Проданный снег

«РАСПОРЯЖЕНИЕ Об организации уборки территории предприятия от снега В связи с неблагоприятным метеорологическим прогнозом принять следующие меры: 1. Начальнику АХО обеспечить готовность службы, ответственной за содержание территорий, к обработке проезжей части антигололедными реагентами. 2. Организовать в ночное время работу патруля с целью предотвращения парковки автотранспорта на территории предприятия. Припаркованный автотранспорт не должен препятствовать работе снегоуборочной техники. При выпадении обильных осадков в виде снега в ночное время перекрыть въезд на автомобильную стоянку. 3. Обеспечить бесперебойную работу снегоуборочной техники, в т.ч. в ночное время». …пока добрался до верхней площадки, пальцы окоченели вконец. Димка зубами стянул перчатку и принялся сперва растирать, а потом и вовсе остервенело колотить потерявшей чувствительность кистью о бедро до тех пор, пока не удалось восстановить кровообращение. Через несколько минут под ногти словно иглы вонзились; волна горячей боли затопила несчастную конечность — парень даже застонал сдавленно, прижал пылающую руку к груди. Был и плюс: удалось немного согреться. Николаев завернул за угол — пусть небольшое, но укрытие от ветра и метущего снега, — вытащил из кармана сотовый. Три ночи. Спецтехника придет в пять утра. А циклон навалился на город еще с вечера: шквальным ветром, мокрыми хлопьями, забивающими нос, рот и глаза. К полуночи температура упала — проезжая часть на подъемах замерзала стремительно. Поэтому пока парень расставлял сигнальные конусы и знаки разметки, успел упасть пару раз, смачно проехавшись и отбив пятую точку. Куда подует ветер — туда и облака. По руслу протекает послушная река. Но ты человек, ты сильный и смелый! Своими руками судьбу свою сделай... Иди против ветра, на месте не стой. Поверь, не бывает Дороги простой. Дурацкая песенка из старого фильма привязалась. А идти против ветра под нее действительно легче. Семь гектар подотчетной территории. Из них три — проезжая часть. Рельеф сложный, поэтому трасса местами идет почти вертикально вверх. Если ее не вычистить от снега, не обработать реагентами в срок, утром будет коллапс: пробка, машины всмятку, забористая матерщина. Димка вышагивал всю ночь напролет, чтобы обеспечить контроль за соблюдением распоряжения руководства. Он инженер по благоустройству. Инженер — звучит гордо. И здесь, в одиночестве, под ночным небом, серо-оранжевым из-за низко нависших туч, подсвеченных огнями большого города, по щиколотку в сугробе, он чувствовал себя героем: полярником, первопроходцем, защитником осажденного гарнизона — к полуночи фантазия разыгрывалась от недосыпа. А по образованию он дизайнер. Но кому в условиях кризиса нужен вчерашний студент без связей, который только и умеет, что «рисовать картинки»? (еще он умеет писать стихи, — но об этом уж точно лучше молчать — и без того слывет «странненьким» в родном управлении). А что... Почти по специальности устроился! повезло! — должен бы проектировать, по идее, но отвечает за содержание территории: хорошо ли убрали, вывезли ли мусор... Как ни старался, руководитель из него был никакой. Даже его подчиненные-узбеки за глаза называли парня «тентек» — «олух», «недотепа». Впрочем, он в долгу не оставался — мог обложить товарищей с ближнего востока и по-русски, и на их родном. Лишь поначалу он был вежливым до безобразия: все никак не мог взять в толк, как будет указывать, да еще повышать голос на тех, кто старше его и опытнее. Но вот уже третья его зима в этой должности — пообкатался, сам набрался опыта и набил шишек. А снег ненавидел по-прежнему. Особенно сейчас, за неделю до нового года: остро, до трясучки. Потому что видел прогноз погоды: вслед за этим циклоном с Японского моря придет еще один, куда более разрушительный. Это означало, что под завалами снега погибнет не только неделя праздничных выходных, но и всякая надежда на личную жизнь. Она, эта личная жизнь, поманила и обнадежила его душным переспелым августом. Возвращаясь вечером с работы в свою гостинку, которую снимал на окраине, еще издали заслышал лай и хриплую ругань. Подоспел вовремя: отбил от своры псов лохматого парня в потрепанных джинсах и с огромным рюкзаком за плечами. Зачем-то приволок к себе домой. Парень назвался Русланом и поведал невероятное: четыре месяца назад он вышел на трассу под Нижним Новгородом и стопом через всю страну добрался до Владивостока — исполнил давнюю мечту. Сыграл на «слабо» с самим собой. Это было... потрясающе! В его шальных синих глазах Димке виделась гладь Байкала, вершины алтайских гор, километры дорог, ветер странствий. И те две недели, пока Руслан жил у него, были самыми счастливыми в его жизни! Днем по-прежнему работа: поставщики и подрядчики, документация, зато по вечерам он таскал гостя по всем прекрасным и увлекательным местам родного города. Будто открывал перед ним сундук с сокровищами: вытаскивал то живописный вид, то звездную россыпь огней под ногами, когда выходишь из подъезда и плюешь на крышу соседского дома, — логично! Он же ниже. Море, укромные пляжи за скалами, где ни души и можно купаться без одежды, — именно там они поцеловались, так жадно, словно не могли напиться друг другом и этим летом. Под дождем бежали за последним автобусом, пили пиво, забравшись вдвоем в одну ванну и еле уместившись там. Спали в обнимку на продавленном диване и читали друг другу наизусть стихи. Руслан — Гарсиа Лорку: Если б мог по луне гадать я, Как ромашку, ее обрывая! И Димка в ответ свои: Молодая луна, истекая серебряным соком, Танцевала на небе, но запуталась в сетке ветвей. Не сумев разорвать ее, стала печальной и кроткой. И задумчивым оком Глядела с небес на людей… А потом... Потом его ненаглядный проходимец улетел, но обещал вернуться, как тот Карлсон... милый-милый, а Димка обещал ждать. Потому что Новый год они должны были встретить вместе и сказать друг другу о самом главном. Обязательно в реале, глядя глаза в глаза. А пока что — километры интернет-переписки, жгучая тоска и жажда изголодавшегося по ласке тела. Теперь же погода рушила все планы: согласно должностной инструкции и распоряжению вышестоящего руководства, он, Димка, равно как и его узбеки, подрядчики и весь мужской состав их управления (плотники, сантехники, грузчики и электрики со снеговыми лопатами наперевес), должен находиться на территории до полной ликвидации последствий циклона. В праздники. Выходные. Ночью. — Ууу! Джаляб! Ишак сыктым! Кызыл куток!* — И дальше по-русски. Парень с ненавистью погрозил кулаком в белое месиво, валящееся с небес. С лютой горечью подумал: «Черту бы душу продал! Какому угодно дьяволу — лишь бы не было снега в новогодние выходные! Всего неделю! 604 800 руб. за душу — разве это большая цена?! Квартиры дороже стоят! Мне же ничего не нужно! Ни бабла, ни славы, ни брендовой херни — только побыть с ним, прикоснуться, обнять, посмотреть снова в глаза — пусть немного, но вместе. А дальше — на втором дыхании дотянуть до лета, получить отпускные и махнуть на запад, нанести ответный визит... И все!» — Су-ука-а-а! Черт! — парень глухо выл в ночное небо. — Ты слышишь?! Бог не на моей стороне. Бог не любит голубых! Но мне плевать, кто поможет! Пусть только исполнится!!! Будто впав в транс, по какому-то странному наитию он начертил пальцем на снегу пентаграмму (фильмов насмотрелся), перочинным ножом резанул по ладони — тяжелые густые капли упали в центр. Доморощенный ритуал, подсказанный подсознанием, со стороны смотрелся бредово, но мощный энергетический посыл рвался из груди горячей волной — он-то и был настоящим призывом. Налетевший порыв ветра хлестко швырнул в лицо ледяную крупу. От запятнанной пентаграммы и следов не осталось. Димка поперхнулся, закашлялся и поехал вниз, поскользнувшись на невидимой под заносом наледи. В последний момент успел ухватиться за леер. А когда все же выбрался из сугроба, отряхивая со штанин налипший снег, испуганно дернулся и едва не рухнул на колени повторно: в белом мареве возник силуэт. «Тьфу ты черт! Охранник обход делает. Не сидится же ему на КПП… Напугал, сволочь!» — пронеслось в голове. Однако приблизившийся охранником не был: высокий, закутанный в длинную шубу, он медленно брел по проезжей части. Поравнявшись с Димкой, остановился — лица не рассмотреть: на голове то ли капюшон, то ли шапка какая-то диковинная. — Почему именно шестьсот четыре тысячи восемьсот рублей? — голос, глухой и хриплый, с явным акцентом, звучал словно из-под земли. Парень попятился. Его как током прошило от макушки до пят: безотчетный парализующий ужас. Он даже не сразу понял, что имеет в виду этот тип. — Почему именно такая цена? — продолжал настаивать тот. И тут в мозгу что-то щелкнуло: померещилось, будто вновь стоит в кабинете коммерческого директора, приводя обоснование рентабельности заявленного к рассмотрению проекта. Вытянувшись в струну, Димка набрал полную грудь морозного воздуха и отчеканил: — Мной был проведен анализ рынка предложений. Минимальная цена работы единицы спецтехники на сегодняшний день составляет тысяча двести рублей в час. Для расчистки проезжей части задействуется фронтальный погрузчик. Также необходимы два самосвала грузоподъемностью десять тонн для вывоза снега с территории предприятия. Поскольку подрядчик согласно условиям технического задания обязуется обеспечить непрерывную работу спецтехники до полной ликвидации последствий снегопада, стоимость недели составит шестьсот четыре тысячи восемьсот рублей, — парень выдохнул. — Ну вы и садисты в своем административно-хозяйственном… — задумчиво протянул незнакомец. — Двадцать четыре на семь, получается… Как же ваши подрядчики выдержат? — Они посменно работать будут, — Димка вздохнул. — А я обеспечиваю контроль качества и подписываю акты выполненных работ. — Гвозди бы делать из этих людей! — тип хмыкнул. — А сам ты, значит, железный? — Днем меня начальник отдела и техник подменяют. В кабинете на стульях можно спать. В ларьке через дорогу шаурма очень вкусная, — парень сам не знал, зачем делится с первым встречным такими подробностями. — Еще скажи, что тебя все устраивает! Ладно! Будь по-твоему! Техническое задание составлено безграмотно, но считай, что убедил. — Господин в шубе сделал неопределенный пасс рукой и отступил в метельную круговерть. Димке почудился глянцевый бок черного лексуса, однако ветер ударил с удвоенной силой, занося следы протектора и отпечатки… копыт?! Парень даже протер глаза, но нет… ничего уже не рассмотреть. В кармане заголосил сотовый. Начальник отдела. Не спится же ему! — Николаев! Мать твою за ногу! — взорвалась ревом трубка. — Почему подрядчики до сих пор не на месте?! — Так рано же еще! — Димка стушевался. Он мучительно прикидывал, который же сейчас час, что Натановичу приспичило звонить и распекать его. — Я даже территорию не успел обойти… — нюанс был в том, что предприятие тянулось по склону сопки, и от направления и силы ветра зависело, на каких участках проезжую часть завалит сугробами или, напротив, выметет подчистую, — работу планировали по результатам обхода. — А хули ты там телишься, мудоёб?! С хера ли мне генеральный звонит и говорит, что нихуя не расчищено, проехать невозможно?! «Так это генеральный сейчас здесь был?!» — парень похолодел. О личности их руководителя, держателя контрольного пакета акций компании, ходили легенды. Однако же слухи оставались слухами — в лицо главнюка не видел никто. Только портрет на стене приемной сверлил посетителей белесыми рыбьими глазами — такими светлыми, что радужка почти сливалась с белком. Если бы не контрастное жало зрачка, можно было подумать, будто фотография выгорела. Принося документы на согласование, Димка всегда робел и старался не попадать под прицел этого взгляда, жался к стене. Впрочем, не только он: жутковатый портрет явно следил за посетителями, разгоняя их по углам, а то и вовсе выставлял за дверь. Иммунитет был только у секретаря, желчной особы в неизменных роговых очках. Она выпроваживать неугодных умела не хуже. — Ёбанэ в рот! Половина шестого уже! — зычный Натаныч вернул в реальность. — Руки в ноги и пулей на КПП, узнавай, где эти козлотрахи застряли! Узбекам своим звони! Сыпьте реагент, тротуары расчищайте! Я ж тебя на куски порву, суку такую! — дальше следовало совсем уж непечатное. Димка нажал отбой, прерывая поток сознания своего непосредственного руководителя, и обессиленно облокотился о парапет. «Скачок во времени?! Ведь три ночи же было… только сейчас… В голове не укладывается… Наверное, я уснул на ходу… или даже потерял сознание, когда падал», — но размышлять было некогда. Николаев рысью припустил в направлении проходной, срезая путь через крытую парковку. На бегу вызванивал заспанных узбеков. Перед шлагбаумом на въезде буксовал в сугробе и оглушительно сигналил микрогрузовик, под завязку нагруженный мешками. Из окна будки высунулся по пояс заспанный охранник, рявкнул водителю: — Мужик! Ты хто?! Ты чего в такую рань?! Закрыт проезд! Снег чистим! — Я фея! — за рулем оказался сам начальник транспортной службы. — Реагент вам привез антигололедный! В четыре утра подняли, суки! Меня водители все нахуй послали, поотключали телефоны… пришлось самому ехать. — Я тут вообще вторые сутки уже, — пожаловался подоспевший Димка. Он схватил лопату и принялся сноровисто откидывать снежную чачу из-под колес грузовика. — А какой реагент? — Ну так кальцийхлор же. И эта… как ее… писькосоль! Вчера вечером только в порт контейнер с новой партией пришел, вот меня и высвистало начальство. Поставку реагентов ждали как манну небесную: год выдался аномально снежным, завьюжило еще в октябре, циклоны шли один за другим. К декабрю запасы закончились не только на предприятиях, но и на оптовых базах, у поставщиков. Худо-бедно расчистив проезд, парень запрыгнул в кузов, рубанул острием лопаты по туго набитому мешку. — Открывай шлагбаум! Грязно-желтым крейсером над дорогой возвышалась громада фронтального погрузчика JCB. Уперевшись отвалом в проезжую часть, гигант слегка попятился, вздыбил корпус и двинул вперед, со скрежетом вспахивая сугроб, продирая его до асфальта. По обе стороны стального ножа поднялись бугристые валы. Грузовичок транспортной медленно двинулся следом по расчищенной колее. Димка лопатой черпал из разорванного мешка белые гранулы и веерно раскидывал по дороге. Слышался негромкий веселый треск, будто лопались миллионы пузырьков в газировке: шла химическая реакция. Кальцийхлор работал и вовсю плавил ледяную корку. Черный асфальт мерцал влажными звездами: снежинки таяли при соприкосновении с обработанной поверхностью. На повороте стайкой нахохлившихся пингвинов уже сгрудились узбеки. На одинаковых куртках блестели светоотражающие нашивки. Николаев замахал приветственно, обрадовался как родным: не проспали все-таки, не подвели! По этому радостному случаю захотелось побыть полиглотом: — Салам! Йордан бер! Камаритдин, бор йигиштирмок кор!** Черноглазый приземистый Камаритдин, укутанный толще всех, усмехнулся в дутый воротник. — Ми свой работа знаим, насяльник-тентек! Ти лучи нади чироли кыз! Чироли кыз кирэк! Пуль кирэк!*** — и очень наглядно показал, как же ему припекло без красивой девушки и денег. Димка проигнорировал сердечную боль сынов востока, равно как и свое обидное прозвище, принялся деловито давать указания уже по-русски. Снег вроде как пошел тише, до прихода сотрудников оставалось еще два часа, и за это время нужно расчистить тротуары, парадную лестницу перед главным входом, разбросать реагенты. Фронтальный погрузчик дошел уже до самой автостоянки — парень рысью кинулся снимать цепь заграждения. Несмотря на распоряжение руководства, некоторые несознательные сотрудники все же оставили машины на территории, перегородили проезд — неповоротливому JCB несладко придется в таких условиях: не развернуться же! Димка подскочил к ближайшему нарушителю, серебристой Мазде с беспомощно задранными дворниками, и от души пнул по колесу, — машина перепуганно взвыла сигнализацией. Не обращая внимания на истерику, инженер отвесил люлей еще пятерым, — верещали на разные голоса. Даже как-то полегчало: сорвал усталость и злость на бессловесных тварях. Хотя куда там бессловесных! Вон как орут! На втором этаже служебной гостиницы распахнулось окно: — Ты что себе позволяешь?! А ну отойди от машины! Я тебе, блядь, сейчас ноги повыдергиваю и в очко засуну! — Она проезд загораживает! Убирайте немедленно! — бодро отозвался Димка, радостный, что нашелся хотя бы один владелец. Заодно подивился глубине и богатству эротических фантазий оппонента. А под нос прошептал: «Сам ты блядь! А я порядочный!» — Порядочный — значит со всеми по порядку? — мелким бесом за спиной возникла техник Зиночка, ехидная тетка не первой свежести. Поверх такой же, как у узбеков, дутой спецовки был кокетливо повязан розовый шарф с люрексом. В золотом руне тугих кудряшек искрились звездочки снежинок. Зиночка подмигнула густо подведенным глазом со склеившимися ресницами: — Иди лучше чайку попей! Я тебе коржиков испекла, в кабинете лежат. А с погрузчиком я постою, не переживай. — Спасибо, теть Зин! — Димка тепло улыбнулся. Техник, тоже, по сути, подчиненная, прониклась к нему с первых же дней работы. По ее собственному утверждению, взяла малахольного под опеку. В глубине души тетка, похоже, считала парня юродивым, но это не мешало ей подкармливать тощее недоразумение и по-матерински заботиться о нем. Спуску не давала, высмеивая промахи со всей своей природной язвительностью, но случись что серьезное — грудью вставала на защиту. Мазда попятилась, неловко развернулась в сугробе и убралась восвояси, оставив за собой шлейф бензиновой вони. JCB шустро утюжил отвалом парковку, ловко огибая оставшихся. У подпорной стены росла снежная куча. К обеду подойдут самосвалы — можно будет начать погрузку и вывоз… Едва успел перекусить — вызвали на планерку. Сонный Димка поплескал в лицо водой, чтобы хоть немного прийти в себя. Их кабинет единственный на всем этаже мог похвастаться раковиной: службу содержания территорий разместили в бывшем санузле. У начальника отдела не продохнуть: на утреннюю планерку набились и руководители служб, и подчиненные, и вовсе сторонние посетители. Под фирменным календарем горой возвышался Натаныч. Комендант корпуса переругивался с кем-то по телефону: — Кто бегает? Ах, тарака-а-аны! Это хорошо, что они у вас бегают! Хуже будет, если полетят! Трубка негодующе всхрюкнула в ответ. — Да не переживайте вы так! — комендант сменил гнев на милость. — После обеда явятся дезинсекторы, потравят ваших зверей! Стоило ему опустить трубку на рычажки — телефон разразился трелью. — Административно-хозяйственный отдел! Слушаю! Что?! Нет у нас машины!!! Вот так и нет! Вернее, есть, но не дам! Водитель со снегом борется. — И до скольки будет продолжаться эта неравная схватка? — прорвался из динамика отчаянный фальцет. — Сколько надо, столько и будет! Пока все не уберем! Да срать я хотел на вашу заявку! Это распоряжение генерального! Да пишите, пишите свою докладную! — Уффф… И жопу ей себе подотрите! — это уже в пустоту, брякнув трубку и вытирая со лба пот. — Одолели, проклятые! — Вы совсем за собой не следите, дорогой Игорь Сергеевич! — пожурила коменданта из угла замруководителя. — У вас выраженный атеросклероз, одышка, бог знает что еще, а вы нервничаете. Не бережетесь. В себя, между прочим, надо вкладывать. Я вот препараты заказываю… — Вкладывать в себя, говорите?! — неучтиво перебил ее прораб, хмыкнул ехидно. — Да в гроб вы себя вкладывать будете, когда на работе подохнете! Холеная замша вспыхнула, но ей на этот раз и слова не дали вставить, зашумели со всех сторон: — Верно! Дело Евгенич говорит! У нас тут нарушение КЗОТа и всех человеческих прав! — Оптимизация идет! Вы что, не понимаете?! — Да все мы понимаем! Как собаки! Только сказать поперек ничего не можем! — прораб демонстративно гавкнул. — Цыц! — подал голос Натаныч. — Развели зоопарк! Пиздобрехи! Николаев! Что там со снегом? Димка поднялся со стула и неожиданно для самого себя выпалил: — Снег закончился, сил нет. Грузовик оставил след! — Совсем крыша поехала! — шепотом резюмировал кто-то из угла. — Да оно и неудивительно! Парень вторые сутки не спит. — Ты, Николаев, не ёрничай, отвечай по существу. Техника пришла? — Да. Кучи гуртует, дорогу чистит. Реагенты привезли. Дворники вышли, работают. Защитные ограждения на территории выставили, сигнальную ленту натянули. — Хорошо. Спортивный комплекс! По вашей территории что? — А что? — удивленно пожал плечами лысоватый, тщательно отутюженный Георг, только недавно заступивший на пост руководителя и еще не осознающий всей меры ответственности. — Снег выпал! — обманчиво-ласково втолковал неразумному Натаныч, однако ласковость эта ничего хорошего не сулила. — Снег?! И что? Мне упасть и отжаться? — Нет! Уроните и отожмите вашего дворника! Потому что если кто-то упадет на гололедице, — соки из вас будет выжимать генеральный лично! Стоило Георгу открыть рот, как с грохотом распахнулась дверь и в кабинет ворвался встрепанный Нумаджон с выпученным глазами и лопатой наперевес: — Там! Крыльцо! Бардак! Такой бардак! Димка рванул с вешалки куртку и ринулся вслед за дворником. В три скачка преодолел коридор и вывалился на улицу. — Мда… Бардак... Угу. По-другому определенно не скажешь! — только и смог пробормотать он. Крыльца не было. На земле валялся разбитый цветочный вазон, куски брусчатки, погнутые поручни. Рядом стоял покореженный мусоровоз. «Если виноват гололед — мне же голову оторвут! Это же… подсудное дело!» — парень похолодел. — Тормоза отказали, — подошел водитель грузовика. Глянул понуро. Ободранная скула кровоточила, на лбу наливался лиловый шишак. Мужик вздохнул и поскреб в затылке. — Экономят на техобслуживании… Посокращали всех — вот пусть и расхлебывают. А я больше не собираюсь на этих гробах ездить! Уволюсь нахуй, поеду в Корею на полях спину гнуть. Всяко лучше, чем здесь. — О-о! Калека! — жизнерадостно подмигнул водителю Нуман. Димка фыркнул: — Коллега! Бестолочь ты узбекская! — Я толоч! — сын востока даже не думал обижаться. — Можна ми митал сдавать? — кивнул в сторону поручней. — Я спрошу у шефа. Сложи пока брусчатку под стену аккуратно. А то и впрямь… бардак. Хорошо хоть не пострадал никто. На улицу высыпали сотрудники: АХО, юротдел, снабженцы… Димка уныло пнул вазон: принесла же нелегкая… Теперь еще гору документации оформлять придется: служебные записки, сметы, дефектовки, технические задания… А крыльцо в лучшем случае к лету отремонтируют. Улучив момент, проверил прогноз погоды. И еще раз проверил, обновив браузер. Не поверил своим глазам: разрушительный снежный циклон с Японского моря передумал погребать их под завалами! Развернувшись на сто восемьдесят градусов, катаклизм двинулся обратно в страну восходящего солнца. И на весь предстоящий месяц синоптики обещали исключительно мороз и солнце. А это значит… Новый год все же состоится! Парень едва не подпрыгнул на радостях, издал ликующий возглас. «Скорей бы вечер! Выйти на связь, обрадовать Руслана, перечислить ему деньги на билет!» — Николаев был в курсе финансовых проблем своего возлюбленного, но возможность увидеться, провести праздники вместе стоила любых трат. — «Купить подарки! Продукты! Дом украсить!» Парень летал как на крыльях, работа спорилась, снег вывозили ударными темпами. Даже Натаныч лишь одобрительно хмыкнул, наблюдая из окна за работой подчиненного. Наконец за плечами были восемьдесят часов непрерывной работы спецтехники, пять тысяч тонн вывезенного снега — Димка вел строгий учет. На последней куче фронтальный погрузчик не выдержал и сломался — докидывали уже вручную, лопатами. Подошел начальник ремонтно-восстановительной службы, до этого рулеткой замерявший останки крыльца. Скептически оглядел неподвижную махину, хмыкнул: — Что, Димок, совсем трахтур заездил? И куда торопишься только? Тебе ж даже грамоту не дадут! А премию — тем паче! — Так новый год же скоро! — парень обезоруживающе улыбнулся. — Ко мне девушка приезжает! Надо успеть… чтобы потом на выходных не дергали. — Так ты и девку свою задолбёшь, изверг! Анекдот знаешь? Петька с Василием Иванычем купили козу. Подоили в первый день — три литра! На второй, правда, всего два, — но ладно… Третий день — литр… Потом коза доиться перестала и выглядела как-то хмуро, замученно. Повели к ветеринару. Тот осмотрел животное и вынес вердикт: «Мда-а-а... козел, конечно, задроченный, но жить будет!» Так и ты! — Да ну тебя, старый хрыч! — Димка отмахнулся. — Извращенец! — Но-но! Это еще кто из нас! — Евгенич погрозил заскорузлым пальцем. Николаев пошатнулся, оперся на черенок лопаты, чтобы не упасть. Глянул на прораба виновато: — У меня уже грань стерлась между сутками. Совсем голова кругом идет. — Вот и иди себе с миром! Без тебя разберутся. Все равно Натаныч уже всех отпустил в честь праздников… Однако домой Димка вернулся только к полуночи. Не раздеваясь, кинулся к компу, вышел в сеть. Руслан был оффлайн, но оставил сообщение. И, читая его, Димка медленно опустился на стул, стянул с шеи шарф… уронил, не отдавая себе отчета. «Я с тобой поговорить хотел. Чувствуешь, видимо. Не знаю, как ты себе представляешь наши дальнейшие отношения, а я вот никак не могу. И не потому, что ты мне чем-то не угодил. Просто не ощущаю внутри себя любви. И твои чувства меня связывают, сковывают по рукам и ногам. Я начинаю рваться. Это совсем не твоя вина, скорее уж моя то ли травма, то ли комплекс. В общем, не умею и не могу быть в отношениях. Уже смирился. Но ты же такой пробивной, яркий. Я тогда подумал: а вдруг? Но вдруг не случилось. Такой уж я человек. Мне сейчас мучительно стыдно за это. Долго думал все это время и пришел к выводу, что лучше тебе все рассказать. Приехать к тебе, увы, не смогу. Ты уж прости». Мир померк. «Техническое задание составлено безграмотно». Вот оно что! — Только сейчас до Димки дошел смысл странных слов незнакомца. Да и был ли тот тип вообще? Может, привиделся? Мало ли что померещится в буране от хронического недосыпа! — Мда… за что боролись, на то и напоролись! — парень говорил сам с собой, глядя в пустоту сухими воспаленными глазами. На него будто разом навалились пресловутые пять тысяч тонн, погребли безвоздушным завалом. И не было шанса выбраться. Не было сил шевельнуться. — Заказал себе выходные без снега — получите-распишитесь. А пункт про счастливую встречу с любимым в договоре прописан не был! Вот и сиди теперь как дурак, жди свой Новый год! Первой мыслью было напиться до беспамятства, но спать хотелось сильнее. И парень рухнул на постель, даже не раздеваясь… Когда очнулся, с трудом разлепил опухшие веки. В глаза будто песка насыпали. Не сразу понял, где он, сколько времени проспал. Оказалось — почти сутки. До Нового года оставалось восемь часов. Отмечать не хотелось, да и не с кем. Но в холодильнике хоть шаром покати, да и в желудке пусто. Димка собрался и медленно побрел к ближайшему супермаркету, загребая ногами снег. В их микрорайоне ЖКХ работать даже не думали. Праздник еще не наступил, а помойка уже переполнена: жильцы вытаскивали старую мебель и технику, груды коробок и пенопласта. — Держи пидора! Сука! Хватай его! Уйдет же уебок! — донеслось из подворотни. Димке наперерез кинулась худенькая фигурка. Следом — пара бритоголовых амбалов в высоких берцах Руки среагировали словно на автомате: выхватив из мусорных завалов первое попавшееся, спинку старого кресла, Димка с силой метнул ее под ноги бегущим и заорал: — Смотрите! Дракон! — не дав никому опомниться, припустил за улепетывающей жертвой. За ними уже и не гнался никто, а все петляли по переулкам и тупикам, путали след. Наконец, окончательно обессилев, привалились к кирпичной стене, переводя дух. — Спасибо… что спас меня! — мальчишка еле мог говорить. Длинные синие патлы растрепались, подводка потекла, и в этих траурных разводах шальные глаза горели ярко и весело. Колечки пирсинга — в ушах, брови, носу и нижней губе, — губы подрагивали, жадно хватали морозный воздух. Одет парень был явно не по сезону: кожаная куртка с множеством ремешков и заклепок, ошейник в шипах. Длиннющие ноги затянуты в черную лайкру. — Ты на бал вампиров, что ли, вырядился? — Димка невесело усмехнулся. — Я всегда так хожу. Это… мой манифест. Вызов обществу, — парень гордо тряхнул спутанной гривой. — Ну и дурак. Обществу на твои нефорские закидоны вообще-то срать. А вот огребешь — как пить дать! Ладно бы в центре со своими тусовался, а тут-то… скинам, что ли, доказываешь? Они ж тебя прикопают — и знать никто не будет! С родителями живешь? — Не-а. В общаге. Я в колледже дизайна учусь. А с предками разосрался. Я им сказал, кто я есть, — они сразу в штыки. Мол, домой даже не возвращайся. Да мне в ту дыру не особо-то и хочется! Но знаешь… если мы все будем прятаться по шкафам — мир останется прежним. Все будут думать, что ЛГБТ — это какая-то нечисть в перьях за бугром. А мы… мы же люди! Такие, как все! И нас много! Знаешь… за право отстоять свою свободу, право быть собой вполне стоит умереть! — Что-то ты не те методы выбрал, приятель! На нечисть ты как раз-таки смахиваешь, не спорю. А вот умирать… Лучше бы учился, получил диплом. Стал достойным человеком, а потом уже устраивал манифесты и каминг-ауты. — Зануда! — парень весело фыркнул. — Живи ярко, умри молодым! — Секс, наркотики, рок-н-ролл! — ехидно подхватил Димка. — Да ну тебя! А вообще… ты смелый. Бить меня раньше били, а вот заступаются в первый раз! Прям рождественское чудо для разнообразия! — Сам ты чудо… в перьях. Мне просто терять уже нечего. Души — и той нет. Ну и страха, соответственно, тоже. — Парень явно рисовался перед новым знакомцем, даже не отдавая себе в этом отчет. — Как это нет души?! — глазищи расширились на пол-лица. — А вот так. Я ее продал. И предлагаю выпить за это дело! — А что… отличный повод! — мальчишка и бровью не повел. — Кстати… меня Кэлпи зовут, — протянул узкую ладонь. Пальцы в чешуе колец. — А тебя? — Дмитрий Сергеевич. Рукопожатие оказалось неожиданно крепким. По дороге к супермаркету Димка узнал, что Кэлпи — это дух, персонаж из шотландской мифологии. Конь-оборотень, пасущийся у кромки водоемов. В лошадях парнишка души не чаял, потому и взял себе такое имя. Рассказал, что ходит в свободное время в конный клуб, помогает там по мере сил. На удивление словоохотливый и непосредственный, этот маленький фрик заряжал и Николаева своей энергетикой, вытягивал из подавленного состояния. И странное дело: за непринужденной болтовней и взаимными подначками возникло ощущение, будто они знакомы уже долгие годы — настолько было легко и свободно вдвоем. Пакеты с покупками оттягивали руки. Парни брели в синеватом сумраке, пересмеиваясь. — О! Глянь! Новый год еще не наступил, а уже кто-то елку выкинул! — Кэлпи кивнул в сторону мусорной кучи. И деловито осведомился, - У тебя дома елка есть? — Нет, — Димка покачал головой. — Ну ты даешь, зануда! Это как же, Новый год и без елки?! Непорядок! — Фрик решительно полез через картонные баррикады и вдруг замер с занесенной ногой, напряженно прислушался. — Ди-им! Здесь кто-то! — Голос прозвучал жалобно и как-то растерянно. Парень поспешил на помощь. И впрямь… из-под мусора слышался тихий плач… или скулёж… не разобрать. Унитаз, коробка из-под приставки, обломок оконной рамы, мешок гнилой картошки… — Вот су-уки! — тихо выдохнул Кэлпи, бережно вытаскивая из завала коробку, набитую каким-то тряпьем. Внутри отчаянно трясся черный толстенький щен. — Ребенка… на помойку… уроды моральные! — И куда мы его?! У тебя общага, у меня хата съемная. Да и вообще меня дома не бывает сутками! Все разумные доводы померкли перед умоляющим взглядом зеленых глаз. — Ладно. Под твою ответственность, — обреченный вздох. — Если что — гулять с ним сам будешь! Кэлпи отчаянно закивал, расстегнул молнию куртки, спешно пряча найденыша за пазуху. — Я его Бэньши назову! — Что, тоже из шотландской мифологии? — Ясен перец! Это же черный пес-призрак, вестник смерти! — Ну замечательно! Веселее ничего не нашлось? — Неа! Он весь черный, поэтому в самый раз. — Может, это она! — Не, я уже посмотрел! — Ишь, какой шустрый! — А то! Оказавшись на полу, голопузый Бэньши тут же напустил лужу в прихожей и принялся деловито обнюхивать углы. Вторую лужу он сделал, когда лакал молоко из миски, — парни только рассмеялись. Обнаружив третью, озадаченно переглянулись: — Это нормально вообще? Нам, похоже, светит всемирный потоп в его исполнении! Четвертая лужа была сотворена под грохот салютов. Перепуганный пес забился под диван и жалобно заскулил. — Не бойся! — Кэлпи опустился на колени и заглянул в пыльную щель. — Мы с тобой! Мы тебя не бросим! — бросил через плечо озорной взгляд на Димку. — С Новым годом тебя! — С новым счастьем! — отозвался тот. Душа, похоже, была на месте. ___________________________ Перевод с узбекского: *Блядь! Ебаный осел! Красный хуй! (традиционно-узбекские ругательства; дан дословный перевод) **Приветствую! Нужна помощь! Камаритдин, иди убирать снег! ***Красивую девушку надо! Денег надо!