Сумасшедшие

      На взгляд уставших как собаки парней по окончанию месяца сплошных выездов, больше ездить пока было некуда. Всё, что было можно они уже привезли, рискуя жизнью с каждым разом всё больше. Полезных вещей и запасов вокруг с каждым разом находилось меньше, так как начинало портиться или забиралось кем-то ещё, а ходячих вокруг было с каждым разом всё больше. Даже в мелких городках, мертвая масса явно начинала расползаться из центров, к периферии. Да и не только они стали появляться в городках помельче, подальше от озера. Чуть не нарвавшись последний раз на большую банду мародёров, жестоко убивших найденных людей на глазах Мэтью, он решил — всё. Пока лучше никуда больше не лезть. Мародеров они жестоко перестреляли, заманив на открытое место, от греха подальше, а обобранные трупы достались ходячим.        Все лодки он забрал с берегов и от причалов. У крупных кораблей в портах ничего трогать не стал — ходячих там было многовато. Только сплавал с паромом и большим катером, да перекачал топливо с помощью насоса в баки, с помощью веревки, самодельных крючьев-кошки и арбалета забравшись на борт, как гребаный ниндзя. Потянул плечо и левую лодыжку и выбыл минимум на неделю, исцарапавшись об обшивку корабля и получив синяки на всю спину. К и так побитому лицу добавилась хромота и дёргающая тело боль в районе лопатки. Сидел теперь и вырезал здоровой рукой мелкие поделки детям, с помощью ножа, пугая их обработанными, но припухшими буграми от новых ссадин на лице. Я и Джейн часто оказывались рядом. Я с починкой сетей, которые парни со второго раза сумели нормально забросить, порадовав нас двумя ведрами хариуса и парой щук. У наших садоводов понемногу начали выправляться дела. Иман и Марьям с Уиллом, Майей, еще парой подростков и Икрамом, отправились выкапывать мелкие быстрорастущие деревца с большой кроной, чтобы от палящего солнца и испарения воды, будущую зелень защищали. У Икрама прижилось почти всё, что он накопал с парнями на берегу. Хорошо хоть вокруг озера была разнообразная флора. На острове появились пчёлы, а это что-то да значит. Хотя это заслуга Иман, утащившей в ведре спиленную колоду с ульем внутри. Рисковая девушка, не побоялась укусов и привезла будущий мёд. Правда Мэган её потом очень сильно ругала, так как у бедняги от укусов пошла сыпь и начался сильный зуд. Благо запас противоаллергенных препаратов был — шестеро среди жителей оказалось аллергиками и параноиками, в первую очередь гребя нужные им препараты. Пару таблеток выделили, а на третий день женщине полегчало. Хотя какая она женщина, с такой-то безбашенностью. Девушка — тридцати двух лет и десятилетней дочерью, которая оказалась такой же умной как и мать, только без её шила в заднице. Проросли и посевы всех семян, которые были использованы, что обрадовало и одновременно остудило пыл желавших работать на земле. За две недели дождь пошёл только один раз. Поэтому, цистерну используемую для перевоза воды, задействовали ещё и как емкость для полива грядок. Насосы были, насадки для поливки тоже, шланги тоже пригодились, а электричество использовали от автомобильных аккумуляторов. В итоге, раз в неделю, определяя погоду по сборнику погодных примет из наследства одного спасенного, канистра на прицепе, вместе с двумя поливальщиками, умудрялась орошать начавшую расти зелень и овощи. Поставили пугало, чтобы отпугивать птиц и иногда оных отстреливали, кормя кошек. Понемногу осваивали и разбирали завалы из привезённого в салоне домов на колесах барахла. Заодно, постепенно разбирались некоторые, утеплялись монтажной пеной и заделывались снова. Пены было много, почти целый прицеп, тащили с запасом. Особенно запенивали крышу, так как там была самая большая теплопотеря. На окна приготовили будущие шторки из пупырчатой плёнки и скотча, для защиты от ветра, на двери добавили парочку дополнительных деталей, которые не дали бы их сразу проломить, проклеили некоторые окна прозрачным скотчем, для того же. Понемногу доработанные дома основательно занимали люди. Учитывая, что привезли в основном крупные дома-трейлеры, дома-автобусы, то внутри было по-несколько спальных мест. И постепенно, их занимали целыми компаниями по четыре-пять человек. В таких домах было и отопление от солнечных панелей, где-то мини-печи для обогрева воздуха, и везде вместительные холодильники. Понемногу, будущее начинало казаться более нормальным.       На остров привезли еще несколько спасённых человек, среди которых была и та самая медсестра давшая мне совет в больнице. Медицинский специалист по детскому профилю, которую звали Розали, темноволосая мулатка тридцати шести лет, с сильно исхудавшей фигурой и золотыми руками. Ей, её мужу и троим детям погодкам были рады, как и их двенадцати друзьям. Пять человек из которых были мужчины и четверо детей от семи до шестнадцати лет. Они все заняли дома на колёсах, чтобы не теснить людей в заполненных остальных, да и проще так было, со знакомыми людьми. Терра приняла их последними, больше ни одна лодка кроме моторной не покидала остров за людьми, общим решением вынесенным на повестку дня. И люди оказались в ситуации, когда им стало нечем заняться. И Мэтью решил заняться этим сам. Он стал учить ребят как вести себя в опасных ситуациях, как работать с оружием, передвигаться тихо, вязать узлы, делать ловушки. Он занял детей. А взрослых занял Ивэн под руководством Икрама. Высаживались деревья, кустарники, добывалось с берегов дерево и глина с песком, которые понемногу начинали превращаться в первые попытки хобби. Именно подростки первыми попытались создать печку из глины. Первые три попытки оказались неудачными, а потом ребята догадались лепить печь вокруг каркаса из веточек. И у них получилось. В ней даже можно было подогревать суп забытый на столе — больше не влезало, но скоро это приелось. А вот глиняно-кирпичный очаг-жаровня, очень понравился нашим кулинарам и авторов идеи накормили обжаренной в масле рыбой. Ребятам рыба понравилась не слишком. Зато поделки можно было делать бесконечно, лепя из глины всякое и не получать от родителей тумаки и осуждение. Впрочем, работа с глиной оказалась не единственной попыткой развлечься. Выкопали ров по периметру поселения и огородов, через два метра от внешнего забора, шириной в полтора метра и глубиной в два, оставив два въезда. Укрепили кое-где деревянными жердями и вбили заточенные колья, на всякий случай.       Я вместе с пожелавшими помочь, отправились копать неподалёку от внутреннего забора пруд, для обещанного Иман круговорота воды в природе. Копали понемногу, обычными лопатами, никуда не торопясь и не измываясь над собой. За неделю откопали большую яму метров двадцать в диаметре, глубиной где-то по грудь взрослому человеку. Обмазали дно глиной и дали высохнуть. Пошёл еще один сильный дождь, вода от которого задержалась в этой яме, поэтому мы ещё и натаскали гладких камней с берега острова, невольно углубив его в паре мест. А потом начали заполнять водой. И оказалось, что воды той, надо довольно немало. Для того, чтобы заполнить ушло шесть перевозных цистерн-канистр, а на следующий день пришлось повторить заливку, так как часть воды впиталась в землю. И на следующий день. А на седьмой раз мы заметили, что вода уходить перестала и наконец успокоились, точнее почти. Собирали ведрами ил с берега и высыпали в рукотворный пруд, собрав со дна редкие водоросли и зачерпнув мальков какой-то рыбы. И всё скинули в пруд. Проверять не стали, потому как эта лужа успела всем порядком надоесть.        Деревья приживались, поля и пастбища для овец и коз огораживались, а курятник и не пришлось делать особенно большим. Как оказалось если курице подрезать маховые перья, то она никуда не улетит сквозь забор, а если место для них большое и периодически выпускают погулять подальше… Первая курочка попыталась сесть на отложенный десяток яиц и Иман нас всех запугала, запретив даже смотреть на кур, чтобы не спугнуть будущих цыплят. Ведь где цыплята — там будущее мясо и яйца. Она даже позволила себе старые яичные скорлупки которые собирала, растолочь и добавить курам в пищу вместе с зерном. Мало, но хоть что-то. Зато куры могли жить почти на подножном корме, как и несколько овец с козами. Молока козы не давали, а молоденький козлик прихрамывающий на одну ножку, по словам старого Икрама, мог вообще не оказаться способен как мужчина. Он собирался ждать до осени, а там решить кого из них резать. Не будет у козы козлёнка — не будет и молока, а не будет молока, не будет и мяса. Заготавливали сено с дальних от поселения участков, выкашивая траву с помощью трех кос, которыми до этого пользовалась Иман. Раскладывали под солнечными лучами и убирали уже высохшее, благо остальных инструментов было много.       Сколотили из досок и разобранных деталей обшивки гаражей два небольших склада внутри поселения, куда укладывали сено, на возвышенность, чтобы не добрались мыши. Шатер который снова поставили, стал загоном, куда заводили животных на ночь. Хотели на ферму, что рядом с поселением, но пока там не доделали забор, отгораживающий ров с внутренней стороны, был риск, что животные свалятся вниз и переломают себе всё, что можно. А времянка стала хорошей заменой — от дождя и ветра защищала, а внутри вбитые столбики не давали снести сам шатер, и соломенные блоки занимали особо упрямых ночью.       Самым главным приобретением, стала лошадь, которую с огромным трудом и несколькими последующими сутками без сна за слежкой на берегах, привезли люди Ивэна, забравшие последних выживших. Ела она конечно много, но и пользы принесла немало. Один из выживших, потомственный фермер, который и помогал в организации пастбищ и засеве полей, приспособил её как транспорт, благо привели беднягу со всем нужным снаряжением и даже запасным, настолько хотел быть полезным для поселения владелец. Лошадка была выносливая, крепкая и весьма юная, доживавшая в этом кошмаре третий год жизни. Привезли её в специальном прицепе, вместе с несколькими мешками зерна и еще кучей нужного барахла, из частной конюшни. Владелец, отбыл как оказалось, из дома где собрали людей наши косплееры, получив координаты места прибытия от Алана. И добрался же, рискуя всем чем можно, включая жизнь своей любимицы. Их прибытие я пропустила, находясь в этот момент на другом берегу озера, неподалёку от водопада, где мы, скрытые его шумом, спокойно заготавливали лес, заполняя древесиной хранилища рыболовецких шхун и, любые доступные площади и поверхности. Рыбу массово ловить пока не умели, а чтобы не тратить топливо зря, решили использовать их нестандартно, чем и занимались большой толпой в три десятка человек. Пилили и кололи сразу же, укладывая будущий груз максимально плотно. Топлива оставалось еще на пару поездок, поэтому старались как могли. Ещё, собирали ветровал, чтобы не было пожара, который бы после мог нас выдать. Ветки, бревна, сухой мох и даже целые пласты земли с грибницей или полезным кустом, забирали с собой. Ходячих было немного, так как шум перекрывал наши действия, но они были. Поэтому, на каждую группу был один наблюдатель с арбалетом и винтовкой за спиной. Люди словно впадали в транс, периодически меняя друг друга на опасных участках. Пилили, рубили, перешучивались, таскали. Потом менялись со следующей группой, отдыхая, продолжая таскать и пилить. Сломали две бензопилы, благо нашлись и ручные, пришлось точить топоры несколько десятков раз, прежде чем на острове возле каждого дома воздвиглась многорядная, высоченная поленница. Были и травмы, растяжения, ушибы, даже один очень серьёзный ушиб с подозрением на трещину кости, из-за чего активно помогающего паренька перевели на более лёгкую работу на самом острове. Было всё, включая ссоры, разборки и выяснения отношений, особенно из-за начавшейся поры любви в поселении. Отец быстро организовал специальную комнату, куда запихивал спорщиков и поощрял проораться друг на друга. Рукоприкладство запрещалось, а вот физическая работа после этой терапии — нет. Напряжение чуть спало, но не до конца и его перевели в другое русло, официально закрепив на собрании разрешение на семьи из трех человек, не считая детей. Однако был и крупный стопор, удержавший всех от впадения в ступор и яростное отрицание — смерть от голода или укуса, в случае разлада в собранной семейной ячейке. И потом, было разрешение, а не призыв к действию, в том числе и с лекцией о предохранении, отсутствии медикаментов, невозможности помочь при половых болезнях, а также сложных беременностях. Что забавно, после этого у гинеколога проверились почти все женщины, а тот с помощью микроскопа, какой-то матери и опыта, который всё-таки был, обрадовал отца тем, что больных среди девушек нет. С мужчинами было посложнее, но оказалось тоже ничего серьёзного.        Проблемы у людей были с солнечными ожогами, потянутыми мышцами и понемногу нарисовывалась проблема с зубами. Конечно, вместо кресла был шезлонг, вместо автоматики были руки ассистентов, вместо специальной лампы использовался мощный фонарь, а расходники были спёрты самим врачом, когда ездили за лекарствами. Работу бормашины обеспечивал блок второй солнечной панели, которую вместе с аккумуляторами устроили на и в лазарете. А остальное, в том числе расходники и инструменты, были. Другое дело, что почти не было обезболивающих, отчего любое лечение превратилось бы в пытку, о чём люди прекрасно знали. Поэтому были осторожны с зубами. А вот Мэган шипела кошкой, обрабатывая царапины, раны, делая шины для переломов из подручных средств, вытаскивая щепки, камешки, занозы из всех мест куда их могло занести. Вправляла вывихи, прижигала некоторые раны, с осторожностью расходовала запас препаратов. Ей было тяжелее всего, но свои планы насчет Мэтта она не оставила. И как-то мой брат пришёл ко мне уставший, но настолько спокойный, что стало ясно — она до него добралась. Сама Мэг в тот день была добродушнее, спокойнее и даже не так сильно орала на провинившихся племяшек.       Народ понемногу начал разбиваться по парочкам, появились первые тройки из тех, кто давно друг друга знал еще до катастрофы, как начали называть апокалипсис. Были споры, громкие хлопки дверьми и ругань в комнате откровений, как её втихаря прозвали. Людской быт стал понемногу устаканиваться и совместный труд в этом весьма помогал. Особенно людям с не очень лёгкими характерами. Впрочем, совместные вылазки на лесозаготовку, ещё никому не испортили настроения.       За почти полный месяц, постепенно установился распорядок и график. Утром люди выходили на пятнадцатиминутную зарядку, после отправлялись умываться, а после по своим делам. Через полтора часа уже был готов завтрак, заканчивая который люди подходили к зданию штаба и делились на группы, отправляясь на необходимые поселению работы, выбирая ту, которая нравилась. После шести-семи часов на работах, они возвращались и плотно ели, занимаясь делами уже внутри поселения. На ужин, обычно весьма лёгкий, приходили чтобы поделиться впечатлениями и попить чая или компота, смотря что использовали для подслащения воды. Обычно одной банки консервированных фруктов разварившихся в компоте, хватало на шестьдесят человек. Если с мёдом или сахаром — ещё больше.       Следом за ужином, шло небольшое собрание, в котором отец определял дела на утро и люди могли заниматься своими делами до одиннадцати. После — все дети и подростки должны были спать, а взрослые сами контролировали свой режим, но обычно к полуночи уже уходил спать последний человек, за исключением дозорных на вышках, которым все же сделали крышу от дождя. Люди на вышках менялись днем — каждые семь часов, а ночью — каждые четыре-пять часов. Это не считая замены на время перекуса и посещения уборных. За прошедшее время в дозоре успели побывать все, от стариков, до подростков тринадцати лет. Младшие — дежурили по другому, чтобы не обижать их отец ввел систему звуковых оповещений, которые те с радостью выучили и смогли сориентировать взрослых во время нескольких учений. Приспособили к делу всех.       Мне за всё время мотательств от одного острова к другому, удалось привыкнуть ко всем нововведениям. Не сразу, но удалось. Как и удалось привыкнуть редким гостям островка к тому, что у нас там целый склад всего. Меньший, так как я всё-таки попрятала запасы по разным сторонам, оставив немного, по сравнению с Террой, но запас. Рации, солнечная панель и пара усилителей сигнала, одежда в довольно малом запасе, ведь не спрятанную я отвезла в поселение. Вообще было видно совсем немного, столько, чтобы продержаться на экстренный случай.       Осталось на самом деле очень много всего. Остались ткани, инструменты, запасы продуктов в контейнерах и бутылях, запасы топлива в канистрах и много других полезностей. Даже медикаменты и хирургические инструменты остались, с моей швейной машинкой и запасами пряжи. Отправляясь на дежурство, я всегда занималась своими делами, держа рацию включенной и прослушивая ситуацию на ближайшие километры. И чтобы в процессе не болтаться без дела, занялась рукоделием, точнее вязкой. Вязала перчатки, свитера, шапки, ленты для волос, чтобы можно было прикрыть мерзнущие уши, носки. Вот с носками была целая эпопея. Вязала на стандартный, средний мужской размер, который налезал на ноги отца и слегка был большим для ног Мэтью. Вязались они быстро, учитывая, что я дежурила по паре суток, иногда отправляясь с Джейн, Майей, Мэттом или кем-то ещё. И некоторые мой способ коротания времени, поддержали, помогая с будущими подарками. Жизнь понемногу начинала входить в русло, распорядок становился привычным, работа на благо общины становилась чем-то настолько обычным, что в дни когда работы успевали закончиться раньше, чем энтузиазм, приходилось находить людям занятие. Делать всё, чтобы было не о чем думать. Маленький улей по имени Терра, обживался в новом доме.       Но главное то, что они перестали пытаться схватить что-то ещё, начав наконец заниматься собой и домом. С чем можно было себя поздравить.       Я же, кроме дежурств на нашем с братом острове, периодически отправлялась на соседний со своим, где своими силами и иногда с помощью брата и Джейн, обживала рукотворное поселение. В итоге там оказался мини-городок из трех получившихся типи, обнесенных крепким забором, с приличным огородом, где проросли все посаженные травы и овощи. Дрова я заготовила за несколько двухдневных дежурств, кровати сколотила из них же, накрыла одеялами оставшимися в большом катере при перевозке грузов. Благополучно забытыми в суматохе, так как собранного было много и они просто не понадобились, ибо был запас из еще трех десятков одеял, больше прицепа пледов, теплых тканей и даже шкур, привезенных из рейдов. Шкуры кстати, были растасканы по домам, в качестве дополнительного обогрева к предстоящей зиме. Ума у людей хватило, чтобы не использовать их вместо ковров. Которых кстати, по домам на окружающих островах собрали достаточно. Пару таких ковров, очень теплых, пушистых и порезанных на куски, я забрала в поселение, использовав вместо матрасов на самодельных кроватях. Получилось вполне себе. А подушки мы набили скошенной и высушенной травой, приспособив вместо наволочек чехлы из-под спортивной одежды и обуви. Я перетащила на остров пару тазов, немного одежды и долгохранящихся продуктов, несколько банок под запасы овощей. Понемногу я остров обживала. Не хватало твердой земли под ногами, а наш с Мэтью домик, был фактически кораблем и качка спустя несколько дней альтернативы убивала. Терра же, была полна людей, мне незнакомых. Так что расслабиться до конца не удавалось даже за запертыми дверями, во сне. А на облюбованном мной острове — вполне. Впрочем паранойя никуда не делась и к середине лета я обустроила своё альтернативное место жительства рвом, волчьими ямами и непроходимой для ходячих вариацией противотанковой обороны. На это ушло два месяца, всё время которых я пахала как заведенная, помогая Иман, Икраму, отцу и Ирэн с Мэган, взявших на себя новые обязанности. Было сложно, но давало выход злости, что радовало. Было хорошо.