Наваждение

По холмам, покрытым вереском, Укатилось солнце за́ море, Облаков колючих, перистых Стайки ― как налет на мраморе. Ветер проскользнул над травами, Стебельки пригнул дыханием ― И к Луне. Она, лукавая, С ним давненько ждет свидания. Обещаньями заветными С небосклона манит лик ее ― В роще проглянув меж ветками, Он сияет как реликвия. Час волшебный, час тревожащий Мысли всколыхнет смятенные, Грудь полна тоскою гложущей. Нет, не усидеть за стенами! Дверь трескуче скрипнет петлями. Вдох, другой ― и сразу допьяна! Так... свободно, так... приветливо: Полночь, сосны к небу копьями, Расплескались звезды брызгами По двухцветному полотнищу, А Луна щемяще-близкая, Хоть тропу на небосвод ищи. Крик вдогонку: "Стой, несносная!" ― Но уже трава под пятками, И уже дорожка звездная Манит тайнами-загадками. Прочь от дома от постылого! Век не знать отца бы строгого! Прут из частокола выломан - Нет преград перед дорогою. Выбор сделан, прочь сомнения! В поговорки верить глупо ведь? Сердце рвется от волнения, А Луна зовет на исповедь. "Стой, куда!" ― из дома возгласы, Догонял отец по первости, Но он стар: седые волосы, Хромота лишила резвости, Позабыт костыль за печкою... Не поймать, не воспротивиться! И с игривою беспечностью Ускользнула дочь-строптивица. На пороге призадумавшись, Тишину до рези слушая, Устремит он взор угрюмый ввысь... И покинет хату душную. Ветер, поплутавши в рощице, Седину растреплет ласково Да нашепчет о пророчице, Что дразнила в детстве сказками; Зашуршит сухими стеблями, Как она когда-то ― юбкою, Веру разметёт, что теплилась, И без ветра слишком хрупкую. Дочь вернуть ― вот это главное, Остальное как получится. Ночь крадется ― поступь плавная, Неотвратная, беззвучная, И плывет по небу чистому Среброликая прелестница. "В полнолунье вышел из дому ― Сгинешь до исхода месяца".