Тайга привык быть дурачком в любой компании, привык вестись на «слабо». У него в запасе столько глупых, стремных и интересных историй, которые пылятся где-то там, меж старых корешков его иногда катящейся по пизде жизни. Стыд для Кагами неизвестное чувство, практически такое же как «совесть», покинувшая его еще в возрасте одиннадцати лет. Воровать еду в магазинах? Каждый крутится как может. Курить в школьном коридоре? Извините, но где табличка «места для некурящих?». Драться с незнакомцем, потому что Химуро поспорил с ним на баночку пива? А что, я просто азартный человек. И тысячи таких же причин и бесстыжих оправданий. И каждый раз ровная лисья улыбка Кагами, которая всем и каждому как бельмо перед глазами, говорящая «мне поебать, что ты думаешь». И в принципе неловкости и смущению не было бы места в отвязной жизни Тайги, если бы не пьяные посиделки с Алекс и глупое стечение обстоятельств.
— Так, — Алекс хмуро смотрит на бокал в своей руке, — почему ты пьешь, ребенок?
— Ты сама позвонила и сказала, что мы отмечаем твой приезд, — девушка ставит ногу на дорожную сумку и махает головой мол «точно-точно».
— Кагами, — Алекс щелкает зажигалкой, зажимая губами сигарету, — мне скучно.
— И что мне сделать? Станцевать на барной стойке в твоем платье? — брови странной формы выгибаются в саркастическом жесте.
— Да! — Алекс выпускает дым в лицо Тайги, будто загорается от навязчивой идеи чужого позора.
— Я не хочу, — Кагами делает глоток пива, скользя взглядом по присутствующим в зале, которые мирно хрюкают над шуточками завсегдатаев, цепляется за голубые волосы бармена, который вот уже около пяти минут трет одну и туже рюмку.
— Тебе что, — Алекс щурит глаза, а из-за сигарет ее голос немного хрипит, — слабо, Кагами-кун?
— Нет, мне нет. — Тайга раздраженно сжимает стекло в своей руке. — Что мне за это будет?
— А как же бескорыстная самоотверженность ради потехи тетушки Алекс?
— Что мне за это будет, мешок костей? — Кагами уже привстает, цена за его поступок — вопрос принципиальный, но неважный для выполнения. Это весело, наверное.
— Помнишь мою бывшую подругу Сару? — Тайга смутно перебирает лица всех бывших подруг Алекс, с которыми та разорвала общение, вспоминая не саму Сару, а ее третий размер. — Так вот, у меня есть ее голые фоточки, которые твоему перевозбужденному 24/7 организму должны понравится. Лично мне нравятся. — Алекс делает глоток и улыбается глазами.
— Хм, идет. Но… твое платье… У нас немного разная комплекция, — Кагами расправляет широкие плечи и выравнивает спину.
— У меня есть одно красное с черным кружевом — оно ужасное, поэтому разорви его, но напяль на свою фактуру, — Алекс ногой двигает свою сумку ближе к Тайге, — ищи где-то под нижним бельем сверху. — Она поправляет волосы рукой и безразлично смотрит на бармена, который лениво улыбается над выкриком какого-то мужчины.
Кагами берет сумку, таращась с ней в туалет, потому что переодеваться в зале было бы еще страннее, чем танцевать в разорванном платье. Он заваливается в туалет, случайно задевая смуглого парня плечом.
— Аккуратней, — он останавливается сзади Тайги, ожидая, видимо, извинений.
— Ага, — Кагами бурчит под нос, расстёгивая сумку, а тот, фыркнув, выходит из туалета, впуская в помещение музыку, кажется, девяностых.
Тайга перебирает несколько маек, натыкается на розовые трусики и подходящие к ним лифчик, и наконец-то нащупывает рукой что-то похожее на описаное платье. Размер у него маленький, но все-таки чуть больше пропорций Алекс, поэтому, сняв свои вещи и кинув их в сумку, Кагами забирается в кабинку, надеясь, что одежду не сопрут. Парень втягивает живот, натягивая платье через голову, слышит, как трещит ткань, а когда он все-таки надевает его на грудь, как разрывается шов сбоку. Но благо дальше платье свободное, поэтому оно напяливается легко. Кагами выходит, по пути обувая некогда белоснежные кеды, смотрит в зеркало, замечая румянец на щеках из-за выпитого пива. Крепкие мышцы, резковатые мужские черты лица не сочетаются с женской одеждой, но что-то в этом есть.
— Если ты думаешь, что это платье ужасно, то ты, карга, просто не умеешь его носить, — Кагами падает рядом с Алекс, игнорируя ее дикий смех и непонятные взгляды посетителей. Тайга чувствует, что кто-то сверлит его спину настойчивее остальных, но упрямо не оборачивается. Парень делает глоток хмельного, подмигивает своей спутнице, приговаривая «все ради сисек».
Он лезет на барную стойку, светя своими леопардовыми трусами, успевая прочитать на бейдже бармена «Куроко Тецуя».
— Куроко-сан, будь добр, включи что-нибудь сексуальное, — парень глупо мигает, а потом будто исчезает из виду, в то время как музыка сменяется.
Тайга не испытывает стыда. Он знает, что выглядит пошло, но в то же время очаровательно. Он закрывает глаза, двигая бедрами, скользя рукой по шее, пока шов на платье продолжает трещать и медленно рваться. Где-то пьяно хихикают девушки, громче всех — Алекс, крича «несите телочкам ведра». Кагами оглаживает пальцами грудь, пытаясь вспомнить хоть какие-нибудь танцевальные движения. А когда нога случайно соскальзывает, а сам Тайга чуть не падает, то он открывает глаза, встречаясь с глубокими и темными как июльская ночь глазами своего визави. Тот самый, думает парень, осматривая смуглую кожу, продолжает танцевать, глупо пялясь на его полу хищную улыбку.
— Если бы у тебя были чулки, — он делает паузу, нагло пялясь на волосатые ноги Кагами, — я бы всунул… парочку долларов.
— Э, спасибо, — Тайга чувствует, как уши начинают гореть, а танцевать уже нормально не получается. «Ебынный испанский стыд» — вертится в его голове, парень собирается спрыгивать, но незнакомец учтиво подает руку. Кагами ломается с секунду, но все-таки хватается за длинную ладонь своей, спускаясь.
— Ты так и не извинился, — тот настойчиво сжимает руку Тайги своей, оставляя красные следы, но потом отпускает.
— Я не извиняюсь, — Кагами одергивает себя, шагает к Алекс, которая кажется умерла и смотрит на него, не моргая.
Тайга садится за свой столик, поднимая бокал, чтобы Куроко подошел и наполнил его.
— Кто это?
— М?
— Этот красавчик. Кто это? — Алекс смотрит на того самого красавчика, который присоединяется к компании блондина и парня с фиолетовыми волосами. Странно, что Кагами не заметил их раньше.
— Без понятия. Мудло какое-то.
— Мудло не мудло, а руку тебе протянул. Знаешь, вы такиииииииииие гейские, — Куроко возвращает наполненный бокал, и Тайга отпивает большую половину.
— Не начинай, — Кагами уже заебался от этих ее шуточек. Ну поцеловался один раз, на слабо конечно же, с парнем, так что с того. Он так же гетеросексуален, вон даже выиграл обнаженку какой-то Кары или как ее там.
— Скучный какой. — Алекс дует губки, наматывая блондинистые локоны на палец. — Ну сходи, познакомься.
Кагами думает о том, как этот парень смотрел на него, о том, как возможно подойдет, размахивая своей пышной юбкой, как наклонится, потому что шумно, и спросит, как его зовут. Тайга чувствует смущение от одних только мыслей, и это пипец как раздражает.
— Неа, — Тайга упрямо мотает головой, нагоняя мокрые от пота пряди на лицо.
— Тебе же хочется, вон какой красный, — Алекс тянется через стол, соприкасаясь холодными пальцами с обжигающей кожей Кагами.
— Жарко, — Тайга начинает опустошать бокалы с огромной скоростью, гоняя Куроко туда и обратно. Алекс же считает своим долгом сообщать Кагами каждый раз о том, что « ооо, он опять посмотрел в нашу сторону! Ты нравишься ему!». Парень поправляет мешавшую огненную прядь, ему кажется, что от всех этих гейских шуточек и намеков его крыша явно едет не в том направлении. Целоваться с Киеши Теппеем было действительно клево, абсолютно никакого отвращения, никакой податливости, а только абсолютное сопротивление. Тайга думает о том, что фигуры у девушек определенно лучше, пока Алекс по блютузу перекидывает обещанные фотографии и светит своим глубоким декольте, но парни тоже бывают весьма сексуальны.
Кагами поворачивает голову в сторону злополучного столика, резкость на секунду пропадает, но потом он находит синюю макушку, находит отлично сложенные мышцы на спине, которые напрягаются, когда тот поднимает бокал, и рубашка липнет к влажному телу. Будто по сигналу незнакомец поворачивается, встречается с Тайгой взглядом, а потом машет рукой и показывает пальцем на дверь. Кагами думает, что это несмешные шутки его больной фантазии, но парень действительно встает со своего места, объясняя что-то своим товарищам, и выходит на улицу.
Тайга тупо втыкает на пустое место, возвращается к недопитому пиву, но Алекс перевешивает его бокал, чтобы он допивал быстрее.
— Нажрешься завтра! А сейчас встал и пошел за ним.
— Я, вообще-то, сука, в платье.
— Тебе ли не насрать?
— Насрать, — Кагами встает, демонстративно покидая помещение, кто-то кричит, что хочет танец на бис, а сам Тайга может думать только о том, что не насрать ему лишь перед одним человеком. И почему он, такой тупой, не пошел переодеться?
— Ты долго, — он курит, облокачиваясь спиной на кирпичную стену.
— Я ведь мог вообще не выходить, — холодный ветерок приятно остужает раскаленную в душном помещении кожу. — Сигареткой угостишь?
— Тебе восемнадцать есть? — Тайга взглядом спрашивает мол «ты сейчас серьезно?», берет протянутую сигарету.
— Я в этом году выпускаюсь, — не понятно для чего он все-таки отвечает, чувствуя в темноте чужую ухмылку.
— Для школьника ты весьма искусен, — он подходит чуть ближе, закатывает рукава белой рубашки до локтя, протягивая руку, — Аомине Дайки.
— Кагами Тайга, — такая же горячая рука, как собственная, бьет током, и школьник одергивает ее, шипя.
— Извини, — Тайга закуривает, вглядываясь в небо, абсолютно чистое, не испорченное ни одной звездой, — мне кстати двадцать три.
Кагами вместе с дымом выпускает короткое «ясно», что жжется на языке. Дайки красивый и сильный, интересный и какой-то экзотический что ли, определенно упрямый и любящий доминировать.
— Знаешь, Кагами, — он дышит его дымом, непрерывно смотря прямо Тайге в глаза, — обычно я не сплю со школьниками. Но ты мне нравишься. У тебя тигриная аура, милые выражения лица, ну и ножки тоже очень ничего.
— Испанский стыд… — Тайга своим нетренированным, в отличии от остальных мышц, мозгом обрабатывает информацию, залипая на играющих жилках Аомине, на определенно сухих губах.
— Что ты сказал? — переспрашивает Дайки, дыша таким же слабым запахом пива.
Тайга тушит носком недокуренную сигарету, сокращает небольшое расстояние между ними, не зная куда деть руки и куда спрятать свое девичье смущение. Аомине прижимает его жестко, терзает сухими губами губы Кагами, и это точно не похоже на поцелуй с Киеши. Тот давал отпор, но их маленькая, похожая на баскетбольный матч, игра была скучной. С Дайки же по-другому — он все время наступает, не давая сделать полноценный глоток воздуха, моментами отдает инициативу, чтобы самому передохнуть, а потом опять осваивается, будто матч проходит на их поле. Аомине целует алые щеки Тайги и отстраняется, не давая возможности тому даже ухватится за чужой ворот рубашки.
— Ты определенно один из самых охуенных парней, с которыми я имел дело, — он вытаскивает из кармана брюк визитку, сует ее в безжизненные ладошки Кагами и у самого уха шепчет, — обязательно позвони мне, красавица.
Дайки заходит в бар первый, Тайга возвращается следом, наблюдая как тот накидывает пиджак и расплачивается за себя. Его друзья нехотя отпускает его, Аомине на прощание смотрит в сторону Тайги и подмигивает.
— Это не подмигивание какое-то, а непрямой секс, Кагами, — Алекс демонстративно поправляет очки, возвращаясь от столика каких-то полупьяных девчонок.
Тайга озадаченно смотрит на сжатую в руке визитку, где на белом зелеными буквами было выведено «Аомине Дайки. Учитель испанского.»
— Ебанный же ты… — Тайга бредет переодеваться в туалет, пока у Аомине, который едет на такси домой, неприятно начинает покалывать задница.
***
Тайга в пятницу прогуливает последние уроки, пропадая на старой заброшке. Из-за недостаточного финансирования постройку жилого комплекса прекратили, оставив здание выстроенным до пятого этажа. Здесь серые стены разрисованы пёстрыми граффити. Кагами опирается ногой на выступ, чтобы залезть на край четвертого этажа. С этого места можно разглядеть его школу, что в пяти минутах ходьбы отсюда, а еще тут красиво вечером. Тайга включает музыку, замысловато ищет зажигалку в кармане, находя ее и визитку гребаного Аомине, которую школьник всюду таскает с собой. Кагами всю неделю борется с желанием позвонить, пытается вспомнить черствые губы на своих и не может. Помнит взгляд, каждую ухмылку, его руки на местами оголенной коже, а вот поцелуй — нет. Будто не было его, будто не существовало того странного, незнакомого, рвущего внутренности чувства. Тайга набирает, с секунду зависает над зеленой трубкой, взвешивая, а потом, подкуривая, нажимает.
Кагами считает гудки, пытается переступить через себя, потому что «блять, почему ты как телка?».
— Алло? — он отвечает на пятом гудке.
— Э, даров, — Тайга шумно выдыхает, затягивается, чтобы расслабится. — Это Кагами. Бар, платье, все дела.
— Я ждал твоего звонка целую неделю! — с обидой произносит Аомине, откидываясь на стул и отодвигая учебные планы. На его курсах в основном девушки, которые даже не подозревают о его ориентации, в основном школьницы, которые выбрали испанский дополнительным предметом.
— Я ведь мог вообще не звонить, — констатирует Тайга.
— Не начинай опять, будто делаешь одолжение. Ты куришь? — перескакивает с темы Дайки.
— Да, — коротко отвечает Кагами. — А ты, преподаешь?
— У меня только что закончились дневные занятия, на пять часов еще одна группа.
— Испанец всранный.
— Во-первых, не испанец. Во-вторых, не обзывайся, — Аомине улыбается в трубку, Тайга на секунду втыкает, пока пепел летит на его школьные брюки.
— Да ёпт твою мать, — раздраженно выдыхает он, пока Дайки все так же смеется в трубку.
— Не трогай мою мать, Тайга, — имя Кагами приятно першит на языке, но Аомине игнорирует возмущения по ту сторону и без права на отказ говорит: — я хочу встретится. Когда?
Кагами молчит слишком долго, заставляя собеседника переспросить.
— Когда?
— Сегодня?
— Можно сегодня. Я буду свободен к семи часам.
— Хорошо, — Тайга неосознанно улыбается. — Где?
— В баре. Я надеюсь, что ты будешь в платье.
— Хуй тебе, — заливисто смеется Кагами. — До встречи.
— До встречи, красавица, — отвечает Аомине и вешает трубку.
Кагами кажется, что от этого «красавица» когда-то он словит сердечный приступ. Стыдно-то все-таки.
***
Кагами пьяно хихикает, вваливаясь в квартиру Аомине. Трезвость вместе со здравым смыслом сигналят о том, что это не самое лучшее решение. Но Тайга посылает их, отдаваясь жарким поцелуям Дайки. Он не будет жалеть, потому что сам шептал ему «давай уедем отсюда», сам поцеловал, когда они ехали в такси, сам тянул танцевать. Противостоять Аомине, который слишком прекрасен во всем, что делает, который выдает фразочки на испанском, которые Тайга не понимает, — выше его сил.
Дайки прижимает его к стене, прикусывает кожу на шее, скользя руками под легкую кофту. Тайга пытается сказать, что нужно разуться, но Аомине тихо отвечает «чуть позже». Такого как с Кагами у него не было ни с кем. Все они были истеричными и вспыльчивыми снаружи, что так притягивало, но покладистыми и мирными внутри. Тайга — бушующее пламя, неуравновешенное, захватывающее все вокруг себя, обжигающее, покоряющее той сладкой болью от соприкосновения.
Кагами отбрасывает любое смущение, втягивается, опьянённый не только алкоголем, но терпким мужским запахом Аомине, азартом и страстью. Куроко не спрашивал даже его возраст, потому что Тайга — высокий и крупный, с первого взгляда студент, вновь приходит в компании более старших. Некоторые его узнают, шутят, а Дайки тогда просто говорит «в платье танцуешь только для меня».
Кагами подсознательно согласен, согласен на все, что с Аомине и для Аомине, но что-то панически кричит «так не должно быть! Не прогибайся!»
И Тайга пытается перехватить инициативу, ведет мяч, обходя блоки, забивает двух очковый, смакуя ухмылку и раздражение Дайки на губах. Аомине пытается лидировать, но Кагами только уводит мяч, не может забить, но все равно не отпускает.
Дайки ведет его в спальню, помогая переступить через порог, укладывает на кровать, снимая его кофту. Аомине учтиво развязывает чужие шнурки, отбрасывая обувь под кровать.
— Ебать, у меня будет секс с мужчиной, — странно для самого себя говорит Кагами, растягивая рубашку Дайки дрожащими руками. Аомине припадает к невинно-чистой груди Тайги, целует, опускаясь к кромке нижнего белья. Расстёгивает джинсы Кагами, накрывает рукой полу вставший член, а потом вновь возвращается к груди, целуя и засасывая багровые соски.
— Да какого хрена! — раздраженно бурчит Тайга, пытаясь самостоятельно стянуть джинсы до колен, елозя задницей. Он дышит шумно, каждый такой поцелуй Аомине раздражает своей недосказанностью, заставляя член наливаться кровью и болезненно упираться во влажную ткань боксеров.
— Ты чего как при спермотаксикозе? — ухмыляется Дайки, помогая стянуть джинсы вместе с трусами. От целует тазобедренные косточки Тайги, рукой скользит по члену, но губами не прикасается. Кагами возмущенно скулит, просит, но Аомине не дает ни единой надежды. — Прости, красавица, на первом свидании не отсысываю. Вдруг ты меня бросишь? — Дайки своими коленями разводит ноги Кагами, а сам тянется к тумбочке, доставая смазку и презервативы.
— Нет, я хочу быть сверху! — где-то остатки здравого ума сигналят, что это будет больно, но Аомине на это лишь целует его искусанные губы и шепчет «ну уж нет». Тайга не находит в себе сил воспротивится, особенно, когда Дайки пальцем нажимает на головку, будто утяжеляя тело Кагами.
Аомине раскатывает по собственному члену презерватив, набирает на пальцы смазку, скользя в Тайгу вначале одним. Тот морщится, потому что ощущение неприятное, будто туда пытаются впихнуть то, чего там быть не должно. Дайки свободной рукой скользит по его члену, водит по бедрам, не давая возбуждению отступить. Он двигает пальцем, давая привыкнуть, шепчет свои дурацкие испанские фразочки, наверняка мега пошлые и отвратные, но произношение у Аомине потрясное. Тайга расслабляется, отдается, нехотя, но сопротивляться не может. Он убеждает себя, что потом когда-нибудь Дайки будет на его месте, будет скользит не рукой, а губами по его члену. Кагами не думает почему так четко видит эти картинки «потом» и «когда-нибудь», пытается сохранять расслабленность, когда Аомине вставляет второй палец. Стенки ануса горят, растягиваются, Тайга шипит куда-то в руку, матерится, но позволяет Дайки двигаться. Тот не спешит, хлюпает смазкой каждый раз, как выходит, пытается протолкнуть третий, но Тайга не дает.
— Подожди, не нужно, — он пытается ухватится хоть за какую-то часть Аомине, с минуту привыкая. Дайки двигает рукой быстрее, вдалбливается так глубоко, как позволяет длинные пальцы, единожды задевая простату. Тайга прогибается в обрушенный мостик, пока Дайки оставляет внутри него навязчивую пустоту, прислоняясь ко входу головкой.
— Паровозик входит в туннель, — улыбается он, вдавливаясь бедрами.
— Заткнись, блять! — кричит Тайга, потому что член Аомине ни в какую не сравним с его пальцами. Тот медленно входит до половины, давая привыкнуть, пока стенки Кагами болезненно обволакивают пульсирующий орган. Тайга хрипит, кусает любезно подставленное смуглое плечо , мирясь с разрывающим чувством, позволяя Аомине дойти до конца.
— Умница, — Дайки целует его в шею, начинает двигаться очень медленно и раздражающе, окончательно позволяя Тайге принимать его полностью.
Аомине приподнимает его ноги, меняя угол и попадая каждый раз по простате. У Тайги сносит крышу от спектра сменяющихся удовольствием чувств. Тело откликается на местами болезненные толчки, а сам Кагами пытается уцепится губами за губы Дайки. У того тяжелое, но равномерное дыхание, не сравнимое со сбитым Тайги, который, кажется, задыхается.
— Испанский стыд, — стонет, шепчет вместе с тем Кагами, руками оставляет красные следы на спине Аомине. У него в области паха зудит от давящего чувства, Дайки ладонью скользит по его члену, а сам меняет амплитуду собственных движений. Тайга жмется к нему, как только получается, поддается на встречу.
У Аомине не хватает слов, Кагами бы все равно не вник, чтобы сказать, какой же он охуенный. Какие у него прекрасные и упругие мышцы на груди, какие мягкие, со вкусом сигарет и алкоголя, губы, какие грубые черты лица, которое хочется выцеловывать от краешка раздвоенных бровей до еле заметной щетины на подбородке, какие невъебенно сексуальные ноги и хриплый, немного сорванный, голос.
Дайки чувствует вязкую сперму в собственной ладони, продолжает двигаться, чувствуя, как Тайга под ним растекается уставшим телом. Делает пару толчков, кончая, и выходит из шумно дышащего Кагами. Презерватив летит в мусорное ведерко рядом с кроватью, Тайга пытается умастить свою голову на плече Аомине, игнорируя влажное и грязное состояние души и тела, чтобы не идти в душ.
— В следующий раз — снизу ты, — бубнит Кагами, выводя пальцем узоры на смуглой коже.
— Сыграем в баскетбол на это? — Аомине улыбается в его макушку.
— А не боишься?
—
Yo nunca pierdo, — шепчет ему на ухо Дайки, а когда Кагами поднимает глаза мол «а перевод?», поясняет, — тебе стоит знать, что
я никогда не проигрываю.
