***
Ода поднимался по лестнице, не без интереса гадая, что маленькая банда подготовила на сей раз. Добродушный дядюшка уже предупредил его о том, с каким особым нетерпением ребятня ожидала его визита, но что они задумали и чего от них можно было ожидать – не имел представления. Чутьё подсказывало владельцу ресторанчика: из-за планов детей Одасаку задержится тут надолго. Сакуноске остановился перед дверью, привычно постучался. Не зашёл сразу же, давая тем самым маленькой банде немного времени попрятаться в своих укрытиях или занять «боевые позиции» на случай, если те вновь затеяли внезапное нападение. – Это я. Вхожу. Вопреки его ожиданиям все пятеро сгрудились у двери. Атаки вроде как не предвиделось. На первый взгляд никто не собирался нанести неожиданный удар со спины, используя остальных как отвлекающий манёвр; зарядить в него чем-либо из рогатки, временно ослепить или добраться до его рёбер, чтобы отомстить за жестокие пытки в виде щекотки; да и скрытых ловушек в комнате при беглом осмотре тоже не наблюдалось. – Одасаку… – подбоченившись, с ухмылкой неумело прохрипел Коске. Он припомнил, как в одном старом фильме про итальянских гангстеров герои общались между собой именно таким тоном, и теперь старательно им подражал. О правдоподобности фильма мальчик не задумывался. – Дело есть. Серьёзное. На пять миллионов йен. Кацуми покосился на старшего товарища, с трудом подавив смешок. Ему и в голову не приходило, что у щелбанов, оказывается, настолько высокая цена. – Ты так богат, что у тебя есть пять миллионов? – Сакуноске постарался придать своему голосу удивлённую интонацию. Получилось, прямо скажем, неубедительно. – Мхм… Количество нулей на моём банковском счёте не должно тебя волновать. Это не имеет отношения к нашему делу, – всё так же продолжил Коске, а затем заговорил уже как обычно: – Сакура-чан, покажи ему. Сакура сочла, что держать гостя на пороге невежливо, потому взяла Одасаку за руку и мягко, но вместе с тем настойчиво потянула его к письменному столу. – Ты не знаешь, что это? – она указала на ящичек, ставший предметом спора. Одасаку подумал, что где-то непременно кроется подвох. Разве это и есть их так называемое дело на пять миллионов йен? – Шахматы. Или шашки. Одно из двух. – А если так? Сакура подняла крышку, предоставляя таким образом возможность увидеть находящиеся внутри фигуры. Мальчишки затаили дыхание: Кацуми и Коске ожидали вердикт, кому же из них придётся подставлять лоб под щелбаны, а Юу и Шинджи было просто любопытно, кто из тех двоих понесёт наказание за проигрыш. Сакуре тоже хотелось узнать ответ, но исход пари её не интересовал. – Шашки. Коске, осознав неизбежность поражения, насупился и недоверчиво переспросил: – Ты уверен? – А что такое? Твои пять миллионов йен теперь под угрозой? Будь Одасаку хоть немного более эмоциональным, Коске мог бы сказать, что вопрос прозвучал насмешливо. – Я… я уже говорил, что мой банковский счёт тебя не касается, – пробубнил мальчик, отводя взгляд в сторону. Юу хихикнул и без угрызений совести сдал друга со всеми потрохами: – Да они с Кацуми поспорили, что это за игра. Видел бы ты, с какой убедительностью наш будущий грозный мафиози доказывал, что тут шахматы!.. – А кто-то понимает всё слишком буквально и даже разбить нормально не может, – Коске обиженно покосился на него исподлобья. Не дожидаясь ответа, он развернулся к Кацуми, на всякий случай снял с головы любимые солнцезащитные очки и слегка наклонился вперёд. – Давай, бей уже. Тот недобро усмехнулся: – Я предупреждал – бить буду сильно! Иии… раз!.. Два!.. Последний, пятый щелбан получился особенно болезненным: Кацуми старался от души. Коске успел пожалеть, что опрометчиво предложил пять штук вместо одного. Ну вот кто его за язык тянул? – Как твой банковский счёт? – полюбопытствовал Одасаку. – Не пострадал? – Не пострадал. Только схожу вниз за льдом. Поверженный главарь маленькой банды скрылся за дверью, и Сакура, желая привлечь внимание Сакуноске к себе, осторожно подёргала его за рукав куртки. – Одасаку… Тот перевёл взгляд на неё. – Скажи, ты умеешь играть в шашки? Научишь? Базовые знания у него имелись… – Умею. …а выходной день и отсутствие каких-либо конкретных планов на него позволяли ответить утвердительно и на второй вопрос. Чутьё дядюшку не подвело: в этот раз визит не мог ограничиться всего пятнадцатью-двадцатью минутами. Впрочем, Ода никуда не спешил. Вскоре в центре комнаты был установлен низкий стол. Ода и Сакура сели друг против друга, а остальные пристроились рядом: они тоже загорелись желанием узнать и запомнить правила игры. Даже Коске, раздосадованный приключившейся с ним неудачей, уже почти выбросил её из головы. Лишь сильнее прижимал пакет со льдом к шишке (а он не сомневался, что шишка ему обеспечена). Одасаку высыпал фигуры на стол и установил клетчатую доску. – В шашки играют по двое, – начал он объяснения. – Один белыми, другой чёрными. Особой разницы нет, кроме той, что первый ход всегда делают белые. Перед началом все фишки расставляются в определённом порядке. Задача – занять чужую половину поля и уничтожить все вражеские фишки. Ну, или просто вынудить противника сдаться. Теперь давай покажу правильную расстановку. Какими будешь играть? Сакура пожала плечами: – Всё равно. Любыми. – Нет уж! – встрял Коске. – Раз белые всегда начинают первыми, значит, они сразу получают преимущество. Так что пусть Сакура-чан берёт белые фигуры! Сакуноске вопросительно посмотрел на девочку. Та, слегка улыбнувшись, кивнула в знак согласия. Хотя ей действительно было безразлично, какой цвет выбрать. Когда фишки заняли свои места, объяснения продолжились. Сакура внимательно слушала, запоминала и старалась не пропустить ни одного слова. – …всё понятно? Передвигаться можно только по чёрным клеткам. Первый ход твой, пробуй. – Вот так? – Сакура сделала ход строго по прямой, перешагнув белую клетку. Таким образом, её боевая единица переместилась сразу на два ряда вперёд. Ода терпеливо её поправил: – По диагонали. – Ой, точно! Ты же говорил… – Теперь правильно. А сейчас моя очередь. Чёрная фигура придвинулась вплотную к белой, оставив позади себя свободное пространство таким образом, чтобы сразу наглядно продемонстрировать, каким способом можно и нужно уничтожать неприятеля. – Видишь, как они стоят? В этом случае ты можешь беспрепятственно меня «съесть». – Съесть?.. – глаза Шинджи испуганно округлились. – Тебя?.. – А, это образное выражение. Так обычно говорят. Означает просто убрать фишку соперника с поля, и до конца игры её уже нельзя использовать. – Проще говоря, убить одного из бойцов врага? – Кацуми решил, что так запомнить информацию ему будет проще. – Ну… вроде того. Сакура беззлобно возразила: – Раз Одасаку сказал «съесть» – значит, просто «съесть», – одновременно с этим она переставила свою фишку на две клетки вперёд по диагонали, взяла чёрную и положила её сбоку от игровой доски: всё так, как её научили пару минут назад. – Всё верно? Ода кивнул. – Но теперь получается, что твоя фигура сама попадает под удар. Он потянулся, чтобы сделать свой ход, но вновь вмешался неугомонный Коске: – Нечестно! Ты специально так подстроил? Поддался, чтобы усыпить бдительность и заманить Сакуру-чан в ловушку, а теперь перебьёшь все её фишки? – Завершить игру, сохранив все до единой, невозможно. Даже победитель теряет в среднем не меньше половины. Коске с недовольным видом скрестил руки на груди. – Сделаю вид, что я тебе поверил. Продолжайте. Они и продолжили. Одасаку стремился создавать наиболее часто встречающиеся в игре ситуации, по мере необходимости рассказывал об остальных правилах, подсказывал и давал советы, если видел, что его оппонентка и в то же время ученица не замечала более выгодных для неё манёвров. Шинджи даже поинтересовался, почему Одасаку не выбрал профессию школьного учителя – настолько просты и предельно понятны были его объяснения. Сакуноске ответил честно: потому что мысли о таком варианте у него никогда не возникали. В самом деле, разве может мечтать о мирной и благородной профессии учителя тот, кто ещё в подростковом возрасте зарекомендовал себя как наёмный убийца высшего класса, способный выстрелить жертве точно в сердце, даже будучи лишённым возможности видеть и со связанными за спиной руками, либо беспрепятственно сбежать из самой охраняемой тюремной камеры? Со всей той кровью, которая навсегда осталась на его руках, выбирать работу особо не приходилось. И то, что он уже давно отказался от убийств, прошлого всё равно не изменит. Его скорее отправят на виселицу, чем предоставят работу обычного законопослушного гражданина Японии. Озвучивать такие детали Сакуноске, конечно, не стал; к тому же дети были удовлетворены и кратким ответом. Тренировочная партия завершилась ничьей: на игровом поле остались лишь по одной белой и чёрной дамке, и бегать друг за другом они могли до бесконечности. Сакуре новая игра пришлась по вкусу, и Ода совсем не удивился, услышав радостно-возбуждённое: – Давай ещё! – Снова белыми? Для Сакуры цвет фишек по-прежнему не имел значения. Тем не менее, бросив быстрый взгляд на Коске, она подтвердила: – Да. Белыми. Фишки вновь заняли свои изначальные позиции, готовые к новой битве; причём свои Сакура расставила уже сама, без посторонней помощи. Одасаку не в первый раз подмечал, что девочка очень способная и многое схватывает на лету. Будто бы в подтверждение его мыслей Сакура попросила больше не подсказывать ей: поняв общие принципы и основы, ей хотелось попробовать справиться самостоятельно. Первый ход был сделан, но быстро ответить на него своим Сакуноске не позволили. – А ну, стоять! – Коске резко поднялся, с размаху хлопнул пятернёй по столу и с угрожающим видом надвинулся на Одасаку. Силу удара не рассчитал: ладонь моментально заныла. – Только попробуй смухлевать, воспользовавшись тем, что наша Сакура-чан – маленькая девочка, лишь сегодня узнавшая правила! – Не знал, что ты считаешь, будто я могу так поступить. Смысл сказанного предполагал, что Одасаку должен бы возмутиться, расстроиться, обидеться или даже рассердиться. И всё же в его интонации не отразилось ничего подобного. Со стороны могло показаться, что ему безразлично. – Да за вами, взрослыми, только глаз да глаз, – Коске хитро улыбнулся и, погрозив пальцем, сел на место. Стоило Сакуре потерять две свои боевые единицы, как подсказки всё же посыпались со всех сторон, наперебой. Начал, конечно же, Коске, а затем, заразившись его энтузиазмом, подхватили и остальные. Тактично молчал лишь Ода, предпочитавший оказывать своей юной сопернице помощь иного рода. Ведь мог же он случайно – на самом деле случайно! – не заметить, что шагает в заготовленную для него простенькую ловушку и вот-вот за один ход лишится сразу нескольких фигур? Или, к примеру, не сообразить, что вместо одной белой мог бы «съесть» за раз целых три. Естественно, тоже исключительно по чистой случайности. Сакуре поднявшийся гул быстро надоел, и она потребовала от мальчишек тишины. – Хватит! Я сама! – самоуверенно заявила она, потянувшись к фишке на клетке С5. – Не-не, бери соседнюю! – Всё правильно, ходи этой! Сакура с нажимом повторила: – Сама! С тихим щелчком фишка опустилась на клетку В6. Одновременно с этим в дверь комнаты кто-то постучался и, не дожидаясь ответа, открыл её. – Что за шум, а драки нет? – весело поинтересовался вошедший. – Дадзай?.. Его появления Ода никак не ожидал и теперь был озадачен. Что ему потребовалось? С какой целью пришёл сюда? Возникло срочное дело, требующее обязательного его, Оды, вмешательства? Но почему тогда нельзя было сообщить по телефону? – Йо, Одасаку, – Дадзай приветливо улыбнулся и кивком головы указал на доску: – Позволите присоединиться? – Что-то произошло? – Одасаку задал встречный вопрос. Ну не мог Дадзай явиться без повода. – Ничего. То есть как это – ничего? Неужели ему просто стало скучно, и от нечего делать он решил заглянуть к пятерым детишкам, живущим в здании маленького западного ресторанчика? Когда-то пару раз он уже бывал здесь, но навряд ли ему вдруг захотелось просто так нанести ещё один визит. Видя замешательство Оды, Дадзай рассмеялся. – Да серьёзно же, ничего не случилось. Не смотри на меня так удивлённо. – Удивлённо?.. – переспросил Коске и внимательно вгляделся в лицо Одасаку. Ему казалось, что тот, напротив, и бровью не повёл. – Тогда зачем… – Зачем пришёл? От скуки. Отчего-то тоже взял на сегодня выходной, но теперь совсем не знаю, чем себя занять. Тогда решил найти тебя, и так и думал, что ты наверняка будешь здесь. Сакуноске затруднялся сказать, что было ближе к истине: то ли он сам слишком предсказуемый, то ли Дадзай настолько страшный человек, что по возвращении домой не мешало бы перетряхнуть всю одежду на предмет наличия в ней «жучков». Возможно, верно и то, и другое. Нет, Дадзаю он доверял. И всё же на миг такая мысль мелькнула. – Ну так как? Присоединиться можно? Возражений не последовало. Партия продолжилась, и вскоре Сакура праздновала заслуженную победу: на поле не осталось ни одной чёрной фишки. – Сакура-чан всех нас «сделала», – констатировал Кацуми. – Сколько мы уже бьёмся с Одасаку, не зная, как его победить, а она стала первой, кому удалось справиться с ним, да ещё и в одиночку. Теперь ребята смотрели на неё с завистью и уважением. Ну кто бы мог подумать!.. Дадзай хитро прищурился: – Одасаку сегодня никуда не торопится. Правда же, Одасаку? Так что шанс на победу есть у каждого. – Так и есть, – Ода был вынужден признать его правоту. – Ну, кто следующий? Вверх одновременно взметнулись три руки. В стороне, как ни странно, остался только Коске. – Я буду последним, – пояснил он. – У меня своя стратегия. Порядок очереди определили благодаря камень-ножницы-бумага, и место игрока напротив Оды занял Юу. Понаблюдав немного, как новая партия развивается по сценарию предыдущей, Дадзай вдруг снова заулыбался. Но то была не обыкновенная улыбка, какие появляются просто от хорошего настроения. Стоило её увидеть, и сразу становилось понятно: мафиози что-то задумал. – Одасакууу, играй серьёзнее, – нарочито лениво протянул он. – Ты разве не в курсе, что нельзя недооценивать своих противников? – С чего ты взял, что я недооцениваю? – Сакуноске старался не поддаваться слишком явно, и потому такая постановка вопроса вызвала у него опасения, как бы дети не раскрыли его замысел. Это же дети: вдруг надуются, обиженно заявив что-то вроде: «Мы уже не маленькие, нечего воспринимать нас не всерьёз». И получится привычная история, когда хотел как лучше, а вышло как всегда. Свой вопрос Дадзай, видимо, счёл риторическим, поскольку оставил реплику Оды без внимания и беседовал уже с Юу. – Молодой человек, разрешите составить Вам компанию? Точнее, правильнее будет сказать – объединиться с Вами в команду? – Зачем? – не понял Юу. – Я пока справляюсь. – Сейчас ты всего лишь новичок. А хочешь… – Осаму придвинулся поближе к мальчику и понизил голос почти до заговорщического шёпота, – сыграем с тобой как настоящие профессионалы? Одасаку пока просто разминается, проверяя, не растерял ли он свои навыки. Давай заставим его играть в полную силу и победим? Согласись – выиграть у более сильного соперника всегда приятнее, верно? А, но победа Сакуры-чан, конечно, уже навсегда вошла в историю как первая, которую кому-либо из вас удалось одержать над Одасаку, заслуги славной маленькой принцессы никто не умаляет. Предложение было слишком заманчивым, чтобы от него отказываться. – Значит, так: мы с тобой можем… Дадзай наклонился и стал что-то шептать Юу на ухо. На всякий случай он прикрыл своё лицо ладонью, чтобы у Оды не было возможности читать по губам. Нападение Юу, заручившегося поддержкой Дадзая, стало более грозным, а защита – более грамотной. Теперь Одасаку приходилось тщательно обдумывать дальнейшие действия; о поддавках уже не могло быть и речи. Если только, разумеется, он не хотел оказаться разгромленным в пух и прах буквально за минуту. «Сторонник суицида всегда держит своё слово», – иногда повторял Дадзай. Правда, чаще всего это произносилось шутливым тоном, что, впрочем, не мешало ему действительно выполнять обещания. Было сказано мальчику: «Победим!» – так и случилось. В конце партии на игровом поле остались четыре белые фишки и ни одной чёрной. – Класс!.. – восторженно прошептал Юу. – Вот видишь: стоило начать просчитывать наперёд свои ходы и наиболее вероятные ходы неприятеля, как нам удалось загнать его в угол и заставить идти в наши ловушки, – разъяснил Дадзай. – Здорово! – Юу взглянул на него с неподдельным восхищением. – Спасибо, Дадзай-сэнсэй! Осаму тихо засмеялся. – Одасаку, ты это слышал? Отныне я сэнсэй! – Хочешь, чтобы я тоже так тебя называл? – Достаточно просто порадоваться за меня. Шинджи, следующий ты, да? Можно создать команду и с тобой тоже? Выиграть у Одасаку хотелось всем. Отказ как вариант даже не рассматривался. С точки зрения детей, помощь Дадзая была неоценимой. Они и не скрывали радости от того, насколько вовремя тот заглянул к ним. В это не верилось: Сакуноске потерпел третье поражение кряду. Самый настоящий праздник! На самом деле, он имел реальный шанс обыграть Шинджи. Если бы за четыре хода до конца переместил одну из своих фигур не влево, а в правую сторону, то уже следующим ходом наверняка разобрался бы сразу с двумя вражескими фигурами, а заодно превратил собственную пешку в дамку. При равном соотношении сил и отсутствии дамок среди белого войска он легко расправился бы с оставшимися. Всё это Одасаку прекрасно видел: просчитывать ходы наперёд умел не только Дадзай. Но также осознавал, что от него ждут проигрыша. Двое уже прочувствовали сладкий вкус долгожданной победы, и остальные, убедившись, что он не является неуязвимым, жаждали повторить подвиги друзей. Его бы не поняли, посмей он взять верх после того, что уже произошло. И без всякой сверхспособности он видел в ближайшем будущем расстроившегося Шинджи, раздосадованных ребят и осуждающий взгляд Дадзая. Пришлось сознательно идти на поражение. С Кацуми повторилось то же самое. Активный подсказ Дадзая, хитроумные тактики – и счёт уже 4:0 в пользу маленькой банды с временно примкнувшим к ней гениальным стратегом. А вот Коске наотрез отказался принимать какую-либо помощь. – Как настоящий мужчина я должен встретиться с неприятелем лицом к лицу, никого в это не втягивая и ни на кого не полагаясь! Это сражение только для двоих и дело чести! – Уверен, что я тебе не нужен? – уточнил Дадзай. – Я не зря столько времени сидел и просто наблюдал. Уверен. Коске казалось, что если у него получится выиграть с Дадзаем, то такая победа всё равно будет неполной и не совсем правильной; не принесёт ему должной радости. Разрабатывая и затем реализуя планы нападений на Одасаку, он придавал большое значение командной работе. Однако оказавшись в бою один на один, он должен был рассчитывать исключительно на себя. Помочь друзьям в аналогичной ситуации – это немного другое. Он их командир, капитан, так что это естественно. – Если опять будешь спорить на пять миллионов йен, я порекомендовал бы всё-таки не быть таким категоричным в том, что касается дельных советов, – Ода будто нарочно поддразнивал его. Коске вспыхнул. – Однако, – присвистнул Дадзай. – На деньги играем, значит? Одасаку постучал пальцем по лбу, указывая глазами на Коске, и добавил: – Пять миллионов он сегодня уже потерял и, похоже, боится, как бы его банковский счёт не стал совсем пустым. – Вот так-то играть на деньги, – усмехнулся Дадзай. – Когда ставишь на кон сумму, тем более большую, будь готов к тому, что с ней, возможно, придётся расстаться. – Э-это мои заботы! Не вмешивайтесь! – Коске был смущён. – Молчу, молчу, – Дадзай примирительно поднял руки. – Но один совет всё же дам. Уж не знаю, кого ты успел обогатить, но на твоём месте я постарался бы вернуть потерянное, вне зависимости от того, кто твой противник сейчас. Скажи честно: разве тебе не хотелось бы ограбить Одасаку на целых пять миллионов? – и опять Осаму недобро улыбнулся. Коварные взрослые поставили Коске в затруднительное положение, навязывая ему новое пари. Он рассчитывал победить, но не был уверен в удачном исходе так, как в споре с Кацуми. А получить ещё щелбаны и просить у дядюшки новую порцию льда… С другой стороны – маячащая впереди перспектива отвесить щелбаны Одасаку… – Чего мелочиться? Я могу и поднять ставку, – спокойно произнёс Ода. – Хорошо, хорошо! – сдался Коске. – Давай на пять! Дадзая позабавило, как легко тот выходит из себя и ведётся на вполне безобидные подтрунивания. Таких людей почему-то всегда особенно весело провоцировать, наблюдать за их реакцией и подливать масла в огонь. – Точно справишься один? – уголки губ Сакуноске едва заметно приподнялись: сложившаяся ситуация его тоже веселила, хоть он и предпочитал не подавать вида. – Точно! – с вызовом бросил Коске. – И, кстати, я видел, как ты играл с остальными. Со мной такой номер не прокатит! Сражайся серьёзно и в полную силу! – Раз ты так просишь… Ода в самом деле начал играть всерьёз – так, словно напротив сидел не ребёнок, а равный соперник, как хоть тот же Дадзай. Коске подолгу раздумывал перед каждым своим ходом, что-то прикидывал в голове, вычислял, еле слышно бормотал под нос. Когда удавалось «съесть» фишку Одасаку, радовался сдержанно, понимая, что это всего лишь маленький и ничего не значащий успех. Свои оборонительные редуты выстраивал таким образом, чтобы у каждой фишки было прикрытие, тем самым не позволяя Оде захватывать их слишком легко. Дадзай с полуулыбкой следил за развитием событий. Для того, кто играл в шашки впервые, Коске держался достойно. В какой-то момент Дадзай встал из-за стола, ссылаясь на затёкшие ноги; по привычке засунул руки в карманы брюк и принялся неспешно прохаживаться по комнате. Он то рассматривал интерьер, то делал вид, что любуется заливом за окном, то поглядывал на игровую доску. Невзирая на все расчёты и осторожность, после очередного хода Коске потерял сразу четыре фигуры: Одасаку не давал ему никаких поблажек. Положение дел «белых» резко осложнилось. Коске схватился за голову: как же так?! Как он мог всё прошляпить по собственной невнимательности? Едва справляясь с паникой и отчаянием, он погрузился в размышления над решением проблемы. Пока мальчик думал, телефон Одасаку издал короткий звуковой сигнал, оповещая о новом сообщении. Сакуноске молча прочитал послание, убрал телефон обратно в карман куртки и, немного помедлив, поднялся на ноги. – Предлагаю сегодня сойтись на ничьей, – он протянул Коске правую руку и ответил на немой вопрос в глазах мальчишки: – Мне пора. Появилась работа. – Но у тебя же выходной! – запротестовал Коске. Вид у него был растерянный. – В нашей работе «выходной» – понятие слишком относительное, – Дадзай снисходительно улыбнулся, опередив Оду с ответом. – И если начальство обещает предоставить день отдыха, это не означает, что оно не вызовет по какому-нибудь неотложному делу. Увы, ничего не поделаешь. После непродолжительных раздумий Коске также вытянул вперёд руку: – Ладно. Так и быть, согласен на ничью. Притворяясь, будто соглашается с большой неохотой, в душе он был благодарен мафиозному руководству, вызвавшему Одасаку в столь подходящий момент. Он чувствовал, что, скорее всего, не видать ему победы как своих ушей, а оказаться единственным проигравшим из пятерых было бы сродни унижению. И неважно, что игра проходила в откровенно неравных условиях – Сакуре практически открыто поддавались, а другим ребятам помогал Дадзай – Коске поставил эти условия сам, значит, не мог жаловаться на несправедливость. Рукопожатие послужило символом временного перемирия. Пообещав зайти снова через пару дней, Одасаку попрощался с детьми; те, в свою очередь, поблагодарили «Дадзая-сэнсэя» и обратились к нему с просьбой навещать их чаще. – Готовься, Одасаку! Гарантирую, что в следующий раз ты потерпишь сокрушительное поражение! – напоследок пообещал Коске. – Буду ждать с нетерпением. Сделка на пять миллионов всё ещё в силе. – Ах, ты!.. Попрощавшись на первом этаже и с дядюшкой, двое мафиози покинули ресторанчик. Некоторое время они шли по улице в полном молчании; первым тишину нарушил Дадзай. – А ты беспощаден, Одасаку. Ещё немного – и этот сорванец схлопотал бы вторую порцию щелбанов за день. – Поэтому ты меня остановил? «Закругляйся», – то сообщение состояло всего из одного слова. Но чтобы понять весь вложенный в него смысл, необходимости в дополнительных пояснениях не было. Ода верно догадался, что от него требовалось. Одного лишь не понимал: как Дадзай исхитрился набрать смс, всё время держа руку с телефоном в кармане и ни разу не посмотрев на дисплей. Поистине страшный человек. Осаму неопределённо хмыкнул и с улыбкой пожал плечами. – Он знал, на что идёт, – продолжил Ода. – Потребовав от меня максимальной самоотдачи и играя впервые в жизни, заведомо обрёк себя на проигрыш. – Да кто же спорит. И малейшее послабление он бы раскусил. Просто будем считать, что удачное стечение обстоятельств подарило ему ещё один шанс. Только, Одасаку… – Что? – Когда придёт время расплаты в соответствии со ставкой, действовать в полную силу уже не надо. Он маленький ещё. – Знаю я.***
Через два дня Сакуноске ближе к вечеру опять пришёл в ресторанчик. По обыкновению сперва он поприветствовал хозяина заведения, поужинал, а затем собрался подняться в детскую. – Они тебя и сегодня так легко не отпустят. Просидишь с ними до темноты как пить дать, не меньше, – предупредил дядюшка. – Неужели разработан новый хитроумный и сверхковарный план по захвату цели? – спросил Одасаку, хотя и полагал, что ответ будет отрицательным. – В какой-то степени. Едва вы в прошлый раз ушли, все пятеро тут же прибежали ко мне и принялись упрашивать снабдить их учебником по шашкам. Так что сидят наверху второй день тихо, как мыши – изучают. Что-то мне подсказывает, это по твою душу. Что ж, вечер обещал быть интересным.