Чернь человеческих душ

***

— Этот мир — не идеален. Так же как и люди живущие в нём. Иногда ты вынужден замарать руки, чтобы этого не сделал тот, кого ты любишь. И если твоей брезгливой натуре этого не понять, то значит проблема в тебе, а не в том, кто защищает дорогих ему людей. Он злобно выплюнул эти слова ей в лицо, испепеляя взглядом. Под напором этих тёмных глаз, девушка сжалась, пытаясь унять страх. Тело было напряжено, а в висках пульсировало так, словно голова взорвётся в последующую секунду. Дышать было слишком трудно. Ноги медленно становились ватными, заставляя коленки подрагивать. — Это не смывает с твоих рук… то, что на них сейчас, — голос дрожал, но злости в нем было преимущественно больше, чем боязни. — Ты защищаешь только самого себя. Единственная причина, по которой ты занимаешься подобным, так это то, что ты надеешься, что когда-нибудь, кто-то очистит твою душу точно так же как это делаешь ты. У тебя нет другого выхода. А теперь скажи мне, что ты почувствуешь, если этого так и не произойдет? Как ты поступишь, если всё это так и останется на тебе? Вся эта тяжесть. Вся эта вонь. Все эти чужие грехи. Девушке всё сложнее и сложнее было находиться рядом с ним. Она буквально чувствовала, как от его рук несёт гнилью. И пусть для глаз обычных людей кожа на них была идеально чистой и нежной, ничего не могло смыть с них то, что стекало тягучим густым чёрным водопадом уже многие лета. Это было подобно чернилам. Таким же насыщенным и глубоким. Она въелась в его руки, выделяя узоры на подушечках пальцев и линии на ладонях. Чернь чужих душ. Таких тёмных, что становилось страшно. Вся эта грязь, похоть, ложь, лицемерие, высокомерие, гнусность, мерзость, безумие, циничность, меркантильность. Вся людская желчь скопилась на его руках. И видела это лишь она. Стоит ли ей позволять этому парню прикасаться к своей душе? Сможет ли она, после всего, остаться такой же чистой?