Практические пустое помещение, напоминающее гараж. В углу стоит старый и разодранный диван, на котором мирно спит Сегал, прикрыв голову косухой и свесив ноги через подлокотники. Солнце садится… Было бы неплохо просыпаться. Парень заворочался и нехотя выглянул из-под косухи, осмотрев помещение. Сняв косуху с головы полностью, он сел и надел её, а затем сонно зевнул и потянулся.
— Я просыпаюсь, когда солнце садится… Кажется это ненормально, — парень встал с дивана и выглянул в оконце над дверью. Почти закат. Он нахмурился и вспомнил, о чём думал вчера.
Парень решил для себя, что раз у него не выходит ладить с законом, то он пойдёт против него. Как ни старайся — всегда выходит какая-то ерунда, из-за которой он же потом и получает на орехи. Если он решил, что идёт по тропе бандита, то это значит, что ему нужно больше тренироваться физически и быть готовым к любому повороту судьбы. Теперь он один и бороться придётся в одиночку. В ином случае — можно найти единомышленников, но зачем они ему? Хантер решил для себя, что теперь он одиночка. По крайней мере сейчас, а дальше, как карты лягут. Вдруг судьба сыграет по-иному и ему всё-таки удастся встретиться с Джеком, в чём сам парень глубоко сомневался.
Он отошёл от двери и сам себе сказал, — Цели ясны. Приоритеты расставлены. Пока медиа умышлено дурачит нас тайнами… — взгляд его пал на каменный пол. У правой стены от двери стоял стеллаж, на полках которого лежали его мотоциклетные очки и перчатки, которые он потом нашёл в «глубинах» багажника, винтовка, две кобуры с ПЯ и куча патрон. На полке ниже стоял остывший чёрный кофе, который парень заварил себе ещё днём, но так и не допил его и завалился спать. Он взял в руку винтовку и осмотрел её. Резко развернувшись, он снял предохранитель и прицелился в стену. Опустив дуло, он снова поставил винтовку на предохранитель и положил на полку.
В этом «гараже» Джек видимо сам жил, либо с другом, но в любом случае наличие боксёрской груши и штанги его право радовало. Сняв косуху, он бросил её на диван и подошёл к груше, подвешенной на толстую цепь. Хантер ударил по груше раз, второй… сделал паузу и задумался, а после ударил ещё.
— Улица научила драться… Лишь сильным жизнь даёт удачу в долгосрочный прокат. И пока ты пиздишь о том, как мир к тебе не справедлив, — очередная серия ударов, — врачи очередного мямлю вынимают из петли, — рычал себе парень под нос. Это давало ему некую мотивацию и отвлекало от одиночества.
Стало жарковато. Сегал развернулся и стянул с себя футболку, швырнув её к косухе на диван. После этого он снова вернулся к отработке ударов. Парень изнурял себя до невозможности, продолжая себе рычать, — Я сам решаю, что мне выпадет: Решка или Орёл. Мне-то подавно подачки с небес не падали, и я всегда смогу добычу отличить от падали, — Хантер подпрыгнул и с разворота ударил грушу с боку, присел и снова очередь кулаками, — И пока кто-то греет жопу на Бали, я пытаюсь разобраться почему душа болит!
Разговоры, как и тренировки, отнимали силы и кареглазый довольно быстро запыхался, не рассчитав сил. Устав, он через силу продолжал бить, набитую песком, грушу. Когда сил совсем не осталось, он встал, уперевшись рукой в грушу, а лбом прислонился к месту под рукой. Парень переводил дыхание, вдыхая и выдыхая через рот.
Ночь… и гараж освещали только уличные фонари и звёзды. А Хантер то подходы со штангой делает, то грушу мутузит, что есть сил. Шаги у дверей гаража, которые парень тут же услышал. Он оставил штангу и поднялся на ноги, быстро подойдя к стеллажу и взяв в руки пистолет Ярыгина. Снял с предохранителя и тихо подошёл к двери, готовясь стрелять. Сегал медленно приоткрыл дверь, пытаясь увидеть человека, который здесь шатается в столь позднее время. Тень. Он резко распахнул дверь и направил дуло пистолета в человека, чью тень он только что видел.
Фонарь отсвечивал, но было несложно догадаться, что силуэт был женский. Присмотревшись, Хантер обратил внимание на отблеск огненных волос и опустил револьвер, сплюнув через плечо, — Тху, Дельгадо, ты всегда ко всем подкрадываешься в тёмное время суток или я один такой избранный? — он поставил пистолет на предохранитель и сунул его в, прикреплённую на ремень, кобуру и сделал несколько шагов к девушке.
Послышался странно охрипший голос рыжей, — А ты всегда ночью ходишь голый и хватаешься за револьвер, кидаясь на каждого прохожего?
— Что с твоим голосом? — изумился парень и подошёл к ней ближе, положив руку на плечо. Аккуратно подняв её голову за подбородок при свете фонаря он увидел разодранную губу и кровоподтёки на щеке. Он взволнованно спросил, — Что случилось?.. Что с тобой и кто это сделал?
Она отвела голову от руки парня и, опустив голову, зашипела, — Вообще-то я не думала, что тебя встречу, поэтому если ты думаешь, что я пришла сюда специально, чтобы поплакаться тебе — ошибаешься.
— Я об этом даже не думал, идиотка, — отрезал Хантер, возмущённо фыркнув. Ещё раз взглянув на зеленоглазую, он вновь смягчился, — Раз забрела ты сюда неосознанно, то я пожалуй осмотрю тебя, меня вводят в сомнения некоторые твои ушибы, которые я успел приметить. Тебе нужен отдых.
— Какой глазастый, — фыркнула та и, помолчав, смущённо согласилась, — Ладно, хорошо, — рыжая прошла за парнем, а потом добавила, припоминая одно несказанное ею же слово, — Спасибо.
Хантер обернулся через плечо и довольно хмыкнул. Впустив её в гараж, он закрыл дверь. В помещении не стало шибко светлее, даже с включённым светом.
Рыжая медленно прошла на середину и хмыкнула, — Очевидно нора холостого парня, у которого нет желания обустраивать жильё, следовательно, либо оно временное, либо он просто очень ленив, — посмотрев на висящую на цепи грушу и лежащую рядом штангу, она перевела взгляд на оголённую крепкую спину Сегала, между лопаток которой была замысловатая узорчатая татуировка, и добавила, — и я склоняюсь больше к первому варианту, — девушка перевела взгляд на стеллаж и тут же обратила внимание на винтовку, разбросанные по полкам патроны и вторую кобуру с пистолетом Ярыгина. Она продолжила свой анализ, — А если жильё временное, то хозяин жилья существует бродячей жизнью. Судя по оружию на стеллаже — у него проблемы с законом, а судя по штанге и боксёрской груше — активно тренируется.
Стоящий у стеллажа Хантер, обернулся к девушке лицом и облокотился спиной назад, складывая руки на груди, — Неплохой анализ этой конуры. Ты не коп случаем? — он хитро и одновременно дружелюбно покосился, подняв бровь.
— Я бы могла сказать, что я следователь или детектив, но это было бы неправдой, — она сунула большие пальцы в карманы джинсов и усмехнулась, — Как и у тебя, у меня проблемы с законом. Возможно это видно по моему лицу, — она указала на своё побитое лицо.
— Неужто копы приложили? — не поверил Хантер.
— Увы, это были не копы, — она фыркнула.
Кареглазый побегал глазами и кивнул на диван, — Садись, — он отшатнулся от стеллажа и прошёл следом, — рассказывай, что произошло?
Она села на диван и подняла голову, — Зачем тебе это знать?
Хантер сел рядом и молча посмотрел на неё. Подумав, ответил, — Знаешь… Вот сейчас я как недобитый шакал, изгой и цель для копов. Иногда хочется слышать не только свой голос вовремя тренировок и размышлений о том, что же тебе теперь делать, когда ты в общем-то всё потерял… но и чей-либо ещё, — он замолчал, глядя рыжей в глаза, а после добавил, — Та-ак и рассудка лишиться недолго. Да и мне просто интересно, какой ублюдок решился набить тебе морду.
Дельгадо сначала смотрела на парня с неким недоверием, но вскоре её взгляд изменился. Она смотрела в его блестящие карие глаза, а затем отвернулась и вздохнула, заговорив. Парень подсел ближе, — …Всё из-за отца. Помнишь Вадхана? — рыжая посмотрела на Хантера и тот активно закивал, а она продолжила. — Он очень зол на меня. Просто невозможно. Он с самого начала не хотел моего появления, но потом решил, что из меня можно вырастить преемницу и использовать меня как оружие, но его планы рухнули. Опять же из-за меня, он пытался подговаривать меня на будущее, но я будучи даже совсем мелкой — никогда не слушала его. Когда я была в возрасте семи лет, ездила с матерью в Испанию, к её друзьям, которые потом стали и моими друзьями — он подослал своих людей и те напали на нас и на компанию, с которой мы были. Мать застрелили снайперы, а меня они не догнали — я ускакала с Рамоном и ещё несколькими знакомыми на лошадях. Они долго нас искали, но так и не нашли. Когда я выросла, часто ездила в Испанию, но в основном я живу кочующим образом в Хагеновском округе. И вот Вадхан на протяжении трёх лет пытается поговорить со мной, заманить в Могильный ветер, а я упёрлась рогом… И из-за него же у меня проблемы с законом, ну и не только из-за него. Вадхан грозится, что если я не присоединюсь к нему, то «рано или поздно тебя настигнет кара, послушай своего отца. Когда власть будет моей — ты сможешь делать всё, что тебе заблагорассудится, ты будешь моей гордостью. Не делай ошибки, подумай хорошо, крошка»… Тьфу. Ну, и вот. В очередной раз я показала ему свои рога и острый язык…
— И он попытался тебе эти рога обломать… — протянул Хантер, поняв её. Он взглянул на девушку, — Это он сам тебя или кто-то из Могильного ветра?
— Всё, что он может мне сделать — дать пощёчину. Более никогда ничего не делал, хотя и хочет убить. Хотя нет, я всего один раз с ним сцепилась и то, быстро закончила, убежала потом… Я угроза для него. Он подсылает своих людей, чтобы они разбирались со мной. И чаще всего меня убить пытается его главный и верный помощник — Логан, — девушка зашипела и болезненно схватилась за ребро, — Этот сукин сын вообще без тормозов, однажды он меня всё-таки чуть не прикончил. А сегодня мы с ним слегка схватились и он пытался меня задушить. Собственно поэтому я немного охрипла.
Хантер зашипел в сторону, — Убил бы, если встретил.
Рыжая услышала его слова, но сделала вид, что нет, — Я Аллегро, кстати. Фамилия Шумахер, которую я взяла от отчима.
— А Дельгадо де Сантьяго? — Сегал повернулся к зеленоглазой и вспомнил, что хотел осмотреть её.
— Это неполная фамилия матери. Полная: Дельгадо Рамирес де Родригес Сантьяго, плюс фамилия отчима, как первая. Я гоняла от его имени, чтобы как-то денег заработать. Правда несколько раз чуть не разбилась, но это другая история. Может и ты немного о себе расскажешь?
Хантер оторвался от осмотра её побоев на лице, замерев, глядя той в глаза. Он снова сел рядом, — А что я про себя сказать могу. Хантер Сегал, ранее именованный как Ричардас Доминик Касераускас. Холост, как ты сама заметила. Объявлен вне закона, в детстве был самым частым гостем в детской комнате полиции. Потом военная академия, мед. До этого меня батя отправлял в психбольницу, где меня всегда сажали на замок. Три раза сбегал. В последний раз со словами: «Бог любит троицу», долго с меня потом Давид ржал. Меня хотят упечь за решётку, как особо буйного и опасного, и хотят упечь в психушку, как психически неуравновешенного и больного гневной манией, круто, да? — он усмехнулся и продолжил. — В общем-то… Я решил для себя, что раз я один, то буду выкручиваться сам. Буду вне закона, вести жизнь бандита. Других путей у меня нет, только назад — в больницу, за решётку или в гроб. Ни один из этих вариантов меня не устраивает, поэтому… Остаётся только стать бандитом. Но знаешь… — он замолчал и девушка внимательно посмотрела на него, ожидая, что скажет парень. Хантер поднял голову и посмотрел на девушку, — Жизнь, которая у меня есть сейчас — сложно назвать жизнью. Это скорее… — он слегка закивал, — простое существование. Выживание. Но не жизнь, нет…
— Я понимаю о чём ты, — тихо вымолвила рыжая, кивнув. Кареглазый усмехнулся. Они смотрели друг другу в глаза, будто общаясь телепатически.
Сцена вырезана.
Ночь была долгой и насыщенной…
***
Вздох, за которым последовал удовлетворённый и мягкий мужской голос, — Ох… Ну что, мадам, может расскажите, как дожили до своих лет, сохранив невинность?
Подосипший женский отвечает, — Дурак. Знаешь, попытки были, много кто приставал, но почему-то по яйцам не получил только ты.
— Отшивала всех, значит. Хах, какой я особенный. Вот знал, что я какой-то необычный!
— Не то слово «необычный»…
— Не понял. Ты ещё от первых оргазмов не отошла что ли или я чего-то не допонял?
— Всё вместе. Мы ведь и раньше с тобой как-то пересекались…
— Я помню, как ты в меня влетела в детстве!
— Да ну тебя, дурень. Я о том, что… Не много ли совпадений для двух изгоев общества? Мы пересекались раньше, недавно ты из неоткуда появился и выгородил перед отцом, — пауза, — хотя тебя никто, собственно, не просил. А сейчас я мне как специально попалась твоя конура, а потом ещё и это… По-моему это не совсем нормально.
— Однако… Хотя пусть. Возможно судьба заготовила нам какую-то парашу, которую нам суждено будет исправлять вместе. Чёрт его знает. М-да, — осознание того, что сказал фигню, — ляпнул, как в лужу пёрднул.
Хихикание, напоминающее чирикание птички.
— Какая прелесть. Нет, серьёзно, херню спорол, — не долгая пауза, — но знаешь что?
— М-м?
— Раньше… Я сейчас буду нести бред, можешь не слушать, просто пожужжать хочется.
— Я слушаю.
— Ну, окей. Вот знаешь… Раньше я был, можно сказать, бойцом. Всегда всем рожи бил, за правду старался всегда горой стоять… А потом пошёл какой-то сбой и всё пошло к чёрту. Сначала батя отказался и вследствие остался без семьи, потерял связи с Лукасом, друг мой, не уверен вообще, что он жив. Ушёл в мед вместе с Давидом, тоже друг мой, точнее я в мед, а он на физика, кажется. Жили в одной общаге. А потом… Всё снова пошло не пойми как. Сцепился с одним человеком, который хотел меня пристрелить и оставить в горящем холле общаги, но на мою голову, буквально, свалился один перец… Джек. Он меня вытащил, а потом как-то от копов спас и пригрел здесь. И исчез. В то время, когда меня вытурили из меда… Я чувствовал себя как потерянный щенок в мегаполисе. Нихрена нет, ходи гуляй, да от копов прячься. Я угасал… Терял веру в себя и вообще во всё. Встретил Джека… Вроде бы, вот он, огонёк, который вроде как затаил во мне надежду: «вот, дальше будет лучше», но этот огонёк угас так же быстро, как и возник… Джек пропал с концами и я совсем зачах.
— А по тебе не скажешь.
— Ты ещё не заснула? Ничего себе, бедная девочка, слушает мои бредни, — он погладил лежащую на его груди голову и чмокнул затылок.
— А чё молчать, если есть, что сказать? Я очень внимательно слушаю, к тому же твой голос меня успокаивает.
— Попахивает читерством. Не знал о такой функции моего голоса, как «успокаивать», мне казалось, что это самый обыкновенный голос.
— Вовсе нет. У тебя… Мягкий и… Уютный голос.
— Я, конечно, понимаю, что ты почти полностью лежишь на мне, но я же не диван, чтобы быть мягким и уютным.
— Дурень ты. Пока не услышишь что-то подобное — не поймёшь. От твоего голоса становится спокойно, уютно.
Продолжай лучше.
— Ну… Хорошо, уболтала. Кхм, но когда я видел Джека последний раз, я уже находился в этом состоянии. Состоянии полной растерянности и потерянности. Я понял, что один — я никто… Если есть хотя одно плечо, на которое можно опереться, пусть даже очень хрупкое, — пауза, — я готов на всё. И вот, понимаешь… Я настолько потерялся в себе и в этом всём дерьме, что… Как-то проснулся на скамейке, засыпанный снегом, от того, что меня растряс Джек. И как-то до этого… Я встретил тебя. То есть ты меня поймала в переулке ночью. И мы первый раз с тобой поцеловались… Я будто чувствовал какой-то прилив тепла и умиротворения. Словно во мне снова загорелся этот огонёк! Но потом ты ушла… И я снова остался наедине со своим философскими размышлениями. У меня была даже мысль: «Господи, зачем она меня прикрыла, лучше бы мимо прошла, может хотя бы копы пристрелили», серьёзно.
Рука скользнула по телу и, найдя его руку, сплела пальцы «замочком».
— И этот огонь снова угас. Я торчал в этом гараже и разговаривал сам с собой, лишь бы не свихнуться. Я догорал… Конкретно. А сейчас… — пауза, — твоё появление вернуло меня к жизни. Ты зажгла во мне огонь и я словно феникс восстал из пепла…
Но если мир сгорит дотла, то утром следующего дня.
Я словно феникс — восстану из пепла и огня.
И пусть полыхает земля,
Меня это не коснется.
Тут каждый сам за себя,
И у меня свое место под солнцем…
