Бабочки в коробке

Грязный окровавленный человек, прихрамывая, шёл к руинам Йеллоустоунского Национального Парка. Он придерживал левую руку, из предплечья которой торчал осколок стекла, один глаз заплыл синяком, одежда превратилась в дурно пахнущие лохмотья, но мужчина скрипел зубами и продолжал свой путь. Трагическое и жуткое зрелище. Но зрителей не осталось. Всего две недели назад мир вокруг был спокоен и прекрасен, но в выжженном аду никто не узнал бы привычный парк. И даже родная мать вряд ли узнала бы в измотанном человеке гордого и непоколебимого доктора Кондраки. Но она умерла, как и все остальные, даже бабочки. Вот к чему приводит нарушение условий содержания Кетера. Вот цена неосторожности. И всё это его вина, результат самонадеянности и эгоизма. Бункер SCP-2000 ждал своего часа. Кондраки не встретил препятствий на пути, вошёл, добрался до центра управления и сообщил «богу из машины» команду: — «Опасность миновала». Запускаю протокол «Лазарь 01». Махина ожила, запуская процесс обработки информации. Совсем скоро, получив молчание вместо ответа из Зон Фонда по всему миру, машина начнёт восстановление ценных сотрудников, и мир возродится из руин. Это хорошо, это правильно… А он, Кондраки, наконец может позволить своему сознанию ускользнуть и забыться ненадолго. На час, или день, или год… «Кстати, для протокола, а какой сейчас год? Точно была весна, число не вспомнить… Ну и ладно», — не успев додумать, обессиленный Кондраки рухнул на пол и отключился. *** — Конни, ты зануда, — протянул Клеф и раздражающе громко втянул остатки коктейля через соломинку. — А ты тролль и бестолочь. Убери ноги с моего стола! — огрызнулся Кондраки. Закадычные враги пили «текилу санрайз» (читай — намешанную Клефом бурду) посреди кабинета и болтали словно бы ни о чём. Кон подозревал, что Альто не просто так заглянул к нему через час после работы и предложил немножечко поправить здоровье после рождественского запоя. Альто же разглагольствовал о декольте Райтс, сводничестве Брайта, как ловко сбагрил свои отчёты Айсбергу, посмеивался, но всё время бросал на Кондраки испытующие взгляды, в которых не было и намёка на улыбку, будто ждал подходящий момент для… чего? Кондраки не знал, перебрал в уме тысячу догадок, и неведение нервировало всё сильнее. — Что глаза таращишь? — хмуро спросил он. — Нравишься. — Нахуй сходи. — Не пойду. Как твои бабочки поживают? — неожиданно сменил тему Клеф. — Лучше всех. Тебе какое дело? На жопе ровно не сидится? — Грубиян ты. Это просто вежливость. И что эти милые создания нашли в тебе? — Им нравится мой запах, сам знаешь. Клеф повёл бровью. Кондраки не оценил и показал ему кулак. Альто рассмеялся и повертел в руках бокал. — И это не единственная твоя странность. Вот сколько раз тебя пытались устранить? — К чему ты клонишь? — насторожился Кон. — Ты практически неубиваем, видишь объекты, которые недоступны человеческому взору, вечно по уши в событиях, если дело касается нарушения ОУС или катастрофы, дружишь с бабочками… Блин, ты на Шестьсот Восемьдесят Втором катался! Я начинаю подумывать что ты из этих, — Клеф сделал ударение на последнем слове и многозначительно кивнул в сторону какой-то статуэтки, стоящей на столе Кондраки. Тот нахмурил брови, силясь понять, что имел в виду Клеф. — Не понял, поясни, — честно признал он. Альто склонился к нему и понизил голос: — Скульптор. — Ты ёбнулся, что ли? — Кондраки чуть не задохнулся от негодования. — Если хотел меня отравить, мог бы и поскрытней работать! — А с чего ты взял, что я убивать тебя пришёл? Просто предупреждаю, будь осторожнее с фантазиями. Они у тебя сбываются. Махнув на него рукой, Кондраки отвёл взгляд. Заявление Клефа его даже расстроило, Клеф, может, и заноза в заднице, но не круглый идиот! Может, просто ищет повод его убить? В это Кондраки поверил бы охотнее. — А сам-то тогда? За тобой тоже странностей вагон. — Как знать, — шире улыбнулся Альто, склонил голову набок и продолжил уже серьёзно: — Я не шучу. Я действительно тебя предупреждаю. Не то, чтоб я уверен на сто процентов, но… Ты единственный, с кем я не дохну от тоски. И я не хочу тебя убивать, король бабочек. — Баааабочек, — машинально поправил Кондраки. — Чушь, Клеф. Будь так, я б давно понял. — Хорошо, если так, — кивнул Альто. — Ещё по одной? *** Не то чтобы Кондраки поверил болтовне Клефа, но с того разговора ему стало неспокойно. Припоминая разные случаи из своей жизни, он находил и подтверждение, и опровержение теории Клефа. Да, эпизод с катанием на Шестьсот Восемьдесят Втором был. Да, он не умер, потому что заблаговременно попросил рой подстраховать его. Да, сам хмыкнул над кровавой кашей, в которую должен был превратиться его труп после падения с небоскрёба, примерно оценил в шагах, как далеко разлетелись брызги, поковырял носком ботинка внутренности, стараясь сложить из них слово «fuck», но быстро бросил эту затею. Но его спас заранее продуманный план и то, что он хороший наездник! Да, он устранил Князя. Да, облил его кошачьей мочой. Да, издевался, целенаправленно доводя Князя до белого каления, даже когда тот тащился за ним, сыпля угрозами и проклятиями, с отрубленной ногой, из которой вытекала тёмная кровь. Но о вампирах информации полным-полно, Князя было легко вывести из себя, ослабив бдительность, а ему не в первой сталкиваться с опасностью! Да, они с Клефом разрушили Зону. Глупо вышло. И дорого. И влетело потом. Но никто же не виноват, что Клеф проснулся поутру и решил: «Хм, пойду-ка я убью Дитя Ведьмы!» Кондраки почти ни при чём. Да, любит он поиздеваться над Глассом. То меч полирует, то описывает особо кровавые инциденты в духе кровь-пиздец-кишки на люстре-мы все умрём-а вот хуй-жопа-жопа-жопа. Но кто-нибудь, кроме Гирса, проходит это обследование серьёзно? Это Фонд, тут нормальных нет! А то, что он кофейный и адреналиновый наркоман, вообще не в счёт, такой каждый пятый. Но что-то его беспокоило. Чёртов Клеф со своими чёртовыми догадками, посеявшими семена сомнения в его голове! Они не то, что взошли, а расцвели буйным цветом. Кондраки даже снилось, как из его головы прорастает нечто вроде ядовитого плюща. А ещё он видел кошмары, в которых уничтожал Зону, город, даже мир. Иногда умышленно, но чаще — по неосторожности, старался всё исправить, но тщетно. От этих снов Кондраки вскакивал в ужасе, шёл пить кофе и находил какое-нибудь противное дело, вроде тех же отчётов, которое занимало бы его мысли, не давая снова заснуть. Ничего себе выходила история, с Клефом вместо Фредди Крюгера! В особо противные ночи, когда сон не шёл и не находилось дела, чтобы отвлечься, Кондраки смотрел в окно на падающий снег и пытался усилием воли заставить его прекратить идти. Разумеется, ничего не выходило, он просто полчаса, как дурак, буравил взглядом ночь за окном. Этот глупый ритуал немного успокаивал, и Кондраки с чистой совестью отправлялся спать. Под утро снегопад прекращался сам собой. В конце концов Кондраки просто плюнул на слова Альто, решив, что это дурацкий розыгрыш. Сходил на любительский чемпионат по фехтованию, в филармонию, подцепил в баре симпатичную девушку, развеялся. Настроение пришло в норму, и Кон сделал вывод, что месяц зря мариновал свой мозг в глупости и испуге. А когда к концу квартала привалило работы, почти радостно вслух пожелал «Чтоб вы все сдохли!», обращаясь непонятно к кому, не заботясь о последствиях. Потому что у ругательств их не бывает. *** Как правило, самым напряжённым временем были отчётные периоды, после которых все выдыхали и немного расслаблялись. Но не в этот раз. У объектов словно началось весеннее обострение, даже Безопасные стали беспокойны, а Эвклиды и Кетеры словно взбесились, не шли на контакт и стремились нарушить условия содержания. Едва ли не каждая Зона просила поддержки, но на это просто не хватало рук: все были заняты, и к руководителям и О5 всё чаще направляли зашифрованные запросы об активации Таумиэлей. Запросы отклонялись по причине того, что ситуация не являлась опасной или критической, пусть и напряжённой. В какой конкретно момент всё вышло из-под контроля или, как выразился бы Кондраки, «пошло по пизде», отследить было сложно. Наверно, сказалась общая усталость, а может, руководящему составу стоило прислушаться к просьбам сотрудников раньше. В конце концов, не время искать виноватых, когда нужно разбираться с последствиями массовых нарушений ОУС! И это было только полбеды. Прибавились утечки информации. Началось всё со сбоя генераторов в камере Сто Шестьдесят Пятого. Пески начали активно распространяться по Зоне, поглотили МОГ почти в полном составе, и только вторая оперативная группа смогла справиться с последствиями. Никто не говорил, что с объектом, которому достаточно быть в форме песчинки, чтобы посеять панику и хаос, будет легко. Настоящий кошмар начался, когда с разных точек вокруг расположения Зоны стали поступать сообщения о пропавших людях и подозрительных песчаных дюнах, которых там отродясь не бывало. Логично было бы предположить, что сотрудники случайно пронесли частички Сто Шестьдесят Пятого на одежде, коже или в волосах, но каждый из них проходил процедуру осмотра, стерилизующий душ, а одежду сожгли. Либо диверсия, либо развитие аномалии. От греха подальше всех сотрудников, взаимодействовавших в тот злополучный день с объектом, устранили. Но на этом ничего не закончилось. Были и другие странные случаи, в результате которых гибли люди и устранялись сотрудники, подозреваемые в предательстве. В первую очередь страдали МОГ и исследователи. О5 издали приказ, запрещающий устранение сотрудников без прохождения усложнённой процедуры проверки лояльности организации или их прямого указания. И это был лишь первый звонок! В течение недели произошло порядка семидесяти случаев нарушения только в американском отделении. Силы сотрудников иссякали, и вскоре начался кромешный ад. Кондраки не спал сутками, стараясь придумать решение, и не перестрелял лично всех повинных в нарушении условий лишь потому, что людей критически не хватало. Стоило хоть на полчаса уснуть, как в сновидения прорывались образы бедствий и катастроф: улицы, полные трупов, искорёженные здания, небывалые катаклизмы. Реальность врывалась в сон, правительства разных стран отказывались сотрудничать, видя, что Фонд не справляется, напряжение выражалось во всё новых и новых вооружённых конфликтах. Не иронично ли, что финальным аккордом стали именно они? Эйнштейн оказался прав: третья мировая война обратила мир в руины. Спаслись немногие счастливчики, которым повезло оказаться в укрытии. В их числе был и Кондраки, который конец света проспал, утомлённый бесконечной работой. Разбудила его тишина, зловещая, звонкая, как гулкий колокол. Он напряжённо вслушивался, силясь уловить хоть какое-то проявление жизни. Просидев несколько минут, резко встал, вышел из кабинета и прошёлся по коридорам, нарочито громко топая, привлекая внимание кого бы то ни было. Воздух был тяжёлым, словно вязким. Уловив сладковато-противный запах гниения, Кондраки пошёл в его направлении. В большом помещении, служившем переговорной, обнаружились тела нескольких докторов и агентов. Кожа местами слезла, в проплешинах влажно поблёскивали обнажённые мышцы. Белёсые глаза незряче смотрели в никуда. А уж запах… Кондраки вышел в коридор, кашляя и прикрывая рот рукавом. Разложение не могло произойти так быстро, наверно, их убила какая-то аномалия. Доктор уткнулся лбом в стену, стараясь дышать ровно, не поддаваясь тошноте и панике. Нужно думать рационально, нужно сделать всё, что в его силах, чтобы вернуть всё как было. Благо у него четвёртый уровень допуска, и он знает, куда идти и что делать. Но сперва нужно найти защитный костюм. Что бы ни произошло на земле, это определённо ужасно. Умереть с его стороны будет крайне безответственно. *** Он очнулся в своём кабинете, совершенно разбитый. Не было сил даже глаза разлепить, не то что думать о том, в каком времени он оказался. Послышался щелчок двери и приглушённый голос Клефа: — Псс, Конни! Как насчёт «текилы санрайз»? Здоровье после праздников поправим, м? Понятно, это вечер того проклятого дня, когда его жизнь сперва маленькими шажочками, а после во весь опор помчалась в тартарары. Кондраки, не размыкая глаз, показал Альто на дверь. — Не в настроении. — Что с тобой, Конни, ты заболел? — обеспокоился Клеф. — Да, пускай будет так. Я заболел и никого не хочу видеть. Клеф разочарованно вздохнул. — А я-то надеялся… Знаешь, у меня к тебе разговор вообще-то. Как надумаешь, заходи. Думаю, это важно. — Обязательно. Стоп. Клеф? — Кондраки резко поднял голову и зашипел от боли и рези в глазах. — Ты ничего не припоминаешь? — Например? — Нарушения ОУС, катаклизмы… Недавно. Нет? Клеф долго смотрел на него, не улыбаясь, обдумывая, к чему это он. Наконец медленно произнёс: — Странный ты сегодня, Конни. Выспись, что ли? — Тебя забыл спросить, — выдохнул Кондраки. — Ну вот, теперь я тебя узнаю! Бывай! Кон уронил голову на руки. Всё чертовски плохо. После отката никто ничего не должен помнить. А в его голове творился настоящий хаос из настоящих и поддельных воспоминаний. Это могло значить только одно: он опасен. Его нужно изолировать, а ещё лучше — убить. Но он не позволит этого сделать Клефу. И было бы грубо уйти, не попрощавшись. Немного придя в себя, Кондраки направился в камеру Роя, предварительно отдав приказ дежурному приготовить побольше сахарного сиропа и фруктов. Последний королевский пир. Главное, уговорить их не оберегать его больше. *** Не стоило его злить. Правда, не стоило. Он просто хотел попрощаться с бабочками! Это что, так много?! Он бы сам свалил, уже готовился, неужели нельзя было выбрать другой день, чтобы попытаться устранить его в ёбаный пятый раз? Натравить на него Стрельникова, послать за ним Клефа, серьёзно? Они, блядь, серьёзно?! Издеваются нахуй! Кстати про Альто: вспомни солнце, вот и лучик… «Ну уж нет, бляди, — зло думал Кондраки, врываясь в кабинет Гирса. — Теперь-то я свою жизнь вам задёшево не продам!» Сердце колотилось как бешеное, он вывалил Гирсу всё… почти. Но когда пуля пробила ему череп, всё замедлилось и, наконец, стало удивительно гармонично и спокойно. Всё произошло намного быстрее, чем он ожидал, но так даже хорошо. Правильно. Как жаль, что не получилось проститься с бабочками… *** P.S. В Монте-Карло стояла удушающая жара, а французский давался непросто, картавить он не умел. Благо, привык ходить без бороды, первое время чувствовал себя голым. Абсолютной уверенности в том, как он выжил и в какую параллельную реальность угодил, не было. С другой стороны, Фонд его не беспокоит, и ладно. Как знать, может, таков его рай? Сигнал смс в нежданно ожившем мобильнике вмиг испортил настроение. — Что ещё? — буркнул мужчина и прочитал сообщение. Ему предлагали работу «Маршалл, Картер и Дарк». Уже замахнувшись было, чтобы выкинуть мобильник в море прямо с пирса, Кондраки осознал, какую именно ему предлагают зарплату. Перечитал сообщение. Убедился. Подумал ещё немного, спрятал мобильник в карман. Не нужно принимать такие решения сгоряча. Глядишь, разбогатеет и яхту купит…