Сталкерша

Василиса в беспамятстве бежит домой. Сильный ветер путает её волосы и сдувает слёзы с щёк. Она даже не замечает, что плачет, не замечает, что бежит со всех ног. В её голове потоки из тысячи мыслей, в которых лишь она всему виной. Рёбра сжимают лёгкие от чувства ненависти к себе. От боли в груди хочется кричать, но она бежит. Слёзы беспорядочно текут из её глаз. Только сейчас в её голове всё в точности проясняется, и она сама не понимает, как можно было быть такой отвратительной. Как можно было по своей же глупости лишить себя человека, которого безумно любишь? Почему она так долго не принимала того, что жизнь её изменилась, и изменил её Юрий Плисецкий? И снова Василиса потеряла любимого человека. Влетая путающимися ногами к себе домой, Василиса, сломя голову, бежит на свой второй этаж. Уничтожить, уничтожить всё. Она опять потеряла дорогого ей человека из-за себя, из-за того, что фотографировала. Сначала отец, теперь Юра. Крик пропитанный болью наконец-то вырывается прямо из её груди, и она хватается за первую фотографию в огромной чёрной раме и, сдирая её со стены, разбивает об пол. Потом следующая. Уничтожить всё. Василиса кричит, и плачет, и разбивает. Фотография с Эйфелевой башней, с пейзажами, зданиями — всё оказывается на полу вдребезги разбитым. Осколки стекла вместо ковра покрывают весь пол. Опустившись перед фотографией отца, Василиса примыкает к своим коленям, закрыв лицо руками. А разбитый фотоаппарат так и останется лежать перед Ледовым Дворцом. На утро Юрий Плисецкий вместе с Яковом, Лилией Барановской и Виктором Никифоровым улетают в Москву. Бывшая прима-балерина арендует балетный зал, но решает не перегружать фигуриста перед Гран-При, как говорится, перед смертью не надышишься, поэтому приказывает ему технически отрабатывать прыжки, так как во второй части программы их будет в два раза больше, и это в два раза опаснее. Но что-то с самого начала тренировки идёт не так. В его прыжках нет ни капли трепета, нежности и любви. Всего того, что он так долго добивался. В каждом взмахе ногой, в каждом прыжке видна лишь резкость и злость. А ведь завтра уже само Гран-При. — Нет, Юрий, нет! — критикует Барановская, но Плисецкий не останавливается. Он прыгает, снова и снова, но с каждым разом всё агрессивнее. Так продолжаться больше не может. — Да что с тобой, Юрий?! — ЧЁРТ! — выкрикивает Плисецкий и падает на белоснежный паркет. — ЧЁРТ! ЧЁРТ! ЧЁРТ! — Юрий со всей силы бьёт кулаком по полу, с болью выкрикивая бранные слова. Рука начинает болеть, но он не останавливается. — Боже, Юрий, мальчик мой, что с тобой? Прекрати немедленно! — в ужасе Барановская подбегает к парню и опускается рядом с ним на колени. Она прикладывает голову юноши к своей груди, начинает поглаживать по плечу, стараясь угомонить его. — Почему?! Почему она обманывала меня? Зачем она делала это? Почему она сразу не призналась мне? Как она могла так поступать? Я ведь люблю её, зараза! — кричит Юрий, тяжело дыша. Барановская в точности не понимает, в чём дело, но она определённо догадывается, о ком речь. — Юрий, я не знаю, что происходит, и ты вряд ли мне расскажешь… Но может быть она боялась тебе рассказать, признаться… в этом, — пытается улучшить ситуацию женщина. — Но почему?! — недоумевает Плисецкий. — Как бы тебе сказать… Ты немного вспыльчивый мальчик и… — И правда, — поднимает голову Юрий с глазами полного озарения. — Я накричал, сделал ей больно… Я толкнул, она упала, я разбил её фотоаппарат. Я… — голос Плисецкого похож на голос ребёнка, который только осознал содеянное. — Но если бы она меня любила, то не стала бы лгать, а ведь между нами, что только не было. Я верил ей! — Мальчик мой, я уверена, что ты не безразличен ей. Я наблюдала за ней, за тобой, поверь, она тоже любит тебя. Это работа двух людей, вы оба должны осознать свои ошибки и попросить друг у друга прощения. Если два человека любят друг друга, они пройдут все трудности, — впервые нежно говорит Барановская. Плисецкий ощущает странное чувство, будто бы говорит с матерью. — А вы с Фельцманом не прошли эти самые трудности, я смотрю, — не выдерживает Плисецкий, чтобы не съязвить. Глаза Барановской тут же наполняются дьявольским огнём. — Ладно, извините, спасибо. Но я здесь, а она в Питере. Ничего не изменить. Когда поздним вечером прошлого дня мать Василисы вернулась с работы и обнаружила разгром на Васином этаже, она в ужасе стала стучать в комнату дочери. Но та не открывала, просила лишь уйти и оставить её. Сегодня Василиса весь день лежит в своей запертой комнате, свернувшись клубочком на кровати. Мать весь день оставляет у порога двери еду, но Василиса даже не реагирует. Женщина понимает, что если Вася разбила свою галерею, то случилось что-то очень ужасное. Василиса в упор смотрит на настольные часы. Она думает о том, что Плисецкий уже днём прилетел в Москву, возможно, сейчас у него тренировка, или он отдыхает. Она могла бы знать точно и быть рядом с ним сейчас, если бы не лгала ему. — Надеюсь, ты со всем справишься, Юра, — единственное, что шепчет себе под нос Вася. Вечером Василиса наконец решается выйти из своей комнаты, и какого её удивление, когда она не обнаруживает сломанные рамы от фотографий разбросанными на полу. Всё висит на своих местах, только в рамах нет стекол. Спустившись на первый этаж, она видит маму, сидящую на диване, как всегда с бумагами по работе в руках. Заметив свою дочь, её взгляд тут же наполняется тревогой. Василиса медленно садится рядом с матерью. — Василиса, — осторожно произносит женщина и прижимает дочь в свои объятия. — Ты повесила фотографии обратно? — спрашивает Вася. — Конечно. Это же твои фотографии, — женщина начинает поглаживать дочь по голове. — Но ты же ненавидишь моё хобби. Оно приносит всем несчастье. — Не говори глупости. Это не просто твоё хобби, это сама ты. И я считаю твои фотографии очень красивыми, — впервые Василиса слышит эти слова от матери. — Расскажешь, что случилось? — Я обидела одного мальчика. Я врала ему. Мне так жаль. Что же я наделала? Хотя Василиса и не говорит имени, женщина всё равно понимает, о ком речь. — Если виновата, искренне попроси прощения. Уверена, он поймёт. — Нет, он ненавидит меня, — с горечью говорит Вася. — Я люблю его, мама. — Где сейчас этот мальчик? — задаёт вопрос женщина, итак зная ответ. — В Москве. — Тогда лети к нему, — спокойно говорит мама. — Что? — вскакивает Василиса. — Ты отпускаешь меня? Хотя… Он не захочет меня видеть, я не могу. Да и билета на самолёт на сегодня уже нет. Поздно. — Никогда не поздно. Покупай утренний рейс и сразу к нему. Ты должна быть с ним, — нежно улыбается женщина. — Мама, — со слезами кидается Вася в объятия к матери.