Позволь прикоснуться

Я стою на крыше какого-то здания. Вокруг расстилается Готэм – огромный, необъятный, такой колоритный и непохожий на другие города. Со своими запахами, своими ощущениями и звуками, своим криком полицейских сирен... Но я жду только тебя. Больше мне ничего не нужно. Подо мной целый офис трупов. Их много, не слишком, но много – и они лежат на каждом этаже. Жалкие, никчемные частички этого сгнившего общества. Посмотри на них. Да я убил их, убил их всех. И все ради тебя. Вся эта комедия. Все это шоу. Ради одного-единственного зрителя. Ты приходишь. Твой взгляд полыхает яростью. Если бы гамму чувств, которые ты вызываешь во мне, можно было записать в нотной тетради – о, это было бы самое сумасшедшее музыкальное произведение на свете. Я так тебя люблю. Я бы очень хотел прикоснуться к тебе. Почувствовать, что ты настоящий. Что ты – живой. Ты стоишь прямо передо мной, пытаясь отдышаться, твоя грудь поднимается и опускается тяжелыми рывками. Я смотрю на тебя, словно заворожённый. Мой Рыцарь. Мой герой. Мой Бэтси. Я не могу удержаться и, сняв перчатку, протягиваю к тебе руку. Ты насторожился, напрягся, готовясь при необходимости в любой момент атаковать. Но я не делаю ничего, что могло бы заставить тебя так поступить – я просто тянусь к тебе, желая дотронуться, желая почувствовать твоё тепло. Кевлар – это не то. Нет, не подумай, я очень люблю твой костюм. Эти внушительные доспехи, этот символ летучей мышки на груди. Но мне нужен ты, настоящий, а не эта черствая броня. И я тянусь к твоему лицу, к той части щеки, где видна открытая кожа. Мягко касаюсь тебя, чувствуя, как ты слегка вздрагиваешь. Моя рука тоже дрожит – слишком сильно, чтобы этого не было заметно. Ты не шевелишься, словно мои действия настолько обескуражили тебя, что ты просто не знаешь, как реагировать. Я медленно очерчиваю твой подбородок – этот идеальный подбородок я узнал бы из тысячи. Я знаю, я уверен – за отпугивающим образом летучего грызуна скрывается совсем другой человек. Мы с тобой – две противоположности, и в нашем замечательном дуэте я олицетворяю уродство, а ты – красоту. Мои холодные пальцы осторожно касаются твоих тёплых губ. Такие мягкие. Я бы никогда не подумал, что твои губы могут быть такими нежными. Я никак не могу поверить тому, что всё ещё не валяюсь на асфальте с разбитым лицом и сломанными руками за свои действия. Я даже не думал, что ты позволишь мне зайти так далеко. И теперь я обхватываю твоё лицо уже двумя ладонями – всё так же нерешительно. Знаешь, это забавно, но мне кажется, будто сейчас я испытываю страх. Я боюсь каждого своего движения, словно могу тебя упустить, словно одно неправильное действие растворит тебя в воздухе, оставив лишь очертания твоего мышиного образа... Ты едва слышно выдыхаешь, и мое сердце падает куда-то вниз от этой близости, от ощущения тебя рядом со мной. Мой любимый враг. Стоишь тёмной фигурой прямо напротив меня, разрешаешь трогать своё лицо. Хотя, я не могу до конца понять, разрешил ли ты мне это... Но я больше не могу держать себя в руках. Я чувствую какой-то неведомый порыв внутри себя – меня всего трясёт, и я, глубоко вздохнув и крепко зажмурившись, вдруг притягиваю тебя ближе, приникаю к тебе сам и дарю поцелуй. Быстрый, короткий, аккуратный. Ты дёргаешься, удивленно расширяешь глаза. Только я не вижу этого – я растворяюсь в секундном моменте единения, моменте, о котором я не смел даже мечтать, полностью погружаюсь в ощущения. Кажется, я вообще перестаю соображать – все разумные и неразумные мысли начисто покидают голову. Я знаю только одно. Мы с тобой слишком хорошо сочетаемся. Наши губы – мои, сухие, холодные, и твои – горячие, живые... Мне хочется больше тебя, но я просто не могу себе этого позволить, и вскоре отстраняюсь. Боже, я не знаю, что творю. Надеюсь, ты не сильно сердишься? О, нет, кажется, я всё же тебя разозлил. Мне прилетает точный удар по лицу, затем ещё один – в живот. Меня отбрасывает назад, к стене, я едва удерживаюсь на ногах. Конечно, этого следовало ожидать. Это должно было произойти ещё раньше. Теперь я должен быть наказан тобой за свою дерзость. Ты смотришь на меня, как на одичавшее животное, бешеного пса. И вот что странно. Я не смеюсь. Джокер – не смеётся. Даже не улыбаюсь – просто смотрю на тебя, должно быть, круглыми непонимающими глазами и прижимаю руку к разбитой кровоточащей губе. Хех, я выгляжу жалко, не так ли? Ты не хочешь впустить меня. Не хочешь этого принять. Мы с тобой идеально подходим друг другу, так почему ты так боишься этого, Бэтмен? – Какого дьявола? Ты что творишь? – рявкаешь ты, как всегда, грубо. Как всегда, холодно. И я даже не уверен, что ответить. Потому что я сам не знаю. Я не знаю, что я делаю, Бэтси. Когда я вижу тебя, когда думаю о тебе, мне кажется, что я просто заново схожу с ума – но не так, как в прошлый раз, а тихо, медленно, незаметно, будто сгрызая себя по кусочкам изнутри. Мне хочется плакать. Но, вопреки всему, я смеюсь. Это так абсурдно, Бэтси – думать одно и делать другое, словно я и вправду поехавший на голову. Я настолько сильно к этому привык, что уже не замечаю, как начинаю смеяться, когда мне больно. Мой смех горький, отчаянный. Безнадежный. Я тебя люблю. Разве ты этого не понимаешь? Внезапно я чувствую чьи-то прикосновения. Открываю глаза и на секунду думаю закрыть их обратно, чтобы очнуться ото сна. Ты обнимаешь меня. Ты подошёл и обнял меня, заворачивая в свой плащ. Я не верю своим глазам, смотрю на тебя ошарашенно, даже дико. А ты только улыбаешься и проводишь пальцем по моей щеке, стирая с неё что-то мокрое... Я все-таки плакал? – Я здесь, – шепчешь ты. Господи, Бэтс. Твой голос. Один только голос вызывает во мне дрожь восхищения. А сейчас он такой тихий и глубокий, такой неожиданно успокаивающий... Кажется, мои ноги бы уже подкосились, если бы ты не придерживал меня, обхватив за плечи. – Я рядом с тобой, – снова произносишь ты, а затем вдруг слегка отстраняешься и берёшь мою ладонь. Наверняка чувствуешь, как она трясётся. Ты кладёшь её себе на грудь – туда, где под слоем непробиваемой брони находится сердце. И мне даже кажется, что я ощущаю его биение. Это какое-то безумие. Почему ты больше не отталкиваешь меня? Ты ведь... Не собираешься оттолкнуть снова, правда? Ты прижимаешь мою руку своей. Смотришь на меня глубокими голубыми глазами. И я вдруг понимаю – вот он, этот момент. Момент, когда ты меня впустил. Я не смею пошевелиться, неотрывно гляжу на тебя в ответ. Задаюсь вопросом, что вижу перед собой... Страшную чёрную маску, или человека – такого же, как я сам? Но все заканчивается, когда до моего слуха доходит слишком знакомый звук щелчка наручников. Звук, ассоциирующийся у меня с точкой. Логическое завершение, конец главы. То, чем все и должно было закончиться. Знаю, я заслужил это. Знаю, я не должен был убивать этих людей. Но, видишь ли, убивая, я чувствую себя живым. Ты заставляешь меня чувствовать себя живым. Пойми, я не хотел тебя расстроить... Я лишь хотел прикоснуться. И теперь я вижу, что, возможно, где-то глубоко-глубоко внутри ты тоже хочешь прикоснуться ко мне. Во всяком случае, может быть, ты хотя бы... Не против? Перед тем, как ты хватаешь меня за руку, чтобы увести вниз, я ловлю твой мимолетный взгляд. Он светится чем-то непривычным. Похоже, будто ты извиняешься, но ничего не можешь с этим поделать. И я послушно иду за тобой, зная, что буду снова и снова вспоминать эту встречу в Аркхэме, пытаясь спрятаться от собственного безумия, отражающегося от непробиваемых стен. В глубине души я надеюсь, что при следующей встрече снова смогу поцеловать тебя. Потому что ты – это всё, что мне когда-либо было нужно.