Трудный возраст

      Обилие тёплых красок осени до рвотных позывов раздражало. Там буйство, тут буйство.       Бесит.       Никита любит осень. Любит её за то, как медленно умирает природа и накрывается слоем грязно-серого снега, который, к сожалению, не вечен. Любит её за тишину, мёртвую тишину. Но это долбанное изобилие солнечного света, брызги красок поры на листьях и земле.       Бесит.       У Никиты проблемы. Огромное чувство нескончаемой агрессии вперемешку с тупой ревностью съедало его изнутри. Долбанные фанаты, долбанные испытания, долбанные Егорова и Гецати!       Да, они не разглашают свои отношения.       Да, они держат это под замком.       Но, блять, какого хуя он игнорирует его присутствие и ласково воркует с НЕЙ? Яростно пинает попавшуюся под ноги кучку опавших листьев, которой ещё вчера не было. Явно постарались мелкие соседнего двора. Листва взмывает вверх, тут же разлетаясь в стороны – Никита практически переходит на бег.       Не замечает кочки. Падение получается болезненным. Рёбра от тупой ноющей боли не спасает даже куртка, а рука мгновенно отдаётся теплом и противным покалыванием. Ладонью напоролся на разбитое стекло. Алая струйка крови скользнула по запястью под рукав, смешиваясь с частицами грязи.       Шипит. Вместе с шипением из горла вырывается хрип – больно. Но лежать он не намерен. Ладонь левой руки заменяет локоть, на который Никита опирается с целью скорейшего принятия вертикального положения.       Не выходит.       На руке ощущается сильная хватка постороннего. Ключника слишком резко вздёргивают с земли, выбивая повторно кислород из лёгких. К больной руке присоединяется едкое чувство, что буквально вопит о новых синяках после падения.       Константин, недовольно хмуря брови, но с толикой заботливости и насмешки, смотрел на перекошенное лицо подростка, который с остервенением и обидой кусал обветренные губы, настырно не смотря на Гецати. Мужчина вздыхает, извлекая из кармана чистый платок и аккуратно начиная убирать грязь, перевязывать на скорую порез. Подросток.       Рывком Турчин вырывает руку из ладоней аланского мага, причиняя боль и жжение в пострадавшем месте самому себе. Передёргивает плечами, снова прячет взгляд и уходит вперёд.       - Никита, ты ведёшь себя, как ребёнок. – Константин держит лицо и эмоции, себя. Хочется наорать на этого семнадцатилетнего придурка с необузданным характером и переходным возрастом, когда остро реагируешь практически на всё, а с другой – рассмеяться.       Ключник останавливается, низко опуская голову и тяжело дыша. Резко разворачивается, надвигаясь на Гецати, который чуть ли не на голову выше Никиты.       - Это я-то веду себя, как ребёнок? Я?! – кричит, едва ли не метая опасно-задевающую агрессию. – Это я мило разговариваю с Соней? Это я дожидаюсь её после съёмок?!       - Ты даже не слышал разговора.       - Не слышал? Блять, я ещё и слушать должен стоять! Уж прости, не знал, не дошло! Я… - голос Никиты неожиданно срывается на хрип, а из горла вырывается удушающий кашель. Сгибаясь, Ключник хочет продолжить кричать, но может лишь прикрыть рот ладонью.       Гецати хмыкает, протягивая парню на этот раз обычный небольшой спрей, что, болея, Никита постоянно забывает взять с собой. Движения на столько привычны, будто он делает это всегда. А Турчин всегда, яростно смотря на него и вновь на что-то огрызаясь, выхватывает его из тёплых ладоней, отворачиваясь.       Приступ кашля быстро проходит, но не обида на пустом месте.       Повисает молчание. Никита спиной чувствует, как вновь Константин смотрит на него, вновь улыбается уголками губ. Тёплое дыхание опаляет шею, а в объятиях Гецати Ключнику становится привычно хорошо.       - Ты никому ничего не должен. – Лёгкий поцелуй в затылок. – Но перестань вести себя так импульсивно и начни носить с собой лекарство. Я не всегда буду рядом.       Никита прикрывает глаза. Раздражение отходит на задний план и он уже, казалось, готов попросить прощение за свою выходку, но не приятный осадок горечи и тупая гордость душат нужные слова. Которые Константин не ждёт, и Никита знает это. Знает своего аланского мага, что спускает все крики и зачастую слишком эгоистичный характер Турчина на «Нет».       - Идём. – Гецати отстраняется, легко потянув парня в обратную сторону за капюшон. – Тебе нужно выспаться до семи и набраться сил.       - А что в семь? – Никита подозрительно смотрит на мужчину снизу вверх, поправляя растрёпанную челку.       - Съёмки.       - Мы только закончили!       - Сроки, Никита, сроки.       - Вот ведь блять…       - А по языку?