Бельчонок

Возле подъезда стоял и курил темноволосый подросток с гитарным чехлом за спиной. Отчаянно дергая намокшими ушами, прикрывая сигарету ладонью и постоянно отфыркиваясь. Ютака невольно улыбнулся, глядя на него. Зрелище было весьма забавным. — Привет. А ты к кому? — мужчина подошел, укрывая брюнета под своим зонтом. Подросток смерил его недоверчивым взглядом, выпустил дым в сторону и выкинул окурок в урну. — К Такашиме. К Такашиме Кою. Ютака еще раз окинул подростка взглядом. Темные волосы, почти черные глаза, пухлые губы с колечком пирсинга, простые черные джинсы и майка. Мокрый хвост нервно подергивался. — Пойдем? Думаю, Кою будет рад тебя видеть. — А вы его знаете? — Да, конечно. А ты, наверное, Широяма-кун, да? — Да…откуда вы знаете? — Кою о тебе рассказывал. Примерно так я тебя себе и представлял. — Правда? Я рад. А вы…? — Уке Ютака. Юу еще раз посмотрел на мужчину. Так вот он какой… добрая фея Кою… — А я о вас тоже слышал. Мужчина улыбнулся, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках. — Я рад. У лифта они расстались. Юу остался ждать кабину, а Ютака направился к лестнице. — Не люблю лифты. И знаешь… если бы я не ходил по лестнице, то мы бы с тобой не познакомились. Было приятно поболтать. Тебе на четырнадцатый, — и Уке скрылся за дверью, ведущей на лестницу, оставляя Юу осмысливать свои слова. Брюнет пожал плечами, слабо фыркнул и вошел в подъехавший лифт. «Странный он какой-то». А через пару минут Широяма уже звонил в дверь Кою. Весь вечер Кою провел как на иголках, ожидая звонка в дверь. А вдруг, не придет…а вдруг, забыл… а вдруг, не смог…или не захотел… Подросток не мог сосредоточиться ни на чем, поминутно сбиваясь в партии, нервируя Таканори. — Ну, что ты дергаешься?! Как девчонка перед первым свиданием! – наконец не выдержал блондин. Акира успокаивающе погладил его по плечу. Кою смущенно покраснел и потупился. — Прости… Давайте еще раз, сначала. Но уже через минуту он едва не выпустил гитару из рук, когда раздался звонок в дверь. Сердце забилось так быстро, что, казалось, еще минуту — и выскочит из груди, пробив ребра. Неужели…пришел? — Кою, солнышко, к тебе пришли, — раздался голос матери. И подросток, сдерживаясь из последних сил, чтобы не сорваться на бег, поспешил в прихожую. Юу стоял возле двери, смущенно улыбаясь его матери. Совершенно промокший, с большим футляром за спиной. — Привет, — Широяма улыбнулся шире, увидев Кою. — Привет… — в голосе внезапно прорезалась необъяснимая хрипотца. — Мам, это Широяма Юу, мой одноклассник. Мы теперь с ним будем репетировать, можно? — Конечно, милый. Одной гитарой больше, одной меньше…мы привыкли уже. Проходи, Юу. Я сейчас принесу полотенце. И чай. Иначе простудишься. — Спасибо, — Широяма поклонился. — Идем, идем…Таканори и Акира ждут, — Кою, испугавшись собственной смелости, обхватил холодное влажное запястье Юу и потащил его за собой в комнату. При виде брюнета Таканори нахмурился, а Акира усмехнулся. — А мы уж тебя заждались, — Мацумото в ответ на слова возлюбленного только фыркнул. Юу присел на свободный стул, оглядываясь. Небольшая комната в светлых тонах казалась странно уютной. Кое-где по стенам висели плакаты рок-групп, в углу примостилась стойка с дисками, на кровати лежала оставленная Кою гитара. Юу тихо присвистнул. Рядом с новенькой, блестящей красавицей его старенькая, обшарпанная гитара, оставшаяся от брата, казалась деревенской девочкой рядом со столичной модницей. — Хорошая. Дорогая, да? – он кивнул на гитару. — Да… — Кою поморщился и уселся на кровать, взяв инструмент в руки. Родители никогда бы не расщедрились, если бы не… Юу со вздохом раскрыл футляр и достал свою. Потертая, кое-где со сколами, гитара привычно легла на колено. — Есть к чему подключать? Кою кивнул на небольшой усилитель. — Подключайся…мама как раз успеет чаю сделать. Брюнет кивнул и размотал шнур, подключая к усилителю, осторожно тронул струны, проверяя настройку. Гитара звучала не так чисто, как в лучшие годы, но еще могла послужить. А дома он откладывал деньги с зарплаты на новую. Таканори окинул насмешливым взглядом потрепанный гриф, но промолчал. В дверь постучали, и в комнату протиснулась Такашима-сан, с подносом, на котором дымились четыре чашки, и свернутым пушистым полотенцем. Примостив чай на письменный стол, она подала полотенце Юу. — Вот, держи. Не хотелось бы, чтобы ты простыл. Развлекайтесь, мальчики, я убегаю. Таканори, имбирный чай в красной чашке, как всегда. — Спасибо. — Спасибо, мам. Юу медленно вытирал волосы и уши, искоса поглядывая на Судзуки и Мацумото. Таканори морщился, отпивая чай. — Гадость… Какая же гадость… Судзуки, привалившись спиной к ногам Мацумото, только мягко усмехался и изредка оборачивался, чтобы поцеловать острую коленку блондина. — Не ворчи. Ты сам так хотел. Кою сидел, уткнувшись взглядом в колени, и молчал. Но, когда Юу повесил полотенце на спинку стула и дернул ушами, расправляя, робко улыбнулся. — Пей чай. А то, правда, простудишься, — и очаровательно покраснел. Юу взял в руки чашку, грея озябшие пальцы. Акира же отставил свою и тихо перебирал струны баса, подключенного ко второму усилителю. Тихие, глубокие звуки бас-гитары пускали вниз по позвоночнику мурашки. Акира, вне всякого сомнения, знал свое дело. Кою, не удержавшись, последовал его примеру. Сильный чистый звук пронизывал до костей. Юу невольно залюбовался отточенными движениями пальцев по струнам. Как будто замысловатый танец. И сам невольно присоединился. Чуть ниже, вплетаясь в гитарное трезвучие, усиливая и поддерживая партию Кою. Чуть нестройно, неслаженно, но и сейчас это звучало красиво. Таканори удивленно посмотрел на него. И внезапно запел. Низкий, хриплый голос вплелся в музыку, придавая завершенности, звучности. Слова, каждое из которых трогало что-то в самом сердце, только подкрепляли пронзительную мелодию. И остановиться они смогли только спустя несколько минут, когда Мацумото затих, прикрыв глаза. — Я думаю… — начал Акира. — Я думаю, что у нас все получится, — Таканори закусил губу, глядя на Юу. – Добро пожаловать, Широяма, — Юу только усмехнулся в ответ. Кою же светился от счастья. Глаза сияли совершенно неземным светом, будто рыжеволосый юноша вышел из сказки. Такой красивый сейчас…невозможный, нереальный. Даже здесь, в обыденной обстановке, на собственной кровати, на фоне плаката современной группы, в домашней одежде…он выглядел как эльф из гайдзинской легенды. Или Кицунэ. Того и гляди, беличий хвост распушится в девять лисьих, а на лице появится узорная маска. А вокруг зашелестит вековой лес, и в его тени тонкая фигурка будет заманивать случайных путников в свое логово. После этого атмосфера в комнате стала более непринужденной, и к концу вечера Мацумото и Широяма уже подшучивали друг над другом, смеялись весте. Барьер непонимания и отчужденности сломался быстрее, чем предполагал Кою. Все-таки, музыка объединяла… Кою обернулся, взглянув на плакат за спиной. С него смотрел, навеки застыв на фотографии, красивый молодой мужчина с длинными красными волосами. Тонкие пальцы сжимали гриф гитары, густо подведенные глаза завораживали даже с немного выцветшей от солнца картинки. Хидэ. Такой же, как сам Кою…белка. Где-то там, под хаосом алых прядей, прятались беличьи уши, а под черным платьем скрывался пушистый хвост. И подростку отчаянно хотелось найти в себе силы стать хоть немного похожим на него. Побороть свое смущение, раскрыться, стать рок-звездой…настоящей. Пусть не иконой, но знаменитым, узнаваемым. И безрассудным. Чтобы никто больше никогда не протянул насмешливо: «Детка». Наверное, ему тоже было сложно когда-то… может, даже сложнее. Улыбнувшись своим мыслям, Кою повернулся к друзьям. — Теперь будем как настоящая группа, да? Только…нужно где-то найти ударника. Юу на миг задумался и просиял: — А если попросить Кикуни? Из параллельного класса. Он же вроде играет… — Ты про Саказуки, что ли? – недоверчиво спросил Акира. — Да. Он же ударник. — Ну…если ты с ним поговоришь…это будет замечательно… — Не вопрос. И репетировать можно еще и в школе. Сюда ведь…ударную установку не принесешь… Все покивали, соглашаясь. Уже уходя Юу обернулся и улыбнулся Кою. — Спасибо тебе…это было…здорово. Кою в ответ только закусил губу и смущенно улыбнулся. — Тебе спасибо. И я рад, что вы с Такой смогли поладить. Не обижайся на него…он иногда слишком резок. Но он…хороший. — Я знаю. Увидимся завтра, да? Рыжеволосый подросток кивнул и закрыл дверь, прижимаясь к ней и улыбаясь. Неужели…получилось? Кою был готов прыгать от счастья, но лишь улыбался немного сумасшедшей улыбкой весь остаток вечера. И снова ему снились губы и руки Юу, творящие с его телом что-то невообразимо прекрасное и сладкое. Такой яркий, нежный и чувственный сон…и не хотелось просыпаться. Чтобы навсегда остаться с Юу в этой сладости. Потянулись недели репетиций. Саказуки согласился сразу и теперь они все вместе собирались в музыкальном классе поле уроков, когда у Юу не было смены в кафе. Таканори окончательно смирился с его присутствием, и они даже находили общие темы для разговоров. А Кою постепенно привыкал не краснеть от каждого взгляда, не ронять все, что держал в руках, от невинного прикосновения, улыбаться в ответ на улыбку. Самые счастливые дни в его жизни. И подросток искренне радовался каждому дню, проведенному рядом с…любимым? Кою не знал, как еще можно назвать то легкое светлое чувство, которое ощущал. Оно щекотало кончики пальцев, когда он прикасался к Юу. Оно заставляло сладко трепетать сердце от его улыбки. Оно было…прекрасным… и так хотелось, чтобы Юу почувствовал хотя бы часть того, что чувствовал Кою…чтобы…у них все было вместе. Не только группа. Чтобы наяву ощутить привкус ментолового дыма на губах, тонкие пальцы в волосах, жадные поцелуи, ласкающие прикосновения… Чтобы можно было отдать Юу себя всего и не думать, что высмеет, не поймет, отвергнет. Плавиться в его руках, как шоколад на солнце. Но у него никогда бы не хватило духу признаться, если бы не произошло непредвиденное…