Белое пламя

Он много всего мог бы рассказать не так — иначе, чем в песнях. Там, наверху, отчего-то другой воздух — и им труднее дышать. Так высоко, как забирались они с Майтимо, не летали даже орлы Манвэ в своих пернатых fanar, хотя он и не мог бы сказать точно, не было ли там других духов, следящих за ними. Там — в вышине, где твердь земная встречается с воздушным океаном, — вечно холодно, а сияющие облака, насквозь прошитые сиянием Лаурелин, клубятся внизу. Там — рассыпанный в воздухе свет дробится о ледяное одеяние гор, и оно вспыхивает белым пламенем так, что больно глазам. И теперь оно, должно быть, так же зажигается под лучами этого нового небесного светоча… Финдекано вновь поднимает взгляд на почти отвесную скальную стену чужих, враждебных гор, нащупывая взглядом, прикидывая путь — от выступа к выступу, от трещины к трещине, — а руки сами собой готовят скальные крюки, закладки и веревки. На такие стены опасно взбираться в одиночку, но ему придётся справиться — быстро и тихо. Он сможет. — Финьо! — торжествующе восклицает Майтимо, когда они стоят на гребне, и холодное сияние снегов окружает их. В этом восклицании — радость победы и предложение разделить её, и восхищение открывшейся далью. Таниквэтиль — много выше, но туда воплощенным не подняться — не хватит дыхания, и только айнур есть туда дорога… Он лихорадочно перебирает варианты, но не находит выхода. Он думал и рассчитывал — найти Майтимо, пусть в заточении, но хотя бы способного помочь ему освободить себя — тогда ему, может быть, хватило бы умения спеть орочьи личины, как они придумывали с Финдэ. Он хотел… Уже неважно, чего он хотел. Неважно — даже если он сможет спустить Майтимо вниз — и в этом нет совсем ничего сложного, они когда-то придумали вместе, как это должно делаться, — тот умрёт у него на руках даже не на середине пути — недалеко от подножий. Но он не сможет вынести Майтимо отсюда. Он должен уйти один, и должен рассказать, как закончился путь его брата всем, кто об этом спросит. Они смотрят на вершину Таниквэтиль. — Даже и не думай, — говорит он Майтимо как бы в шутку. — Не думать о чём? — спрашивает тот, потирая лоб. — Было бы здорово найти способ запасать воздух впрок, как воду в мехах, правда? Тогда можно было бы и рискнуть. И только тогда, занося нож, он позволяет себе почти бессловесный крик отчаяния к той, другой вершине, сияющей вечнобелыми снегами, — в то, другое, небо, — взывая о чуде, которое неплохо было бы запасти в мехах впрок, как воду и воздух. И только тогда — не раньше — он видит, как по ущелью, почти цепляя концами маховых перьев скальные стены, пикирует огромный орёл — Свидетель Манвэ.