Fairly Local

Луна коварно заглядывала в окно комнаты. Комнаты, больше смахивающей на номер отеля. Дверь с треском открывается, замок падает в замедленном режиме. В таком же замедлении в комнату врываются вооруженные люди. Полиция или спецназ – не имеет значения. В комнате громко играет одна и та же музыка, поставленная на повтор, одна единственная. Эльфийская песнь, Вивальди. Настежь открыты все окна. Ужасно холодно. Под окнами собралось приличное количество снега. Он врывался в окна ожесточенным вихрем. Снег неприятно хрустел под ногами вошедших. Свет их фонарей выхватил из темноты фигуру парня. Одежда на нем полностью белая, кроме шапки – она горит красным огнем. Цветом крови. Крови, которая капала с его рук, смешиваясь с влетающим снегом. Тайлер Джозеф сидел в своем ледяном царстве, чуть наклонив голову влево. В этой комнате он казался чьим-то творением. Скульптурой, чей создатель отлучился, оставив музыку, под которую творил. Сидел он неподвижно, уставившись в стену невидящим взглядом, казалось, даже не дышал. Шестеро людей с оружием окружили его, смотря через маленькую точку прицела, боясь выпустить из круга света, боясь моргнуть или вдохнуть лишний раз. В ледяное царство шагнул мужчина в пальто, поправляя очки. Взгляд его уперся в Тайлера, который не обращал никакого внимания на то, что творится вокруг. Доктор повернул голову к единственной приоткрытой двери, откуда, цепляясь из последних сил, прорывался слабый огонек свечи. Доктор кивнул головой в сторону этой двери, и двое стоящих в коридоре копов медленно пошли к ней, держа ее на прицеле. Тот, что стоял к ней ближе всего, кончиками пальцев толкнул дверь, на что она отозвалась жалобным скрипом. На стенах ванной, на полу, на ванне были темные пятна. Словно художник, устав творить скульптуру, решил нарисовать картину, используя ванну, как холст. В тусклом свете свечи все выглядело пугающим. До тех пор, пока порыв ветра, который не мог прорваться сюда, победно загубил единственный источник света. К нему на помощь пришел уверенный луч фонаря. Открывшаяся картина ужаснула еще больше. Краской художника оказалась кровь. Рядом с ванной валялся нож. А в ванной лежал никто иной, как Джош Дан. Ванна была заботлива заполнена водой, словно парень просто решил принять ванну. И все бы так и подумали, если бы не ужасная рана на шее и белый цвет лица. Доктор встал в проеме, глядя на открывшуюся картину. Покачал головой, снял очки, устало протерев лицо. Тайлер продолжал сидеть неподвижно. Он слышал лишь веселый смех Джоша, который зашел в ванную. Дальше все происходило так, словно он просто смотрел фильм. Вот он идет к окнам, открывая их, сдирает шторы, позволяя порыву холодного ветра подхватить их и унести в темноту ночи. Вот он достает из тумбочки нож. Вот он идет к двери, из-под которой пробивается тонкая полоска света. Из-за двери слышны звуки воды, льющейся из душа. «Он не услышит» - раздается тихий ласковый шепот из-за плеча и, подталкивая его к двери, тянет руку к ручке. Дверь бесшумно открывается. Тайлер видит свое отражение в зеркале и хочет закричать, но у него нет голоса. Из холодного стекла зеркала на него смотрит он, но глаза… не его. Они красные. Он прорвался. Тот, из-за кого Тайлер боялся ночной темноты, когда был маленьким. Даже когда приходит в комнату родителей, он видел его, стоящего у подножия кровати, смотря на него кроваво-красными глазами. Блуррифейс. Он поворачивает голову. Хлест воды по ванне стал громче, он словно стоял у водопада. Но будь он у водопада – незамедлительно шагнул бы вперед, позволяя сильным струям воды унести его далеко от этого места. Только бы не случилось того, что он собирается сделать. У Тайлера просто нет сил, чтобы остановить его, ему приходится просто беспомощно смотреть на то, что сейчас произойдет. Его рука взлетает вверх и отодвигает штору, отделяющую его от реального мира. Джош. Единственный человек, который дорог Тайлеру как брат. Он проявил доброту, спас его от себя же. Но его власть над ним слабела. Пока защита не треснула, разлетевшись в куски. Он видел, как кровь стекает по белоснежной наклонности, уходя в вечность. Вибрации от крика Джоша под рукой. Он ему что-то шепчет, и взгляд Джоша загорается испугом, но тут же гаснет. Он все понял. Тайлер кричит, бьется в прочное стекло, разбивая руки и оставляя красные мазки на холсте. Холодная сталь блестит в полумраке. Он наносит мазки на белоснежный кафель стен. Бережно укладывает Джоша на дно этого мира, выключает внешний мир. Включает ночные кошмары. Джош еще бьется, цепляется за его руку, пытаясь не погрязнуть в холодной темноте, но рука его соскальзывает, оставляя эту жизнь на его руках. Когда ванна наполняется, Джош уже уходит в темноту, унося с собой все. Все. И заточенного во льдах Тайлера. Нож летит вниз, разбивая судьбу на до и после. Он слепо бредет обратно в комнату, садится на край кровати и медленно умирает, позволяя холоду мира поглотить себя. Кровь медленно стекает с его рук, разбиваясь об пол, смешиваясь со снегом. Очень давно он позволил заточить себя в стены психиатрической больницы. Очень давно он жил в пределах одной комнаты с одним окном под потолком и вечным снегом, лежащим на полу. Он мог часами сидеть возле полупрозрачной стены, следя за силуэтом, который сам же и заточил туда. Только здесь, возле этой стены, он не чувствовал себя одиноко. Силуэт по ту сторону стены сидел, прижавшись головой к стене, пытаясь рассмотреть то, что творится на стороне Тайлера. Он видел его кроваво-красные глаза, видел как медленно красится его сторона в красный. Он видел, как Блуррифейс приложил руку к стене. Тайлер долго смотрел, пока не встал напротив темного силуэта, приложив руку к размытому очертанию руки. Не заметил, как начал таять лед Крепости. Тогда появился Джош. Он спасал его от него. Тайлер чувствовал себя счастливым рядом с ним, не замечая, что пленник завидовал, ревновал его. Тайлер, отвлеченный реальной жизнью, забыл про него, оставил одного в этом ледяном царстве. Он решил отомстить. Тайлер сидел, освещенный лучами фонарей, под прицелами. Теперь он не видел смысла возвращаться в тот мир. Не видел смысла ломать глухую стену льда между ними и реальностью. Доктор кивнул головой, и холодный металл сомкнулся вокруг рук Тайлера. Двое подняли его и повели на улицу, где уже ждала машина с красно-синими мигалками. Он понимал, что обратно в больницу он не вернется. Он отправится туда, откуда он выбраться не сможет, не сможет никому навредить. Его везут в тюрьму.