I fucking love pink colour.

      — Тебя опять приехала забрать твоя мамочка, Чонгуки? Беги быстрее к ней, а то она уже соскучилась по тебе!       Парень оборачивается на ходу, улыбаясь во весь рот и вскидывая руку вверх в неприличном жесте. Компания парней сзади только заливается мерзким хохотом. Но он уже опаздывает, ему не до этих полоумных, да и смысла отвечать им нет абсолютно никакого.       Чонгук идет быстро, шлепая кедами по мокрому асфальту, на котором видны радужные бензиновые разводы. Хену бы понравилось. Он непременно встал бы на них в своих лакированных ботинках, сфотографировал это и запостил фотографию в Интернет.       На улице холодно и середина ноября. Парень на ходу завязывает на шее шарф и застегивает куртку под горло, потому что не хочет, чтобы старший опять волновался о нем и с надутыми губами причитал что-то о вирусах и простуде.       На университетской парковке видна знакомая белая машина, и Чонгук срывается с места. Стрелки на наручных часах показывают половину третьего, его задержали на последней паре из-за будущего проекта, ему правда не хотелось задерживаться так долго. Поэтому он подлетает к автомобилю и резко распахивает дверь со стороны пассажирского сиденья, быстро ныряя внутрь.       Хен, который читает какой-то роман в ярко-красной обложке, вздрагивает и хлопает глазами, смотря на словно из ниоткуда появившегося парня, который сначала солнечно ему улыбается, а потом наклоняется вперед и звонко целует в щеку. Чон откидывается на сиденье, пытаясь отдышаться. В салоне стоит аромат клубники и ванили, играет приглушенная медленная песня какой-то женской поп-группы, к приборной панели прикреплена их совместная фотография с минувшего лета, когда они отдыхали вдвоем в Пусане.       Младшему хочется обратно на море. Хочется просыпаться в полдень, обнимать за талию мягкого хена, спящего в розовой футболке и белых коротких носках, утыкаться носом в его светлые волосы, от которых пахнет ягодным шампунем и совсем немного самим Чонгуком. Потом жаловаться, что Джин пытается уйти на кухню готовить завтрак, не пускать его до последнего, цепляться руками за его пальцы, видеть теплую снисходительную улыбку на пухлых губах. Уплетать за обе щеки ореховые и фруктовые хлопья даже без молока, пока старший возится у плиты за приготовлением оладьев. И получить подзатыльник за это, ибо ест, когда нормальная еда еще не готова. В спешке запихивать в рюкзак полотенце и плавки, отыскать в ящике солнцезащитный крем для хена, переплести пальцы с чужими и побежать на пляж. Найти место, где поменьше людей, расстелить персиковый плед и проторчать там до самого вечера. А ночью целовать розовые губы и молиться о том, чтобы август не заканчивался.       Но, к сожалению, уже ноябрь.       — Привет. Все в порядке?       — Да, хен, просто подготовка к проекту. Прости, что заставил ждать.       Чонгук пристегивается и бросает свой рюкзак с учебниками на заднее сиденье. Там лежит недочитанная Джином книга и пустая бутылка из-под малинового йогурта. На старшем розовое пальто с отложным воротником и шарф с цветочным принтом, брюки зауженные, ногти на безымянном и указательном пальцах правой руки покрашены матовым фиолетовым лаком. Он заводит свою машину и давит на педаль газа.       Чонгук первым выскакивает на улицу, хлопая дверью и бегом огибая машину, чтобы помочь хену. Он подает ему руку и улыбается, когда Ким выходит вслед за ним, за что его одаривают влюбленным теплым взглядом. Прямоугольная деревянная вывеска кафе, рядом с входом черный стэнд на четырех ножках, на котором мелом ровным почерком написано приветствие и пожеланием приятного аппетита. Чон рывком открывает дверь и пропускает вперед Джина, который уже осматривается в поисках хорошего столика.       Знакомая официантка и уже почти наизусть выученное небольшое меню. Чонгук заказывает сэндвич и крепкий американо, потому что он не спал до трех ночи за ноутбуком. Джин выбирает зеленый чай и какое-то пирожное, как и обычно. В кафе мало народу, потому что обеденный перерыв уже давно закончился, но все равно немного душно из-за работающего вовсю кондиционера. Младший вжикает молнией на куртке и вдыхает полной грудью, чувствуя, как по спине пробежал приятный холодок. Сокджин смотрит на него внимательно несколько секунд, пока он развязывает шарф и попутно начинает рассказывать о сегодняшнем дне на занятиях, и начинает по одной расстегивать черные круглые пуговицы своего пальто.       Девушка ставит перед ними их заказ и с милой улыбкой на лице желает приятного аппетита. Хен искренне растягивает губы в ответ и вешает верхнюю одежду на спинку своего стула. А Чонгук прерывается на середине истории и с не донесенным до рта сэндвичем с курицей.       На старшем рубашка из тонкого розового шифона. Ткань такая легкая и мягкая, что словно стекает по его плечам на хрупкие руки и грудь. Под горлом у самого кадыка аккуратно завязанный бант. Перламутровые пуговицы и свободные манжеты из белого кружева. Брошь в виде изогнутой металлической розы возле сердца. Пальцы неторопливо берут маленькую чайную ложку и начинают размешивать сахар в кружке. Два кубика.       — Хен, — зовет Чонгук.       Сокджин поднимает голову и слегка улыбается. У него на запястье серебряный браслет с розовыми и белыми стеклянными бусинами, который ему позавчера подарил младший. Вместе с букетом пышных пионов, ради которых он оббегал половину Сеула. Они стоят теперь на тумбочке в их спальне в вазе, в которую старший налил воды и теперь бросает кубики льда, чтобы цветы дольше оставались свежими.       — Тебе чертовски идет эта рубашка, хен.       Которую Чонгук купил для него в прошлом месяце. У Сокджина был завал на работе, они почти не видели друг друга, и младший от скуки решил пройтись по торговому центру с друзьями. Проходя мимо одной из витрин, он увидел на манекене эту рубашку. На его хене она смотрится в миллион раз лучше, чем на том бездушном куске белого пластика.       — Естественно. Ты же мне ее подарил, — улыбается.       — Именно поэтому.       От него пахнет розами и сладким апельсином. Духи из рекламы, в которой Натали Портман в пышном розовом платье говорит что-то своему мужчине о том, что хочет подтверждения его любви.       Сокджин — это его цветущий букет.       У них дома на дверце холодильника стоит ряд бутылочек с ягодными йогуртами. В спальне почти всегда есть букет цветов, который приносит Чонгук. В шкафу огромное разнообразие свитеров, рубашек, толстовок и футболок всех оттенков розового и фиолетового. Там же лежит лавандовая кепка Чонгука, которую он любит надевать летом на прогулки по Сеулу. На ней вышито белыми буквами «핑크색». У них кровать застелена мягким белым пледом, к завтраку готовятся оладьи с фруктовыми джемами и взбитыми сливками, в ванной на зеркале красной губной помадой выведено «Я люблю тебя».       Младший обожает дарить ему подарки: начиная от букета до дрожи любимых пионов и заканчивая дорогими парфюмами со сладким запахом. Ему двадцать, и он на втором курсе в университете искусств. У него заработок в Интернете, потому что с мозгами и талантом повезло, поэтому парень может позволить себе принести вечером домой коробку пончиков в розовой сахарной обсыпке и клюквенным джемом внутри.       Сокджин сначала отнекивался, говорил, что Чонгук должен заботиться в первую очередь о себе, а не тратить на своего хена деньги, достать которые ему стоит бессонных ночей. У того своя колонка в одном из самых модных корейских журналов, интервью постоянные и тысячи подписчиков в Инстаграме. Но младший только улыбается, кладет ему ладонь на гладкую щеку и медленно наклоняется к губам, блестящим от клубничного бальзама.       — Останемся дома вечером?       У Сокджина первые за последние два месяца заслуженные дни выходных. Поэтому Чонгук уже перенес все свои заказы в Интернете и договорился со старостой, чтобы она его прикрыла завтра в университете. У них давно данное друг другу обещание устроить вечер просмотра любимых фильмов. Надо купить карамельный попкорн и бутылку полусладкого красного вина в супермаркете неподалеку от дома.       — Я уже скачал все три фильма про Железного человека, хен, — ухмыльнулся Чонгук.       Они смогут наконец выспаться и проснуться вдвоем, а не в спешке желать доброго утра и убегать каждый по своим делам. Можно будет сходить на выставку в картинную галерею, о которой давно говорил Джин, устроить фотосессию на берегу реки Хан, прогуляться по магазинам, заказать столик в Ryunique*, гулять по ночному городу до самого рассвета, держаться за руку и целоваться до нехватки дыхания, не боясь, что будешь высмеян за свои чувства.       Старший улыбается и тянет к нему руку через стол. Они переплетают пальцы и просто смотрят друг другу в глаза.       За окном ноябрь и Сеул.       Но у них в душе, кажется, снова август и Пусан.