Разрыв

1.

Тучанка холоднее, чем он ожидал. Он знает: эффект большей частью психологический. Он видел данные по температуре, он помнит технические характеристики Покрова, текущие и вероятные атмосферные аномалии. Он знает, что сейчас температура окружающей среды лишь немного ниже, чем в его старой лаборатории. Тем не менее, Мордин вынужден сдерживать дрожь, когда переступает порог сельскохозяйственного центра Вейрлок и окидывает взглядом разрушенные строения и едва работающие механизмы. Всех рабочих выманили отсюда отвлекающей атакой на солнечные батареи, и это удачно, решает он; хотя он точно обошелся бы без самодовольного лица Киррахе. Молодой, да ранний. Армейская бравада и хвастовство. Всегда предпочитал работать с учеными. Куда лучшие собеседники. Мордин присаживается на корточки у входа, передает Мэлону набор для образцов и, набрав немного почвы с земляного пола, отправляет ее в сканер. Ожидая первых результатов, он подходит к пыльной искрящей контрольной панели и проводит по ней рукой — стеклянная поверхность, похоже, реликт времен до Восстания. Он позволяет себе ненадолго отвлечься, представить, каково было бы работать с чем-то подобным, проводить исследования, имея меньше материалов, ресурсов и соотечественников. Возможно, в одиночку, полагаясь только на свой интеллект. Это приятная мысль. Нереалистичная. Текущая миссия слишком важна, чтобы отвлекаться на мечты. Кислотность почвы чуть выше, чем ожидалось, все еще в рамках параметров миссии. Изменения не нужны. — Пока что выглядит неплохо, профессор, — говорит Мэлон приглушенно, едва ли не почтительно. Можно понять. Руины почти мертвой цивилизации требуют некоторой привычки. Еще — гнев: разочарование и неизбежная юношеская порывистость мелькают в его глазах. Он это перерастет. Хороший мальчик, но наивный. Киррахе расхаживает туда-сюда; раздражает, но он хотя прекратил произносить речи. Джирин и Шэнок проходят мимо открытой двери, патрулируя здание, высматривая отбившихся от основной группы. Маловероятно. У кроганов нет причин подозревать нечто подобное. Никто бы не стал. Странный, далекий укол неуверенности. Не сейчас; не время. Один из оперативников Киррахе, Чорель, присел рядом с Мэлоном, выслушивая инструкции по взятию образцов воды, и передает такой же инструмент Хишау. Мордин улыбается, видя это. Всегда приятно видеть, как армия и ученые сотрудничают ради достойной цели. Он что-то замечает краем глаза — блеск в грязи под ногами — и тратит пару секунд, чтобы откопать это: простые вилы, заржавевшие почти до неузнаваемости. Их вес кажется непривычным, грубым — после блестящих высокотехнологичных сенсоров, которыми он только что пользовался. Он вертит вилы в руках. Ничего нового здесь, никакого прогресса, никакой эволюции. Только пыль и запустение. — Всё в порядке? Мордин оборачивается, видит, что Киррахе наконец прекратил ходить и стоит, сложив руки за спиной. Он напряжен. Предчувствует неприятности. Хорошо. — Да, — коротко отвечает он и роняет вилы. — Показания пока что благоприятные. Нельзя спешить. Последствия могут быть... — он делает вдох, — тяжелыми. — Я читал оперативные сводки, — сухо отвечает Киррахе. — У нас все в порядке, Солус. Всё согласно плану. Мордин закатывает глаза и возвращается к работе. — Обнаружение при высадке — тоже часть плана? Сколько времени осталось до того, как разведчики Вейрлок поймут наши намерения? Обнаружат нашу позицию? Пять оперативников и двое ученых — маловероятные шансы оказать сопротивление кроганским разведчикам. Улыбка Киррахе становится тоньше, хищной. — Как я уже сказал вам, я определяю, насколько существенно изменились внешние факторы. Не вы. Это прилагается к должности командира. Специалисты, с другой стороны, отличаются приятной тенденцией делать, как им приказано. — Предлагаю провести медицинское обследование в поисках инородного тела в каловыводящем канале, — бормочет Мордин и снова склоняется над работой. — Возможно, оно достигло мозга. Когда он оглядывается назад, на лице Киррахе отражается нечто среднее между хмурой гримасой и удивленной, сдержанной улыбкой. Возможно, он еще не безнадежен. Все остальные старательно делают вид, что очень заняты и не слушают, так что Мордину требуется несколько попыток, чтобы привлечь внимание Мэлона и сверить с ним заметки. — Рентола на связи. Первая группа, прием. Мэлон нервно дергается при звуке голоса, но Мордин только опускает плечи и медленно выдыхает. Отвлекающая команда нарушает радиомолчание. Ничего неожиданного. Он поворачивается к Киррахе — тот стоит, подняв руку к наушнику. Его лицо непроницаемо. — Слушаю. — Охрана сельскохозяйственного центра Вейрлок на пути к вашей позиции. Предполагаемое время прибытия — девяносто секунд. Мы не успеваем перехватить их вовремя. Жду указаний. Киррахе стискивает зубы, и Мордин хмурится, отталкиваясь от панели с чуть большей силой, чем необходимо, отходя в сторону вместе с остальными. Результат очевиден. Только один возможный ответ. — Это ничего не меняет. Мы постараемся закончить здесь. Подходите, как только сможете. Мы удержим строй. — Ничего не меняет? — голос Мордина звучит громче, чем он ожидал. Прочим членам команды не так легко притворяться, будто они не слышат. — Безответственно! Следовало учесть изменяющиеся факторы задания с самого начала! Это — не шанс доказать, чего вы стоите. Не шанс получить славу. Нет славы в том, что мы делаем. Рядом с ним Мэлон вздрагивает. Тревожный знак. Нужно будет поговорить с ним позже. Если все они выживут, конечно. На лице Киррахе нет теперь и следа веселья. — У меня нет времени на это. — А-а, — протягивает Мордин, сбиваясь с привычного быстрого ритма речи. Мелочно, но доставляет удовольствие. — Неужели внешние факторы все-таки изменились? — Вы, Солус, ходячий каловыводящий канал. Заткнитесь. Мы просто должны продержаться, пока... Крик снаружи — первое предупреждение. Второе — бронированный кроган прошибает стену справа от них, впечатывая Шэнока в землю с грохотом и хрустом. Мордин выхватывает пистолет и ныряет за панель одним плавным движением, дернув Мэлона за собой, пока тот колеблется. Он оглядывается — вовремя, чтобы увидеть, как Киррахе бросается на крогана, отталкивая его от изломанного тела Шэнока, пригибаясь и уклоняясь от ударов и наконец бросаясь на землю с изящным перекатом, когда кроган палит из дробовика. По-прежнему каловыводящий канал, но навыки рукопашного боя впечатляют. К этому времени еще трое кроганов, в такой же тяжелой броне и так же тяжело вооруженных, вваливаются в комнату. Один из них сгребает своей лапой голову оперативника Джирина, и Мэлон вскрикивает, когда кроган сжимает пальцы, а потом отбрасывает раздавленное месиво. Мордин выдыхает, перехватывает пистолет. Двое мертвых... нет. Оперативник Шэнок шевелится, постанывая на полу. Один мертв, один нейтрализован. Четверо кроганов против трех оперативников ГОР и двух специалистов ГОР. Выживание проблематично. За то время, что требуется ему для оценки ситуации, Чорель и Хишау начинают стрелять по троим новоприбывшим, отвлекая их от Киррахе, все еще сцепившегося в рукопашной схватке с первым кроганом. Мордину требуется пара попыток, чтобы решиться высунуться из укрытия — раздражающая слабость, пройденная во время обучения, не первое вооруженное столкновение — и когда это наконец удается, он держится поближе к земле, пробираясь к Шэноку и активируя сканер своего омни-тула. Сломанные кости, включая шестой позвонок. Подача медигеля в броне не функционирует. Выстрел из дробовика грохочет на расстоянии пальца от его левой ноги, швыряя в лицо землю и мелкие камни. Он напрягается, но, когда второго выстрела не следует — вероятно, противник отвлекся на более опасную цель, — он возвращается к тому, чтобы вручную распределить медигель по открытым ранам Шэнока. Успокоительное действует на оперативника почти мгновенно, и вскоре его слабеющие судороги прекращаются. Полное выздоровление маловероятно — судороги, скорее всего, повредили позвоночник. Всё еще дышит. — Профессор! — пронзительно кричит Мэлон. Он поворачивается, не думая, и стреляет, откидывается назад и перекатывается, уходя от еще одного выстрела из дробовика; вскакивает на ноги, уже двигаясь, проскальзывает под протянутой рукой, на мгновение опирается на спину крогана, делает вид, что шагнет вправо — и наносит удар слева, отвечает выстрелом в левое плечо, уничтожая щиты; выстрел в правую коленную чашечку, четыре выстрела в затылок. Кроган тяжело опускается на колени, потом падает, и он отступает назад, спотыкаясь. Колени дрожат. Раздражающая слабость. Что-то врезается в него, и он стреляет наугад, промахиваясь, прежде чем понимает, что это всего лишь Чорель — он тяжело дышит, лицо покрыто кровью. Мордин отшатывается от оперативника, делает пару отвлекающих выстрелов в крогана, зажавшего Мэлона в углу, затем отворачивается — Хишау спешит на помощь, ударяя ножом в бок крогану. Киррахе танцует, держась вне досягаемости уже двух кроганов, и Мордин замечает спокойствие на его лице, отточенную сосредоточенность действий. Впечатляющее использование техник концентрации. В армии ими часто пренебрегают. Движение сбоку отвлекает его внимание, и огромная рука стискивает его броню, поднимает его в воздух, пока ноги не начинают скрести по земле. Он смотрит в лицо крогана, которого, как он думал, только что убил. Да. Кроганская способность к регенерации более чем существенна. Это проблема. Кроган хмыкает, презрительно отбрасывает его прочь, и он даже не успевает сгруппироваться — он врезается лицом в искрящую стеклянную панель с оглушительным грохотом. Мордин на секунду теряет сознание, приходит в себя, сплевывая кровь, проводит рукой по глубоким ранам с одной стороны лица. Боль сильнее, чем ему приходилось испытывать прежде, и он позволяет себе мгновение завороженного ужаса, прежде чем подняться на ноги, пошатываясь, и нанести медигель. Нет времени. Страдания откладываются. Оценить ситуацию. Кроган, ударивший его, теперь кажется действительно мертвым — нож Хишау торчит из его спины; Мэлон укрылся за ближайшей панелью, повреждений на нем не видно. Чорель, сползающий по стене, очевидно мертв — шея под неестественным углом, глубокие раны на горле. Киррахе и Хишау сцепились в битве с парой спотыкающихся кроганов, выводя их на просчитанные позиции, отстреливаясь с четкостью и уверенностью. Впечатляет. Не стал бы... Стоп. Один кроган мертв, двое еще в бою. Мордин поворачивается, и едва не валится с ног снова. Какую-то сбивающую с толку секунду ему кажется, что четвертый кроган изучает образцы почвы; он стоит у контрольной панели, вводя команды. Нет. Не научная работа. Сигнал тревоги. Попытка вызывать подкрепления. Пистолета нет. Он оглядывается — кровь заливает глаза — наклоняется, пытаясь наощупь отыскать оружие на земле. Его рука сжимается на рукояти вил, которые он нашел раньше, и, несмотря на боль, его губы дергаются в безрадостной улыбке. Придется справиться так. С воплем он бросается на крогана, поднимая вилы. Тот оборачивается, и — он почти уверен — издает какой-то удивленный звук, прежде чем вскинуть дробовик и выстрелить. Мордин позволяет силе разбега донести его до противника, перехватывает рукоять вил и втыкает их в лицо крогана. Кинетические барьеры не предназначены для того, чтобы отражать относительно медленно движущиеся сельскохозяйственные орудия. Броня уже ослаблена предыдущими нападениями. Зубья вил втыкаются, проникают глубоко в глаз крогана, в череп, в мозг. Кроган шатается и падает. Сигнал тревоги не звучит. Даже через туманящее сознание действие медигеля новая боль пробивается к его вниманию, и он поднимает дрожащую руку к голове, скользкой от крови и усыпанной мелкими обломками кости. Он ощупывает свой правый черепной рог. Тот заканчивается неровным сломом примерно на середине обычной длины. У него подкашиваются ноги, и он может только опуститься на землю и смотреть, как Киррахе расправляется со своим кроганом и поворачивается, чтобы помочь Хишау, который продолжается держаться на ногах и уклоняться, несмотря на полученный выстрел в живот. Вдвоем они добивают последнего крогана, а потом не остается ничего, кроме тяжелого дыхания, всхлипов Мэлона и странного гула в ушах Мордина. На мгновение все становится серым, а потом Киррахе оказывается рядом с ним, с медигелем и бинтами, его лицо — замкнутое и хмурое. — Внешние факторы изменились, — говорит Мордин. Слишком тихий голос, дрожащий. — Да, — Киррахе отклоняется назад, изучая свои работу. Новая волна онемения распространяется по телу Мордина от правой стороны головы, делая руки и ноги тяжелыми, замедляя пульс, но дышать теперь легче, и мир снова обретает четкость. Киррахе смотрит на него, потом качает головой и тяжело вздыхает. — Мы продержались. Отвлекающая команда прибыла. Мы вытаскиваем вас отсюда. — У Шэнока поврежден позвоночник. Должен быть жив. — Он уже готов отправляться, Солус. Мы потеряли Джирина и Чореля, и Хишау выглядит не очень хорошо, но кровотечение уже остановили. Вы — последний, кому пора уходить. Мордин хмыкает, отбрасывает руку Киррахе, чтобы подняться на ноги самостоятельно. — Миссия еще не закончена. Повреждения не угрожают жизни. Закончим обработку образцов воды и почвы на второй точке. Киррахе ошеломленно смотрит на него. — Вам только что снесли половину лица. — Знаю, — отвечает Мордин и подавляет желание поднять руку и пощупать непривычную пустоту над правым рогом. — Должен довести задание до конца, — он слабо улыбается. — Должен держать строй. Киррахе удивленно смеется, опускает руку на его плечо. — Вы тот еще... каловыводящий канал. Одобряю. — Сочту это комплиментом. Мэлон жив? — Да. Умный мальчик, не стал ввязываться в бой. Думаю, он переживает где-нибудь в углу. Вам стоит с ним поговорить. Мордин поворачивается, собираясь заняться именно этим, но Киррахе не убирает руку с его плеча, заставляя остановиться. — Солус. Я... хотел поблагодарить. — Не нужно, — Мордин отстраняется и направляется к несчастной фигуре, склонившейся над одним из кроганских трупов. — Вы знали об этом, — говорит Мэлон вместо приветствия. Это не вопрос. Его голос холоден и слегка дрожит. Мордин следует за его взглядом — кроганский шлем, разбитый и открывающий... ах, да. — Подозревал. Кроганские самки — отличные воины, часто отправляются на сельскохозяйственные участки, чтобы уменьшить шансы вражеского нападения. Культурная важность самок превосходит войны кланов. Мэлон выдыхает. — Я думал, мы делаем это, чтобы помочь. Удерживать уровень их популяции, чтобы... чтобы они не восстали снова и эти проклятые туриане не решили убить их всех сразу на этот раз. — Анализ образцов воды и почвы почти завершен. Операция «Разрыв», вероятно, завершится успехом. Мэлон гневно поворачивается к нему. — Как вы можете такое говорить, профессор? Это должно было быть... мы не должны пинать их, когда они уже упали. Мы не можем просто прийти сюда и... убить, разрушить и уничтожить самое ценное для них. Это кажется неправильным. — Это кажется неправильным, — эхом повторяет Мордин, негромко, думая о пустотах там, где было нечто прочное. Нет времени для этого. Не здесь. Не тогда, когда остается несделанная работа. — Неважно, что нам кажется и что чувствуем. Давно согласился с этим. Лучший вариант. Иначе не присоединился бы к миссии. В глазах Мэлона застыл непонимающий ужас. Он качает головой. — Эта миссия отвратительна. В ней нет ничего хорошего, — в его голосе звучат новые нотки — саркастические, едкие. — Здесь нет славы, верно, профессор? Молодой. Неуравновешенный. Никогда не был в боевых условиях. Только один вариант. — Обсудим это позже, Мэлон. Пока что тебе лучше вернуться вместе с ранеными, — он протягивает капсулу успокоительного. — Лучше отдохнуть. Потом ты поймешь больше. Мэлон смотрит на капсулу, берет ее, держит на ладони. Его плечи дрожат, но глаза остаются сухими. — Я... — Выпей успокоительное, Мэлон. Он с трудом глотает капсулу, вздыхает и усаживается не землю. Мордин стоит рядом с ним, скрестив руки на груди, ожидая, когда он упадет. Спустя несколько секунд Мэлон говорит, уже невнятно: — Как мы могли сделать это с ними? Мордин следует за его взглядом — до трупа крогана. Тучанка сейчас кажется очень, очень холодной. — Должны были быть мы. Кто-то другой мог бы сделать это неправильно.

2.

Праздничное настроение на этой вечеринке явно оставляло желать лучшего. Киррахе мрачно смотрел на третий — или четвертый? — стакан неопределяемого алкоголя, думая о том, может ли этот вечер стать еще хуже, если его стошнит. Если подумать как следует, дна они достигли примерно в то время, когда Мэлон сполз со стула и забился в угол комнаты, где он то сидел, уставясь остекленевшим взглядом в стакан, то пил с размеренной механической решимостью. Даже Мордин был необычно тихим, по его меркам — поначалу он пускался в свои привычные рассуждения, но быстро замолкал и смотрел в потолок, продолжая беззвучно шевелить губами. Мордин вообще не пил, запоздало понял Киррахе — наверняка потому, что он и так был накачан обезболивающими. Да уж. Пить с учеными — это всегда весело. Официально оперативникам ГОР строго не рекомендовалось, скажем так, предаваться увеселениям после успешного задания, по множеству несомненно очевидных и понятных причин. Киррахе знал правила, но в первую очередь он знал своих сослуживцев — и знал, что иногда живым существам нужно выпустить пар, нужно почувствовать завершение, особенно после сложной миссии. К тому же, они были на транспортном корабле, а где были транспортники — там найдется и перегонный аппарат где-нибудь в недрах трюма. Это казалось удачным планом на тот момент: притащить канистру пойла в свою каюту, пригласить Мордина и Мэлона в качестве собутыльников — раз уж Шэнок и Хишау все еще оставались в медотсеке, а Джирин и Чорель, ну... Они не были заняты уже ничем, разве что разлагались. Но Киррахе начинал приходить к выводу, что лучше бы он пил в одиночку, насколько бы беспросветно это ни выглядело. Даже трупы составили бы лучшую компанию. Он поднял взгляд от изучения засохшей земли и запекшейся крови на разбитых костяшках пальцев — и когда это он успел? — только чтобы заметить, как Мордин смотрит на него: странно внимательно, точно он был разновидностью какой-нибудь особенно увлекательной бактерии. — Медленнее осмысляете события, чем остальные. Вы и Мэлон, оба. Интересно. «Разрыв» — удачная миссия, по любым стандартам. Киррахе оглянулся, встретил стеклянный взгляд Мэлона, и медленно опустил собственный стакан. — Мы потеряли хороших людей, — сказал он, тщательно следя за тем, чтобы голос оставался ровным. — Миссия могла бы пройти и лучше. Мордин пожал плечами. — Всегда будем терять людей на опасных заданиях. ГОР привлекает лучших. Следовательно, логично, что все рискованные миссии подразумевают потерю хороших людей, — он сделал паузу, затем добавил: — Это не делает вас плохим командиром. — Конечно, — сказал Киррахе; слово получилось более невнятным, чем он ожидал. Да, точно было четыре или пять стаканов. Как минимум. — Как мило с вашей стороны напомнить мне. Я бы никогда не подумал иначе, знаете ли. — Нет. Не думаю, что вы бы стали, — сказал Мордин. Киррахе закатил глаза, и его чуть не стошнило прямо на месте. — Следует восполнить потерю жидкости, — добавил Мордин. — Воздействие кустарно полученного алкоголя... проблематично. — Расскажите мне об этом, — Киррахе махнул рукой, надеясь избежать детального объяснения, которое вполне могло последовать. — В любом случае, пора это заканчивать. Мэлон выглядит так, будто сейчас отключится. Мордин поднял руку, рассеянно почесывая повязку, которая не очень-то скрывала сокрушительный ущерб, нанесенный его лицу. — Поговорю с Мэлоном позже. Он поймет. Хороший мальчик. Упомянутый мальчик вряд ли услышал это замечание, глядя в пространство все тем же остановившимся взглядом. Киррахе отвел глаза. — Если вы так говорите. — Тем не менее, — сказал Мордин, — не понимаю, почему вы испытываете такие сложности с этой миссией. Успешный результат, должно послужить карьерному продвижению. Не думаю, что вы были особенно близки с Джирином или Чорелем. Киррахе заготовил было ядовитый ответ, но проглотил его с прочей желчью. — Нет, думаю, не был. — Ага, — произнес Мордин отчетливо довольным тоном. — Значит, проблема во внешних факторах. Понимаю. Странно, что угрызения совести проявились на столь поздней стадии, впрочем. Киррахе хмыкнул; кружилась голова, он не был уверен, хочется ли ему рассмеяться или заплакать. Его плечи вздрогнули, но, как и тошнота, это настроение накатило волной и отступило. Он практически слышал, как закрываются мысленные перегородки, тщательно разделяя эмоции и сомнения — всё согласно обучению. Его голос почти не дрогнул. — Разве вы не слышали? Внешние факторы изменились. Мордин молчал, глядя в пространство с выражением, соперничающим с пустотой на лице Мэлона. Затем он перевел взгляд на Киррахе и слабо улыбнулся. — Пейте воду. Отдохните. Должно стать... легче, теперь, день за днем. Механизм запущен. Больше не нужно напрягаться. — Просто двигаться дальше, да? — это была удобная мысль. Мордин выпрямился, поднимая Мэлона на ноги и закидывая его руку себе на плечо, чтобы не дать упасть. — Верно, — от усилия он дышал чуть затрудненно, и на мгновение Киррахе остро вспомнил, как он лежал на земле, истекая кровью — прежде, чем это воспоминание отрезала мысленная стена. Должно быть, что-то отразилось на его лице, потому что Мордин снова улыбнулся. Улыбка выглядела глубоко неестественной для него. — Вряд ли мы будем работать вместе снова. — Я уже получил новое назначение, — сказал Киррахе. — Хорошо. Лучшее средство от всего этого. Больше работы, — Мордин остановился в дверях. — Мы выстояли. Киррахе поднял стакан. — Мы выстояли, — ответил он; а потом остался один в темной комнате и всё еще был недостаточно пьян, чтобы отогнать беспокойных призраков.