Сердца и нити

В самом начале её тяжелого пути, снова попав в искаженную Страну Чудес, Алиса не знала, что за алые сполохи, живительная сила, поднимается над телами уничтоженных ею врагов. Она задумалась над этим, лишь когда в Королевских землях на неё напала карточная стража. Их плоские тела, прорезанные по центру сердцами, были упругими и едва поддавались Вострому ножу. Она почти не помнила прошлого своего путешествия, да и не особенно хотела вспоминать. Удобнее было идти вперед, не задавая вопросов, просто уничтожая. Но вопросы задавать приходилось, хотя они причиняли боль, несравнимую даже с ожогами. Она спрашивала, получала пародию на ответы, уводящую её все дальше в её собственный личный ад. Иногда она останавливалась, чтобы дать отдых истерзанному телу и рассудку. Тогда её тело пробуждалось в реальности. Она ела, пила, искала, а потом снова впадала в состояние исступления — самую верную дорожку в Страну Чудес. Чем дальше, тем вернее. Однажды, очнувшись после очередного видения, она с трудом разжала судорожно стиснутый кулак и обнаружила в ладони плотный лоскут не то ткани, не то бумаги, не то засушенной плоти. Рядом она увидела видавший виды «котелок» и латанное-перелатанное войлочное пальто, густо «благоухавшее» потом, мочой и дешевой выпивкой. Обладателя этих вещей нигде не было видно. Алиса подобрала пальто и набросила на заледеневшие плечи. Котелок ей был не нужен, потому она просто повесила его на первый попавшийся металлический забор. Она в тот вечер не вернулась в приют. Вместо этого отправилась к заколоченному дому на Черной улице и пролезла в неприметный, забитый отодвигающейся доской лаз. Обычно вокруг ошивалась парочка бобби, но ночь принесла не только туман, но и холодную осеннюю морось, прогнавшую бедняг в ближайший паб. В одной из комнат на полу был брошен старый замызганный матрас. Алиса улеглась, завернувшись в пальто, точно гусеница в шелковинку. Прошло немало времени прежде, чем она немного согрелась. Измученный рассудок снова уводил её в черную мглу, наполненную тиканьем часов и высоким детским голосом, певшим «Домик, который построил Джек». Она проваливалась в безумие, снова ступая на тропу, ведущую в Мир Кошмаров, некогда бывший Страной Чудес. Вот дом, который построил Джек, А это пшеница, Которая в тёмном чулане хранится В доме, Который построил Джек. Алиса съежилась, застонав от голоса, срывающегося в визгливый фальцет. Тиканье превращалось в тяжелый металлический грохот, словно Шляпник окончательно спятил и громил собственные владения со всем их содержимым. …Она увидела мужчину: высокого, тощего, потрепанного жизнью бродягу. От него исходил тот же тяжелый запах, что пропитал найденное Алисой войлочное пальто. А ещё он весь пропах страхом, отчаянием и тупой покорностью судьбе. Его грубое, багровое лицо запойного пьяницы было искажено отчаянием и ужасом, но он брел вперед, повинуясь зову Королевы. Алиса смотрела на него, не понимая, что происходит. А может, и понимала, но не отдавала отчета в этом. Бродяга остановился, всхлипывая, невнятно умоляя о чем-то, а потом поковылял дальше. Он брел к трону, опутанному влажными, хлюпающими ошметками плоти, к Королеве, которая беззвучно смеялась, запрокинув детское личико. Алиса содрогнулась от ни с чем не сравнимого ощущения чужого ужаса, когда существо, похожее на юную Лиззи Лидделл, протянуло алые когтистые лапы и схватило несчастного бродягу за плечи, подтаскивая к себе. Щупальца обвились вокруг его тела, и он закричал, отчаянно, пронзительно, прощаясь с жизнью. Лиззи открыла рот, усеянный острыми, как бритва, зубами, и подтащила к себе бьющееся тело. Чавкающий звук и хруст ломающихся ребер завершился истошным визгом, прерванным на высокой ноте. Мужчина всхлипнул и обмяк, повиснув сломанной куклой в пульсирующих щупальцах. Лиззи облизала зубы и губы длинным языком и засмеялась детским серебристым смехом. А потом ворох щупалец взметнулся и окутал несчастного, присасываясь, сцеживая остатки крови и телесных жидкостей. И медленно, словно из газетного станка, появилось расплющенное плоское тело, уже принявшее нужную форму, с прорезью в виде сердца в центре груди. Новый солдат Королевы встал на нетвердые ещё ноги и потащился к боковому переходу. «Вот как они появляются, солдаты Королевы! Получаются из живых людей, заблудившихся в Стране Чудес!» Шатаясь, Алиса сделала пару шагов и упала на зловонный ковер из чужеродной плоти. Она закрыла глаза, зажмурилась, а потом поняла, что лежит на изгвазданном матрасе, уткнувшись в него лицом. Она повернула голову и увидела чьи-то ноги, обутые в жалкие растоптанные башмаки. Тощие волосатые щиколотки торчали из-под слишком коротких штанин. Она чуть повернула голову. Их было трое, три тени, три человека из реального мира. — Девчонка, — произнес кто-то сверху, она не поняла, кто, — ну что, парни, повеселимся? Они склонились над ней и принялись ощупывать. Алиса чувствовала, как её вытряхивают из её кокона и пластают на матрасе. Жадные пальцы стискивали непослушное тело, раздвигали бедра, тискали промежность. Кто-то засунул пальцы в неё, заставив дернуться от смешавшихся боли и удовольствия. Она застонала, пытаясь отвернуть голову. Мокрые губы искали её губы, прижимались к лицу, их дыхание отдавало гнилью и печеным луком. Её едва не вырвало. Рассудок снова рвался в клочья, уводя обладательницу в дебри безумия. А потом что-то случилось. И она уже не лежала, прижатая к грязному матрасу костлявым холодным телом, а стояла на ковре из плоти у входа на мост, ведущий к королевскому трону. И трое насильников стояли рядом с ней, удивленно и испуганно озираясь. — Что за?.. — один из парней, тощий, с лисьим, отвратительно прыщавым лицом попытался отступить, но неожиданно сделал шаг вперед. Видимо, это был тот, кто пытался взять её первым. Длинная рубаха едва прикрывала его тощий голый зад. Опавший член болтался между ног жалким червем. Парень сделал шаг вперед, все ещё пытаясь бороться, и завизжал от ужаса. Алиса упала на четвереньки и поползла к стене. А те, кто были для неё угрозой в её мире, шли, словно марионетки, ведомые кукловодом, навстречу своей судьбе… …Алиса очнулась от крика рыбницы за окном. Торговка выкликала свой товар, и Алиса ощутила благодарность к ней. Голова была тяжелая, как и тело, порядком измятое чужими руками. Алиса повернулась, пытаясь натянуть на себя войлочное пальто, её знобило от холода. «Она не съедает сердца целиком, оставляет лишь крошечный кусочек, чтобы всегда держать солдат на привязи». Голос Чешира ещё звучал где-то на задворках больного разума. Алиса с трудом села, глядя на три кучки рванья, лежавшие на деревянном полу. Все верно, их было трое. «Маленький кусочек», — шептал Чешир. — Кусочек чего? — пробормотала Алиса, кутаясь в пальто. «Сердца», — был ответ. А потом она снова бежала по искаженному кошмару, что назывался когда-то Страной Чудес. Она сражалась и убивала, рассекала Вострым ножом плотные плоские тела солдат, раскалывала «лошадкой» бронированных воинов и пила их жизненную силу, бравшую истоки в крошечных осколках их человеческих сердец. Она не знала, дойдет ли до конца. Не одна Королева держала под контролем Страну Чудес. Но тот, кто вынужден был оставлять крошечные кусочки поглощенных душ и сердец своих жертв, словно нитями невидимой силы тянул к себе Алису, приближая свой собственный финал.