Кот Шелдона

– А знаешь, – начал Леонард, опускаясь на диван и задумчиво переворачивая свой двухсторонний галстук с одной стороны на другую в тщетных попытках вспомнить, какую из них Пенни считала менее безобразной, – я думал над тем, как ты сравнил нашу с Пенни ситуацию с котом Шредингера, и обнаружил в твоем заключении фатальную ошибку. – В каком это смысле? – спросил Шелдон, который сидел в этот момент в своем кресле на колесиках. И хотя в его голосе явственно слышалось возмущение, Шелдон так и не оторвался от экрана ноутбука, где одновременно играл в тетрис и участвовал в торгах за пятьдесят девятый выпуск «Флэша» на Ebay. – Ну, твоя гипотеза состояла в том, что пока мы с Пенни не пойдем на свидание, мы не узнаем, есть ли у наших потенциальных отношений какой-либо… потенциал. И на этом этапе возможность наших романтических отношений может одновременно существовать или не существовать как таковая, точно так же, как кот Шредингера может считаться как живым, так и мертвым, пока сидит в коробке с ядом. – Леонард, это повторение уже известных фактов действительно имеет сейчас значение, или твой уровень IQ в конце концов опустился до уровня интеллекта одной из моих люминесцентных золотых рыбок? – Постой, я еще не закончил. Собственно, ошибка заключается в том, что твоя гипотеза с равным успехом может быть применена ко мне плюс к какой угодно представительнице женского пола в мире. К Пенни, к подругам Пенни, к Лесли Уинкл, к Мисси, к твоей матери, к той девчонке, которая играла Винни Купер в сериале «Чудесные годы». Следовательно, если сделать предположение, что романтическая привязанность возможна между мной и совершенно любым вторым участником эксперимента, а твой вывод состоит в том, что верным вариантом действий в заданных обстоятельствах будет пойти на свидание с вышеозначенным участником эксперимента, тогда, применяя твой вывод на практике, можно сделать заключение, что я должен сводить в тайский ресторан всех женщин на планете. – Это нелепо. Только взгляни, сколько трудностей у тебя возникает при попытках найти хотя бы одну женщину, готовую пойти на свидание с тобой. – Ха-ха, Шелдон. Но я говорил серьезно. Я не считаю, что это свидание – такая уж хорошая затея. Если следовать твоей теории, то в этом не больше смысла, чем если бы я пошел на свидание с тобой. Шелдон вздохнул. Поставил свою игру в тетрис на паузу. Свернул окно браузера. Отложил на стол маркер и белую доску, на которой делал рассеянные наброски своих идей по теории струн. Затем он отвернулся от экрана ноутбука и подъехал на стуле к дивану, остановившись как раз напротив Леонарда с его теперь уже позабытым галстуком. – Леонард. Откладывая в сторону тот факт, что твоя критика как моей гипотезы, так и теории Шредингера, является одновременно поверхностной и избыточной, так же как и невзирая на связанный с этим факт, что даже для кого-то, столь несведущего в области человеческой семиотики, как я, очевидно, что единственная причина, по которой ты ищешь в моей теории ошибку, заключается в том, что ты нервничаешь по поводу наконец-то представившейся у тебя возможности, пусть и практически ничтожной, вступить в половые отношения с женщиной, чью почту ты воровал месяцами в своих откровенно незрелых попытках обратить на себя ее внимание как на кого-то большего, нежели как на хоббита из квартиры по соседству… – Эй, полегче! – Откладывая все это в сторону, что в точности ты имел в виду, когда сказал, что для тебя имело бы смысл пойти на свидание со мной? – О, да я просто привел нас с тобой в качестве примера, – отмахнулся от него Леонард. – Предположим. Но я отвергаю подобную гипотезу. Что бы там ни считал Шредингер, по моему мнению, мы имеем достаточные основания полагать, что наш отдельно взятый кот не только мертв, но, вероятно, находится на последних стадиях разложения. – Ага! Значит, ты признаешь, что твоя теория ущербна! – Нет, Леонард. Я полагаю, что это ты ущербен, если хоть на секунду способен предположить, что между таким интеллектуальным гигантом, как я, и таким посредственным бездельником, как ты, возможна какая бы то ни было романтическая связь. – Шелдон… – лицо Леонарда помрачнело, его брови недовольно сошлись на переносице. Шелдон знал этот взгляд, так же как и инструкции, которые за ним обыкновенно следовали. – Уйди прочь? – Нет, – покачал головой Леонард. – Иди сюда. Он подался вперед и схватил Шелдона за худые плечи. Прежде, чем Шелдон успел оказать хоть какое-то сопротивление, Леонард накрыл его ошеломленно приоткрытые губы своим ртом, целуя решительно и зло. Шелдон вскинул руки, чтобы оттолкнуть его, но лишь мимолетно коснулся рубашки Леонарда ладонями, а затем его руки на мгновение зависли в воздухе, прежде чем снова опуститься, смирно вытянувшись вдоль туловища. Он закрыл глаза и позволил поцелую продолжиться, теперь уже более мягко, они оба осторожно разомкнули губы, чтобы впервые попробовать друг друга на вкус. Леонард поднял руку и погладил затылок Шелдона, его пальцы неуверенно прошлись по мягким коротким волосам. Когда они наконец отстранились друг от друга, Леонард откинулся на диванные подушки спиной. Он снял с переносицы запотевшие очки и протер их подолом рубашки. Надев очки обратно, он поднял взгляд на Шелдона, который выглядел ошеломленным и, казалось, ушел глубоко в свои мысли. Леонард почувствовал, как в груди поднимается паника. Он не знал, как Шелдон отреагирует на случившееся. Больше всего на свете он боялся, что Шелдон запаникует и снова отгородится ото всех в своей комнате, что он вернется к тому состоянию пугливого олененка и будет сновать по квартире, молчаливо перехватывая что-нибудь из еды и избегая встречаться глазами с кем бы то ни было. Леонард не знал, как смог бы объяснить матери Шелдона, что именно произошло. Затем Шелдон вышел из задумчивости. Он посмотрел на Леонарда и улыбнулся ему одной из своих редких полуулыбок. – Ну что же, – заключил он, – можешь одеть меня в желтый плащ и звать Чудо-мальчиком. Кажется, я только что слышал «мяу».