Чернь

С силой выдохнув, Хёныль громко постучала в деревянную дверь, выкрашенную в нежный мятный цвет, и отступила на шаг назад. Неприятный ветер холодными, надрывающими порывами поддувал в спину, будто подталкивал бежать, бежать без оглядки, оставить все свои амбиции, старания, нервы в прошлом и просто уносить сейчас ноги. Хёныль пришлось возыметь над собой дюжину обладания, чтобы не поддаться столь заманчивой идее. Она снова выдохнула и опустила руки по швам. Сердце колотилось меж ребер так, словно оно – птица в самой маленькой из своих клеток. Послышались приближающиеся шаги. Дверь резко распахнулась, и на пороге показалась невысокая темновосолая женщина пожилых лет. На ней был красивый шерстяной платок широкой вязки, милые домашние тапочки, с шеи свисали очки на цепочке, а в руках она держала потрепанную книгу. - Добрый день, чем я могу помочь? – голос у женщины оказался весьма приятным, ровным и мелодичным, совсем не похожим на привычно скрипучие старческие голоса. Хёныль заметила, как при виде нее хозяйка дома вопросительно приподняла бровь и немного сощурила миндалевидные глаза, которые в свете солнечных лучей отливали янтарным оттенком. - Добрый день, - прочистив горло, уверенно начала девушка. – Меня зовут Пак Хёныль, я звонила Вам вчера вечером. По поводу Вашего сына. - Дохён? – женщина нахмурила брови, от чего на лбу пролегла длинная старческая морщина. Вдруг она резко выпрямилась, на лице ее проступило волнение, губы расплылись в подобии неловкой улыбки, а руки слегка задрожали. – Ох, проходите-проходите. Девушка благодарно кивнула, переступая порог дома. Она попала в длинный коридор с низкими потолками и большим количеством зеркал. Отовсюду на нее смотрели две-три, а то и четыре пары заинтересованных зеркальных глаз, которые в реальности принадлежали ей самой. Это вызвало весьма своеобразное ощущение, покрывающее кожу легкими мурашками. Хёныль встряхнула плечами и решила ускориться. Быстро шаркая по белому ламинату тапочками, хозяйка дома проследовала в кухонную комнату, перед этим распахнув перед гостьей дверь в чайное помещение. Как полагалась традициям, на входе Хёныль живо сняла с ног свои сапожки на невысокой платформе, прошла к низкому столику и присела, поудобнее устраиваясь на коленях. Комната была довольно просторной, и девушка окинула ее беглым взором: обшитые декоративным бамбуком стены, высокое большое окно, из которого лился яркий солнечный свет, легкие желтоватые занавески и пара настенных светильников на темное время суток. Здесь было вполне уютно, в воздухе витал легкий цветочный аромат, из коридора доносилась тревожная возня, на полу, в самом дальнем углу, свернувшись комочком, спал пушистый, толстый кот. Девушка слегка поерзала на месте, расстегивая пальто, и облегченно откинула голову, чувствуя, как расслабляются напряженные мышцы тела. - Вы пьете зеленый чай? Я заварила. – Впопыхах вваливаясь в комнату, хозяйка нервно скинула тапочки и проследовала к столику. На него опустился массивный фарфоровый чайник с древней росписью, рядом оказались две белые чашки. - Да, только его. – Хёныль благодарно улыбнулась, слегка кивнув головой. Она очень хотела разрядить внутреннее напряжение, поэтому старалась показаться наиболее дружелюбной для пожилой женщины. – Простите, как я могу к Вам обращаться? - Я – Ли Гонха. Можешь называть меня просто тетя Ха. - Это слишком неформально, поэтому, можно называть Вас Госпожой Ли? - Как пожелаешь. – Женщина пододвинула гостье чашку с ароматным зеленым чаем. Хёныль сразу почувствовала запах жасмина. Он был очень нежный, едва различимый, но на душе у девушки сразу стало спокойнее; она ощутила атмосферу дома. Уже через несколько глотков неуверенность ретировалась из тела девушки. - Госпожа Ли, - отставляя чашку и становясь вмиг очень решительной, Хёныль в упор посмотрела в глаза женщины, - скажите, когда Вы последний раз видели своего сына? - Около года назад. Это был последний раз, как Юн Тан отпустил его в гости к семье. - Как давно он работает с Юн Таном? - Около шести лет. – Ли Гонха печально опустила глаза, надеясь, видимо, скрыть таким образом внезапно подступившую влагу на подкрашенных ресницах. – Донхэ был хорошим мальчиком, рос в полноценной семье. У него всегда все было. Я не знаю, по какой причине он оставил нас с отцом и ушел работать с Юн Таном. Вот только это его очень… изменило. Голос её дрогнул, и женщина тяжело вздохнула. Тут же из её глаз полились слезы, размывающие туш под морщинками у век. Для Хёныль это было ожидаемо, и внешне она осталась невозмутима, все так же серьезно смотря на Гонха, отпивая при этом глоток чая. Это, конечно, не первый раз, когда мать плачет по несносному сыну, и на самом деле очень жаль несчастную женщину, что вложила в свое отродье любовь, ласку, кусочек собственной души. Подумав об этом, Хёныль вцепилась в ножку столика, пытаясь незаметно подавить нахлынувшую агрессию на Ли Донхэ. И нет, это не из-за того, что этот мерзкий тип был одним из убийц её брата, сейчас все было иначе. Хёныль сострадала его матери. Родители не заслуживают такого отношения, которое, зачастую, предоставляется им со стороны детей. Особенно они не заслуживают безразличия. - Госпожа Ли, возьмите. – Хёныль совладала с собой и протянула женщине одноразовый бумажный платочек, который та с благодарностью приняла. - У меня нет никакой связи с сыном, постоянно жду, когда он сам объявится, - утирая размытую туш, продолжила женщина. – С его начальником, естественно, тоже. - Но по телефону Вы сказали, что, когда Вам очень надо связаться с Донхэ, Вы это делаете. Хёныль подозрительно сощурилась, внимательно наблюдая за действиями Ли Гонха. Все же эта женщина явно очень волновалась за своего сына и в целом внушала вполне доброе впечатление о себе, но поможет ли это разболтать ее? Хватит ли ей смелости поделиться с Хёныль ее секретом? Поможет ли она девушке, которую совершенно не знает? От волнения у гостьи вспотели ладошки. - У меня есть один человек, - на радость женщина не раздумывая решила поделиться секретом, делая глоток чая. – Он работал с ними. Сейчас просто держит со всеми связь. Я могу дать тебе его контакты, только скажи, зачем ты ищешь Юн Тана? Вопрос застал врасплох. Здраво рассудив, Хёныль взвесила, что говорить Госпоже Ли о том, как ее сын убивает людей за деньги Юн Тана, определенно, не лучшая идея в нынешних обстоятельствах. Однако, от одной только мысли об этом у девушки внутри разгорелся пожар и гневно заметался взгляд. В руках она теребила кончик своего шарфа, скручивая его в длинную ленту, а затем сминая, как мелкую мошку. - У Юн Тана работает мой парень, - собрав себя в руки, вымолвила девушка, почти выплевывая слова сквозь зубы. – Я соскучилась. Для самой Хёныль такая бредовая причина была бы первым признаком подвоха – она бы отправила любую такую девицу восвояси, будь на месте пожилой Гонха. Но для нее же хорошо, что она не на ее месте, и хозяйка дома, слегка кивнув, достала из кармана домашних штанов небольшую бумажку, смятую и явно не свежую. - Ручки не найдется? Действуя молниеносно, гостья передала ручку женщине, торжественно и с предвкушением глядя на листок. - Позвонишь этому парню и все расскажешь. Но не говори, откуда у тебя этот номер. Его зовут О Сехун. - Огромное спасибо. Когда чай был допит, бумажка с номером лежала в сумке, а истории Гонха о ее прекрасном сыне попросту наскучили, Хёныль сделала наигранно удивленное лицо и посмотрела на время. Хозяйка дома не стала задерживать молодую особу, вежливо проводила ее до двери и пожелала большой удачи. Для девушки это было приятно, она напоследок тепло улыбнулась, поблагодарила Госпожу Ли и скрылась за дверью нежно мятного цвета, на ходу поправляя шарф. Все тот же холодный ветер встретил ее надрывным дуновением, откинув длинные темно-каштановые волосы. Несмотря на начало сентября, погода стояла удивительно мерзкая: солнечная, только жутко холодная. Уже с самого первого дня осени все ходили в пальто и шарфах, кто-то пялил шапки, а кто-то и вовсе надевал модные длинные парки. Удовлетворенная своей работой и вздохнувшая полной грудью, Хёныль радостно сбежала со ступенек веранды, попутно доставая мобильный телефон. Быстро заказав через интернет-приложение такси, она открыла записную книгу и набрала первый же номер в списке контактов. Послышались длительные гудки. - Да? - Лухан, у меня отличные новости. Я достала номер человека, который выведет меня на Юн Тана. А это значит, что ты должен мне бутылку соджу! - Сегодня вечером буду у тебя. - Только после моей тренировки. Хёныль самодовольно ухмыльнулась и сбросила вызов. Она стояла и ждала такси, которое должно было подъехать с минуты на минуту. Девушка чувствовала себя невероятно счастливой, ощущая, как сладкий привкус мести появляется на пухловатых губах. Он холодный и сливочный, с шоколадной крошкой, и от него внутри все замирает в предвкушении, азарт загорается где-то в глубине янтарно-карих глаз, колени приятно покалывает, тело словно окутывает упоительная нега. Этим чувством приятно упиваться, оно наслаждает тебя, придает уверенности. Когда обида утихает, а смирение с утратой приходит, остается только злоба, которая отчаянно влюблена в красавицу-месть и до безумия сильно ее жаждет. Раскрасневшаяся от удовольствия, Хёныль не сразу заметила желтое, расписанное рекламой, такси, подъехавшее прямо к её персоне. Резво запрыгнув в салон и хлопнув дверью, девушка направилась домой с единственным желанием – скорее набрать теплую ванну и отогреть в ней свои порядком замершие конечности. Отъезжая, она не обратила внимания на госпожу Ли Гонха, которая глядела из своего окна и с отчаянной тоской провожала ее взглядом.