Слезы балерины

      «Ах, Жерар…» — думает Амели Лакруа. А Роковая Вдова улыбается, сладко, почти приторно. Тянет носок, движется плавно и медленно, завораживает и манит.       «Ненавижу тебя.» — думает Амели, глядя на отражение в зеркале бальной залы. А Вдова в зеркале изящно закидывает ножку на станок, тянется сыто, довольно, как кошка после охоты.       До конца отведенного ей времени три дня. Паучиха уверена в себе, спокойна и хладнокровна. А Амели внутри плачет, кричит, бьется в холодной паутине Когтя — она бессильна. Тело подводит, тела словно нет, уже стабильно прохладная кожа, равнодушный взгляд и медленное дыхание.       «Жерар…» — повторяет Амели. Молиться на любимое имя — все что осталось маленькой балерине, самой ее почти нет. Путы сжимают, давят, душат, чем сильнее пытается сопротивляться Амели, тем плотнее смыкаются вокруг стальные нити чужой воли.       «Успокойся, малышка.» — Лениво думает Роковая Вдова, плавно двигаясь под музыку. — «Скоро вы будете вместе. Скоро мы будем вместе. Ты, я, твой возлюбленный…»       У Когтя на все свои планы, Жерар попал под их прицел давно и намертво. Его хрупкая супруга знала об этом, знала сразу, выходила замуж за любимого человека продумано, готовая к любым рискам. Готова не была только к тому, что оружием предательства станет она сама, что ее руками Коготь решит утянуть в свой омут одного из ведущих аналитиков Overwatch.       Когда ее похитили, ей было очень страшно. Очень больно. Очень холодно. Никто не защитил, не нашел вовремя.       «Это не их вина!» — кричит Амели.       «Забудь, они бросили тебя.» — лениво отвечает Вдова.       «Он любит меня!» — рыдает Амели.       «Ты это я, а я это ты. И мы с тобой больше не умеем любить никого.» — усмехается Вдова.       Шприц нейротоксина — почти такой же как тот, что наполнил клетки тела самой Амели Лакруа — ждет своего часа. Блестит в футляре, завораживает алым содержимым, маленькая замедленная бомба. Через три дня Вдова должна ночью вколоть ничего не подозревающему супругу почти смертельную дозу. Почти — потому что Коготь ценит умных людей. Предпочитает обладать ими, а не воевать.       Амели кричит, сопротивляется, но её не слышат и не видят под ледяной маской Вдовы.       И когда приходит срок, холодные пальцы Паучихи, не дрогнув, берут шприц. Футляр с шипением утилизируется после поломки, игла тонко блестит в тусклом свете ночника.       «Не надо…» — плачет, умоляя из последних сил, Амели. — «Прошу тебя…»       «Что я могу сделать, малышка?» — неожиданно снисходительна Вдова. — «Мы обе пленницы чужой воли.»       «Сделай это не так.» — шепчет балерина. — «Не делай пленником и его тоже… Ты же любишь убивать?..» Вдова молчит. Для нее нет ничего слаще чужой крови на руках, она теплая, она может хоть на миг согреть холодные пальцы.       »…они разрешали такой вариант…если что-то не так "ликвидировать" — говорили они… » — Амели не смеет надеяться, говорит почти беззвучно, но Вдова слышит. И думает.       Нет ничего слаще крови на руках.       Ночью был убит Жерар Лакруа. В голове Вдовы медленно умирает вслед за возлюбленным Амели Лакруа.       — Почему цель не была доставлена в точку эвакуации? — Холодно спрашивает механический голос Вдову. Та прикрывает глаза. Ей не страшно, она уже не умеет боятся, только пульс на секунду сбивается с ритма.       — Цель проснулась и начала сопротивляться. Шприц был поврежден. Пришлось ликвидировать. — Равнодушно отвечает она. — Зато он теперь нам не мешает.       — Плохо. Но главная суть достигнута. — С паузой соглашается голос. — В лаборатории готовы препараты для следующей стадии модификации, свободна.       «…спасибо.» — Чуть слышно шепчет в голове слабый голос Амели.       «Уходи отсюда, малышка.» — Усмехается про себя Вдова. Её опутывают трубками и проводами, все вены на руках истыканы иглами.       «Уходи, тебя здесь больше ничего не держит.»