Почему так много народу? У всех на середине третьего курса совесть проснулась, и они перестали прогуливать первую философию?
Разговоры постепенно стихают, что, хоть и удивляет девушку, но все же дает маленький повод для радости: можно вздремнуть. Монотонное бубнение профессора сопровождается шуршанием со всех сторон. Слава даже приоткрывает один глаз, чуть приподнимаясь, и осматривается вокруг. Все пишут. Просто удивительно! Раздается стук в дверь, совсем тихий, робкий. Девушка, появившаяся перед лектором, смотрит в пол, чуть краснея. Она что-то бубнит в свое оправдание, но Слава не слышит с другого конца аудитории. — Садись уже, Фарафонова, — равнодушно произносит преподаватель, и опоздавшая занимает место единственное свободное место рядом со Славой. Карелина никак не может вспомнить одногруппницу с названной фамилией. Более того, философию у них вела женщина. Похоже, Слава ошиблась аудиторией. — Эй, — новая соседка тычет девушку локтем, — дай сфоткать, что вы уже написали. Слава равнодушно хмыкнув, убирает руки с парты. Конечно, никакой тетради у нее не было и в помине. Забавно было наблюдать за непониманием в карих глазах этой, судя по всему, первокурсницы. Похоже, девушка тоже не особо часто посещает университет, потому как соседство с незнакомой Карелиной ее ни капельки не удивило; она лишь выпрямилась, вслушиваясь в слова лектора, и приступила к записи. У нее был очень ровный подчерк, и на несколько минут Слава залипла над чужой тетрадью, смотря, как появляются округлые буквы. Девушка то и дело поправляла волосы, в которых Карелина заметила седую прядь. А вот на контакт Фарафонова идти не хотела: она шипела на все Славины попытки завести разговор. Ну и хер с ней. Зато под размеренное дыхание новой соседки можно вздремнуть.***
Впервые за весь третий год обучения Слава вспомнила, как заебывает учеба, если не пропускать при этом первых пар, не сбегать с последних, а еще продолжать ходить на работу. Если бы не Никита, то девушка определенно загнулась бы с подачки Игнатьевой. Откуда в парне проснулось столько понимания к Карелиной, остается только догадываться. Дома к зачету по экономике подготовка никак не шла. Конечно, все мысли разбежались, когда Федя почти ежесекундно контролировала процесс зубрений материала. Хотя, мы же говорим о Славе Карелиной! Где бы она не раскладывала перед собой эти конспекты, итог один — хоть на стену от них лезь. Спасибо, что пока не философия, тогда девушка с большей вероятностью использовала ксерокопии конспектов (потому что кто вообще пишет философию?) в качестве подушки. И все же Карелина до последнего была уверена, что смена локации явно положительно скажется на плодотворность результатов. Раз уж Федя нагло растолкала в утро выходного с требованием сесть за учебу, то можно хотя бы попытаться. Аромат кофе будоражит, но недостаточно, чтобы перестать походить на полутруп. Слава в очередной раз запнулась о порог на входе — уже второй год здесь работает, просто ходит за кофе еще дольше, но по-прежнему не может запомнить — и с громким «блять!» влетела в помещение. — Карелина, ты нам всех посетителей распугаешь, — говорит Никита, что протирал чашки, стоя за прилавком. Девушка тихо процедила «пошел нахуй», но все же осмотрелась: кроме спящего посетителя за одним из самых дальних столиков, в кофейне никого не было. — А что ты сегодня так рано? — не прекращает попыток завлечь девушку в разговор Кондратенко. — Я же взял твои утренние смены. Слава фыркнула, устало привалившись к прилавку. Она бы очень хотела сейчас поспать: голова нещадно гудела от количества заученной в последние дни информации. А еще очень хотелось, чтобы кто-то обнял, заставил бы забить на всю эту херню. Только вот Игнатьеву, которая вполне могла озвучить все это, Слава бы ебнула, не задумываясь. Как, собственно, и Кондратенко, что не раз предлагал свою помощь (а в последнее время даже слишком часто). — Попроси Лему коньяка налить мне в кофе, — девушка наблюдает, как парень быстро-быстро вбивает заказ, и она, в отличие от Лемы, не ловит себя на мысли, что не может оторвать взгляда от длинных пальцев парня. — Перебьешься, — Никита задумался над тем, что можно нацарапать на стаканчике Карелиной. Под звук фоновой музыки и размеренное обиженно-сонное дыхание Славы он теряется в своих мыслях и не замечает, как со спины к нему подходит Эмелевская с двумя стаканчиками, что мешают ей совершить «внезапные обнимашки», в руках. — Гена! — все вздрагивают, и лишь посетитель за столиком остается безучастным. — Устала, бедная. Слав, отнеси Гене кофе, а? Лема строит жалобные глазки девушке (Никита чувствует, как он теряется в этих глазах и даже почти тянется за стаканом, готовый на все ради этой девушки), а Слава, лишь равнодушно посмотрев на этих нерешительных идиотов, забрала свой заказ этой Гены. Девушка хмурится во сне, смущая Славу напротив, которая просто не могла (не хотела) не полюбоваться этой картиной.Ну, здравствуй, Гена с первого курса.
От Гены веяло теплом и уютом. Словно одинокий луч весеннего, еще не теплого, но уже яркого солнца проник между плотных занавесок, и теперь беспорядок не кажется таким ужасным, и сам себе ты не кажешься таким противным. А еще ее кофе пах корицей. — Эй, — Карелина толкает девушку в плечо, — просыпайся. Кофе. На последнем слове Гена приоткрывает один глаз и, видя перед собой стакан со спасительной бодрящей жидкостью, приподнимается, опираясь щекой на локоть.Пухленькой щекой, которая наверняка очень мягкая.
Славино любопытство и заторможенная реакция играют с ней злую шутку: большой палец Карелиной уже поглаживает Генину щеку. Фарафонова, едва не подавившись кофе, почти моментально широко распахивает глаза. — Ты нормальная вообще? — громко шепчет Гена, чтобы не привлекать лишнего внимания. Хотя Никита и Лема, единственные, кто вообще был в кофейне, были заняты разговором. Слава довольно улыбается, оставляя вопрос без ответа, и пытается разглядеть записи на бумажках собеседницы. К аккуратно-округлым буквам, которые Карелина уже видела, добавились такие же аккуратные карандашные чертежи. Гена, собственно, к ним и вернулась, невесомо обводя линии вновь и вновь, пытаясь запомнить. И в таком раскладе что-то явно не сходилось: что тогда на их единственной совместной паре, что сейчас эта девушка никак не вязалась с образом прогульщицы. Так почему она опознала с чего-то свою одногруппницу? — Что это вообще такое? — Слава тычет пальцем в Генин конспект, но девушка, изо всех сил стараясь сохранить самообладание, молчит. — Какая у тебя специализация, а? Алло, Гена! У девушки зазвенело в голове, а руки машинально потянулись к блестящему блистеру с таблетками. Фарафонова дернулась, словно осознавая свои действия, и едва не опрокинула кофе. — Пожалуйста, как там тебя… — Слава, — кажется, знакомство сдвинулось с мертвой точки. — Пожалуйста, Слава, уйди. Ты мне мешаешь. Если я завалю эту сессию, то случится чертов армагеддон! Прощай стипендия, грант на стажировку и, наконец, нормальное оборудование. Карелина только теперь смогла увидеть красный нос и опухшие глаза. Оказывается, выглядела Гена паршиво, надо сказать. Именно ее хотелось пожалеть. Теперь Славе все проблемы казались абсолютно глупыми: ну, выпнут из института, значит, выпнут. Хер с ним! А Гену это действительно волнует. Настолько, что даже имея проблемы со здоровьем, она продолжала зубрить теорию день и ночь, лишь бы сдать, даже если после закрытия сессии ее увезут на скорой. А Слава вдруг поняла, что решительно не даст этому произойти. Если надо, она даже начнет изучать чужую специальность, чтобы сдать все за Гену. Но это же Карелина! Она уже запорола свою учебу и не простит себе сделать то же с Геной. Оставалось лишь отдавать Фарафоновой всю себя (если она возьмет), хотя бы не дать утонуть в этих бумагах. Слава взяла генины руки в свои, заставляя посмотреть на себя. — Ты главное держись, милая, — боже, какой неприкрытый флирт! Кто тебя только учил этому, Слав, а? — Все наладится. Гена рассеянно кивает, попутно закатывая глаза, возвращаясь к конспектам, и Карелина берет ее стаканчик с кофе и первый попавшийся маркер. Свой номер она подписывает как «Слава, ты нормальная вообще?» — И позвони мне после твоего армагеддона. Сейчас лучшим вариантом кажется скрыться на кухне.Ведь дома ждет Феденька.