Ночь окрасила землю в голубовато-серые тона. Наступила настоящая холодная осень. Совсем не та, что еще балует нас своими теплыми деньками, ярким солнцем и еще зеленой листвой на деревьях. Сейчас пар валил изо рта огромными клубами, октябрьский ветер пробирал до дрожи даже через теплую одежду, а массивные тучи повисли над грешной землей.
Мы стояли на автовокзале. Одетые в теплую одежду: плащи, шарфы и сапоги; смотрели, как приезжают и уезжают автобусы, как усталые люди бредут с огромными чемоданами либо в гостиницу, либо на другой автобус. Ник докуривал уже третью сигарету. А я иногда поглядывала, как ядовитый серый дым вырывается из его тонких губ, неся с собой такой неприятный запах, что я ненавидела с детства. Этот запах проникал внутрь меня, выворачивая всю на изнанку, и безжалостно драл горло. Никогда не понимала, как можно заполнять этим дымом свои легкие и еще при этом испытывать какое-то облегчение. Я смотрю на Ника еще несколько минут, пока тот не замечает мой пристальный взгляд на себе.
― Чего? ― глухо спрашивает он.
Я лишь отрицательно мотаю головой и снова начинаю вглядываться в лица прохожих, в их усталые, грустные лица.
Когда превратившаяся в маленький окурок сигарета упала на сырую землю, Ник устало потянулся и посмотрел на меня. В серых как дым глазах играли озорные огоньки, говорящие мне о том, что он готов к приключения и далеким путешествиям. Я лишь робко улыбнулась и, поправив удобнее лямку рюкзака, спросила:
― В гостиницу?
― Ну не на вокзале же нам ночевать! Хотя, если ты желаешь провести ночь в таком чудесном месте в обществе бомжей и пьяниц, то я абсолютно не против. Завтра в девять за тобой зайду!
― Очень смешно!
Поиск отеля подешевле не занял слишком много времени. Рядом с вокзалом, в стареньком полуразвалившемся здании разместилась небольшая гостиница. Над входной дверью висела еле светившаяся вывеска. Дверь открылась с огромным трудом и невыносимым скрипом. Внутри встретили нас очень тепло и приветливо ― за регистрационной стойкой никого не было, проживающих тоже нигде не наблюдалось.
― Эй! Есть здесь кто-нибудь?! ― крикнула я.
Вначале ничего не последовало, и я повторила свою попытку.
― Иду я, иду! ― из глубины каморки, что располагалась возле лестницы ведущей вверх, раздался крик. ― Чего горланить так? Не глухая.
К нам на обозрение из темноты выплыла пожилая женщина с очень странной высокой прической, ярким макияжем и сутулой осанкой. Ее бардово-красные волосы привлекали мое внимание. Мелкими шажками она добралась до стойки регистрации и, надев очки, огласила:
― Мест нет!
Я немного опешила, ведь позади этой башнеголовой висело как минимум пять ключей, а над ними синим маркером были выведены цифры.
― Женщина, как нет, сзади вас висят ключи от номеров?! ― грубовато спросил Ник.
― Их забронировали.
― Кто? ― его голос сорвался на смешок, чем вызвал неодобрительный взгляд женщины.
― Я уже сказала, все свободные номера забронированы. Мест нет! А теперь покиньте здание, пожалуйста.
― И где нам ночевать?! На вокзале?!
― Меня это не волнует.
Повисла неприятно долгая, удушающая тишина. Женщина начала с наигранным интересом что-то заполнять в журнале, а в моей голове на бешеной скорости крутились шурупчики и гайки. На вокзале спать ужасно не хотелось ― погода не радовала нас своими теплыми деньками, даже в пальто было до мурашек холодно.
― Ну, может один свободный номер есть? Посмотрите, может одноместный, пожалуйста, ― взмолилась я, но лишь получила в ответ молчание. ― Мы доплатим! ― вырвалось у меня.
Я получила гневный взгляд Ника и удивленный женщины, что явно не ожидала подзаработать сегодня. Она опять с сильно наигранной усталостью, ей нужно было идти не в сферу обслуживания, а в театральный, взглянула в свой журнал и томно произнесла:
― Ну, есть у нас один одноместный... Но его надо освободить к семи утра. И, конечно же, доплатить... за скорость, ― она улыбнулась Нику, и по старому лицу как трещины у разбитого стекла поползли морщинки.
Процесс регистрации затянулся на довольно продолжительное время. Вначале женщина искала ручку в своей сумочке, потом внимательно изучала наши паспорта, вскоре ей позвонила Лидочка, и где-то пол часа они разговаривали про теплые носки и шлюху Ритку Комарову из второго подъезда. Я от скуки начала ходить по зданию и разглядывать пыльные картины. Ник тоже немного дурел и частенько передразнивал женщину-регистратора. Улыбка не сходила с моего лица. Но я все же чувствовала, что он немного обижен на меня за пустую трату денег.
«Конечно, я же избалованная мажорка», ― пронеслось в моей голове.
После долгого и нудного процесса регистрации нам все же выдали ключ от нашего номера и оповестили, что душ и туалет общие и в коридоре.
Мы отправились наверх по лестнице. Дверь открылась со скрипом. Комнатушка была очень маленькой, пыльной и грязной. По левую сторону располагалась кроватка, больше похожая на детскую, а прямо рядом с дверью втиснули потрепанный шкаф. Больше вроде бы ничего и не было, ну еще маленький шатавшийся стол и один стул. Душный воздух, заполненный пылью, заставлял, как можно быстрее, открыть окно, что было расположено близ кровати. Но я даже не рискнула к нему приближаться. Старенькое, деревянное, потрескавшиеся, оно никак не вызывало доверия.
Как только дверь закрылась, Ник накинулся на меня с обвинениями:
― Договаривались же экономить!
Я лишь окинула его холодным взглядом и с равнодушием произнесла:
― А! Все таки ты хотел на вокзале ночевать. Сказал бы...
― Не паясничай! Могли бы найти другую гостиницу, может даже лучше чем это, ― жестом он указал на обстановку, в которой нам предстояло провести ночь.
― Никита... ― я тяжело вздохнула, ― мы оба устали и хотим спать. Не отрицай, я вижу это по твоим глазам! И поздно ночью, по холоду искать какую-то иную гостиницу ― не вариант.
Я устало кинула рюкзак с вещами на кровать. Ник молчал, просто следил за моими действиями: как я осторожно сажусь на старенькую кровать, как под моим весом заскрипели практически все пружины. Он молчал, потому что он всегда молчит, когда не уверен в своей правоте. Тишина нарастала создавая уже ощутимое напряжение между нами. Я нервно вздохнула.
― И так, ― голос мой сорвался на истерический. ― Как будем размещаться?
Ник по-джентльменски уступил мне кровать, успокоив, что разместит свои габариты на стуле. Пока мы вытащили стул, стараясь не завалить старинный стол, пока заперли в шкаф вещи, пока завели будильник прошло довольно много времени.
Я лежала в кровати одетая, постель тут явно меняют не чаще чем раз в месяц. Сон никак не шел. Я постоянно ворочалась, пыталась даже баранчиков считать, но увы ничего не получалось. Из побитого жизнью и не только, пыльного окна лился яркий свет полной луны. Он мне мешал. За стеной раздавался регулярный стук и периодические стоны.
«Да уж, некоторые тут явно получают удовольствие от этой обстановки».
Я повернулась и приоткрыла глаза. Ник дремал на стуле, скрестив руки на своей широкой груди. Воспользовавшись моментом полюбоваться, я нагло начала пялиться на него. Беспорядочно торчащие темные волосы мерцали при лунном свете. Острое лицо, что так часто улыбалось мне, сейчас выражало спокойствие и полное умиротворение. Высокие скулы, слишком короткие ресницы, все казалось таким знакомым, родным. Странно. В груди кольнуло, на несколько секунд будто бы сердце замерло, а потом застучало с головокружительной скоростью. Еще пару минут я вглядывалась в черты Ника, пока на его лице не заиграла ехидная улыбка. Серые глаза приоткрылись, не полностью, создавая какое-то дьявольски-удовлетворенное выражения лица.
― Сейчас дырку во мне протрешь... своим этим,
невинным взглядом... ― мне стало не удобно. ― Если хочешь чего-то большего, ― он взглядом указал на стену, за которой до сих пор слышались томные стоны, ― просто скажи...
Я залилась румянцем. Лунный свет падал прямо мне на лицо, отчего не заметить смущение было не возможно. Я быстро отвернулась от Ника и придвинулась поближе к стене, всеми своими движениями давая понять, что не хочу я ничего «большего».
Вся смущенная, с бешено колотящимся сердцем я плотью ощущала ехидный взгляд на себе этих серых глаз. Серых, как тот отвратительный дым, что он вдыхает сутками.
Так я лежала еще пару минут, пока не провалилась в страну сладкого сна. Где нет страшных облезших обоев, скрипучей кровати, где нет хамоватой женщины-регистратора и нет противного запаха сигарет. Но зато там есть красивые серые глаза, как грозовые тучи на небе. Которые смотрят на меня с нежностью...
***
Ночь выдалась и вправду довольно холодной. Осенний ветер завывал, стучал по стеклу голыми ветками. В комнате было слышно только шум неугомонной погоды. Даже очень любвеобильные соседи уже успокоились.
Ник сидел на стуле и пытался уснуть. Вой ветра мешал ему. Даже Таня, что так внимательно разглядывала его на протяжении пары минут, уже заснула крепким сном и сопит в подушку. Маленькая, худощавая, с узкими бедрами и маленькой грудью, она походила на Дюймовочку из сказки. А эти коротко подстриженные волосы цвета талого шоколада находились в постоянном беспорядке. Ник от нечего делать встал с насиженного места, подойдя к кровати, и начал всматриваться в такие правильные черты лица девушки. Небольшой курносый носик, пухлые губы, круглое словно мячик лицо. Она больше походила на принцессу из волшебной сказки. На Ника нахлынуло желание присесть рядом с девушкой, погладить по голове, окончательно ее разбудив, а потом соединиться в страстном поцелуе. Переборов это странное желание, он просто лег рядом с ней, вдыхая приятный аромат дорого шампуня, и заснул.
***
Холодный ветер обдувал лицо и трепал мои неуклюже уложенные волосы. Небо затянулось серыми безрадостными тучами, предвещая дождь. Люблю дождь. Особенно осенью. Он создает подходящую атмосферу ― грустную, унылую, что должна быть только в это время года. Когда практически все деревья уже голые, никогда не светит солнце, а птицы покинули наши края. Вот это я люблю.
Ник стоял у обочины и вытянул вперед руку с поднятым большим пальцем. Он пытается поймать машину, чтобы нас подбросили в следующий городок, желательно бесплатно. Ведь денег у нас и так не много, и если мы не хотим ночевать под открытым небом, нужно экономить. А мы не хотим. Я неуверенно переступала с ноги на ногу рядом с другом. Мне было очень стыдно за свое утреннее поведение. Ведь когда я проснулась, то обнаружила себя в крепких объятиях Ника. Сама себе удивляясь, я начала кричать, вылила всю грязь на парня и всю злость. Проблема в том, что я не хотела этого делать. Я была смущена, немного раздражена, но кричать не планировала. Это стало большой неожиданностью даже для меня. А когда мы вышли из гостиницы, Ник сказал мне, что на стуле было не удобно спать, он не замышлял ничего плохого или пошлого, а потом он извинился. Мне стало совсем тошно.
Машина остановилась рядом с нами. Обычная ничем не примечательна, такая в каждом дворе стоит. Окошко медленно опускается, и мы видим мужчину лет сорока, улыбается. На глаза надетые солнцезащитные очки, хотя солнца на небе и не было.
― Куда едем, молодежь?
― А вы куда? ― грубо поинтересовался Ник, и у меня внутри все сжалось. Значит, обидела.
― Я в Александров.
― Подходит, ― буркнул Ник и открыл мне дверь, приглашая присесть на задние сиденья. ― Я сяду впереди.
― Нет, ― спохватилась я в надежде с ним поговорить.
― Эх, молодежь! ― сказал водитель, и Ник занял место рядом со мной.
Поговорить не удавалось. Наш новый знакомый оказался до боли разговорчивым и ни на минуту не замолкал. Вначале он рассказал, что в юности также как мы мечтал путешествовать по стране. Но из-за учебы не удалось. Потом он поведал про свою семью в Александрове, жену Любочку, двух сыновей. А потом, я сама даже не заметила как, перешел к нам:
― А вы пара, ведь так?
В голове у меня сразу пустота. Мысли путались, щеки покраснели. Я начала мямлить что-то не связное.
― Пока нет, но все идет к этому, ― подал голос Ник, что всю дорогу был безразличный словно статуя.
И даже сейчас он был полностью серьезен. В отличии от меня, лицо мое выражало тысячу эмоций. Вначале удивление, потом непонимании, раздражение, радость, снова удивление, ступор, облегчение, нежность, смущение и все это за несколько секунд. Ник довольно улыбнулся. А водитель пропел:
― Молодежь!
Ехали мы довольно долго. Пока добрались до небольшого города Александров, уже стемнело. Небо из серого превратилось в бесконечно-темное, без единой звездочки. Ничего не было видно, кроме проезжающих мимо машин, да света в окнах жилых домов. Мужчина, имени его мы так и не узнали, высадил нас прямо перед отелем и, попрощавшись, уехал. Хороший человек.
Гостиница расположилась в очень длинном двухэтажном здании из красного кирпича. Рядом, в этом же здании находились магазины и кафе. Мы поднялись по железным ступеням и зашли в теплое помещение, намного приятнее и красивее предыдущего отеля.
Зарегистрировались, тут, Слава Богу, были двухместные номера. Нашли свой и ввалились греться и обустраиваться. Ник и я решили, что остановимся тут на два дня, чтобы вдоволь выспаться. Номер маленький, уютненький, с двумя кроватями на которых аккуратно положены полотенца, а между небольшой комод. Хотела было я снять плащ и разложить свои малые пожитки, потом может поговорить, извинится, как вдруг:
― Выйдешь? Мне надо переодеться, ― произнес Ник. ― Но если хочешь...
Я вылетела из номера как пуля, плотно закрыв дверь. Первые минуты я хотела побродить по отелю, но вскоре пришла мысль побродить по городу, и я вышла на улицу. Холодно, темно, я застегнула плащ и пошла по пустынной местности. Даже машины ездили редко.
По левую сторону стояла одинокая трехэтажка, а по правую рынок. Недалеко, возле поворота крутилась пара теней, но я, не разобрав что или кто это, пошла дальше. Когда я приблизилась, то поняла, что компания молодых парней распивают пиво. Внешний вид: затертые старые джинсы, спортивные костюмы, разбитые, хамоватые лица ― не вызывал никакого доверия, и я уже хотела быстро уйти, но они заметили меня раньше.
― Эй, милашка, ― я уже хотела бежать, как вдруг меня схватили за руку. ― Ты куда? Может выпьем?
― Я не пью! ― только и смогла выдавить из себя я и начала вырываться из цепкой хватки.
― Ну, тогда просто посиди с нами, поболтаем...
И один из парней начал тянуть мое упирающееся изо всех сил тело на себя. Остальные парни тоже присоединились, прижали к стене и начали расстегивать плащ. Я брыкалась, упиралась, даже были тщетные попытки ударить некоторых по туповатым мордам. Но это лишь вызывало у них смех. Из глаз хлынули слезы.
Неожиданно одного из компании увлекло назад. Все как ошпаренные отскочили от меня, переключив свое внимание на что-то другое. Через пелену слез, в темноте ночного города, я смогла рассмотреть огромную тень. Мои обидчики с криками налетели на этого зверя, защищая своего. Началась драка, а я от ужаса зажмурилась. Слышались, звуки борьбы: яростные удары по плоти, крики, невнятные мычание и топот ног. Это длилось всего пару минут, но для меня оказалось целой вечностью. Я просто хотела исчезнуть, перенестись куда-то далеко-далеко и мысленно проклинала свою тупость.
Неожиданно наступила тишина. Гробовая. Может я умерла? Глупый вопрос. Холодный воздух обжигал лицо и руки, я дрожала как осиновый лист боясь пошевелиться. Точно не умерла, но так хотелось... Я услышала чье-то учащенное дыхание.
― Тише, тише, маленькая моя... ― сразу же узнала знакомый голос, сильные руки обняли меня.
Ник аккуратно поглаживал меня по спине, пока я полураздетая пыталась согреться о него. Слезы больше не текли, но в душе осталось такое гадкое, неприятное чувство пустоты и одиночество. Я крепко-крепко обняла парня.
― Не бойся, ты не одна...
Он будто прочитал мои мысли и поцеловал в макушку. А я лишь крепче обняла его... Стояли мы, мне показалось, вечность. Потом в гробовой тишине Ник поднял с сырой земли мой плащ, разорвав теплые объятия. Рядом со входом в гостиницу меня прорвало, я начала извиняться так искренне и от всего сердца, как никогда и ни перед кем не извинялась. За мое паршивое поведение, отстраненность и грубость. А он, грязный, побитый, в кровавых ссадинах, лишь погладил меня по голове, улыбнулся и сказал, что обижаться на меня не возможно. Назвал маленьким чудом... Его маленьким чудом...
