Любовь - как ее ни назови (Love By Any Other Name)

В кругу друзей Какаши ощущал приятную расслабленность. Они пили уже около трех часов, когда в бар вошел Ирука в компании Наруто и небольшой стайки других своих бывших учеников, ставших теперь – после войны – его соратниками. Делая вид, что сосредоточен на разговоре, Какаши незаметно проследил изучающим взглядом за Ирукой. – О, крепкий орешек пожаловал, – присвистнул Ямато. Какаши издал скучающий звук. Его вниманием завладели округлости задницы садящегося на стул Ируки. – Ирука? – спросила Анко. – Ты пытался? Ты что, дурак? – Ты не можешь винить человека за попытку, – надулся Ямато. – А что там насчет тебя и Ируки? – взглянул на Ямато Какаши, прищурив видимый глаз. – Я вроде как пытался приударить за ним, – пожав плечами и прижав к губам стакан с выпивкой, промямлил Ямато. – И? – приподнял бровь Какаши, его лицо не выражало ни единой эмоции. – И ничего, – фыркнула Анко. – Все знают, что Ирука безнадежно влюблен. Какаши моргнул. Для него это была новость, а ведь ему нравилось считать себя экспертом – самопровозглашенным – во всем, что касалось Ируки. – Да ну? И кто же этот счастливчик? – В том-то и суть, – вздохнул Ямато. – Никто не знает. Какаши откинулся на спинку стула, ему пришлось приложить усилия, чтобы казаться расслабленным, ведь внутри все кипело. Он точно знал, кто любовник Ируки, вот только до сих пор не подозревал, что Ирука в него влюблен. Это заставляло задуматься. У них была договоренность, что… а как давно они ее заключили? Три года назад? Пять? С того момента, как Наруто покинул деревню, а Ирука остался подобно мамочке, оторванной от своего чада. Это было отличное соглашение. Они заботились о физических потребностях. Никакой привязанности, никакой неловкости наутро – по крайней мере, так считал Какаши. Для Ируки, по-видимому, все не было столь же просто. – Как давно? Приложившаяся к бутылке пива Анко с любопытством хмыкнула. – Как давно он уже влюблен? – погруженный в свои мысли, взглянул на нее рассеянно Какаши. – Годы, – пожала плечами девушка. Какаши захотелось выругаться. Но он не стал этого делать. В целях безопасности они решили держать все в тайне. Любовник-чунин – лучшего средства, чтобы достать знаменитого Копирующего и не придумаешь! Вот только Ирука снова и снова доказывал, что не такой уж он и слабак, а теперь, когда война осталась позади… А что теперь, мог ли он на самом деле иметь открытые отношения, без опасения все потерять? – Вы думаете об этом, – произнес Ямато. – О чем? – переспросил Какаши. – Пойти туда, – кивнул кохай в сторону Ируки. – Это не сработает. Он беззаветно предан своей любви. Какаши на мгновение уставился на Ямато. Затем взглянул на Ируку – тот счастливо улыбался своим друзьям. Какаши мог быть сейчас с ним. Какаши мог заставить Ируку улыбаться так же, для него, ему. Какаши нравилось, когда Ирука улыбался. Он принял решение в ту же секунду и поднялся с места. Пересек помещение и положил ладонь на плечо Ируки. Ирука поднял на него взгляд, полный удивления, любопытства и – да, так оно и было – любви. Как Какаши не замечал этого прежде? Как так вышло, что никто не замечал? Стянув маску, он прижался к губам Ируки в поцелуе, толкнулся языком внутрь, и рот Ируки с готовностью раскрылся — так же, как и всегда, встречая Какаши. Отстранившись, Какаши где-то на периферии сознания отметил, что в баре установилась потрясенная тишина, а Наруто издал звук, словно его сейчас стошнит. Ирука выглядел ошеломленным и заинтригованным. – Пойдем домой, – протянул ему руку Какаши. В нее легла теплая, сильная ладонь. «Да, – мелькнуло в голове Какаши, – Ирука справится с тем, что они будут вместе в открытую». Больше дюжины пар глаз проводили их до выхода из бара. – Какаши… ты уверен?.. – спросил Ирука, дождавшись, когда они окажутся снаружи. – Я люблю тебя, – за всю жизнь он еще ни разу не произносил этих слов, но сказать их сейчас казалось очень правильным. Изумленно ахнув, Ирука вцепился в руку Какаши. Значит, он все сделал как надо. Квартира Какаши находилась не очень далеко от бара, но даже несмотря на то, что дорога заняла немного времени, держать себя в руках оказалось очень сложно. Едва за ними захлопнулась дверь, Какаши, прижав к ней Ируку, снова его поцеловал – глубоко и страстно. Рассказывая губами обо всем, слов для чего найти не получалось, во всяком случае пока. А Ирука возвращал поцелуи пылкие, звучные. Он обнял Какаши руками за шею, и тот нырнул вниз, подхватил Ируку под коленями и приподнял, понукая его обхватить себя ногами за талию. Соприкоснувшись с его пахом, Какаши вжался твердым членом в тело Ируки. Подняв руку, Ирука зарылся пальцами в волосы Какаши и, оторвавшись от его губ, сделал глубокий вдох. – Какаши… трахни меня… пожалуйста… Какаши никогда не нужно было повторять дважды. Было что-то такое в Ируке, что заставляло Какаши желать его с неистовой силой. Возможно, они просто отлично подходили друг другу, или это из-за того, как Ирука таял в его руках, отдаваясь ему целиком. Или дело ни в том, ни в другом. Может, это просто любовь. Развернувшись, Какаши с Ирукой на руках дошел до кровати и медленно его на нее опустил. Едва тот оказался на постели, как тут же принялся стаскивать с себя одежду. Какаши ничего не мог с собой поделать, он был не в силах перестать смотреть на Ируку, даже когда начал раздеваться сам. Ему нравился каждый дюйм тела Ируки. Он исследовал губами каждый участок плоти, помнил, как каждый из них ощущается под его ладонями, но сейчас у него было чувство, что перед ним что-то новое, что-то особенное, что-то, предназначенное для него одного. Вытащив смазку из-за подголовника кровати, Какаши проник затем двумя скользкими от лубриканта пальцами в жаждущее его тело. Ему очень нравилось, как Ирука прогибается в спине от его прикосновений – столь же отзывчивый, как и в день, когда они переспали впервые. Какаши пропал. Ирука уже был близок к разрядке – твердый член сочился смазкой, – а ведь Какаши еще почти ничего не сделал. Он подался вперед и обхватил ствол Ируки губами, получив в награду сдавленный вскрик. Какаши прекрасно знал, как играть с этим телом, чтобы добиться максимальной отдачи, что и сделал, обхватив одной рукой член у основания и согнув пальцы внутри стройного тела, когда начал их вынимать. Ирука кончил в течение считанных секунд, Какаши проглотил семя, смакуя вкус, будто попробовал впервые. Отстранившись, он заметил слезы в уголках глаз Ируки. Какаши провел ладонями вверх по его раздвинутым бедрам. Собственный член болезненно ныл, но он пообещал ему: «Скоро, уже совсем скоро». – Все хорошо, – протянул напевно Какаши. – Я о тебе позабочусь. Когда он вошел в Ируку, в скользкое от смазки отверстие, это ощущалось как возвращение домой. Впрочем, так оно и было. Теперь это был его дом, этот восхитительный жар, заставляющий Ируку хватать ртом воздух и вздрагивать. Подхватив под коленями, Какаши широко развел ноги Ируки и начал медленно его трахать. Двигаться быстро необходимости не было, не сейчас, когда Ирука уже кончил. После первого оргазма Ирука всегда был гиперчувствительным, и Какаши помнил, что действовать надо неторопливо и осторожно, чтобы доставить ему максимум удовольствия. По щекам Ируки катились слезы, и Какаши казалось, что это самое прекрасное зрелище, что есть в мире. Такой – широко раскрытый и растраханный, нагой, предназначенный для него – Ирука был очень красив. Наклонившись над ним, заставив тем самым его бедра раскрыться еще шире, Какаши проследил языком дорожки слез. Он двигался короткими, неглубокими толчками, и с губ Ируки слетали тихие, словно бы удивленные возгласы: «О! О! О!» Какаши мог сделать так, что Ирука начал бы издавать совсем иные звуки, но сейчас ему вполне было достаточно этих. Скоро у него будет возможность услышать другие. Ирука вцепился в плечи Какаши, царапая спину короткими ногтями. – Какаши… Какаши, пожалуйста… Ох. Господи. Ах. Ах. Какаши… Он мог бы заставить Ируку его умолять. Тот не видел в этом ничего зазорного. Какаши уже проделывал такое прежде – поддразнивал, доводя до самой грани, но не давая кончить, пока не был удовлетворен мольбами. Но сегодня он этого делать не собирался. Нет, в эту игру они поиграют в другой раз. Какаши перехватил ноги Ируки и задрал их выше, пристраивая у себя на плечах, за которые тот все еще хватался. – Держи их так. Ирука вцепился в собственные коленки, чтобы оставаться максимально раскрытым. Какаши переместил ладони на чужие бедра, пальцы впились в плоть достаточно сильно – останутся следы, которые, Какаши знал это, доставляли Ируке удовольствие. А затем он отпустил себя, трахая Ируку сильно и быстро, вколачиваясь в него так, как тому нравилось, так, что он начинал громко выкрикивать имя Какаши. Какаши был рад, что в его квартире хорошая звукоизоляция, иначе соседи бы уже долбили в стены. А так он мог видеть Ируку таким: несдержанным, требовательным в своем желании, громким — таким шумным лишь для него. Какаши не понадобилось много времени, чтобы кончить. Он впился зубами в бедро Ируки, и тот излился вслед за ним, громко крича на пике наслаждения. Какаши вышел из тела Ируки и откатился в сторону, чтобы тот мог опустить ноги. Ирука тяжело дышал и пялился в потолок так, словно того там вообще не было. Какаши лег на бок рядом с Ирукой, положил ладонь ему на живот и принялся наблюдать, как Ирука медленно приходит в себя. Ирука посмотрел на Какаши, а затем отвел взгляд. Собрался уже было сесть, чтобы уйти, но Какаши, предвидя это, помешал, обхватив рукою за талию. – Останься. – Ты серьезно? – обернулся к нему Ирука с широко распахнутыми глазами. – Да, – ответил Какаши. – Останься со мной. Навсегда. Появившаяся на губах Ируки улыбка была просто ослепительной. Он склонился, даря Какаши целомудренный поцелуй, а после устроился рядом, улегшись на бок, лицом к Какаши. Их пальцы переплелись. – Я люблю тебя, Какаши. – В животе запорхали бабочки. Какаши и не представлял, насколько потрясающе будет услышать эти слова, произнесенные этими губами. – Я тоже тебя люблю. Ирука придвинулся ближе и уткнулся лбом в изгиб шеи Какаши. Он обнял его и, прижимая к себе, подумал, что мог бы провести так много-много ночей. И эти ночи он уже предвкушал.