимательно посмотрев на резко посерьёзневшее лицо Юнги. — Вы улыбнулись? Это хорошо. Улыбайтесь чаще и отпустите прошлое, — прошептала она, заметив, как парень помрачнел. — Прошлое уходит, чтоб его забыть, будущее приходит, чтоб ждать, а с настоящим надо жить. Я живу настоящим, ожидая будущее, вспоминая прошлое, да, прошлое надо вспоминать, этого не отрицаю, но не вспоминайте часто, живите настоящим. Прошлое-частичка настоящего… Так расскажите мне, почему Вам так больно? Я все выслушаю, и Вам полегчает.       И Юнги рассказал. Неприязнь родителей, как он рос, предательство друзей, смерть близкого человека, и про ее уход, единственного света. Свою жалкую жизнь, свои мысли, желание. Он говорил тихо, медленно и осторожно. Он об этом никому не говорил и у него накопилось все. Пока он говорил, будто тяжелый груз упал с плеч, а сердце перестало ныть. Они молча сидели, когда Юнги закончил свою речь, он уткнулся взглядом в свои кроссовки. Он думал, что Хан Джи скажет. Воспримет за неудачного мудака, и сбежит прочь? Возможно… Ведь и правда-он такой…       — Знаете, — тихо начала Хан, смотря перед собой. — Рассказав мне, Вы уже отпустили прошлое, — с этим девушка, встав с места, повернулась к Юнги и улыбнулась. — Удачи Вам! Меня там клиент совсем заждался, — мягко ударила она себя по лбу, и, взяв со скамейки пакетик, помахала и ушла, так ничего толком не сказав. Хотя, этому Юнги был рад. Она не пожалела его, как ожидалось, и не чирикала по поводу, что все будет хорошо и надо продолжать жить дальше, ища новое счастье.; она просто приняла все это как факт, и сказала, что он отпустил прошлое. Может, он и в правду отпустил…       Юнги весь вечер просидел в этом парке. Ему не мешали не только голоса, хохот прохожих, но и осенний холод. Просто сидел и думал. Думал о всяком. И о том, как дальше жить. Он немного жалел, почему не учил в школе астрономию, и он бы узнал, когда потухнет его звезда. Черт, опять он о смерти. Он встал со скамейки и потоптал в сторону аллеи, куда осветил тусклый свет уличного фонаря. Он планировал завтра сходить к хёну и поговорить. Давно он не ходил. Последний раз, он чуть не спалился родителям, к счастью, вовремя ушел. Он тогда долго наблюдал за ними, как они разговаривают с братом, как говорят, что они соскучились, как мать плакала, когда уходила отсюда. А плакала ли она, когда ушел Юнги? Хоть погрустила?       А-ай, что за мысли? Хватить о прошлых людях думать…       — А ты что сказал? — раздалось рядом знакомое хихиканье, и Юнги остановился, подняв глаза, увидел ее: она приближалась в обнимку с каким-то парнем и смеялась; она стала еще красивее и не перекрасила его любимые рыжие волосы. Интересно, они до сих пор пахнут клубникой?       — А я что? Конечно, я сказал, что его будущая свекровь настоящий монстр, и она с ее дочерью сожрут, бедный, чуть не обкакался, — они оба засмеялись, и девушка, наконец оторвав взгляд от незнакомца, посмотрела перед собой, тут же утыкаясь в пустые глаза Юнги; улыбка сползла с милого личика, и она остановилась. Незнакомец не понял, что произошло, и вместе с ней притормозил. Юнги молча смотрел на нее, а она на него. Как долго он ее не видел. Нет, он не отпустил ее. Хоть она его и бросила, Юнги все еще любил ее.       — Милая, кто это? — разрушил всю их ауру незнакомец, внимательно смотря на Юнги, который не отрывал взгляда от девушки.       — А? — она, наконец, оторвала взгляд от Юнги и посмотрела на своего парня. — Это… — замялась она, снова посмотрев на молчавшего Юнги. — Это…мой друг, — наконец представила она, отчего сердце Юнги пропустил два удара.       Что?       — Ох, правда? — незнакомый парень улыбнулся и протянул правую руку. — Мне честь знакомится с друзьями своей невесты, — услышав последнее слово, его сердце сжалось, и он опустил взгляд.Юнги заметил кольцо на пальце парня-не понятно, хотел ли он убедиться и посмотрел на руки девушки: на пальце, на котором когда-то было кольцо, подаренное Юнги, сидело другое. Он сжал руки в кулак. Теперь все. Это уже слишком. Проигнорировав протянутую руку, и даже не взглянув на свою бывшую девушку, он пошел прочь, безразлично запихивая в карманы руки.       Этого он не ожидал. Увидеть такую сцену прямо сейчас с ранами в душе. У Юнги было чувство, будто он снова попал в тот вечер, когда она ушла от него; у него было такое же настроение, как в тот вечер. Он захотел вернуться в то утро, когда он хотел покончить с собой. Как он захотел не открывать дверь; как он захотел просто исчезнуть, уснуть и никогда не просыпаться. Ему захотелось выйти из темноты; ему не хотелось быть одному, но в это время, он не хотел ни с кем видеться. Наверное, ему никогда не выйти из темноты.       Вдруг в глаза ударил яркий свет, и будто кто-то ударил по большому колокольчику. Юнги, посмотрев на свет, зажмурился. Свет приближался, но ничего не виднелось. Что это? Рай? Выход из его мрака? Как объяснить такое? Это вроде того, как ты едешь в поезде по туннелю и собираешься домой, наконец-то увидишься с родными; это вроде того, как малыш появится на свет, и молодые родители с необъяснимым счастьем обнимают ребенка; или вроде того, когда отключился свет, и ты еле находишь свечку; это вроде того, как ты стоишь на сцене, и свет тут же освещает только тебя; это вроде того, как открывается дверь нового дома для ребенка, которого усыновили новые счастливые родители; это вроде того, когда бывает затмение солнца, и солнце, проявляющее за Луной, заставляет смотреть только на него. Это свет, начало и счастье.       Но…       Не сейчас…       Раздался визг машины. И удар… Дальше мрак.       Мрак. Я умер? Вправду умер? Где я? Как-то знакомо. Я все еще в своем мраке? Почему?       Рядом долбит по перепонкам пиканье, но из-за темноты ничего не видно. И далекие голоса.       Знакомые.

«Любимое кофе для моего любимого младшего брата. Ты хорошо потрудился».

«Шуга, пошли, поиграем в баскетбол».

«Оппа, не мешай нам быть вместе. Я тебя не люблю».

«Почему ты не умер?! Почему ты жив? Почему ты выжил, а он нет?! Лучше бы ты умер вместо него!».

«Ты мне больше не сын. Для меня они оба умерли».

«Юнги-я, мы не можем быть вместе. Прощай».

«Чаще улыбайтесь»…

«Ведь жизнь продолжается»…

«Я хочу жить…»

      Я хочу жить…       Юнги резко открыл глаза и сразу же зажмурился от яркого света; закрыв глаза тыльной стороной руки, он присел, но тут же замер, схватившись за сердце. Глубоко вздохнув, он оглянулся. Он находился в яркой палате больницы. Где-то год назад, он уже просыпается тут. Он что, уснул, и все это была плохим сном? Просто сон?       Юнги, вырвав из вен разные системы, опустил ноги на холодный пол и хотел было подняться, но у него опять прихватило сердце.       Что за…? Что вообще произошло?       Он еле повернул голову в сторону и тут же увидел конверт рядом с подушкой. Осторожно взяв, он посмотрел на обложку, где было одиноко написано его имя, и открыл.

«Здравствуйте! Это я-Хан Джи. Если вы читаете это, то значит меня нет и Вы уже проснулись. Я очень рада. В тот день, когда мы последний раз виделись, Вас сбил грузовик, а в больнице выяснилось, что у Вас сердечное кровотечение. и было поздно делать операцию, но был еще один единственный вариант: донорство сердца. Я пошла к хирургу и предложила свое. Нет-нет, не подумайте неправильно. Я очень хочу, чтобы Вы выжили. Вы должны жить. Если признаться, то мне оставалось мало времени. У меня была последняя стадия рака желудка. Поэтому, я хотела помочь. Хотя, звучит это не серьезно, да? Вы не расстраивайтесь и не вините себя. Это была моя воля. Сердце, которое бьется у Вас в груди, бьется ради жизни. Живите и чаще улыбайтесь. И пожалуйста, не курите. Это вредно. Кстати, стулья у Вас дома. И не делайте глупостей как раньше. „Это“ не выход. И еще рядом с Вами лежит тот браслет, тогда я забыла вернуть, извините… И отпустите прошлое… Прощайте…».

      Юнги еще в жизни так не плакал. Как такое вообще может произойти? Почему? Почему?! Почему люди, которые дарят причину жить, всегда погибают из-за него? Почему они, лишив себе право жить, всегда спасают его? Почему они просто не бросают его? Почему они хотят, чтобы Юнги выжил? Почему они всегда заставляют Юнги чувствовать себя мерзко и винить себя во всем? Как после этого ему жить? Зная, что еще один человек, спасая его, погиб? Юнги, не выдержав, кинул листочек на пол. Письмо, кувыркаясь, приземлилось на обратную сторону, где было написано: «Минута в подарок. Даю минуту, чтобы Вы улыбнулись».

***

      На этот раз он сидел у могилы брата, молча выдергивая травинки. Под ногами лежали лепестки вишни. Он пять месяцев пролежал в коме и когда выписался, то сразу же пришел сюда. Вытащив из кармана золотистую ручку, Юнги нажал на маленькую кнопку и раздался голос:       «Кхм-кхм… Юнги-я. Любимый мой младший брат. С днем рождения тебя. Дома тебя ждет сюрприз. Хорошо сдай экзамены, удачи!».        И отключился. Юнги, услышав голос брата, первый раз за год, тяжело вздохнул. Поставив ручку рядом с горбинкой, посмотрел на улыбающееся лицо брата на бетонной плитке-он отпускает брата из воспоминании.       Юнги поднялся, запихал руки в карманы.и в последний раз, взглянув на лицо брата, развернулся, но застыл: недалеко от него стояла его мать и смотрела на него с неизвестным выражением. Можно это принять за злость, за ненависть.Юнги долгое время не видел это лицо и уже начинал забывать. И теперь он видит ее в последний раз, и, возможно в будущем, забудет.       Они оба молчали и с пустотой смотрели друг на друга. Юнги первым нарушил тишину со вздохом, развернулся, и ушел прочь. Мать тоже ничего не сказала. Не сказала остановиться. Не просила вернуться. Хотя, зачем? Ведь он уже умер для них.       По дороге он встретил бывшего друга детства. Ну как встретил, просто прошел мимо, где сидел его бывший друг, хохоча с двумя парнями. А мимо него пробежала его бывшая первая девушка, махая руками своему парню, а потом он увидел ее: она стояла на остановке, ожидая кого-то, нервно перебирая пальцами, а другой рукой поглаживая живот, шепча: «Тихо, малыш, тихо, все хорошо». Ее рыжие волосы были перекрашены на черный.       Отпускаю. Я отпускаю прошлое. Сейчас он стоит на обочине моста, где его жизнь перевернулась к чертям; где он нашел свет во мраке. Но все это было в прошлом. Прошлое проходит. Прошлое надо забыть и отпустить. И он отпустил. Юнги, слушая глухие волны реки, закрывает глаза.