Осколки стереотипов

Аннабет.

Наблюдаю за тем, как девушка умывает лицо холодной водой, а после, оглядевшись, задаёт мне немой вопрос, головой указав в сторону полотенца. Киваю и улыбаюсь, пытаясь так показать ей, что настроена дружелюбно. Талия всё это время ведёт себя так, словно боится нас. Может быть, это такой способ не показывать своего презрения или просто недоверия, но её взгляд, мечущийся из стороны в сторону, когда она в ответ на шквал эмоций Рейчел и моё немое удивление пробубнила что-то про Нико, видимо, после разговора с которым и оказалась в таком состоянии. Было видно, что Талия не хочет говорить об этом, да и вообще жаловаться, но острое желание устроить Нико очную ставку у меня, определённо, появилось. — Спасибо, — Талия смотрит на меня через себя зеркало. Вижу, как уголки её губ приподнимаются в некотором подобии улыбки. — Не за что благодарить, — пожимаю плечами и, одной рукой оперевшись о дверной косяк, тянусь за костылями, которые стоят у двери. Я заверила Рейчел в том, что сама смогу спокойно дойти, а если правильнее — допрыгать, на этих костылях в одиночестве. Не знаю, откуда взялся этот глупый порыв — отвести Талию в ванную, да ещё и в свою, лично. Может быть, потому что хотела услышать историю из первых уст, а, может, это очередное проявление дружелюбия не в самый подходящий момент. Ведь сейчас я не знала, что делать дальше. Что говорить, как себя вести. И не могу точно сказать, что у меня не вызывает подозрения то, что Талия и Нико были где-то вместе, когда стрелки часов были за полночь. Хотя, наверное, не мне судить, ведь я, буквально несколько часов назад, так же странно пообщалась с Перси. — Эта комната такая… — Талия замирает в дверях, ведущих в ванную комнату, не договорив, и оглядывает помещение. Наверное, она не успела рассмотреть его, когда мы вошли, ведь тогда, честно говоря, было не до этого. — Маленькая? — резко продолжаю за нее, прекрасно понимая, что именно это она и имеет ввиду. Ведь эта комната, всего лишь четверть, если не одна восьмая тех помещений, в которых ей когда-либо приходилось жить. Да и что, собственно говоря, можно ожидать от принцессы, оказавшейся в месте с небольшой двуспальной кроватью, застеленной темным покрывалом; письменным столом ещё меньше, на котором разбросаны разного вида и размера чертежи; и шкафом, вмещающим в себя мой однотипный, совсем не пестрящий разнообразностью цветов и фасонов, гардероб. — Уютная, — принцесса выгибает бровь. — Даже моя комната дома не настолько…обжита, что ли. Хочешь верь, хочешь — нет, Аннабет, но я не хотела ткнуть тебя носом в её размер. — Я привыкла думать, что все делают именно это, — честно отвечаю я и, во избежании последующего диалога, прохожу на костылях вперёд. Не то, чтобы я хотела обидеть её этими словами. Даже наоборот — я просто хотела сказать правду. И, как мне кажется, для Талии Грейс весьма очевидную. В конце концов, она всю жизнь провела в окружении людей, которые бы наверняка назвали эту комнату не уютной, а маленькой. Не уверена, назвали бы её вообще комнатой, а не каморкой. — Я слышала, что ты повредила ногу из-за Перси, — не имею понятия, зачем эта девушка продолжает говорить. Может быть, пытается устранить эту неловкость? Если да, то у неё определенно плохо получается, потому что, как только звучит имя Перси, мои щёки предательски краснеют. И я ненавижу себя за то, что не могу точно сказать, почему. Наверное, потому что я нахожусь в щекотливой ситуации из-за этого глупого спора. Да. Из-за спора. — Это была случайность, — выдавливаю из себя. — Он ни в чём, кроме своей неуклюжести, не виноват. — Должно быть, Ди Анджело очень зол на него, — говорит Талия, — снова. Не понимаю, зачем она заводит разговор о Нико, хотя практически уверена в том, что из-за своей злости на него. Ведь даже самому Нико, когда тот злится на кого бы то ни было, становится легче, когда он выплескивает свою агрессию и переживания на кого-либо. Будь то разговор с одним из его друзей или хорошая драка с любым парнем из охраны. Бо́льшая их часть — его хорошие приятели, поэтому Нико знает, что они не будут поддаваться ему просто из-за того, что он принц. У нас это так не работает. Я была больше чем уверена, что у Талии очень много людей, с которыми она может поделиться своими переживаниями. Ведь не провела же она эти года без друзей, не так ли? Но, зная, что они далеко сейчас, я позволяю себе ответить на её вопрос: — Злится Нико или нет, но всё равно не станет устраивать скандалов или драк, — хмыкаю. — Тем более, они с принцем Персеем уже успели довольно мило обменяться гадостями, пока ждали Кинзи. — Это так на них похоже, — я не вижу её лица, идя впереди, но могу точно сказать, что Талия усмехнулась. — До сих пор ведут себя, как дети. — Разве ты обычно не участвуешь в подобных перепалках между ними? — сразу прикусываю язык, едва сказав это. — Прости. Боги, где же всё моё благоразумие? Это вырвалось случайно, и я совсем не хочу обидеть принцессу Грейс. Если честно, она мне даже понравилась — с ней довольно легко общаться для принцессы. — Ничего, я привыкла к подобному, — беззлобно отвечает девушка. — И да, я позволяю себе иногда в это влезать. Но, будь в моих силах, уже давно помирила бы их. — В этом и состоит вся глупость мужской психологии, — закатываю глаза, хотя и знаю, что Талия меня не увидит. — Они все слишком уперты, чтобы отступить и извиниться? — В точку, — киваю, — а ещё считают, что держат любую подобную ситуацию под контролем. Мы смеемся, и этот смех эхом отражается от стен пустого коридора. *** Переступаю порог библиотеки и аккуратно прикрываю за собой дверь. Стараюсь не шуметь, хотя и знаю, что здесь практически никого не бывает, кроме меня, Нико, кого-нибудь из нашей компании, вспоминающих о наличии библиотеки только тогда, когда того потребует их работа, и горничных, убирающих это огромное помещение без малого два раза в неделю. Библиотека находится в общем пользовании, поэтому беспрепятственно брать отсюда книги могут все, начиная самим королём, который этого, к слову, никогда не делает, и заканчивая обычной горничной, которые пользуются этим, что, лично меня, не может не радовать. Всё-таки приятно осознавать, что в наш век ещё не каждый полностью переключился на гаджеты. Оглядываю помещение и прихожу к выводу, что в лабиринте этих стеллажей, доверху набитых книгами, нет никого, кроме меня. Хотя, наверное, этого и следовало ожидать. Неужели кто-нибудь бы пришел в библиотеку в разгар рабочей недели, да ещё и в конце рабочего дня, когда единственное о чём можно мечтать — расслабиться, распластавшись на мягкой постели? Возможно, только тот, кто нагло отлынивает от своих обязанностей, и я, неспособная отнести свою работу человеку в силу своей травмы. Конечно, нельзя исключать тот факт, что мистер Ди мог бы и заехать сюда на четверть часа, чтобы забрать проект, но разве этот бескомпромиссный и заносчивый мужчина пойдет на уступки, если ему это невыгодно? А ему это не выгодно. Поэтому очевидно, почему не может приехать он, а я не могу отправить проект с кем-нибудь из знакомых по той причине, что этот «кто-нибудь» не сможет его представить и всё разложить по полочкам, чтобы у мистера Ди не было ничего, к чему можно бы придраться. Ковыляю в сторону одного из стеллажей в углу, чтобы вернуть на  место книгу, которую брала ещё в прошлом месяце, а закончить смогла только пару дней назад. Наверное, плюс королевской библиотеки состоял в том, что здесь не было человека, контролирующего это место. Поэтому книги брались на неопределенный срок, хотя все до единой после возвращались на место, ведь страх потерять работу за кражу у сотрудников всё-таки был. Положив книгу на её законное место на одной из полок, неловко разворачиваюсь на костылях, параллельно скользя взглядом по названиям и жанрам. Любовные романы, исторические новеллы, научная фантастика, чьё-то лицо, сказки, сборники рассказов… Вскрикиваю от неожиданности и перевожу глаза на лицо, промелькнувшее между полками. Узнаю яркие зелёные глаза, смотрящие на меня с откровенной усмешкой. Видимо, я что-то упустила, и здесь всё-таки кто-то был. Ожидала встретить здесь кого угодно, но только не принца Перси. Вообще-то, я планировала избегать его до пятницы, пока не улажу вопрос с Нико. Но, кажется, кто-то сверху решил по-другому. — Пришла найти очередную менее отвратительную и совсем нереалистичную книгу с хэппи-эндом? — я значительно ниже, чем он, но всё равно вижу его глаза. И стою, как дурочка, задрав голову лишь бы не потерять их из виду. — Не все книги с счастливым концом нереалистичны, — складываю руки на груди, совсем забыв о том, что так не смогу удержаться на костылях. От эпического позора и падения меня спасает собственная реакция, благодаря которой я вовремя ухватываюсь за книжную полку и удерживаю равновесие. Только вот во время этих маневров костыли, выпав из моих рук, с грохотом падают на пол. Кажется, придется приложить немалые усилия, чтобы поднять их и не подвернуть вторую ногу. — Не двигайся, — говорит Перси за секунду до того, как я собираюсь нагнуться, чтобы поднять один костыль. От неожиданности замираю, словно ему действительно удастся говорить, что мне делать с помощью приказного тона. Ну уж нет! Приказываю себе отмереть и, хмыкнув, продолжаю движение. Но наклоняться на одной ноге с перевесом в качестве тяжёлого гипса на второй очень нелегко, чего уж врать. А если быть совсем честной, то я в конце концов теряю равновесие и, размахивая руками, громко вскрикиваю и уже морально готовлюсь к очередному поцелую с холодным полом. Закрываю глаза и молюсь, чтобы в этот раз урон был меньше, чем в прошлый, когда, ощутив чьи-то тёплые руки на своей талии, снова принимаю вертикальное положение. — Я же сказал: не двигайся, — говорит Перси мне прямо в ухо. Его дыхание, ещё более тёплое, чем руки, обжигает кожу. Открываю глаза, чтобы встретиться с его взглядом и тысячу раз проклясть себя за это. Когда я понимаю, что начинаю, словно полная идиотка, тонуть в этих зелёных омутах, губы принца трогает ухмылка: — Ты смешная, когда не знаешь, что сказать. И эта фраза стирает любые сомнения, что обладатель таких красивых глаз действительно может быть не высокомерным и не зазнавшимся идиотом. Да идёт он к черту вместе со своими насмешками! И глазами! В этот раз, прежде чем оттолкнуть его, предусмотрительно хватаюсь за одну из полок. Не знаю, что ему сказать, поэтому, сжав губы, уперто молчу, не глядя на Перси. Надеюсь, что какие-нибудь остатки мозгов подскажут ему сейчас поднять мои костыли и уйти, пока я всё-таки не подняла их и не огрела его ими! И всё равно на то, что он не дал мне упасть, и я при этом чуть было не растаяла, стоило ему только что-то шепнуть мне на ухо. — А ещё ты, оказывается, странно реагируешь на тех, кто пытается тебе помочь, — Перси складывает руки на груди и облокачивается о стеллаж в паре метров от меня. При этом даже не потрудившись поднять костыли. Вот же! Знает, что, как только их поднимет, я не задержусь здесь ни на минуту. — И на что же, позволь узнать, ты рассчитываешь? — не сдерживаюсь и копирую его позу, уже устойчиво стоя на ногах. — Хотя бы на банальное «спасибо», — закатывает глаза и, продолжая ухмыляться, отворачивается, что-то ища на полке. Я молча наблюдаю за тем, как парень несколько раз подряд проводит по корешкам книг и, чертыхнувшись, перемещается все ближе ко мне. — Отодвинься, — нагло говорит он, смотря на меня в упор. — Нет. — Отодвинься, Аннабет. — Нет! — Пожалуйста? — Я не добрая фея и за «пожалуйста» ничьи сдвиги не терплю, — стойко выдерживаю злой взгляд Перси, где-то внутри понимая, что не должна так с ним общаться. Хотя бы потому, что абсолютно не уверена в завтрашнем дне. Уж не взбредёт ли ему в голову отомстить мне за такие слова, используя свои, я уверена, многочисленные связи? Конечно, я понимаю, что он не настолько испорчен, но что мне мешает по-прежнему относится к этому наглому принцу с подозрением? — Всё-таки ты очень смешная, — Перси улыбается и, как мне показалось, немного замешкавшись, кладет руки мне на предплечья и аккуратно, но резко, приподнимает меня и опускает уже сдвинув с моего предыдущего места нахождения на пару шагов. — Я не смешная! — восклицаю я, абсолютно потеряв любое самообладание. Может быть, в том, чтобы выводить меня из себя, этот парень не настолько безнадёжен, как во всем остальном, начиная выбором книг и заканчивая манерами. — Ты даже не представляешь, насколько ошибаешься, — говорит, не отрываясь от увлекательных поисков какой-то книги. Не будь я зла на него, то уже бы давно спросила название, предположив, что могу знать, на каком стеллаже она находится. Но злоба и невозможность ему как-нибудь противостоять затуманили даже любопытство, которым я, по правде сказать, очень редко, но грешила. — Ты же помнишь, что обещала показать мне твой любимый бар? — невзначай интересуется Перси, делая ещё пару шагов в сторону. — Я работаю над этим, — признаться, я немного стушевалась, вспомнив, что всё ещё не поговорила об этом с Нико. В конце концов, после вчерашней ночи и разговора с заплаканной принцессой у меня был повод появиться у него в кабинете и потребовать объяснений. Но я оттягивала этот момент до последнего, поэтому даже сейчас, когда стрелки часов перевалили за шесть, свернула в сторону библиотеки, хотя с самого начала собиралась наведаться к другу. — Думаю, Ди Анджело будет против, — сказал Перси и серьезно на меня посмотрел, — если, конечно, ты ещё не говорила ему. — С чего ты взял, что он будет против? — вопросительно выгибаю бровь. — Что-то случилось? — Прошлой ночью мы довольно… эмоционально поговорили, — парень усмехается и снова отворачивается, продолжая свои поиски. — Поговорили? — недоверчиво спрашиваю я, во всех красках предоставляя то, что Перси только что назвал «разговор». — Уверен? — Более чем, — утвердительно кивает и замолкает, явно намекая на то, что разговор окончен. А в моем списке дел до конца этой недели появляется ещё один пункт. — Бинго! — радостно воскликнул Перси и, держа в руке небольшой томик в кожаном переплете, направляется в мою сторону и протягивает мне книгу со словами: — Как раз для любительниц хэппи-эндов и красивых иллюзий. — «Гордость и предубеждение»? — усмехаюсь и, прищурившись, смотрю на парня. — Ты читаешь женские романы? — Не по своей воле, — пожимает плечами и, заметив мой вопросительный взгляд, объясняет: — Как-то по глупости поспорил с Талией и провалился. Она знает, что больше всего я терпеть не могу две вещи, одна из которых — женские романы. Но спор — это спор, поэтому мне пришлось прочесть. — Вы спорите на книги? — неожиданно для самой себя улыбаюсь. Очень странно представлять подобное «пари» и то, чем оно было вызвано. — Это был единственный раз, — Перси улыбается в ответ. — А какая вторая вещь? — Что, прости? — он смотрит на меня, словно забыв о том, что сказал несколько секунд назад. — Вторая вещь, которую ты больше всего не можешь терпеть. Это было так странно — стоять сейчас, в королевской библиотеке, с парнем, которого едва знаю, но с кем мне, определенно, интересно говорить о книгах, которые я не знаю. Не просто с парнем — с принцем, которые, как мне казалось, априори должны быть скучными и зацикленными на своей непревзойденности. Хотя, может быть, Перси Джексон такой же. И это даже проявляется, когда он язвит! Было странно задавать ему личные вопросы и испытывать странное желание получить на них честный ответ. Бесспорно, это было странно. Но ещё страннее было этот ответ получать: — Ложь. Когда мне лгут. Перси наклоняется, дабы поднять мои костыли и, подняв, опирает их о стеллаж, чтобы я смогла беспрепятственно ими воспользоваться. Он снова беззаботно улыбается и, не произнеся больше ни слова, кивает мне и идёт вперёд, скрываясь в этом лабиринте, именуемом библиотекой. Я перевожу взгляд на книгу в своих руках и почему-то улыбаюсь, осознав, что теперь у нас с Перси есть ещё кое-что общее. И что теперь я знаю о нем немного больше.