Кукла

---1--- За окном снег. А на душе хреново. Впрочем так же, как и последние три года его жизни. Двадцать семь. Ему уже двадцать семь. Брюнет в зимнем тёмном кимоно устало выдыхает сигаретный дым и снова затягивается, закрыв глаза. Раньше он и подумать не мог, что возьмёт в руки сигарету и будет проводить через себя никотин. Пускай. Чёрт. Это лучше алкоголя. Часы тикают. Тик. Так. Тик. Так. Кёя отсчитывает секунды до нуля. Он не знает, чем себя занять в пустой и такой «мёртвой» комнате. Курить сигареты и считать секунды до своей смерти — единственное, на что он способен. Звенит звонок. Кёя не обращает внимания, продолжая сидеть в кресле и душеёбить. Ему уже ничего не поможет. ---2--- Хибари не знал как вести себя — улыбаться, радуясь своему счастью, или же плакать. Да, в свои двадцать семь лет он сделал это. Заказал куклу. Идеальную копию Савады Тсунаеши. Такая же мягкая светлая кожа, те же бархатные каштановые волосы, и, самое главное, такие же карамельные глаза. Кея затаил дыхание, вдыхая через раз, когда посылка прибыла. — Распишитесь, — уныло проговорил посыльный, в его глазах читалось презрение ко всем богачам на свете, но Хибари было на него плевать. Он быстро взял протянутый листок, так же быстро подписался и вернул мужчине. — Подождите секунду, — медленное копошение в рюкзаке раздражало брюнета и он недовольно гаркнул «скорее!». Мужчина кашлянул в кулак, игнорируя замечание, и так же не спеша вытащил из своей бездонной сумки какую-то книгу, Кея легко прочитал на ней «руководство по уходу за куклой» написанное жирным черным шрифтом. — Держите, Хибари-сан. Счастливо оставаться! Кея как можно скорее захлопнул дверь вслед медлительному зануде, и облегченно выдохнул. Глаза брюнета горели в ожидании. Он осторожно, боясь, что посылка исчезнет, медленно начал раскрывать коробку ростом с него. Убрал дебильную красную ленту, сорвал скотч, вырвал со злостью места, мешающие открыть коробку, и, наконец, перед ним появилось содержимое. — Зверёк, — прошептал Хибари настолько тихо, насколько возможно. Брюнет сам не узнал свой голос -разве он всегда был таким дрожащим и слабым? Кея трепетно поднес руки к кукле, к его мягкому прекрасному лицу и не в силах держаться, пощупал его. Еще. А потом еще. И еще, ещё. Сглотнув и убедившись, что ошущения одинаковые (такие же, когда он трогал лицо безмятежно спящего Савады), мужчина принялся к главному — нажатию кнопки, от которой кукла сию же секунду начнет двигаться, разговаривать, дышать — жить. Да, он сумасшедший, и он это знает. От этой болезни вылечиться невозможно. Ведь болезнь называется «любовь». Или безумство. Кому как. Брюнет нажал на специальную кнопку (она находилась на затылке приобретенного, среди копны каштановых волос), являвшуюся сердцем куклы. Карие глаза несколько раз хлопнули, грудь начала медленно подниматься и так же медленно опускаться. Хибари забыл как дышать. Несколько месяцев назад, когда Реборн ворвался в его дом с идиотским предложением купить куклу, он хотел убить его. А сейчас… перед ним стоял он… Двигающийся, смотрящий прямо на него… живой Савада Тсунаёши. — Здравствуйте, хозяин, — кукла ожила, заговорив голосом Савады Тсунаеши. А Кея застыл, в сердце что-то неприятно кольнуло, но он не обратил на это внимания. — Привет, зверек, — произнёс он, не веря своим глазам, ушам… не веря всему, что происходило с ним сейчас. — Что прикажете делать, хозяин? Кея грустно усмехнулся. «Хозяин». Он никогда так не звал его. Конечно, настоящего зверька уже не вернуть Он мертв. И его тело давно лежит в лесу на окраине Намимори… Но даже так… Эта кукла… Нет, Савада Тсунаёши… Просто сводит его с ума. ---3--- Дни обрели краску. Жизнь обрела краску. Кёя прекрасно понимал, что этот Савада Тсунаёши не настоящий, но, честно сказать, ему было плевать с высокой колокольни. Главное, он есть, он видит его в живую, он сейчас, в данную секунду, смотрит на него и улыбается. Когда бездушное тело Тсуны положили в гроб и закопали под кучей грязи, Хибари не знал стоит ли жить дальше. Он был готов совершить харакири на месте. Не смог защитить, никчёмное травоядное. Хах. В голове крутились только две мысли: либо вонзить себе в живот меч и умереть, либо вытащить Саваду из-под земли и держать у себя дома в формалине… Хибари собирался приступить хоть к чему-то из вышесказанного, но его остановила кучка так называемых «друзей» во главе с Реборном и его нотациями о том, что сам Тсуна не желал бы ни того, ни другого. С чего вдруг смехотворные речи подействовали на него, Кёя сам не знает. Он не помнит, как себя вёл, что делал и говорил. В памяти лишь удушающая боль, о которой даже вспоминать невыносимо, и отчаяние. Последние три года прошли словно в тумане. Единственное, что он делал — это заперся в комнате и курил, курил, курил. Но теперь… Сейчас перед ним стоит Савада. Он дышит. Он улыбается. И вот-вот Хибари прикажет ему не называть его хозяином. И тогда жизнь приобретёт новые краски — кукла будет становиться человеком. Она станет зверьком, которого он так любит, ждёт и желает. — Зверёк, — тянет Хибари, зовя к себе шатена, — С сегодняшнего дня зови меня «Хибари-сан». — Хибари-сан? — повторяет кукла, смакуя каждую букву, и наклоняет голову вбок. Идеально. Мой Савада Тсунаёши. — Только мой, — говорит Кёя и целует парня в лоб.