Слепая ярость

Когда Раичи в первый раз видит Санаду, он не может сдержать своё восхищение, пробившееся даже через смущение. Это на задании Раичи похож на берсерка и внешне, и поведением: пугающий, быстрый и очень кровожадный, — в обычной же жизни он чурается незнакомых и первое время внимательно за ними наблюдает, не выдавая не только своего возможного интереса, но и даже присутствия. С Санадой всё по-другому. Он цепляет, вызывает неприкрытое восхищение — такое, что Раичи поминутно выглядывает из тренировочного зала, пока Санада беседует с командиром. Раичи уверяет себя, что это просто интерес к будущему товарищу, хоть они и в разных сферах: Санада — снайпер, а сам Раичи в ударном отряде. Якуши сравнительно небольшой отряд, не избалованный денежной поддержкой и крупными заказами, не то что Инаширо или Сейдо — они элитные, занимающие первые строчки в рейтинге, получающие самые желанные миссии. Не то чтобы Раичи им завидовал, нет. Он просто хочет встретиться с их лучшими бойцами и показать им, кто на самом деле хорош на поле боя. Крошить мутантов на куски — любимое занятие Раичи, ему это нравится даже больше, чем бананы, которыми его подкармливает команда, или мясо, которое покупается на всех в случае удачной миссии. Во время боя Раичи не думает ни о чём, тело двигается само, в голове — лёгкость и одно-единственное желание: «Кромсать, разрезать, разбивать!», которое Раичи с наслаждением и воплощает. Каждая миссия по уничтожению мутантов — настоящая радость для него, тренировки и миссии по охране не идут с этим ни в какое сравнение: он просто считает их скучными, но никогда не отлынивает. Ему постоянно читают лекции про контроль эмоций и своего состояния, но Раичи только отмахивается — куда приятнее полностью погружаться в бой, чем контролировать не то что каждый чих, но даже настрой, с которым нанизываешь очередного мутанта на лазерный клинок. Но ведь находиться в гуще боя — это так весело, а Раичи не собирается терять ни секунды этого наслаждения. Когда Раичи ставят в пару с Санадой, это означает лишь одно: отстранение от сражений, от танца среди будущих жертв, от дурящего запаха крови мутантов — Раичи постоянно пренебрегает респиратором, заявляя, что тот душит его. Но это Санада, а потому Раичи не сопротивляется и не колеблется ни секунды — ему нравится Санада. Как и то, что теперь ему предстоит работать с ним в паре: охранять и защищать лучшего — и единственного — снайпера его отряда. С Санадой весело — не так, как на поле боя, по-другому: с ним легко, и Раичи не чувствует себя скованным. С ним Раичи учится общаться с помощью жестов — нещадно путаясь по началу и вызывая этим бесконечные улыбки Санады. Учится наслаждаться тишиной, периодически её нарушая и зарабатывая укоризненные взгляды. И терпению. Но как бы ни было приятно общество Санады, для Раичи мучительно бездействие, хоть он и не признаётся в этом. Каждый раз он тщательно отводит взгляд, когда ударный отряд собирается на миссию. Каждый раз он прячет от Санады грустное выражение лица и выглядит чересчур оживлённым и напряжённым. Чересчур громко смеётся и слишком быстро собирает их вещи — собственная миссия поможет отвлечься, ну и что с того, что там придётся сохранять тишину и неподвижность? Добираться до точки назначения — вот новое развлечение для Раичи. Вести Санаду, отвечать за его безопасность и в глубине души надеяться на столкновение хотя бы с одним-единственным мутантом — вот тут бы Раичи повеселился от души! Их пути составляют лучшие стратеги в Якуши, поэтому надеяться даже на малейший шанс нападения — глупость. Но Раичи никогда не расслабляется: он привык работать в полную силу, не давая себе ни малейшей поблажки. И, как объяснил ему отец — точнее, командир отряда, — именно поэтому Раичи и поставили напарником Санаде. Лучшего должен охранять лучший. Раичи старается оправдать возложенное на него доверие — старается изо всех сил, во время пути не пропускает ни одного подозрительного места: высматривает, выслеживает, тщательно проверяет. Больше полагается на себя, чем на хитроумные приборы, которым до конца не доверяет, утверждая, что они всегда могут сломаться, но уж его собственное чутьё не подведёт никогда. Они возвращаются на закате, задержавшись на несложной и даже мелкой миссии — устранить небольшую группу мутантов к северо-западу от центра реабилитации. В быстро надвигающихся сумерках Санада сдвигает на глаза прибор ночного видения — хоть они и близко от проторенных путей, но излишняя осторожность никогда не помешает. Раичи фыркает и устремляется вперёд, до базы остаётся всего ничего, а дорогу он может найти и с закрытыми глазами, как и увидеть мутантов — на них у него особый, никогда не подводивший нюх. И буквально за километр до базы он чует их. Мутантов, которые ни разу за всю его жизнь так близко не подходили к человеческому жилью. Предвкушение близящейся битвы, которой он так давно желал, совсем сминает разум Раичи — в голове стучит привычное: «Догнать, раскрошить. Уничтожить». Он стискивает пальцы на рукоятках клинков с такой силой, что белеют костяшки. С жадностью втягивает воздух, безоговорочно отличая запах мутантов от остальной какофонии ароматов — совсем близко, нестерпимо. Рядом. Раичи срывается с места, игнорируя крики Санады. В миг преодолевает расстояние, отделяющее его от мутантов, налетает на них, словно вихрь. Он уже не видит перед собой ничего, кроме своей цели. Ничего не слышит, не чувствует — он сосредоточен только на одном. Всё остальное сейчас лишь ненужная мишура. В прыжке сшибить с ног одного, попутно ударяя клинком второго. С шипением лазер прошивает лёгкую броню мутанта, и воздух наполняется запахом жареной плоти. Раичи с наслаждением втягивает его и улыбается от уха до уха — сразу начинает хотеться есть. За спиной раздаётся тихое рычание, и Раичи с разворота ударяет туда сразу обоими клинками, разрезая незадачливого мутанта на части. Третьему, так и не успевшему подняться на лапы, он просто отсекает голову. «Мало! — стучит в голове. — Слишком мало! Нужно больше! Гораздо больше!» Раичи слышит шум приближающегося отряда — своих? Чужих? После недолгой битвы он всё ещё возбуждён, а перед глазами стоит красная пелена, хочется продолжения, хочется, чтобы этим отрядом оказался отряд мутантов. Раичи втягивает воздух, по запаху определяя видовую принадлежность приближающихся. Прищуривает глаза и снова бросается в атаку. Эти мутанты другие: более сильные, с более прочной бронёй. Они не нападают первыми и даже почти не двигаются, заняв круговую оборону, словно оберегают от Раичи что-то очень важное, защищаясь до последнего. Таких мутантов Раичи видит впервые, но они ему нравятся — гораздо интереснее сражаться с сильным противником. Он широко улыбается и лишь яростней нападает, слыша, как с шипением лазер полосует какой-то новый, неизведанный до этого вид брони. — Раичи! Успокойся! — кричит ему прямо в лицо Санада, внезапно возникший в поле зрения, и с трудом фиксирует его руки. — Всё давно кончилось, Раичи! Перестань! Раичи рычит и не обращает внимания ни на слова, ни на самого Санаду — перед глазами всё ещё стоят мутанты, которых нужно уничтожить. Раскромсать на части. Убить. Он снова не видит никого и ничего, кроме них. Впивается зубами в ближайшего, чувствуя, как рот наполняется кровью — солоноватой, чуть отдающей ржавчиной, слишком... человеческой. Это отрезвляет настолько, что Раичи отпускает мутанта — а мутанта ли? — и испуганно отшатывается, видя перед собой Санаду. Тот не выглядит испуганным или шокированным, его губы беззвучно шевелятся — Раичи не слышит слов, вокруг оглушающая тишина. С глаз Раичи словно спадает пелена: вокруг нет мутантов, лишь его отряд, его товарищи. И как страшное осознание — им же изрядно потрёпанные. Длинные и глубокие царапины, помятая броня, изуродованное оружие — Раичи и не думал, что способен на такое. Он потерянно стоит и крутит головой, не понимая, когда и как успел всё это натворить. А главное — почему его никто не остановил. — Раичи, — слышит он тихий голос у себя над головой и ощущает тёплое и тяжёлое прикосновение к плечу. — Всё хорошо, Раичи. По Санаде этого не скажешь — бледный, грязный, с рваной раной на шее, где броня чуть отошла. — Пойдём домой, Раичи. Санада не произносит это вслух — Раичи по привычке читает его слова по губам, — только неловко оседает на землю, теряя сознание. Раичи подхватывает его, но силы заканчиваются так не вовремя; дрожащие руки, испачканные в крови, скользят по броне. А потом его отталкивают, оттесняют от Санады, не давая сказать ни слова. Раичи пытается прорваться обратно, что-то объяснить, сказать, но его останавливают — держат за ворот брони и никуда не пускают. Эту руку невозможно не узнать, и Раичи поворачивается, чтобы привычно огрызнуться, но сталкивается с серьёзным и даже жестким взглядом своего отца. — Не мешай, — говорит он и, отпустив Раичи, идёт вслед за носилками, на которых уносят Санаду. Всю неделю, что требуется для восстановления, Раичи проводит в медицинском отсеке, где в лечебной капсуле спит Санада. Сидит рядом с ней, облокотившись на стальную опору и обхватив колени руками. Он не знает, что скажет, когда Санада выйдет оттуда. Не знает, как вообще сможет — и сможет ли — посмотреть ему в глаза после того, что сделал. Но надеется, что Санада не будет от него шарахаться, как от прокажённого. После той миссии Раичи не сказали ни слова, словно вообще забыли о его существовании. Не отвели на осмотр, не вызвали к командиру. Ведь пущенная на самотёк ситуация — а если точнее, инициатива, отданная отряду, — типична для Якуши. Не то чтобы Раичи это сильно волнует — для него гораздо важнее сейчас состояние Санады и их дальнейшие отношения. Когда проходит неделя, Раичи становится страшно — так страшно, как не было ещё никогда в жизни, ни на какой из миссий. Страх, животный и всепоглощающий, гонит его куда подальше от медицинского отсека и Санады, пытается загнать в тёмный и безопасный угол. С ним сложно бороться — даже практически невозможно, — но Раичи старается. Упорно сидит рядом с капсулой до тех самых пор, пока его не выставляют в коридор врачи — во время пробуждения посторонним не место в отсеке. В коридоре Раичи садится под дверью и ждёт — сам не знает чего, ведь больше всего ему хочется сейчас отмотать время назад и... «И что? Снова вцепиться ему в глотку?», — проскальзывает в мыслях насмешливым тоном. Раичи трясёт головой, зажимает уши — не хочется даже думать о подобном. Закрывает глаза так сильно, что в черноте проступают разноцветные круги и пятна. И сидит, стараясь ни о чём не думать. — И давно ты тут сидишь? Раичи мгновенно вскакивает — и когда успел задремать? — и чуть не сталкивается лбом с Санадой, который наклонился над ним. На нём больничная одежда: свободные рубаха и штаны, которые на самом Раичи всегда смотрятся нелепо, а вот Санаде даже идёт. — Так давно? — повторяет свой вопрос Санада и улыбается. Раичи мучительно краснеет. Ну не признаваться же, что торчал здесь всю неделю, уходя только тогда, когда его настойчиво прогоняли — хотя бы поесть и немного поспать. — Пойдём, я ужасно голоден, — говорит Санада, приобнимая Раичи за плечи. А потом заговорщически подмигивает: — Я слышал, что в столовку завезли внеочередную партию мяса.