Вспыхнувшие чувства

За окном стремительно сгущались сумерки. Я зажег огарок желтой восковой свечи и задумчиво уставился на нервно подрагивающий огонек золотисто-оранжевого пламени. В голове царила звенящая пустота, а душу наполняла пугающая отрешенность, свойственная людям, которым уже нечего терять. А действительно, что мне терять? при воспоминании о том, что фактически собственными руками разрушил все, настояв на разводе, губы затронула горькая усмешка, а в душе начала закипать бессильная ярость. Неконтролируемая, сводящая с ума, она медленно овладевала мной, захлестывая с головой и настойчиво требуя выхода. Быстрым движением я выхватил из-за пояса отцовский нож. Массивная рукоять темного дерева, казалось, слилась с моей рукой, став продолжением ладони. Несколько мгновений я смотрел на широкое стальное лезвие, зловеще посверкивающее в голубоватом сиянии взошедшей на звездном июльском небе луны. Вытянув руку на уровне глаз, я прицелился и метнул холодное оружие так, что оно, со свистом рассекая воздух, пролетело несколько метров, с глухим ударом вонзившись в дверной косяк. Короткий пронзительный вскрик вывел меня из состояния отрешенности, заставив судорожно выдохнуть. – Репетируешь?–Люцита, стоявшая в дверях с кастрюлей в руках, старалась говорить спокойно, но внезапно надломившийся, глухой голос выдавал ее с головой– а я вот поесть тебе принесла. Я рефлекторно провел ладонью по лбу и волосам, на краткий миг убирая назад челку (само по себе это движение было бессмысленным, поскольку стоило мне убрать ладони, как челка тут же закрывала лоб, возвращаясь в исходное положение, но оно всегда успокаивало меня, давало краткую передышку), и смущенно улыбнулся: – Тэ явэн бахталы, Люцита. Прости, не хотел тебя пугать... – Да уж, старовата я стала, под ножами стоять,–нервно усмехнулась Люцита, поставив на стол кастрюлю. – Да брось ты,–я осторожно погладил ее по руке и впервые заметил, как сильно изменилась подруга детства с момента гибели Рыча. Черное платье старило ее на несколько лет, оттеняя матовую бледность лица, из-за которой пролегшие под глазами тени казались еще более глубокими. Довершала жуткий образ горестная складка, залегшая возле почти бескровных губ. В этой женщине с трудом можно было узнать прежнюю Люциту, авантюристку и хохотушку с горящим взором. – Что ты на меня так смотришь?– тихо спросила она – подурнела, да? – Похорошела,– на голубом глазу соврал я и вдруг поймал себя на мысли, что отдал бы все, лишь бы строгий пучок сменили распущенные волосы, в которых запутались золотистые лучи заходящего солнца, а огромные глаза цвета оникса вновь наполнились задором. Поддавшись минутному порыву, я вынул шпильки из ее волос, каскадом рассыпавшихся по плечам и заструившихся по спине густым водопадом цвета ночи. – Миро!– Люцита возмущенно вскрикнула и пристально посмотрела на меня таким тяжелым, прожигающим насквозь взглядом, на какой способна только истинная ведьма и настоящая женщина, что, в принципе, одно и то же.– совсем сдурел?! – Возможно...– только и смог сказать я, ощущая, как во рту резко пересохло от этого ведьмовского взора. – Да что с тобой?!– голос Люциты звенел от тревоги и напряжения, но я ничего не мог ответить, все больше пьянея под властью черного бархата глаз. – Я, наверное, пойду...– робко сказала Люцита, но прежде, чем она успела сделать хоть пару шагов, я схватил ее за руку и бережно сжал в ладони длинные прохладные пальцы, тихо прошептав: –Останься навсегда... Я ожидал чего угодно: пощечины, крика, скандала с битьем посуды и даже того, что разъяренная Люци наденет мне на голову ту злосчастную кастрюлю. Но, к моему удивлению, на глазах подруги детства выступили слезы, а спустя еще пару секунд она уже висела у меня на шее. – Наконец-то я тебя дождалась...–улыбнулась она, чуть отстранившись и гладя меня по щеке. Я бережно поцеловал ее ладонь, с радостью заметив, что глаза цвета черного бархата вновь сияют.