Мухомор, или Суета вокруг дивана

По запыленному плафону лениво ползала поздняя осенне-зимняя муха, путаясь в лапах и засыпая на ходу. Ларин сам себе казался ее родственником, возможно, не очень-то и дальним. Во всяком случае, в лапах сейчас он путался точно так же и вырубался на полушаге. Сказывались вторые сутки без сна. Мухомор наконец пошел на финальный заход. — И вот что, Лар-рин, еще раз такой финт выкинешь — уволю к ебаной матери! Понял? — Ларин вяло кивнул, прикидывая, как бы поскорее прийти в кабинет, половчее согнать с дивана прикорнувшего Дукалиса и завалиться туда самому. — Что ты мне тут киваешь? — взбеленилось начальство. — Меня в главке по головке не погладят за то, что у некоего капитана Ларина отчетность не написана — а отдуваться мне… Тьфу! Мухомор с лихвой оправдал свое прозвище. Давешняя муха с потолка все-таки заплелась лапами или уснула и упала прямо в рот начальству. Начальство несколько раз сменило цвет, прежде чем смогло выплюнуть ее и рявкнуть: — Иди уже, Ларин! Из последних сил сохраняя морду невозмутимым кирпичом, Ларин дошагал до кабинета и только там разразился хохотом. Храпевший на продавленном диване Дукалис вскочил и завертел головой, флиртовавший по телефону Казанова скорчил недовольную рожу. Каразия поперхнулся принесенным из дома пирожком. — Андрюх, ты чего? — ошалело пробурчал Дукалис. — Мухомор-то у нас и вправду гроза всем мухам, — простонал Ларин, аккуратно, но неотвратимо выживая его с дивана. — Грозился щас пустить мне потроха и выгнать нахер из ментовки, если к среде не сдам все бумажки, а ему возьми и свались муха с потолка и прямо в рот. Казанова зажал трубку ладонью, некультурно заржал и поинтересовался: — И что, сожрал? — Так он же не хамелеон! — встрял Дукалис. Каразия хрюкнул от смеха и поперхнулся чаем. Ларин скинул кроссовки и, пользуясь ситуацией, вытянулся вдоль спинки дивана, явственно ощущая ребрами всю неоднородность его рельефа. — Выплюнул. Ну зато дуста и дихлофоса не надо. Мухомора запустили, и готово! Каразия все-таки дожевал и задался насущным вопросом: — А интересно, он и на тараканов так действует? Задрали, сволочи, чуть не маршем ходят. — Не-е, эт вряд ли, — лениво протянул Ларин, умостив голову на подголовнике. — Не Тараканомор же он. Ребята грохнули смехом. Дукалис наконец заметил, что диван уже не его единоличная собственность, и возмутился: — Э-э, Андрюх, ты чего? Я первый на него сел! — А я первый лег, — не открывая глаз, проворчал Ларин, ухитрившись мимикой показать, где он видал и Дукалиса, и его претензии в конкретный период времени. — Вы еще право первой ночи этому дивану устройте, — суфлерским шепотом предложил Казанова, волей судьбы и коллег оставшийся на сегодня без личной жизни и не очень-то этим довольный. Каразия только было открыл рот, чтобы съязвить, как с грохотом распахнулась дверь, влетел взмыленный Соловец и прохрипел: — Там коммерсанта на «мерсе» расстреляли с женой в упор! Быстро все работать! — и вымелся обратно в коридор, забыв на столе планшет. Ларин со вздохом опустил ноги и нащупал раскисшие от осенней слякоти кроссовки. Кажется, и сегодня домой вовремя он не попадет. Коммерсант на «мерсе», еще и с женой, всяко важнее тихого алкаша дяди Коли, которого кто-то тюкнул по темечку и оставил в подъезде. До среды между тем оставалось два с половиной дня.