Бесконечное счастье

      Со мной творится что-то странное. Мы с тобой с самого детства были подружками, но теперь я даже не знаю, что и говорить. Я как-то незаметно для себя стала зависима от тебя, словно ты – мои сигареты или крек. Я стала алисоманом. Уже не могла гулять без тебя, впадала в уныние, когда ты не приходила в школу, старалась чаще звать тебя домой. Но мне было всё мало! Я хотела большего! Я хотела владеть тобой, хотела всегда держать тебя рядом, хотела засыпать в твоих объятиях и просыпаться в них же! Мне казалось, что я сойду с ума, если так не будет.       Но ты была просто моим другом. А что же может быть между нами ещё? Ты же не парень. Хотя я бы всё отдала, чтобы ты им стала. Нет, не стала – это слишком жестоко, - скорее, чтобы ты им была изначально. Так было бы правильно! Тебя, наверно, звали бы не Алиса, а Александр. Александр Двачевский! Звучит… Лена Двачевская. Нет, не так хорошо. А жаль!       Мы едем в автобусе в этот чёртов лагерь. Я вовсе не хочу туда, но ты поехала и я тоже. Почему? В летних лагерях люди ведут себя более расковано и позволяют себе немного большее. Может, и у меня получится. С другой стороны, может эта раскованность выйдет боком, и ты познакомишься с каким-нибудь мальчиком. Вот этого я точно не могу допустить! Я вгрызусь в глотку этого пидораса, я раздеру его на клочки, я приготовлю из его кишок рагу и заставлю его мать это съесть, если он только подумает о моей Алисе! Я абсолютно уверена, что до такого не дойдёт, но я сделаю всё, чтобы никто не посмел к ней притронуться!       Мы сидим вместе – ты у окна, я рядом. Ты спишь, мирно посапывая, от чего стекло слегка запотело. Какая же ты милая. Нет, «милая» не подходящее слово. Скорее «идеальная». Наконец-то я могу вдоволь тобой налюбоваться. Твой слегка вздёрнутый носик, большие глаза, закрытые сейчас, мягкая бархатная кожа немного смуглого оттенка не обременённая макияжем – я просто не могу оторвать взгляд. Это неправильно, но я не в силах. На глаза тебе падают огненный пряди из челки, и я их бережно убираю за ушко пальцем. Ты улыбаешься – где-то в глубине души я надеюсь, что ты только притворяешься спящей, чтобы я так делала.       Жизнь в лагере и впрямь оказалась унылой: подъём, еда, море, опять еда, отбой, да ещё дискотеки и походы раз в неделю. Лучше бы я осталась дома… Лучше бы мы остались дома, только вдвоём, навсегда… Нас расселили по разным домикам, и от этого мне стало не по себе – подумалось, что к тебе могут подселить какого-нибудь красавчика. Но тебя разместили вместе с маленькой девочкой, жить снова стало легче. Я с ней общалась, и она опасности не представляет, да и сама вроде ничего. Мне показалось, что она что-то заподозрила, но Ульяна – так зовут девочку – ещё слишком мала, чтобы это понять.       В первый день на пляже меня постигли шок и гнев. Купальник Алисы оказался столь откровенным, что его словно даже и не было. Все мальчишки на неё пялились! Да я и сама не могла взгляд отвести. Твои формы восхитительны – ты прятала всё это за молнией ветровки?! Нет уж, теперь мне нужна не просто ты рядом. Ты мне нужна в этом купальнике, такая эротичная, такая желанная… Такая запретная. Всю неделю мне снились всякие грязные вещи, пока я не привыкла к твоему купальнику.       На дискотеках я сижу в прострации и строю планы. Каждый раз перед медленным танцем Мику – она у нас за диджея – говорит в шутку: «А теперь, «белый танец»! Дамы приглашают кавалеров!» Но ты же не кавалер! Ты сидишь рядом и подбадриваешь меня, говоришь, что меня тоже кто-нибудь пригласит. Алиса, Алиса… Мне нужна только ты. Меня ведь приглашали, но я не могу, не хочу! Я хочу станцевать с тобой!       Как-то на одной из дискотек к тебе подошёл статный курчавый блондин – вроде его зовут Сыроежкин – и пригласил тебя потанцевать. В шутку конечно, но ты согласилась.       - Почему бы и нет, - сказала ты.       Тот начал отнекиваться, но ты разозлилась и потащила его танцевать. Я была в ярости – на него, на тебя, на себя (не углядела ведь), на всё вокруг! Когда они закончили, я подошла к нему и предложила потанцевать. Он согласился, и после танца я тихонько отвела его в сторону. Когда мы оказались вдалеке от посторонних глаз, я мощным хуком уложила его на землю.       - Ты чего?! – парень вылупил на меня глаза. На его лице быстро набухал огромный фингал.       - Ещё раз увижу тебя возле Алисы, совсем без глаз останешься, - процедила я сквозь зубы.       - Чего?!       - Ты меня что, не понял, сука?! Ещё раз увижу тебя с ней, хуесос конченый, порешаю нахуй!       Я наверно никогда так громко не кричала. Сыроежкин испугался и убежал. Думаю, он надолго запомнил этот урок.       В первую же неделю ты нашла тут себе дело – создала группу. Мику – та, что у нас за музыку отвечает, - ты и я. Я не пела и не играла на инструментах, но ты сказала, что я буду вашим талисманом. Я готова быть для тебя большим, чем талисман. Играли вы панк-рок – ты басистка, а Мику на ударных. Кстати, именно из-за твоей любви к року я тоже стала его слушать, только потом перешла на более меланхоличные песни, покрасила волосы и стала эмо. Тебе вроде нравились мои перемены.       - Мне нравится. Теперь ты не такая серая мышь, - говорила ты мне перед поездкой.       Поначалу я ревновала к Мику. Она вечно тёрлась возле тебя, причём во всех смыслах, любезничала, может даже кокетничала. Но потом я поняла – Мику просто тупая, у неё всегда такое поведение и с остальными она ведёт себя так же. Но я всё равно ходила на все ваши репетиции, чтобы контролировать ситуацию. Да и смотреть на тебя, играющую на гитаре, одно удовольствие. В такие моменты ты словно летишь в бесконечность по космосу на встречу чему-то нескончаемо-прекрасному. Словно ангел. Мой ангел Алиса…       Затем появился этот странный парень. Меня он сразу встревожил. Приехал под конец смены, ведёт себя странно, имя нерусское какое-то – Адольф. Когда Мику притащила его на репетицию, я подумала: «Ну всё, Лена! Этот уж точно тебя не испугается и поинтереснее тебя будет по любому! Пока-пока, Алиса!» Но и тут обошлось, они начали ссориться, а через некоторое время я узнала, что он вообще встречается с другой.       Адольф не составил мне проблем, но зато на его примере я поняла, наконец, что если я не начну действовать, то могу потерять Алису совсем. На следующей дискотеке я долго не решалась, но всё же собирала волю в кулак, подошла к тебе и пригласила на танец. Ты молча смотришь на меня, словно я сказала что-то на латыни, но почти сразу по-доброму улыбаешься.       - Почему бы и нет, - говоришь ты.       Ты протягиваешь мне руку и мы идём танцевать. Мои уши горят – наверно я сильно покраснела, - но ты как бы не обращаешь внимания на это. Мы кружим в танце тесно прижавшись друг к другу. Я чувствую каждый изгиб твоего тела своим и получаю от этого нереальное удовольствие. Голова кружится, я уже, слава богу, не краснею, но скрывать эмоции у меня получается плохо. Сегодня ты грохнулась на меня в столовой, и такая близость твоего лица, твоей груди, твоей талии, бёдер – она чуть не свела меня с ума, но теперь ты ещё ближе. Я в экстазе! Но мне нужно больше! Я же алисоман.       Но всё хорошее кончается. Кончился и наш танец. К нам подошёл Адольф со своей девушкой, и тут на меня словно свалился камень.       - А, вы видели танец? Если что, это нормально, все подруги так делают, - говоришь ты скорее, чтобы никто не подумал чего-либо ещё.       Я тогда очень обиделась. Всего лишь танец, всего лишь подруги. Я не хочу так! Да, это неправильно, но меня не устраивают такие правила. Мне нужно было поговорить с кем-то об этом, излить душу. Я как-то невзначай спросила об этом Шурика – друга Сыроежкина – и оказалось, что у него такая же проблема. Шурик был влюблён в своего приятеля и тоже не решался ему сказать. Мы поклялись друг другу, что завтрашний день станет решающим.       Но на следующий день Шурик пропал. Как я потом узнала, он получил отказ от Сыроежкина и, не в силах этого перенести, сбежал из лагеря. Его искали целый день, но мне было плевать. У него не вышло… У меня тоже не выйдет! Это здорово подорвало мою уверенность. Но где-то внутри меня всё ещё таился несгибаемый стержень, и, наконец, он вышел наружу.       Вечером Мику не пришла на репетицию. Это был мой шанс. Подобные случаи уже выпадали прежде, но мне показалось, что действовать нужно именно сейчас. Ты спросила, что мы будем делать, после чего я просто встала и прижала тебя к стене. Я буквально вдавила тебя, поставив руки так, чтобы ты не смогла выкрутиться. Наверно выглядело так, словно я свихнулась и хочу тебя задушить, но я не знаю, как это можно было сделать по-другому. Ты испуганно на меня смотришь, ждёшь чего-то. Какая же ты милашка, когда напугана. Я хватаю тебя за голову и впиваюсь в твои губы страстно и жадно. Я не вижу твоего лица – брезгливое оно или довольное, - но мне показалось, что ты отвечаешь на мой поцелуй.       И тут ко мне внезапно вернулся разум. Господи, что я творю?! Я резко отстраняюсь от тебя. В твоём лице читается шок. Не знаю, чем ты так шокирована – неожиданным началом или окончанием. Но мне показалось, что первым. Я прикрываю руками лицо и начинаю плакать.       - Прости! Я не знаю, что со мной! – рыдаю я.       Мне ничего не оставалось, как просто выскочить на улицу и бежать, куда глаза глядят. Весь этот день я избегала тебя. Какое счастье, что мы живём в разных домиках. На следующий день я была в столовой, и ты подсела ко мне. Ты не ела, ты просто смотрела на меня, словно пыталась загипнотизировать. Я чуть не расплакалась. Но внезапно произошло нечто неожиданное – ты улыбнулась, по-доброму, как тогда на танцах. Я с надеждой смотрела в твои задорно прищуренные глаза, и ты сказала, ласково и нежно:       - Почему бы и нет.       - Ты про что? – спросила я. Мне и так всё было понятно, просто я не могла поверить.       - Я про то, что ты сделала вчера, - ты улыбнулась то ли ехидно, то ли кокетливо. – Почему ты от меня это скрывала?       Я сильно покраснела, а ты рассмеялась. Этот день был просто восхитителен. Ты была со мной, и не как в школе, не как в автобусе, не как на репетициях группы… Мы были вместе. Всюду. Я была счастлива как никогда. Твои объятия, твои ласки, твои губы – словно в прекрасном сне. Нам приходилось скрываться. Я сама так захотела - уж очень боялась быть осуждённой, но ты не была против. Мы гуляли по опушке леса, взявшись за руку, мы целовались, прячась тут и там, мы были счастливы.       Но мне было этого мало. Я же, чёрт возьми, алисоман! Поэтому, в один прекрасный день, когда я заметила, что Мику, будучи единственным обитателем актового зала, покинула его, я тут же потащила тебя туда. Пришло время открыть тебе самые смелые, самые потаенные свои фантазии! Я буквально впихнула тебя в актовый зал, от чего ты прямо опешила. Я страстно повалила тебя на рояль, но что-то меня отвлекло. Мы были не одни.       - Какого хуя ты, бля, тут делаешь?!       Это был Адольф. Этот хренов брюнет всё испортил! Ты кое-как вывела меня из зала и объяснила, что у него и его девушки проблемы с вожатой и им нужно схоронится. Якобы вожатая застала их в очень интимной обстановке. У Шурика проблемы, у Адольфа проблемы… Как же мне повезло с тобой!       - И что же нам теперь делать? – грустно спросила я.       - Дурында ты, Ленка, - незлобно говоришь ты. – Ты с кем живёшь?       - С Мику…       - А Мику сейчас в столовой, а потом пойдёт обратно в зал!       - Ты хочешь в моём домике?!       - Ага, - ты хитро щуришься, и, как ни странно, это дико возбуждает, - хочу!       Теперь ты меня тянешь за собой. Мы повалились на мою кровать, и тут ты сама показываешь всё, на что способно твоё воображение. Я не думала, что ты такая извращенка, но мне это нравится. Как мне может что-то не нравится в тебе? Ты такая тёплая, что, кажется, ты горишь изнутри – я хочу тебя потушить. Твоя кожа гладкая и бархатистая, я не могу себя остановить. То, что мы делаем, так нехорошо, так аморально… Но мне плевать! Я хочу тебя, и я возьму тебя, здесь и сейчас!       То, что было между нами, никогда не сотрётся из моей памяти. Эти последние несколько дней в лагере были для меня путёвкой в рай. Я не знаю, что будет, когда мы вернёмся, не знаю, что скажут наши семьи, если узнают, не знаю, надолго ли наши отношения, но мне хочется верить, что всё будет хорошо.       Автобус везёт нас домой. Мы снова вместе – ты у окна, я рядом. Только мы теперь не просто вместе сидим… Мы «вместе». Ты снова спишь, сопя через слегка вздёрнутый носик, и стекло под ним опять запотело. Я вновь бережно убираю свисший на лоб локон твоих рыжих волос, и ты улыбаешься.       - Дурашка, - шепчешь ты.       Я понимаю, что тогда ты тоже так притворялась. А ведь всё могло быть по-другому. Впрочем… Почему бы и нет.