К чему снится Меламори?

— Сэр Шурф, у меня к тебе есть одна дружеская просьба. Но если ты вдруг откажешься, я подумаю над формулировкой ультиматума. Так что выбора у тебя в любом случае нет, — с весёлым энтузиазмом заявила буквально светящаяся от счастья леди Меламори Блимм, которой наконец удалось присниться самому сэру Шурфу Лонли-Локли. И не думайте, что это просто такая фигура речи. Шутки в сторону — от леди Меламори и правда исходило мягкое оранжевое свечение. Сэр Лонли-Локли, её добрый приятель, бывший коллега, а ныне Великий Магистр Ордена Семилистника, Благостного и Единственного, — и по совместительству ещё и лучший друг её парня — осмотрелся, но увидел лишь безупречно белую спальню, у которой вместо потолка была матовая чернота пустоты. — Интересная постановка вопроса, — озадаченно заговорил он. — Впрочем, надо отметить, что в данной ситуации ты поступаешь как истинная аристократка. Вероятно, твоим родителям будет приятно узнать, что... — Что их дочь не полная бестолочь? — хмыкнула Меламори. — Вот только не вздумай ничего такого им рассказывать! Обойдутся. — Как скажешь, — не стал спорить сэр Лонли-Локли. — Так в чём состоит смысл твоей просьбы? Он знал, что если грозная маленькая леди что-то втемяшила в свою хорошенькую головку, то обязательно этого добьётся, ну, или, во всяком случае, сделает всё возможное и невозможное, чтобы заполучить желаемое. — Понимаешь, Шурф, мне необходима практика физического контакта в сновидении. На Макса в этом плане надежды никакой: когда я ему снюсь, нам обоим чертовски трудно сосредоточиться на том, чтобы удерживать себя в общем пространстве сновидения и при этом выглядеть по-человечески. А у тебя с концентрацией всё в порядке... — она выпалила всё это на одном дыхании, скороговоркой, словно заранее готовила эту речь. — И какого же рода физический контакт тебе необходим? — Шурф несколько растерялся и внимательно глянул на свою коллегу. — Самый что ни на есть разный. От обычных объятий до соития, — заявила Меламори, не моргнув и глазом. Зато мигнул исходящий от неё оранжевый свет, выдавая её волнение. Как бы она ни старалась показаться несгибаемой железной леди, у неё всё равно это не шибко получалось. — Мгм. Вот значит как. А сэр Макс в курсе? — нахмурился Шурф. Ему явно претила мысль о том, что такие вот упражнения в сновидении хоть как-то повлияют на его дружбу с Максом, которой он действительно очень дорожил. — Ну, я его честно предупредила, что если в ближайшую дюжину дней у нас с ним ничего не получится, я буду тренироваться на ком-нибудь другом, — Меламори раздражённо дернула острым плечиком. К гадалке не ходи — понятно, что дюжины дней оказалось недостаточно. — А Макс был столь великодушен, что предложил мне на выбор сразу две кандидатуры — твою и Нумминориха. — О, как интересно, — ничто не выдало эмоций Шурфа, только в глазах его блеснул жадный огонь и взгляд стал более цепким, изучающим. — Нумминорих, надо понимать, отказался? Или ты сразу пришла ко мне? — Сразу к тебе, разумеется. Нумминорих, конечно, хороший, но с ним я, наверное, постесняюсь такого, — чуть смутилась Меламори. — А с тобой можно чётко договориться — эксперимент ради нового опыта, без всяких сантиментов. И никаких проблем! "И никаких проблем…" — задумался сэр Лонли-Локли. "Проблем..." Конечно, ему хотелось помочь Меламори, да и что говорить, она была для него привлекательна, но вот так — обыденно и просто, всё равно, что заняться дыхательной гимнастикой… — Как правило, фраза "и никаких проблем" является одним из наиболее достоверных предвестников этих самых проблем, — сэр Шурф взял привычный наставительный тон: за ним легко было спрятать своё смятение. И тут же полились фраза за фразой, просто чтобы говорить что-нибудь, а не стоять, смущаясь и робея. Главе Ордена это не положено. — Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что сами слова здесь не при чём, а дело лишь в том, что говорящий их человек отмахивается от самой возможности появления неприятностей, а значит — не просчитывает последствия своих действий в полной мере. В данном случае легкомысленность принимается за уверенность — весьма опасная подмена понятий, хотя и легко устранимая. Достаточно лишь проанализировать ситуацию чуть подробнее и на несколько ходов вперёд... — Шурф, да хватит тебе уже занудствовать как буривух Большого Архива, — оборвала его Меламори. — Не хочешь помогать добровольно — так и скажи. И я вернусь в следующий раз с чётко сформулированными аргументами для твоей совести, или что там у тебя вместо неё. А хотя… — леди задумалась ненадолго, а потом махнула рукой, поморщившись своим мыслям. — Ладно, я не стану тебя ни к чему принуждать. Надо уважать твои желания. Ну... или НЕ желания. — Если бы ты слушала меня внимательнее, то поняла бы, что я ни от чего не отказывался, — Шурф подошёл к Меламори и мягко положил вытянутые руки ей на плечи. Она сначала чуть опешила и замерцала сильнее. Шурф подошёл ещё ближе, практически вплотную к ней. Она была такая маленькая по сравнению с ним, её макушка едва-едва доходила ему до груди. Он нежно погладил её по волосам, приподнял лицо за подбородок, увидел огромные встревоженные глаза, её смущение, её страх. Она храбро вскинула руки в ответном объятии, прижимаясь к нему всем телом, пытаясь унять лёгкую дрожь. Оранжевое мерцание сменилось желтым свечением. — Я всего лишь пытался призвать тебя более чётко представить себе последствия подобного контакта между тобой и мной. И в первую очередь, я волнуюсь за тебя и за сэра Макса. Сможешь ли ты поддерживать нашу с тобой дружбу наяву, чтобы сэр Макс не бросился нас тут же мирить? Сможешь ли вести себя с ним, как будто ничего не случилось? Думаю, Макс непременно заметит даже самые тонкие нюансы изменения твоего отношения, а мне бы не хотелось, чтобы он вообразил это очередной проблемой, требующей от него задействования всех душевных ресурсов. — Тоже мне, проблема! Вообще-то это была идея Макса! — напомнила она и ловко вывернулась из объятий Шурфа. Идея Макса. Ну, да. Сэр Лонли-Локли догадывался, откуда могла взяться эта самая идея. Кажется, она из сферы того, что выдаёт уставший, припёртый к стенке человек, лишь бы от него отстали. — Сэр Макс прекрасно знает, что из любого путешествия "вместо нас всегда возвращается кто-то другой". Так что ему в любом случае придётся иметь дело с немного другой мной. А вообще, не попробуем — не узнаем. Так что все эти теоретические рассуждения не имеют совершенно никакой ценности. К тому же моё отношение к тебе может измениться и вследствие того, что ты мне, такой распрекрасной, откажешь. Вот! — победно заявила Меламори. Сэр Лонли-Локли с лёгкой грустью смотрел на свою бывшую коллегу, на Мастера Преследования, которого он так долго опекал и оберегал во время их службы в Тайном Сыске. Леди Меламори Блимм так старалась быть храброй, показать, что вообще-то её интересует только экспериментальная часть вопроса, что ей просто нужно научиться входить в контакт с любым человеком в глубоком сне... Но всё-таки Шурф знал её не первый год и прекрасно понимал, что за всей этой бойцовской бравадой кроется то, в чём Меламори ни за что бы не призналась никому, даже самой себе. Нежная, хрупкая девушка, стремящаяся быть желанной. А заодно и получить то, чего она так давно хотела. — Прекрасная аргументация, леди Блимм, — принимая её тон, ответил Шурф. — Действительно, зная твой характер, мне стоило предположить, что на отказ ты обидишься значительно больше. Ну, и сам факт получения нового опыта тоже немаловажен. Итак, когда и как ты желаешь начать наш эксперимент? — Ну вот! Совсем другой разговор! — обрадовалась та, но голос её предательски задрожал. — Когда? Да хоть сейчас! Место вполне подходящее. Спальня как-никак. — С этим сложно не согласиться, — кивнул её визави и улыбнулся. И ни один из них не сдвинулся с места. — Так. Предлагаю вести себя, как будто мы просто встретились в Квартале Свиданий, — предложила, наконец, Меламори, пытаясь унять дрожь. — Что ж, весьма разумная идея, — согласился сэр Лонли-Локли и подошёл к ней почти вплотную. — Ты вообще сегодня выдаёшь одну разумную идею за другой. — Это же всё-таки мой сон, — легко пожала плечами Меламори, опуская взгляд в сторону и в пол. — Буривухи умеют внушить, что в своих снах мы практически всемогущи. А мне ужасно не хотелось представать перед тобой полной дурой. Вот я и решила, что буду сегодня умной и до невозможности сообразительной, — сказала она, смущенно теребя полу лоохи сэра Шурфа. — Я рад, что обучение идёт тебе на пользу. Прежде в тебе было значительно меньше рассудительности. А вот красоты и обаяния всегда хватало. — Ты такой галантный, Шурф, — Меламори улыбнулась, погладила Шурфа по руке от плеча до кисти и обхватила своими ладошками его ладонь, с любовью проводя по каждому пальцу от основания до расписанного рунами ногтя. — Знаешь, мне всегда нравились твои руки. Да и ты… Такой сильный, такой могущественный, и такой… Раздражающе спокойный! Последние слова она почти прорычала, быстро провела руками по его спине сверху вниз, впилась ногтями в ягодицы и резко притянула к себе. — Я не всегда могу быть спокойным, — ответил Шурф, провёл ладонью по её щеке (Меламори прикрыла глаза, наслаждаясь этим прикосновением сильной руки), наклонился и коснулся губами её губ. Отзываясь на его ласку, Меламори задержала дыхание, не веря, что это происходит... Ладно, пусть не на самом деле, а во сне. Но происходит же! — Расскажи, что тебя возбуждает? — приподнявшись на цыпочках, прошептала она ему в самое ухо, слегка укусила за мочку и лизнула шею. — Так пойдёт? Или надо так? — она развернулась и, слегка виляя бёдрами, потёрлась о его пах. Шурф в ответ неспешно провёл руками по её телу снизу вверх и сжал её грудь. Сквозь тонкую скабу он почувствовал, как напряглись её соски, и зажал их между указательными и средними пальцами. Меламори перестала светиться, застонала, выгибаясь вслед его движениям, и снова вильнула бёдрами, на этот раз почувствовав, как напрягся обычно непоколебимый сэр Лонли-Локли. Одно небольшое усилие мысли — и они оба остались обнажёнными. Меламори засунула руку за спину и обхватила его член. Однако ей пришлось его выпустить, когда Шурф повёл свою ладонь по её животу вниз и, полностью накрыв лобок, прижал к себе, а затем слегка погрузил в её уже и без того влажное лоно один палец. Меламори хрипло выдохнула, развернулась и приказала: — Ложись! — и почти швырнула его на подушки, а сама лихо запрыгнула на него сверху, наконец, целуя Шурфа в губы. Одной рукой она зарылась в его чёрные волосы, а другой нащупала член, направила, куда нужно, и прошептала: — Только не вздумай сейчас шевелиться, — и блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь первыми секундами — а точнее, миллиметрами — соития. Меламори двигалась медленно-медленно, пока головка члена не оказалась полностью внутри неё. Затем она резко опустилась вниз, до самого основания, и Шурф почувствовал, как запульсировали её внутренние мышцы. Сама Меламори выдала длинную серию коротких вдохов, а потом выдохнула с тихим стоном, открыла осоловевшие от наслаждения глаза и сказала: — Кажется, во сне это более… — Меламори, не хочу показаться невежливым, но, может, ты поищешь нужное слово в процессе? Можем сменить позу, если хочешь, или… — Ох, прости, Шурф, — спохватилась она, начиная активно двигаться вверх и вниз. — Мне совсем мозги отшибло от кайфа. Шурф прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. — Эй, ты там скоро? А то я уже устала тут прыгать. Вместо ответа он опрокинул Меламори на бок (та взвизгнула от неожиданности), а затем и вовсе подмял под себя. — Ой, я так не люблю, — скривилась было она, но тут Шурф вынул из неё свой член, а потом подвёл головку обратно ко входу, подразнивая, и медленно-медленно ввёл его внутрь, при этом нигде больше не соприкасаясь с её телом. Меламори откинула голову назад и прикрыла глаза, а он смотрел на неё и наслаждался, сейчас она не была грозной, она была жаркой, жаждущей... Шурф снова полностью вышел, медленно вошёл и продолжил двигаться в том же тягуче-размеренном темпе, а затем сделал несколько коротких движений, погружая член только на глубину головки. — О-о-о-о! — застонала Меламори, в блаженстве разметавшись по подушкам, и подалась к нему навстречу бёдрами. — Ш-ш-ш-шурф! Он некоторое время продолжал эту сладкую пытку и видел, как с каждым его толчком она снова прикусывает губы. Он снова увеличил амплитуду погружения и тут же услышал её стон, увидел, как она вцепилась в простыни, как она выкрикивает его имя, содрогаясь в оргазме, а ещё через пару толчков он тоже замер. Оргазм был совершенно сокрушительный. Шурф не выдержал и тоже застонал, почти падая на неё, держась на одних локтях, вдыхая запах её разгорячённого тела. ...А через пару минут, уже лёжа рядом с ней, чуть подразнивая, сказал, как ни в чём не бывало: — Теперь я готов обсудить формулировку, которую ты не смогла подобрать в начале. Однако посмею заметить, что для объективного сравнения у тебя банально не хватает данных. Откуда тебе знать, что твоя нынешняя физическая эйфория является лишь следствием побочного эффекта сновидения? — Ха, это ты так тонко намекаешь на то, что ты такой крутой любовник? — хмыкнула расслабленная Меламори. — Ты-то сам хоть что-нибудь почувствовал? — Со своей стороны я тоже могу сказать о высокой степени физического удовлетворения. — Грешные Магистры! Шурф, ты хотя бы во сне можешь не сыпать такими официальными фразами? — В этом сновидении именно ты задаёшь тон всем событиям. А ты представляешь меня вот таким… — Занудой? — Чтобы вести себя иначе, — невозмутимо продолжил сэр Лонли-Локли, — мне нужно приложить некоторые усилия, в которых я не вижу особого смысла, поскольку изъясняться подобным образом для меня привычно и необременительно. — Хм, знаешь, а я ведь теперь не успокоюсь, пока не повторю этот эксперимент и наяву. Действительно ведь интересно! Вдруг всё, что я почувствовала — это просто плод моей фантазии? — она немного помолчала и спросила: — А ты сегодня где уснул? — В своих личных покоях в Ордене, разумеется. — Ага, отлично! — бодро отозвалась Меламори и исчезла. Шурф подышал ещё некоторое время на дюжину счётов, а потом тоже исчез из этого сновидения. То есть проснулся, чтобы повторить всё это в точности (для чистоты эксперимента, разумеется), но теперь уже наяву.