***
Остаток недели Йен видел Микки только на работе. Вечером воскресенья он не работал, а Микки никогда не готовил ланчи, поэтому рыжий решил ему написать. Он знал, что они оба не работали в понедельник, но учитывая, что за несколько дней они перекинулись лишь парой слов, Йен не хотел ничего загадывать. Когда он не учился и не работал, то прочесывал интернет, пытаясь отыскать более-менее приличный рецепт блюда, которое записал для него Микки. Им оказалось рагу из утки и овощей. «Завтра я собираюсь прийти к тебе и готовить» «Правда?» «Ага. Так что не планируй ничего, чтобы у нас было больше часа» «Купить тебе что-нибудь в магазине?» «Нет. Я сделал все так, как сказал мой сэнсей, и сам обо всем позаботился.» «Я проснусь к одиннадцати.» «Отлично. У меня завтра одна пара, закончу в десять.» «Скажи мне, что ты не купил готовое блюдо» «Увидимся в 11.» Йен не смог сдержать улыбки, представляя лицо Микки, читающего его сообщения. Брюнет не знал, что он взял жаровню и вообще все необходимое из ресторана. Он уже приготовил утиное конфи и поставил его остывать, а фасоль находилась в процессе приготовления; можно сказать, что Йен был абсолютно готов к завтрашнему испытанию, только сам он был уверен, что сделал все неправильно и у него выйдет отменная гадость. Еще он был уверен, что его хватит, чтобы накормить десятерых, так что его семье лучше быть в настроении для французской кухни. В понедельник он даже не досидел до конца пары и ушел. Забежав домой, чтобы упаковать все необходимое, он вызвал такси и беспокойно ходил по улице взад-вперед, пока не подъехала машина. Когда он постучал в дверь Микки, часы показывали половину одиннадцатого, но так как Микки открыл довольно быстро, Йен не чувствовал себя слишком неловко. — Я думал, у тебя пары. — Я проголодался. — Это блюдо долго готовить. Йен поставил пакеты на пол и схватил Микки за запястья, потянув на себя, а затем развернув его и вжав спиной в дверь. Брюнет изогнул брови, но Йен не дал ему возможности что-либо сказать, потому что тут же накрыл его рот своими губами, пробуя его на вкус жадными, торопливыми движениями наглого языка. Микки застонал в поцелуй, и Йен вжался в него еще сильнее, коленом разводя его ноги. На Милковиче были только майка и боксеры, а потому Йен отлично чувствовал, как член Микки твердел с каждым прикосновением и поцелуем. Широкой ладонью обхватив шею любовника, Йен слегка сжал ее, не желая отпускать Микки, пока языком он трахал его рот, пробовал его, заявлял свои права на владение. — Где спальня? — выдохнул он, разорвав поцелуй, но все еще вжимаясь губами в рот Микки. — Слезь с меня, гигант хренов, и я покажу, — Микки был слишком запыхавшимся, так что ему не очень удалось подделать раздражение. Быстро оттолкнув Йена, он провел его через кухню в небольшой коридор. В спальне царил утренний бардак, простыни были смяты и свешивались с края кровати на пол. Йен стянул футболку через голову и бросил ее на кресло, где лежала куча одежды. Микки, несколько секунд понаблюдав за ним, принялся раздеваться. Скинув с ног обувь и избавившись от остатков одежды, Йен направился прямо к Микки и схватил его за бедра, пальцами зацепившись за резинку его боксеров и стянув их, высвобождая стояк брюнета. — Бля, — выдохнул Йен и, отпустив пижамные штаны и позволив им свободно упасть на пол, обхватил пальцами член Микки. Он чем-то напоминал самого Микки — среднего размера, но твердый и красивый — и как только пальцы Йена сомкнулись в кольцо у основания ствола, у него создалось впечатление, будто его руки были созданы для того, чтобы дрочить именно Микки. Микки чуть приподнялся на носках, окончательно сбросив с ног пижамные штаны, и свободной ладонью Йен несильно сжал его яйца, оттягивая. Милкович застонал, прижавшись губами к губам Йена, целуя его жадко и грубо, языком буквально имея его рот. Он запустил пальцы в рыжие волосы и сжал их, пока Йен продолжал ласкать его член руками, дразняще и неторопливо, прислушиваясь к сбивчивому дыханию Микки. Разорвав поцелуй, Йен прижался губами к шее любовника и хрипло выдохнул. — Ты твердый, — он сжал его стояк двумя ладонями, выбив из груди Милковича настолько сексуальный звук, что вниз по его спине пробежала стайка мурашек. Прижавшись губами к нежной коже шеи брюнета, Йен принялся кусать и сосать, языком слизывать пот, пробуя его на вкус. Ему хотелось поглотить Микки, оставить на всем его теле темно-красные и фиолетовые засосы. Йен никогда и никого так не хотел, никогда не хотел так сильно обладать кем-либо, даже на короткий миг. Комнату наполняли хриплые и гортанные стоны брюнета. Йен повел губами чуть ниже и укусил Микки за сухожилие в том месте, где изгиб его шеи переходил в плечо; он аккуратно втянул кожу в рот, намереваясь оставить очередной засос, и буквально почувствовал биение пульса брюнета у себя на языке. Микки сделал шаг назад, и Йен пошел за ним, не желая его отпускать. Милкович провел ладонями вниз по спине Йена и накрыл его задницу, продолжая тянуть за собой, пока они не остановились, наткнувшись на кровать. Йен отсосался от шеи Микки, успев заметить, как к смоченной слюной коже уже начала приливать кровь, формируя темную отметину. — Хочу тебя трахнуть. — Хороший план, — прохрипел Микки, хватая ртом воздух. Схватив Йена за запястья и отстранив его руки от своего члена, он развернулся, залез на постель и потянулся к прикроватному столику, чтобы выдвинуть ящик. Йен мог только предположить, что Микки искал презервативы и смазку, потому что все его внимание привлекала задница Милковича. Он видел Микки в темных рабочих брюках, видел его в джинсах, но это не шло ни в какое сравнение с видом его голой задницы. Она была просто идеальна: круглая и упругая, и Йен инстинктивно потянулся в кровать следом за Микки, схватив его за талию и потащив к себе, чтобы членом вжаться между его ягодиц и потереться об них. Микки опустил голову, застонав одновременно с Йеном. Рыжий накрыл ладонями мягкие полушария, с удовольствием наркомана впившись в них пальцами и разведя их еще шире, чтобы член его провалился глубже. Потеревшись о ложбинку между ягодиц любовника, он почувствовал намек на его дырочку, но ощущения от одного только трения были такими великолепными, что Йену просто хотелось закрыть глаза и чувствовать, раствориться в ощущениях. — Твою мать Йен, ну давай же, — Микки перенес вес своего тела на локти, и Йен уперся руками в матрас по бокам от брюнета, продолжая с наслаждением тереться об его зад. — Как же охуенно. — Будет еще охуеннее, если ты трахнешь ме… — Шшш, — Йен продолжил двигаться, склонившись к спине Микки и языком проведя по его дрожащему плечу. Микки слегка передернулся, чувствуя, как терпеть становится совсем невыносимо; ощущение губ и зубов Йена, как бы нечаянно касающихся его кожи, ничуть не помогло. Микки напрягся, словно собирался что-то сказать, но Йен остановил его влажным, теплым поцелуем в шею. — Шшш. — Йен, — Микки почти скулил, почти умолял. Йен мягко вздохнул и с неохотой выскользнул из приятного углубление между ягодиц Микки, руками проведя от его плеч вниз, к заднице. Микки одобрительно замычал, но в этот момент Йен вновь остановился; он повел ладонями обратно вверх, пальцами надавив на ямочки под его поясницей. — Йен. В этот раз голос Микки звучал отчаяннее, но Йен его проигнорировал. Он наклонился и заменил пальцы на язык, кончиком рисуя круги на коже любовника и чувствуя, как тот дрожит под его прикосновениями. За свою жизнь у Йена было много секса, но никогда никто не реагировал на его ласки так; словно каждого прикосновения было слишком много. Микки сходил с ума от его касаний, и это возбуждало, это опьяняло, и Йен хотелось продолжать сводить его с ума, продолжать дотрагиваться до него, пока они не зайдут слишком далеко и не измучают друг друга настолько, что не останется даже сил на секс. — Пожалуйста, — голос Микки ворвался в мысли Йена. Пальцы брюнет запустил в собственные волосы, а лбом вжался в подушку; дыхание его было едва слышимым. На мгновение Йен подумал, что Микки вообще не дышит, а потому сдался и потянулся за смазкой с презервативами. Микки дернулся и издал стон благодарности. Йен, натянув презерватив, как следует смазал пальцы и вылил немного смазки между ягодиц Микки. — Боже, да, пожалуйста. Рыжий потер двумя пальцами дырочку Микки, распределяя теплую смазку и чувствуя, как сжимается и расслабляется узкое колечко мышц под его прикосновениями. Он начал медленно вводить внутрь указательный палец и тут же почувствовал, как тесно Микки его сжал. — Расслабься. — Иди нахуй, — огрызнулся Милкович. — Твоя вина, что я здесь умираю, блять. — Могу остановиться, — вопреки своим словам Йен толкнулся пальцем лишь глубже, встречая сопротивление тесных мышц, пока те привыкали к давлению. Дожидаясь, Йен костяшками массировал промежность Милковича, изредка как бы случайно надавливая на нее. — Я тоже могу умереть. Причина и сле… дствие, — голос Микки дрогнул посреди слова, и он застонал, когда Йен извлек из него палец, а затем ввел сразу два. Дыхание брюнета стало прерывистым; он почти не чувствовал, как Йен накрыл ладонью его спину, успокаивающе погладив. — Боже, Йен. Ну давай же. Пожалуйста. Йен проигнорировал его, как и свой изнывающий от возбуждения член. Желание помучить Микки теперь сменилось желанием помучить себя, заставить себя ждать, пока Милкович не будет полностью готов, чтобы принять его. Чувствуя, как его пальцы разрабатывают тугое, горячее и влажное отверстие, он хотел лишь одного: заменить их на свой член, погрузиться полностью в эту жаркую влагу. Он ввел третий палец, краем разума понимая, что вот-вот потеряет контроль. Так и оказалось; Йен толкнулся всеми тремя пальцами всего один раз, а затем, торопливо их вынув, надавил набухшей головкой члена на разработанный вход, проникая внутрь. Он едва не кончил от одного протяжного стона Милковича и обхватил пальцами основание своего члена, с силой его сжимая, чтобы предотвратить оргазм. Микки слепо потянулся рукой к бедрам Йена, желая надавить на них, засадить его еще глубже. — Еще. Давай, трахни меня уже. Йен вошел полностью, погрузившись в Микки по самые яйца, вжавшись ими в его бледные ягодицы. Все так, как он себе представлял, только еще лучше. Еще горячее, еще теснее, еще приятнее. Йен даже представить себе не мог до этого, как охуенно будет находиться внутри Микки; не мог представить, какой эффект на него произведет поток слов и те умоляющие звуки, слетающие с губ любовника. Сначала он не мог понять, что Микки говорил, но затем осознал — это было всего одно повторяющееся, словно мантра, слово. Давай, давай, давай. И Йен начал двигаться. Его выдержки хватило всего на несколько медленных толчков, а затем он сорвался и перешел на жесткий, грубый темп, вдалбливаясь в Микки максимально глубоко. Пальцы его впивались в бедра брюнета, и он знал, что совсем скоро там появятся синяки. При мысли о том, каким тело Микки будет выглядеть в ближайшие дни — все покрытое фиолетовыми засосами и синяками, оставленными его ртом и пальцами — он сорвался на еще более быстрый, остервенелый темп. Микки все еще что-то говорил; изо рта его вылетали такие грязные и похабные звуки, что Йену казалось, что каждый слог словно рушил какие-то опоры внутри него, и он вот-вот сломается, разорвется от переизбытка ощущений, не помещающихся в его теле. Свободной рукой Йен обхватил член Микки, большим пальцем дразня скользкую, сочащуюся смазкой головкой. Он застонал и принялся рвано двигать ладонью, размазывая вязкую, липкую субстанцию по всему члену любовника. Микки отпустил бедро Йена и вновь запустил пальцы в волосы, лицом уткнувшись в подушку и матрас, чтобы приглушить стоны. Мышцы Микки сжались, еще приятнее сдавливая член Йена, когда он почувствовал приближение оргазма. Сам Йен был почти уверен, что он умолял Микки; умолял его кончить, чтобы он тоже смог, но не слышал собственных слов, так как их заглушало биение пульса, словно вся его кровь хлынула в уши, к лицу. Он сфокусировался на головке Микки, мизинцем дразня уздечку, пока тело Милковича не задрожало и он не кончил в ладонь рыжего. Йен застонал и шлепнул ладонь на бедро Микки, размазав по нему горячую сперму, схватив из последних сил и натянув его на свой член как можно глубже, трахая его, пока он уже не мог дышать, не мог думать и двигаться; только тогда он, наконец, кончил, головкой уткнувшись в простату Милковича, и замер. Ему потребовалось приложить много усилий, чтобы просто не повалиться на Микки, особенно когда сам брюнет обмяк на кровати. Упав на локти, Йен начал осыпать плечи и спину Милковича мягкими поцелуями, слизывая с его кожи пот, смешанный с запахом секса. — Боже. Микки что-то промычал в подушку и повернул голову. Лицо его все еще было красным, и он сделал глубокий вдох, сглотнув, прежде чем выдохнуть. Йен поцеловал его шею, а затем принялся покусывать кожу, на которой почти не осталось живого места. Когда Микки снова замычал, он резко присосался к его шее сильнее, намереваясь оставить очередной засос. — Вампир ебучий. — Я еще не прокусил кожу, — Йен издал тихий смешок, чувствуя, как Микки задрожал в ответ. Медленно отстранившись, он стянул презерватив. Как бы ему ни хотелось просто развалиться на кровати, еще больше он не хотел просыпаться в холодной сперме, а потому рыжий поднялся на трясущихся ногах и исчез в ванной комнате. Когда он вернулся, то застал Микки все в той же позе и забрался к нему под одеяло, расслабленно вытянувшись. — Хэй. — Ммм, — голос Микки звучал сонно и умиротворенно, он уже почти спал. — Разве ты не должен готовить? — Серьезно? Брюнет улыбнулся, закрыв глаза, и обнял Йена за талию. Посчитав это за отрицательный ответ, Йен повернулся лицом к Микки и, переплетя их ноги, тоже закрыл глаза.***
Проснувшись, Йен попытался нащупать Микки рядом с собой, но вместо этого наткнулся лишь на мокрое пятно. — Блять, — он сел и, вытерев руку о простыню, осмотрелся. Микки не было видно, но с кухни доносился потрясающий аромат свежей выпечки, поджаренного лука и чеснока. Потянувшись, Йен вылез из кровати и, натянув по пути боксеры, прошлепал на кухню. — Микки? Брюнет стоял около стойки и аккуратно раскладывал слоями ингредиенты для рагу, которые притащил Йен. Йен встал рядом и начал наблюдать за тем, как Микки выкладывал в глубокую форму фасоль, мясо, бульон, а затем вновь все повторял. Прежде чем начать второй слой, Микки быстро взглянул на Йена и улыбнулся. — Ты хорошо постарался. — Но всю работу делаешь ты. — Ты все подготовил. Это самое сложное. Нарезать овощи и все выложить — ерунда, — зачерпнув половником еще немного бульона, Микки начал выливать его в форму, остановившись, когда бульон добрался до слоя фасоли. — Хочешь вина? Я купил заранее. — Собирался меня соблазнить? — Нихуя. Я намеревался потрахаться как только ты придешь, — Микки ухмыльнулся и поставил форму в духовку. — А вино для того, чтобы отпраздновать хорошо проделанную работу. — Ты знал, что секс будет настолько хорош? — Я подозревал, — Микки еще раз улыбнулся и закрыл духовку. — Но я говорил про готовку. Я верил в твои навыки правильного обращения с уткой. — Не вижу, как это поможет мне заполучить работу в Айхоп. Микки поставил таймер, а затем повернулся лицом к Йену. — У тебя не получится попасть в Айхоп, Галлагер. Там жесткая конкуренция. Ты слишком мягкий, — он ткнул Йена пальцем в живот, и тот схватил его за запястье, притянув к себе и заключив в свои руки. — Итак, у меня вопрос. Микки вскинул брови, но вместо того, чтобы посмотреть на Йена, встал на носочки и провел языком по его шее. — Мм? Йен закатил глаза от удовольствия и прикрыл их. Он накрыл ладонью затылок Микки, молча подсказывая ему, чтобы тот не останавливался. — Мы… мы с тобой… Микки заменил язык губами, поцеловав его. — Ты перестанешь задавать идиотские вопросы? — Да, — сжав пальцами волосы Микки, Йен оттянул его голову слегка назад, чтобы поцеловать. Это был медленный, теплый поцелуй, и хоть Йен и понятия не имел, что он означал, ему казалось, что это было что-то хорошее, учитывая то, как тесно прижимался к нему Микки и как руки его скользили по спине рыжего. Когда он отстранился, то руки не убрал, удерживая Йена рядом. — Ты и правда считаешь, что Айхоп мне не светит? — Боже, просто заткнись уже.***
Йен собирался заглянуть домой и закинуть туда остатки своего рагу, но Фиона затащила его внутрь и устроила целый допрос, заметив улыбку на его лице. Его сестра обладала слишком хорошей интуицией, чтобы купиться на «у меня что, не может быть просто хорошего настроения?», а потому Йену пришлось сдаться и рассказать ей все о работе, уроках готовки и Микки. Про Микки он говорил очень много. Они так заболтались, что не заметили, как домой вернулась вся семья, и тогда они разогрели рагу и дружно его съели, охая и ахая. Йен был уверен, что никто из них никогда не пробовал утку. Еще он был уверен, что Лиаму она не понравилась, но он съел фасоль, свинину и сосиску, так что Йен посчитал это за победу. К тому времени, как он ушел, Йен прекрасно осознавал, что большую часть ночи он проведет над учебниками, но это того стоило, ведь приятно было с кем-то обсудить случившееся. Ему стоило рассказать об этом Рэйчел, но он знал, как сильно она недолюбливала Микки, и он точно не был в настроении защищать себя. Усевшись в трамвай, Йен ощутил вибрацию телефона в кармане. «Меня позвали шефом на еще один частный ужин. Как думаешь, сможешь удержать член в штанах и помочь?» «А ты думаешь, что сможешь удержаться и не достать его из моих штанов?» «Ничего не обещаю. Ты должен быть сильным.» «Будто ты позволишь сексу помешать твоей работе.» «Завтра в ресторане расскажу о деталях.» Глядя в телефонный экран, Йен расплылся в идиотской улыбке. Эта беседа ничем не отличалась от других, разве что намеки на секс сменились прямыми обсуждениями, но все равно все казалось… каким-то другим. Йен чувствовал себя иначе. Он все еще улыбался, когда приехал домой, и даже все последующие три часа, что доделывал домашку. Правда, когда через два часа зазвенел будильник, он уже не улыбался, как и во время бесконечных пар, но к тому времени, как Йен пришел на работу, улыбка вернулась на его лицо. Как только он вошел, его перехватила Рэйчел и, оттащив к бару, протянула ему рюмку. — Выпей. — Зачем? — Римбауд только что узнал, что ты продинамил Джеффрис. Он просто вне себя. — Что ж, вопреки тому, что там думает Римбауд, я не шлюха, — Йен осушил рюмку и посмотрел в сторону кабинета начальства. — Если честно, у него были причины полагать, что ты согласишься, — Рэйчел поморщила нос и пожала плечами. — Сам знаешь, что это правда. До этого ты никогда никому не отказывал, — Йен нахмурился и уже хотел осадить ее, но Рэйчел была права. — Это все из-за того, что ты запал на Микки? Ее голос был пропитан неодобрением. — Я на него не запал. — Нет? — Нет. Не просто запал, — Йен пожал плечами и провел пальцем по краю рюмки. — Я знаю, что тебе он не нравится. — Да, не нравится. Я думаю, что он мудак, и ты заслуживаешь лучшего. — Да? Я заслуживаю быть грязным секретом женатых мужиков? Чтобы мне платили за то, чтобы я оставался этим грязным секретом? Этого я заслуживаю? Рэйчел вздохнула. — Он козел. А эти хотя бы обращаются с тобой так, будто ты чего-то стоишь. — Да, я стою столько, сколько они мне заплатят, — он толкнул рюмку по барной стойке к девушке. — Со мной Микки не козел. Он вообще не козел, и если бы ты дала ему шанс и хотя бы поговорила с ним, то поняла бы это. — Ты никогда меня не убедишь в том, что он не козел. Меня не волнует, насколько хорошо я его знаю. Йен собирался что-то сказать, а затем передумал и пожал плечами. — Ладно, он козел, но это не все. В нем много чего хорошего, только никто не пытался на самом деле его узнать. — Потому что он козел, — Рэйчел встряхнула головой. — Слушай, тут же все по кругу. Может, никто не дал ему шанса, но и он нам его не дал. И, может, он самое лучшее, что есть в мире после нарезанного багета — или какой там французский эквивалент — но лучше тебе просто забыть о нем и делать свою работу. Даже те ее части, которые тебе не нравятся. Хотя, как мне казалось, тебе они раньше нравились. Йен раздраженно выдохнул. Рэйчел не ошибалась. Ему нравился секс, и это было все, что привлекало его в этих мужчинах. Секс с небольшими бонусами в виде чаевых и подарков, разнообразных вещей, доступ к которым был для него закрыт, если бы не их деньги. — Микки важен мне. Он мне нравится. — Скажу это Римбауду, а не мне, — она кивнула в сторону кабинета, из которого как раз появились Римбауд вместе с Джеффрис. Для гостей было слишком рано, так что, видимо, Рэйчел была права, предположив, что дело было в недавней ночи. — Йен, не зайдешь на минутку? Поправив сумку на плече, рыжий последовал за мужчинами в приватный зал. Там было два официанта, который тут же испарились, увидев вошедшую троицу. — Ты помнишь мистера Джеффрис, Йен? — Да, конечно, — Йен слегка улыбнулся. — Он недавно ужинал у нас со своей женой и друзьями. — Ты его обслуживал, — Римбауд сцепил ладони в замок за своей спиной и начал медленно обходить зал по кругу. — Из нашего разговора я пришел к выводу, что ты понял, что я имел в виду, когда просил тебя обслужить его. — О, я понял. Вы хотели, чтобы я занялся с ним сексом, чтобы он продолжил покровительствовать вашему ресторану и рассказывать своим друзьям, которые, разумеется, тоже не геи, что в Чикаго есть отличное место, где можно хорошо поужинать и провести время. Римбауд резко остановился, словно споткнулся, а затем продолжил идти. — Ты понял меня. Ты знал, что когда я просил тебя обслужить мистера Джеффрис и его друзей, я намекал на то, что ты выполнишь условия нашей… договоренности. — Я пошел в его отель и был в номере, когда он там появился. — Однако. Джеффрис поднял руку. — Сегодня я и несколько моих друзей будем здесь ужинать. И чтобы не было никаких недопониманий, я скажу как есть: ты обслужишь нас, а когда все закончится, то пойдешь в мой отель, дождешься меня и дашь мне то, за что я тебе заплатил в прошлый раз. — Я полагал, это были чаевые за мои услуги, — Йен почувствовал, как лицо его покраснело от злости, а раздражение закипело в крови. — Чаевые были включены в счет. Но те двести долларов я заплатил за немного иные услуги. Которые, как я понял из слов мистера Римбаудов, ты оказываешь регулярно. И сделаешь это сегодня ночью. — Или? — Йен увидел, как дверь кухни слегка приоткрылась, и оттуда в зал заглянули Микки, Рэйчел и еще несколько официантов. — Или, — голос Римбауда был холодным, как лед. — Ты окажешься без работы. И, возможно, тебя навестит полиция Чикаго, когда я расскажу им о тебе и твоем маленьком нелегальном бизнесе у меня в ресторане. — Или, — Йен выдавил кривоватую, озлобленную улыбку. — Я могу уволиться, — повисла тяжелая, долгая пауза, в течении которой Йен наблюдал за десятком выражений, промелькнувших на лицах Джеффрис и Римбауда. — Пожалуй… Да, так я и сделаю. Я увольняюсь. Дверь кухни распахнулась, и в зал вошел Микки. Лицо его тоже было красным, и по сжатым кулакам и резким движениям было понятно, что брюнет пребывал в бешенстве. Все уставились на него, и Йен испугался, что Римбауд сейчас сорвется и что-то рявкнет, спровоцировав тем самым самую неожиданную реакцию. Йен понятия не имел, на что Микки был способен в таком состоянии. — Микки, вернись на кухню. — Нет, — Микки стянул с себя фартук и бросил его на пол. — Я тоже увольняюсь. — Микки, — Йен замотал головой, но Микки успешно его проигнорировал, дерзко глядя в глаза Римбауда. — Ты… Ты что? — теперь и лицо Римбауда покраснело. — Да ты… Я уничтожу тебя. Твоя готовка тебе не спасет, когда я всем расскажу о твоих выходках. Домогался до моих сотрудников, терроризировал кухню… — У меня уже есть другая работа, — спокойно перебил его Микки, а затем посмотрел на Йена и изогнул бровь. — У нас обоих есть. Так что нахуй тебя, — брюнет указал на Римбауда, а затем на Джеффрис. — Нахуй тебя, нахуй эту работу и… в общем, идите в пизду. Пошли, Галлагер. Он знает, куда отправить зарплату за этот месяц. Йен последовал за Микки, потому что не знал, что еще делать. Он был немного ошарашен своими смелыми действиями, не говоря уж о Микки. Они вышли через кухню, так что у Йена даже не было шанса сказать что-нибудь Рэйчел, и как только он оказался в переулке за рестораном, то издал нервный, высокий смешок. — Твою мать, что я только что натворил? — Уволился, — Микки зажег сигарету и протянул ее Йену. Йен, сделав затяжку, слегка закашлялся и вернул сигарету Микки. — Вот дерьмо. Я не могу уволиться. Какого хера, — он рассмеялся почти истеричным смехом. — Твою мать, Фиона меня убьет, — Микки затянулся сигаретой и откинулся на кирпичную стену, пока Йен ходил туда-сюда, словно загнанный в клетку зверь. Рыжий чувствовал на себе внимательный взгляд Милковича, и это его просто выводило. — Как ты можешь быть таким спокойным? Ты ведь тоже уволился! Блять, какого хера ты уволился? — Я все равно там все ненавидел. Ненавидел это место. Но ты был там, — Микки пожал плечами, увидев, как Йен на него уставился. — И каждый вечер ты приходил на кухню, усталый, как черт, но все равно всегда улыбался и махал, даже если ничего не говорил. Даже когда ты был со своими дебилами друзьями, я все равно видел, как ты смотришь и улыбаешься. Сначала я никак не понимал, почему, но потом, наверное, понял. — Ты… Ты оставался только потому, что я тебе нравился? Микки снова пожал плечами и выпустил в лицо Йена облачко густого дыма, вновь протянув ему сигарету. — Бывают причины и похуже. Йен взял сигарету и откинулся спиной на стену рядом с Микки, своим плечом прижавшись к его плечу. — И сейчас ты уходишь по той же причине? — О, да перестань. Только не говори, что ради тебя такого никто не делал. Йен повернул голову и посмотрел на Микки. В приглушенном свете ему было тяжело разглядеть его голубые глаза, но Йен знал, что сейчас они выражали намного больше, чем хотелось бы самому Микки. Так было всегда. — Нет. Такого — не делали. Вообще не делали ничего значимого. Микки оттолкнулся от стены. — Пошли отсюда, а? Йен кивнул и выпрямился. Они пошли с Микки вдоль улицы шаг в шаг. — Ты сказал, что у тебя новая работа? — У нас уже запланирован приватный ужин. И этот парень владеет рестораном и как раз ищет персонал. Это не французская кухня, и главным шефом я там не буду, но для начала очень даже ничего. — Ты сказал, что работа есть у нас. — Ну… ты будешь помогать на приватных ужинах — на нормальных ужинах, где тебе не придется торговать задницей — да и вообще, всегда есть фастфуд, — Йен ущипнул Микки за руку, и тот, посмеиваясь, отпрыгнул от него. — Ладно, ладно. Он видел тебя в действии на прошлом ужине, ты его впечатлил. Готов поспорить, что тебе даже подкинут maître d' position. Как думаешь, получится у тебя строить из себя важную особу? — Ты удивишься, когда увидишь мои способности, — Йен рассмеялся. — Я просто притворюсь своим старшим братом, — он аккуратно дотронулся до руки Микки. — Так куда мы сейчас идем? Микки переплел свои пальцы с пальцами Йена и бросил сигаретный бычок на тротуар. — Не хочешь сходить в Айхоп?