В обломках

За год ко всему можно привыкнуть. К холодному бескрайнему космосу за иллюминатором, запаху жжёного пластика и крикам погибающих товарищей. Мэтт бы слукавил, сказав, что все в Сопротивлении сражались за светлые идеалы. Собственно, таких у них и не водилось. Кто-то хотел мести, кто-то был натуральным психом, желающим лишь острых ощущений и будоражащих кровь «приключений». А кто-то просто хотел умереть, не пожелав по-тихому вышибить себе мозги более безобидным способом. Впрочем, при прямом попадании крейсера смерть была практически мгновенна: краткая фиолетовая вспышка – и ты космический мусор. К этому можно привыкнуть. Он и привык. Выбора-то не было. Поиски отца отвлекали от плачевных мыслей, но их безуспешность только и делала, что вводила в очередную меланхолию. В целом, одного выхода в «поле» было вполне достаточно, чтобы максимально зарядиться «позитивом», а после вновь зарыться в занятии по улучшению радаров. Холт был прекрасным инженером, и это буквально спасало ему жизнь. В голову лезет какая-то чушь, пока он настраивает канал связи, пытаясь связаться с Замком. Эш отдаёт наставления на заднем плане, то и дело непроизвольно срываясь на рычание. И Мэтт её понимает – сегодня она потеряла треть личного состава и по своему же приказу отправила их на верную смерть. Но Эш, в отличие от него, держалась куда лучше. Холт терпеть не мог взламывать программы Галра. Даже в такой мелочи сквозила их повальная агрессивность. Вместо того, чтобы защищаться, программа пыталась атаковать, заражая вирусом и устраняя угрозу превентивным методом. Удивительная психология. Однако, это играло ему на руку. Пусть технологически Империя ускакала далеко вперёд, но общий принцип всё ещё сохранялся, что позволяло ему прекрасно набить руку. Это, конечно, не базу данных гарнизонской системы взламывать, но тамошних программистов спасёт только повальный запрет в праве пользоваться своими кривыми ручонками. Мэтт тихо хмыкает, перекидывая частоту на коммуникатор Эш. Её голос повышается на пару децибел, когда она встаёт за управление и делает первый выстрел по наводке Корана. Это кажется... несколько ироничным. В руках Империи лучшие технологии Галактики, а они занимаются какой-то дурью. Холт был реалистом и в принципе не понимал – почему их до сих пор не прижали к ногтю. А они, обнаглевшие в край, ещё и умудрились отодрать порядочный кусок территории. Удивительно.

***

Голос Кита становится полнейшей неожиданностью – Мэтт слишком отвлёкся, пытаясь реанимировать отрубившуюся систему. В интонациях бывшего паладина сквозит лёгкая нервозность – Холт сходу мог предсказать его настроение только лишь по выражению глаз. Почему-то он связывается именно с ним, проигнорировав контакты Эш. Смысл его слов доходит не сразу. Мэтт устало отрубает коммуникатор, отсоединяя провод, и только потом осознаёт: Вольтрон не отвечает. Что-то определённо пошло не так. В глубине души он совсем не удивляется, помянув матерным словом свою собственную карму. Потерять сестру, когда только её нашел? Почему бы и нет, собственно. В итоге, как бы не звучало странно, предложение лететь и кого-то подрывать стало весьма соблазнительным. Стоило признать, иногда тяга Кита к разрушениям была вполне к месту. В конце концов, в худшем случае, он пополнит ряды космического мусора, не более того. Но решает их пополнить почему-то Кит, направив свой шаттл на щит крейсера. Мэтт бы мог прочитать ему целую лекцию о свойствах этой дряни, объяснить, что такой маленький взрыв его ПРОСТО НАПРОСТО НЕ ПРОБЬЁТ. Но в итоге даже не кричит проклятия. Лишь выдыхает сдавленное: — Кит? Иногда он действительно ненавидит себя. Потерять ещё и этого грёбанного суицидника было бы слишком. Мэтт, сжав кулаки, кротко впивается ногтями в ладонь почти до крови, не находя в себе силы даже сдвинуться с места. Выстрел неизвестного корабля разрывает щит и вооружение крейсера к чёрту. Холт выдыхает, понимая, что всё это время не дышал.

***

— У вас в Клинке все такие психи? — отстранённо спрашивает Мэтт, отлавливая наконец Когане в коридоре. Тот смотрит волком, упрямо вздёрнув подбородок. Холт тяжело опирается спиной о стену, хмуро рассматривая щуплую фигурку бывшего паладина в ожидании ответа. Тот до сих пор не переодел форму Марморы, расхаживая по Замку в облегающем матовом комбинезоне. Подсознание Мэтта упорно пыталось обходить этот факт стороной – получалось, откровенно говоря, плоховато. Кит молчит, но уйти не пытается, продолжая буравить его взглядом снизу вверх. Насколько Холт помнит, того всегда бесила их разница в росте. Молчание затягивается, но никто из них не решается его нарушить. Мэтт здраво опасается сорваться. Когане уже и так порядочно досталось от команды, а в Широ Холт никогда не сомневался. В остальном же... он даже не знал, имел ли ещё право так за него беспокоиться. Года, чтобы отвыкнуть, ему так и не хватило. — Они даже хуже. — наконец зло усмехается Кит, двинувшись с места. Холт думает, что тот собирается уйти к месту сбора, и даже не пытается его остановить, очевидно, сдаваясь. Такой ответ был бы весьма красноречив. Но Кит подходит вплотную, зажмуривая глаза, и опирается лбом о его плечо. Мэтт ошарашенно застывает, будучи совершенно не готовым к такому повороту событий. У правого уха тихо хмыкают. Когане отрывается от него, поднимая блестящий взгляд и в типичной манере хрипло произнося: — Намного хуже. Холт уже откровенно плюёт на все свои сомнения, сгребая этого невозможного человека в тесные объятия. Кит не вырывается. В обломках Вселенной есть своё очарование.