Оказывается, жизнь такая хрупкая.

       Бэкхен очнулся в кромешной темноте. Он лежал в обнимку с капельницей. Его окружали пустые койки, на которых лежало свежее, чистое, белое белье. Стены были окрашены в белый, лишь старая штукатурка хоть чем-то выделяла их. За окном лил сильный дождь, изредка накатывали раскаты грома. Впрочем, стандартная картина из фильма ужаса.       Он — будто бы с сильным похмельем — попытался встать со скрипучей кровати, на которой бог знает сколько пролежало неизвестных ему пациентов. Поднявшись в сидячее положение, он резко схватился за голову. Та отдавала невыносимой болью и оглушением в ушах, будто кто-то сверлит дрелью по обеим вискам. Как только боль хоть немного стихла, Бэкхен смотрит на свое тело: белая рубашка тянется до самых колен, прикрывая полностью обнаженное тело. Перед самим Бэкхеном висит разбитое зеркало. Трещины идут по всей площади, а в центре просто нет осколков — картина маслом одним словом. Он неохотно встает со своей постели, и та отдает диким скрипом, который 100% слышит весь этаж этого здания.        Бэкхен не помнит ничего. Ни единого кусочка из памяти. Будто заново родился. Хотя бы одно помнит, что он — Бэкхен. Но это не дает ответ на все его новые вопросы. Он тянет за собой капельницу, и та катится за ним следом, создавая шум у себя под колесами на холодной плитке. Что происходит? Где он? Что он здесь делает? Какого черта вообще? Ни на один вопрос нет точного ответа, да что уж точного, — нихрена нет.        Он приближается к высокой двери, которая выше него раза в два. Такие двери были в фильме «Гарри Поттер»: высокие, тяжелые, допотопные. Бэкхен хватается за ручку и тянет на себя. Окутавший страх не позволяет резко выглянуть из проема, поэтому он осторожно оглядывает каждый сантиметр этого жуткого коридора, постепенно полностью выходя из помещения. Коридор тянулся длинной пустой полосой, граничащей только стенами; он был весь белый, да и вообще, в этом здании было белым все, кроме дверей, они-то были сделаны из обычных коричневых досок. В самом конце этого коридора горел белый свет, но он неисправно моргал, и это придавало особый шарм такому месту. Бэкхен на мгновение впал в ступор. Проморгавшись, он решил избавиться от надоедливой катушки за ним. Аккуратно вытащив иглу из вены, он откатил ее обратно в комнату. Бэкхен оглянулся назад, и за ним этот коридор продолжался дальше, но он уже не был освещен. Нахмурив брови, он неуверенно и протяжно крикнул «Ау». Но никто, естественно, не отозвался. Что тут вообще творится? Где санитары, медсестры? Хоть кто-нибудь из людей?        Бэкхен охренел полностью, когда увидел в конце коридора фигуру; словно она появилась из неоткуда. Это человек, одет он точно так же, как и Бэкхен. Возможно, он такой же пациент. Бэкхен вздохнул с облегчением и медленно начал подходить к нему.        — Эй! А где все? — уже уверенно ускорив свой шаг, обращался к парню Бэкхен.       Он ничего не ответил, лишь стоял, как столб, с опущенной головой, держа одну руку за спину.        — С вами все в порядке?.. — неловко интересуется Бэкхен, снова замедляя шаг.       Но тут он давит по тормозам, когда парень достает из-за спины нож.        — Все просто замечательно, Бэкхенни, — оторвав взгляд от кафеля, не полностью поднимает голову неизвестный. Его черная челка прикрывает глаза, а губы растягиваются в пугающей улыбке, обнажая все зубы. Свет идеально подчеркивал его стан, невидимой силой давя на плечи. Бэкхена окутала огромная волна ужаса и страха. Этот парень был похож на самого настоящего психа! Если более детальнее взглянуть на его одежду, то руки были закрыты по локоть изрезанными рукавами. Не было никаких сомнений, что это реальный псих. У Бекхена пересохло во рту, а сам он побледнел; ноги подкосились и не в какую не хотели бежать от этого ненормального. Кажется, что он вот-вот упадет и больше никогда не сможет встать.        Сумасшедший тронулся со своего места и вальяжно направлялся в сторону Бекхена. Бэкхен начал отступать, неуверенно идя задним ходом. Его пробрало до мурашек, волосы на загривке встали дыбом, а сердце из груди намеревалось дать приступ. Тот, что с ножом, почуял трепет бьющегося во всю сердца и залился чудовищным смехом, зовя нашего главного героя. Бэкхен уже во всю прыть рванул в противоположный конец коридора. Он диким криком звал на помощь, но полное игнорирование. Высокий тип впал в азарт: маленький пушистый кролик пытается сбежать от голодного дикого зверя. Это ли не сказка для него?       Впереди себя Бэкхен видит лестницу, ведущая прямиком на первый этаж. Вот он — билетик на продолжение собственной жизни. Если не сейчас, то уже никогда. Когда Бэкхен был на одной второй лестницы, он смог заметить, что неизвестный пропал; как сквозь землю провалился. Почувствовав прилив сил, Бэкхен бежит к регистратуре, а там уже и до выхода рукой подать. Но дернув за ручку дверь, он понял — полностью в ловушке. На окнах стояли решетки, поэтому нет смысла. Он судорожно оглядывается, переводя дыхание. Снова. Снова этот псих.        — Эй~, куда же ты? — грустно спрашивает своим басом сумасшедший.        Бэкхен рванул в кабинет администратора. Это была единственная дверь на этаже. Он снова дергает ручку и терпит фиаско. Все, игра окончена. Бэкхен, облокотившись на стену, шепчет что-то нечленораздельное и тихо начинает пускать слезы. Его жизнь окончилась так быстро, даже не успев начаться. Он будет убит долбанутым на всю катушку типом и не сможет даже перечить тому. Ему обидно, что он так беспомощно заканчивает эту дорогу, усыпанную некогда цветами. Пусть он и не помнит, что был когда-то счастлив, но надеется, что такое было. Больше не будет искренней улыбки, не будет ничего, кроме пустого тела.        Он подошел вплотную к Бэкхену. Тот даже не сопротивлялся, нет смысла. Парень усмехнулся и поднял Бэкхена за подмышки, как большого игрушечного медведя, и куда-то понес. Лицо Бэка не выражало никаких эмоций. Жаль было одно — он не успел насладиться жизнью. Оказывается, жизнь такая хрупкая вещь. Вот ты попался, а на следующий час ты не сможешь и глазом моргнуть. Никогда.       Ненормальный ногой открыл незакрытую дверь и положил Бэка на операционный стол, приковывая его руки наручниками. Он победно улыбнулся и ножичком провел по ключицам Бэкхена. Бэк и думать не хотел, что у того на уме; он даже не знает, осознанно ли тот это все делает, но знает одно — ему конец.        — С чего начнем? — радостно интересуется паренек и катает нож между ладонями.       Молчит. Ему все равно. Делай что хочешь. Его ничего не спасет.        — Не молчи~, мне нужно тебя слышать, — теребит за руку Бэка, как маленький ребенок, который увидел заветную игрушку и пытается выпросить у родителей.        Бэкхен упорно молчит. Кажется, он совершенно не в реальности; он далеко от нее.        — Ответь мне что-нибудь, — молвит ненормальный. — Ответишь — отпущу.        Что говоришь? Отпустишь? Очень смешно.       Ненормальный опускает голову и, спустя несколько секунд, резко рвет живот Бэкхена ножом. Тот издает пронзительный крик и выгибается до хруста в позвонке. Сумасшедший гогочет и продолжает углублять рану. Его глаза светятся ярче алмаза, а улыбка растягивается шире лица. Бэкхен захлебывается собственной кровью во рту и дергается в сильных судорогах — пытается вырваться, но напрасно. Рубашка окрашивается в красный, а лицо убийцы испачкано в маленьких капельках крови, которые он с наслаждением слизывает с губ. На счету Бэкхена остается пару секунд, когда он навсегда покинет этот мир. Последняя судорога. Последний вдох. Последний выдох. Убит…        Уже все кончено, но сумасшедший не торопится останавливаться только на этом. Когда Бэкхена покинули последние силы, он облокотился руками на стол и залился детским смехом. Секундная тишина, и на бездыханное тело полетело множество ударов ножом в то же место. Он потрошил его с нереальной скоростью и силой. Выходя из тела, нож успевал зацеплять кишки, и они уже лежали не внутри, а на мертвом теле Бэкхена. Кровь быстро стекала по столешнице, брызгая на все ближайшие предметы. Перемолов все в кровавую кашу, неизвестный брал горсти из этого и подкидывал вверх, словно это капли воды. Его так забавляла эта картина, что он не мог держать наивного смеха. Снова взяв нож в руку, он провел вдоль вен мертвого Бэкхена. Те фонтаном брызнули на лицо убийцы, и он открыл рот, чтобы капли попали на язык; после с аппетитом промычал и облизнулся. Тут в его бедной части ниже пояса раззадорилось дикое возбуждение, и он вскарабкался на мертвое тело. Приподняв свою окровавленную рубашку и рубашку Бэка; откинув нож, который с неприятным звоном полетел в дальний угол, он приставил стоявший колом член в маленькую, узкую дырку и постепенно начал входить до основания. Он громко простонал и откинул голову назад, чувствуя прохладу внутри. Когда яички стукнулись о холодные бедра, он начал двигаться, постепенно ускоряясь. Тело покачивалось из стороны в сторону, когда тот вдалбливал без остановки в каменный стол, на поверхности которого кровь рекой стекала вниз, собираясь в лужу. Сумасшедший прильнул к чужим губам и с силой заставил их открыться, впуская острый язык.Он пытался играться с обмякшим язычком, но тот лишь свободно поддавался.        Наконец психопат достиг пика и излился на живот Бэкхена. Кровь и сперма смешались в омерзительную кашу, к которой теперь еще больше не хотелось притрагиваться. Он мягко поцеловал опустевшее тело и сполз на кафельный пол. Облокотившись спиной на каменный стол, он с выдохом снова начинает счастливо смеяться. Оглядывает операционную и замечает свой ножичек, подползает к нему и трясущейся рукой хватается за рукоятку.        — Привет, Бэкки~, — тянет он и с широкими глазами и улыбкой ведет вдоль выпуклых вен.        Вспышка… Темнота… Глухой звон ножа о кафель и грохот павшего тела…