Янтарь осени

      Джинни Уизли шла по коридору с какой-то странной улыбкой, неведомой (непонятной, необъяснимой) даже для нее самой. Она понятия не имела, зачем нужно было прятаться от Рона и Гермионы. Подумаешь, она стояла рядом со змейкой, что теперь, расстрелять её? Наверное, да, так бы они и подумали. Джинни с ужасом поняла, что, пожалуй, ее не понял бы никто, разве что Гарри… Да, определенно, она его не любила, и, как и сказал Нотт, не обязана была любить, но ей вдруг пришло в голову, что они могли бы дружить. Гарри мог бы стать ей скорее старшим братом, нежели женихом. Пожалуй, нужно было с ним поговорить об этом, но без этой парочки. Джинни прямо признавала, что Гермиона ей не нравилась, она и сама толком не знала, почему. Что-то в ней было такое, что отталкивало Джинни Уизли. Может быть она была слишком умная, слишком правильная, слишком уж много было в ней этого слишком.       Холодный пронизывающий ветер настиг и в коридоре. Джинни снова поежилась и вдруг вспомнила мантию Нотта, которая отдавала его теплом. Она вновь улыбнулась — оказывается, не все ученики зеленого факультета противные. Вспомнила и Асторию. С ней они хоть и не стали закадычными друзьями, но легко и спокойно работали за одним столом. Джинни была уверена, что с тем же Роном или Лавандой такой слаженной работы просто не вышло бы. Она пропустила ужин, но ни капельки не жалела об этом. Зачем жалеть о чем-то, если тебе за это не платят? Кажется, так сказала чья-то бабушка ей на вокзале, когда она запнулась и хотела было зареветь, скорее из-за обиды, чем из-за того, что ей было больно. Эта, казалось бы, просто брошенная фраза теперь во многом определяла ее поступки и чувства.       — Джинни, — голос Гарри Поттера мгновенно вывел ее из раздумий, — тебя там все ищут, — добавил он и чуть поморщился, словно не одобряя эти самые поиски.       — Да? А кто и зачем?       — Да, — он махнул рукой, как бы подтверждая, что все это напрасно и до того пусто, что не стоит и обращать внимание. — Рон, кажется, и Герми.       — Наверное, просто так. Меня не было на ужине, вот они и… — Она не стала продолжать фразу, зачем напрасно тратить время. — Гарри, я бы хотела поговорить с тобой, как раз еще час до отбоя, если ты не занят, разумеется.       — Да, конечно.       Они свернули в какой-то небольшой закуток, в котором горел лишь один факел, но теперь Джинни была более-менее уверена, что тут их не подслушивают, по-крайней мере, случайно.       — Гарри, я понимаю, возможно я скажу не то, что ты бы хотел услышать, но с тобой я могу позволить себе это, позволить быть честной. — Джинни глубоко вздохнула, собираясь с духом и формулируя то, что она хотела бы сказать. Поттер не перебивал, видя, что говорить ей непросто. — В детстве я, наверное, любила тебя больше всего на свете, знаешь, как любят героев и кумиров. Потом я думала, что влюбилась в тебя, как в человека, но сейчас поняла, что ты мне как брат, самый настоящий старший брат. — Она выдохнула, и зеленые глаза с волнением всмотрелись в лицо Поттера, который вдруг улыбнулся.       — Джинни, — теплые руки заключили ее в объятья, а она вдруг подумала о том, что у Теодора Нотта руки холодные. — Джинни, я так рад! Я боялся немного обидеть тебя, но я чувствую к тебе то же самое, ты мне как маленькая сестра, — обрадованно сообщил ей Гарри.       — О, Гарри. — Теперь она снова радостно обняла его и очутилась в объятьях таких родных, таких семейных, что ей даже захотелось плакать от счастья, но девушка твердо взяла себя в руки и теперь просто улыбалась. — Ты самый настоящий друг! Самый единственный на свете лучший друг!       — Ты не замерзла? Ты какая-то холодная? — заметил с волнением он.       — Нет, пустяки, просто в зале теплей, чем в коридорах, — мотнула она головой, улыбаясь, что наконец-то разобралась в своих чувствах.       — Идем в гостиную?       — Да, пожалуй. — В гостиную идти не хотелось. Хотелось посидеть одной и подумать, но настроения нарушать комендантский час не было, и Джинни, решив, что утро вечера мудренее, отправилась в гостиную львиного факультета.       В гостиной как всегда было шумно и весело, и у девушки даже начала болеть голова от такого звона и гула. Рон было хотел подойти к ней, но заметив, что она вошла вместе с Поттером, не стал и только кивнул, останавливая и объясняя этот факт Гермионе. Джинни поморщилась, увидев последнюю.       В комнате никого не оказалось. Девушка погасила светильник и, посетив уборную, села на широкий подоконник. За окном была ночь. Белые снежинки медленно сползали на землю, напоминая чем-то сонных, еще не до конца проснувшихся мух в жаркий летний день. Она сидела и вспоминала Теодора Нотта, его два синих глаза и обжигающий шепот: «Ты не обязана оправдываться ни передо мной, ни перед Поттером, и уж тем более не обязана его любить». Эти слова застряли в горле, и она с некоторым удивлением обнаружила, что Теодор Нотт вовсе ей не противен, и может быть даже она относится к нему лучше, чем к той же Гермионе, например.       — О, Джинни. — Лаванда Браун включила свет, разрушив всё волшебство ночи и снега, и радостно рассмеялась. У нее сегодня точно было хорошее настроение, и портить его Джинни не собиралась.       — Да, я, пожалуй, пойду спать, что-то голова сегодня болит. — Она чуть виновато улыбнулась и переодевшись, задернула полог.       — О, поправляйся и спокойной ночи, — поддерживающим и сопереживающим тоном пробормотала Лаванда.       — Спасибо, и тебе хороших снов. — Девушка выглянула из полога и подмигнув Лаванде, скрылась обратно. Мисс Браун же улыбнулась в ответ, и, тихонько напевая себе под нос, стараясь не шуметь, стала заниматься своими делами.       Следующий день вступил в свои права быстро и беспощадно. Несмотря на то, что проснулась Джинни рано, настроение было отличным и каким-то подозрительно бодрым. Прочитав и ответив на вопросы по зельеварению, она открыла для себя, что предмет не так уж и сложен, стоит лишь внимательно во всем разобраться. И самое главное, ей нравится разбираться в нем.       — Доброе утро, Джинни. — Гермиона жеманно улыбнулась, сидя рядом с Роном, который вряд ли был рад такому раннему, пускай и вкусному завтраку, и еще сонно щурил глаза на окружающие предметы интерьера.       — Привет, — усаживаясь подальше от парочки кивнула она. Зал освещали золотистые лучи солнца, и Джинни невольно засмотрелась на них. Людей было мало, и подавляющая масса были сонными, невыспавшимися и раздраженными.       — Доброе утро, Джинни. Ты не против, если я сяду рядом с тобой? — Фиалковые глаза Луны смотрели вопросительно.       — Доброе, — гриффиндорка улыбнулась, — конечно нет. Разумеется, я не так смыслю в мозгогрызиках, но очень рада твоей компании.        Джинни и правда была рада. Многие считали Луну сумасшедшей, но она думала, что Луна просто большая фантазерка, а может, мозгогрызы и вправду существуют, кто знает? Она искренне любила Лавгуд за открытость и мягкость нрава, ну, а увлечения — они не всегда бывают понятны обществу.       Сочный красноватый кусочек бекона плавно соскользнул с вилки в тарелку. Мотнув головой, Джинни подцепила его снова, раз так в четвертый, если не больше. Мысли путались.       — Не переживай, новые виды мозгогрызов всегда полезны для организма, пускай они и другие, — словно совсем не о них, заметила Луна расплывчато.       — Наверное, — подумав о Нотте, кивнула Джинни.       Мистер Снейп был сегодня не в духе. Он вообще часто был не в духе, и это уже мало на кого производило впечатление. Объяснив задание и кивнув на доску, он, чеканя шаг и особенно прямо держа спину, стал ходить по рядам.       — Привет, — Джинни махнула рукой и чуть улыбнулась.       — Привет. — Астория кивнула, но Уизли заметила в её глазах два огонька грусти. Впрочем, потом их уже не оказалась, так как глаза собеседницы вновь превратились в две холодные льдинки, но Джинни была уверена, что грусть в них все же была.       — Давай я схожу за ингредиентами, а ты подготовишь воду, — предложила девушка.       — Идет. — Джинни мотнула головой в знак согласия, и, забрав рыжие волосы в хвост, начала колдовать над котелком.       Зелье у них вышло, как и положено по учебнику, и они даже закончили раньше. Мистер Снейп раздраженно выдохнул, глядя на ровный цвет, и отправил их подальше из своего кабинета.       — Астория, подожди пожалуйста, — нагнала девушка ее на повороте. — Ты видимо забыла. — Протянула ей блокнот и ручку. Астория кивнула, убирая в сумку предметы и два огонька грусти снова вспыхнули в казалось прозрачных глазах.       — Конечно, это не мое дело, но, — Джинни на мгновение замялась, отошла чуть в сторону, чтобы не мешать проходящим ученикам, — но у тебя всё в порядке?       — Да-да, спасибо. — Белокурые волосы рассыпались и мисс Уизли прекрасно поняла, что ничего не в порядке, но Астория вряд ли будет делиться этим хоть с кем-то. Неожиданно лед в глазах собеседницы начал таять, превращаясь в слезы. Джинни Уизли схватила ее за руку и, отведя к дальнему углу, куда редко забредали ученики, аккуратно, боясь сделать не то, обняла. Астория к удивлению Уизли обняла ее в ответ, уткнувшись в плечо, и тихонько зарыдала.       — Ну, что ты, моя хорошая, ну чего ты? — гладя ее по спине, говорила Джинни тихим, успокаивающим голосом. Астория никогда не позволяла себе подобного, и она ни за что не дала бы себе возможность быть слабой, но сегодня все было иначе.       — Пойдем прогуляемся до озера, тут есть коридор, через который можно выйти сразу к нему, — шепнув ей на ухо, как великую тайну всех времен и народов, девушка потянула однокурсницу за руку.       Пройдя тесным и темным коридором, они оказались на воздухе. Было тепло. Солнечные лучи приятно ласкали лицо. Девушки стояли молча, и это был, наверное, один из тех видов молчания, когда оно вовсе не тяжело для обеих сторон и кажется каким-то легким и даже полезным, словно и так всё понятно. Астория аккуратно вытерла остатки слез рукавом и всхлипнула, но явно уже успокоилась и думала о том, что если бы рядом оказался кто-то другой, она бы сейчас жалела о своей слабости, но не с Джинни Уизли.