i feel numb in this kingdom

Там, в реальном мире, кто-то держит её за руку, цепляясь пальцами, но она не может это почувствовать. Шелби не чувствует практически ничего, только боль, укачивающая её, будто на волнах. Там, кто-то шепчет ей на ухо. Калеб — это его голос: — Пожалуйста, — тон полон нежности и грусти. — Я люблю тебя, Шелби. И все, что произошло не имеет значения. Пожалуйста, я люблю тебя, ты не можешь… Она хочет очнуться и взглянуть на него, хочет сказать ему «прости-прости-прости, я тоже тебя люблю и неужели для нас еще не все потеряно?» Но Шелби не может. И даже если бы могла, его голос звучит все тише и тише, и в итоге совсем пропадает. *** Уайт возвращается обратно в реальность. Какое-то пограничное туманное состояние между болью и онемением, между бодрствованием и сном. Иногда, она чувствует людей рядом, но на этом все. Наконец, Шелби открывает глаза. Она лежит на больничной кровати, окруженная десятками проводов, подключенных к мигающим мониторам. Шелби видит закат, пробивающийся сквозь тонкие жалюзи. Она кашляет и чувствует, будто её тело сейчас развалится. И тогда появляются врачи. Они все толпятся и палятся, и Уайт думает, что будь у неё силы, то она бы прогнала их битой. Один из них говорит с ней серьезным тоном, но она не может сфокусироваться и лишь улавливает смысл отдельных слов: бомба, кома, тяжелое состояние, возможное повреждение мозга. Шелби просто кивает в такт. — Вы что-нибудь помните? Она смотрит на него, и её разум будто укрыт туманом: — Нет, — отвечает она. — Совершенно нет. *** Четыре дня тестов и вопросов врачей, чтобы определить степень ущерба, нанесенного в результате взрыва командного центра. Шелби может вспомнить, как чистить пистолет, может сделать точный выстрел с двухсот метров, отследить цель. Она даже вспоминает, что её родители умерли, даже если и не совсем может вспомнить их лица. Но есть пробелы. Уайт совершенно не помнит про Куантико. Люди, место, опыт — все исчезло. Остались только навыки и мышечная память. Это пугает. Миранда Шоу приходит, чтобы поговорить на пятый день. У Шелби чувство, что она где-то видела эту женщину, но никаких воспоминаний. Поэтому она фокусируется на новостях. Шелби была в коме почти месяц, за это время Алекс и Рейна были под прикрытием, разыскивая настоящего террориста, Саймон работает в ДиСи, а Клэр Хаас все еще в критическом состоянии — но все это не имеет для неё никакого смысла. Это о людях, которых она даже не помнит. — Тебе нужен перерыв, чтобы восстановиться, — говорит ей Шоу. — Но ты можешь вернуться на более легкую работу, как только почувствуешь, что готова, — она смотрит на Уайт сочувственно. — Может это поможет с твоей памятью. Шелби кивает: — Спасибо. *** Миранда присылает двух её бывших одногруппников, чтобы забрать её из больницы. Нима и Калеб. Шелби чувствует себя совершенно неуютно, стоя перед ними в свободном длинном платье, скрывающее повязки на её теле. Она чувствует себя сломанной. Нима бросает на неё сочувственный взгляд, но выражение её лица дает понять: могло быть и хуже, не так ли? Она предлагает Уайт руку, помогая сесть в машину. Шелби почти физически чувствует на себе взгляд Калеба, когда она неловко опускается на пассажирское сидение. Он смотрит на неё с такой затаенной болью, что кажется, что ей становится хуже. В течение поездки Нима не замолкает ни на секунду, не позволяя воцариться неловкому молчанию. Она немного расспрашивает Шелби о том, что она помнит, но в основном просто болтает о том, что та пропустила. Не про дела ФБР, как Миранда, а просто про события в мире. Кто выиграл Суперкубок, про новые Звездные войны и что на это раз натворили Кардашьян. Уайт лишь кивает, вставляя комментарии в нужных местах. С другой стороны, Калеб едва ли произносит пару слов, обращаясь лишь к Ниме. Шелби чувствует, будто он пытается сделать вид, что её не существует. — Мы на месте, — объявляет Амин, паркуя машину. Они подъезжают к дому, и первое, о чем Шелби думает, что дом действительно красивый. А во-вторых, он кажется ей смутно знаком. — Это… — начинает она. — Твой дом в Нью-Йорке, — заканчивает Нима за неё. — Мы останемся с тобой, пока ты не придешь в норму. Это ничего? Уайт кивает, пытаясь представить, как она будет жить в одном доме с двумя людьми, о которых она совершенно ничего не помнит: — Конечно. Очень любезно с вашей стороны. — Оглянись вокруг, — говорит ей Амин. — Может это поможет. Шелби идёт в столовую, гостиную, двигаясь к кухне. Она богата, Уайт помнит это. Её руки пробегаются по вещам, надеясь вспомнить, но в итоге сдается и заваривает себе чай. Дверь закрыта, но она все равно слышит Ниму и Калеба. — У меня есть работа, — говорит Калеб. — И я не собираюсь играть в сиделку для девки с амнезией. Нима смеется. Шелби почти представляет её недоверчивый взгляд: — Девки с амнезией? — переспрашивает она. — Калеб, не делай вид, что проблема не в том, что она с тобой сделала. — А если и так, то что? — спрашивает он. — Ты знаешь, что она сделала. Ты думаешь, что я просто прощу её и все? — Конечно нет. Но она ничего не помнит. Ты пытаешься наказать женщину, которой просто сейчас не существует. Калеб вздыхает: — Отлично. Просто прекрасно. Как хочешь. Я буду стараться и играть на публику. — Хорошо. *** Нима готовит ужин, а Шелби пытается ей помочь в основном, чтобы не сидеть сложа руки. Калеб сидит за ноутбуком в соседней комнате. Он стоически не поднимает голову, но не отводит от неё глаз, когда думает, что Шелби не видит. Будто он ищет что-то внутри неё, но она не знает, что именно. — Он в порядке? — спрашивает она у Нимы. Та лишь пожимает плечами: — Не обращай на него внимания. Он просто расстроен. Его мать тоже зацепило тем взрывом. Она до сих пор в больнице. — О, это ужасно. Уайт хочется спросить, что же такого ужасного она натворила, но не решается. — Да, — соглашается Амин. — В последнее время ему пришлось тяжело. Как и всем нам. Она утешающе похлопывает Шелби по руке, на удивление нежно, и поворачивается обратно к овощам на доске. *** Она проводит день, блуждая по дому, рассматривая фотографии и книги, в надежде что хоть что-то поспособствует возвращению воспоминаний. Ничего не срабатывает, и Уайт все-таки решает вернуться к работе, надеясь, что там все изменится. Несмотря на отсутствие воспоминаний навыки она не потеряла. Они с Мирандой выяснили это, когда та подсунула ей пару аналитических тестов. Шелби настаивает и на том, чтобы вернуться и к физическим занятиям, сразу же как только может стоять больше десяти минут, не падая после этого от усталости. Нима контролирует её, пока она бежит по беговой дорожке, не позволяя увеличивать скорость. Когда Амин занята, эта обязанность переходит к Калебу. Он выглядит раздраженным, впрочем, как и всегда, когда дело касается неё. Он прислоняется к стене, когда дело доходит до стрельбы. У неё появляется раздражающее чувство где-то в затылке, будто Шелби должна ему что-то доказать. Какая глупость. Она не должна никому ничего доказывать, но Уайт устала от его вечно недовольного лица, будто она не оправдывает его ожидания. Шелби делает выстрел. Она совсем не попадает в яблочко, и отдача сильнее, чем она думала: Уайт пошатывается и какое-то время не может сделать вдох. Калеб рядом: он осторожно держит её за плечи, и его забота сбивает с ног почище выстрела. — Ты в порядке? Она кивает: — Да. Просто это сильнее, чем я думала. Хаас резко отпускает её руки, будто ударившись током, будто не может поверить, что дотронулся до неё. — Хорошо, — говорит он медленно, будто над чем-то раздумывая. — Я могу помочь тебе с этим, если хочешь. — Конечно. Калеб вздыхает, будто рассчитывая на другой ответ. — Встань в позицию, — он встает позади неё так, что они прижимаются друг к другу. Одна его рука давит ей на живот, а другой он направляет пистолет. Шелби чувствует, как меняется его дыхание, становясь более прерывистым, но старается не обращать на это внимание, потому что не может быть, чтобы это было из-за неё. — Просто нажми на курок, — тон его голоса еще ниже, чем она ожидала. — Когда будешь готова. Она стреляет. Калеб помогает ей сохранить равновесие, и Уайт откидывается на него, чувствуя, как его пальцы сжимают ткань её рубашки. Момент растягивается. Её тело говорит ей повернуться, а разум твердит, что это будет слишком. Он откашливается: — Мне пора. Есть работа, которую мне нужно доделать, — Хаас отпускает её медленно, будто прилагая над собой усилия. — Прости, — он почти убегает от неё. Шелби хочется не чувствовать из-за этого разочарование. *** — Я уезжаю на неделю, — говорит он ей. Калеб ждет. Она поднимает глаза от экрана ноутбука, где собирала информацию для миссии агента — еще одного человека, которого совершенно не помнит. Шелби недавно обнаружила, что полностью завалить себя работой — самый простой способ перестать думать о проблемах с памятью и не сойти с ума. — Хорошо, — отвечает она. Уайт чувствует себя странно и с удивлением понимает, что будет скучать. Он и Нима перестали ночевать с ней каждый день, но Шелби видит его в своем доме каждый день. — Куда? Хаас морщит нос и ухмыляется. Он по-прежнему немного отстранён, когда думает, что Шелби не видит, и ей кажется, что лед между ними начинает потихоньку таять. Она знает, что они были друг для друга чем-то большим. Шелби мечтает вспомнить б этом, не понимая, как она могла его забыть. — Совершенно секретно, — дразнит её Калеб, скользя на диван рядом с ней. — Конечно. Будь осторожен, ладно? Он смотрит на неё с удивлением. Должно быть она сказала что-то не так. — Что? — Будь осторожен, — повторяет она смущенно. — Почему тебе не все равно? — в небрежном тоне его голоса, спрятан еле сдерживаемый гнев. — Потому что я твой друг, — Шелби чуть сдвигается, соприкасаясь с ним коленями. — Не так ли? Она не знает, что ответить, поэтому спрашивает первое, что приходит на ум: — Ты любил её… То есть меня? До взрыва. Калеб не отвечает, лишь вздыхает, и тогда Шелби целует его. На неё накатывает чувство дежа вю, и она знает, что была права. Уайт наклоняется вперед, буквально скользя к нему на колени. Он тащит её ближе, цепляясь за неё, и для большинства людей последний паззл головоломки стал бы на место, но все, о чем Шелби сейчас может думать, что курок возведен. — Нет, — его руки твердо обхватывают её плечи, и он сажает её обратно на диван. — Ты не можешь делать так, Шелби. — Почему? — она старается скрыть боль в голосе. Ей не должно быть больно — Уайт не помнит, что же такого ужасного она с ним сделала, что Калеб настолько отстранен. — Шелби… Я не могу… Я не собираюсь проходить через это снова. Все ужасно закончилось и в первый раз. Для нас обоих. — Ты любил её, — повторяет она и в этот раз это уже не вопрос. — Ты правда её любил. Он смотрит на неё с такой усталостью, и, Боже, как ей надоели эти взгляды: — Да. Я люблю тебя. — Тогда может оно того стоит? — Нет. Не знаю. Это не имеет значения. — Почему нет? Тебе не кажется, что всегда есть второй шанс? Разве ты не хочешь этого? — Это не имеет значения, — твердо повторяет Калеб. — Слишком поздно. — Что такого я сделала? — ей хочется затопать ногами, как маленькой девочке. — Я ничего не помню, Калеб. Он качает головой: — Нет, Шелби. Может быть в один прекрасный день ты вспомнишь, — он улыбается, мягко обхватывая за плечи. — Хотя знаешь, я действительно надеюсь, что нет. — Отлично, — говорит Уайт злее, чем собиралась. — И что теперь? Калеб целует её в щеку, будто не может избежать соблазна, и она прикусывает губу. — Мы поговорим об этом, когда я вернусь, — обещает он ей. *** Калеб не возвращается через неделю. Проходит вторая и третья, а потом Миранда вызывает её в офис и дает задание. Оно легкое, не требующее риска, но почти в другой части страны. То есть Шелби не будет здесь, когда он вернется. Она даже не рассматривает мысль, что что-то пошло не так — ей бы обязательно сообщили. Уайт не знает никого из агентов, что едут с ней на миссию, но старается поговорить с каждым. Они не знали её раньше, и ей кажется, что они не понимают её настолько хорошо, как Миранда или Нима, или Калеб. Шоу была права — миссия легкая, но Шелби старается изо всех сил, пытаясь показать себя с лучшей стороны. Они останавливается в отеле на ночь, перед вылетом обратно в Нью-Йорк. Посреди ночи её будит звонок с незнакомого номера, но она все равно поднимает трубку. Вероятно, ужасно глупо для агента ФБР. — Шелби, — Уайт чуть не роняет телефон, когда слышит голос Калеба. — Ты здесь? — Да, — медленно отвечает она. — Я здесь, Калеб. Что случилось? — Ничего, — отвечает он, но Шелби слышит, как напряжен его голос. — Ничего не случилось. Я просто хотел услышать твой голос. Все хорошо? — Конечно. Что такое? — Я был неправ, — Хаас шипит от боли сквозь зубы. — Ты в порядке? — прерывает она его, пока он не успел ничего добавить. — Твой голос звучит странно. — Конечно я в порядке, — и это звучит будто обещание. — Ты всегда верила в меня, Шелби. Помнишь, когда… — он хрипло смеется. — Конечно ты не помнишь. Но все в порядке. Я вернусь. — Хорошо. Продолжай. Калеб прерывисто вздыхает: — Я был неправ, — повторяет он. — Я сказал, что слишком поздно для вторых шансов. Я ошибался, Шелби… — Хаас вновь вздыхает. — Прости меня. Я ожидал, что все будет так же, как раньше, но ты даже не помнишь об этом. — Калеб, — шепчет она. — Я обидела тебя. Я знаю об этом… — Это не имеет значения, — бормочет он, его голос затихает. — Я люблю тебя. — Калеб, — повторяет Шелби, почти не различая звук его голоса. — Я вернусь в ближайшее время, — его голос чуть громче шепота. — Я вернусь. Я люблю тебя, Шелби. Звонок обрывается. *** Миранда говорит ей, что они потеряли связь с группой Калеба. «Он будет в порядке», — говорит Шоу. — «Он хороший агент. Просто немного веры». *** Миранда говорит, что к нему направлены агенты на подмогу. Калеб скоро вернется. *** Миранда говорит ей, что он хочет видеть её. Хаас в больнице, но могло быть хуже. Намного хуже. Шоу смотрит на Шелби, будто на живой пример «намного хуже». *** Калеб спит, когда она приходит к нему, и не просыпается, даже когда Шелби берет его за руку. Она чувствует в себе странную нежность. Уайт не знает, что между ними было — никто ничего ей не рассказывал. Но она знает, что любит Калеба. Это странно потому что Уайт не влюблена в него (она не помнит, как в него влюбилась). Но Шелби любит его и любила тогда, и это единственное что важно.