Форма желания

Два звонких щелчка и один глухой. Проворот. С небольшим скрипом дверь отпирается, запуская плотный коридорный свет в квартиру. Тишина окутывает помещение, и лишь стук женских каблуков наполняет пространство, перекликаясь с шуршанием пакетов в её руках. По привычке пальцы быстро находят включатель, прежде опустив покупки на пол. Среднестатистическая квартира шестидесятых: потёртые углы, не менее старая мебель, ажурный светильник и несколько аккуратно расставленных пар обуви. Вместо пуфа обтянутый парчой табурет с изогнутыми ножками. Глаза то и дело бегали по углам, пока хозяйка проходила по коридору. Она никак не могла решить, куда податься первым делом. Но стоило уцепиться взгляду за отставленную в угол пластину, как направление было очерчено уверенными шагами. Это была ванная. Но стоило коснуться её дверной ручки, уверенность улетучилась через открытое окно. На мгновение тело сковали волнение и даже небольшой страх. Она боялась не того, что может быть внутри, а того, что никого внутри может не оказаться. Но ванная не пустовала. Глаза уже давно внимательно следили за дверным проёмом. Его глаза, цвета, не поддающегося описанию. В них можно было разглядеть и блики океанского прибоя, и сияние затерянных подводных сокровищ королей-пиратов. Янтарно-лазурные, они всегда были столь выразительными, эмоциональными и живыми. Как и он сам. Её Морской Демон. Существо божественного, по её мнению, образа, могучее, но столь беззащитное. Они оба были лишены природой дара речи и могли лишь смотреть друг на друга. Но разве подобные чувства нуждались в словах? Пальто с шелестом опустилось на близлежащую тумбу. Элайза стояла словно завороженная, не в силах оторвать взгляда. Как и он. Людские нормы и чувства не были для него данностью, он учился постепенно. Не знал, зачем люди жмут друг другу руки, не понимал, что пристальный взгляд может смущать, хоть и чувствовал это, не предполагал, что сможет полюбить, и что его полюбят в ответ. Шарф, кулон, головная повязка, всё это уже лежало вместе с верхней одеждой. Добравшись до нижнего белья, она остановилась. Их глаза снова встретились. То, как он смотрел на неё, никто прежде не смотрел на неё так. И несмотря на отсутствие с его стороны каких-либо жестов или звуков, он смотрел настолько влюблёнными и любопытными глазами, что останавливаться на полпути с глупыми страхами и стеснением не имело смысла. Он ждал, весь этот день ждал лишь её. В такой момент она была даже рада обычно проклинаемому тусклеещему свету отживающей своё лампы. Она заменит её, но после, чуть позже. А сейчас этот теплый свет мастерски играл тенями на её бледной коже, очерчивая изящными линиями каждый изгиб тела, как её, так и его. Чуть помявшись в попытках сделать это более грациозно, под стать морскому принцу, его возлюбленная опустилась в противоположную от него самого сторону ванны и поджала ноги, обхватив руками колени. Кажется, уголки его губ чуть приподнялись, когда она это делала, всё ещё интуитивно пытаясь скрыть своё обнажённое тело. Когда ты всю жизнь прячешься под тканью, сложнее открывать себя, нежели тому, кто никогда не скрывал себя вовсе. Теперь они оба были окутаны одной из земных стихий, позволяющей жизни существовать, мягкой и послушной в этом небольшом пространстве, играющей бликами на мокрой коже. Стоило мисс Эспосито игриво вскинуть бровями, как он тут же потянулся к ней, словно ждал команды. Ладони обхватили её собственные, всё ещё покоящиеся на коленях. Она немного удивилась такой быстрой смене ощущений, после разойдясь в очаровательнейшей из улыбок. Словами не передать, как она обожала его прикосновения. Ещё одним плавным движением он обхватил её со спины, подтащив ближе к себе. А он обожал ощущать её в своих руках. Водя подушечками пальцев по влажной от его прикосновений спине, очерчивая линию позвоночника и лопатки, его тактильные ощущения ликовали, крепко ударяя в голову. Свою же голову Элайза опустила ему на грудь, постепенно поднимаясь руками по торсу. Тем временем его пальцы с максимально припрятанными когтями добрались до ключиц, ещё одного излюбленного для изучения места. Здесь располагалась целая триада небольших родимых пятен, которые выстраивались в некую дорожку. Он мог долго соединять эти похожие на звезды отметины. Эти мелочи всегда поражали сознание этого диковинного создания, ведь сам он не имел подобной особенности тела. Пока строились звёздные карты, тлеющее дыхание стало постепенно обжигать чешуйчатую кожу. Неосознанно с губ слетел приглушённый скрип, на что моментально среагировали зашелестевшие жабры. Только сейчас Элайза заметила свечение, пробивающееся сквозь плотную кожу. «Он счастлив и…» — мысль сбили его губы, скользящие по шее. Такое сбивчивое и тёплое дыхание обволакивало буквально каждую клетку, к которой он прикасался. Хотя, к слову, она еле сдерживала себя, чтобы не засмеяться от щекотки. И нужно было это прекращать. На напор было решено ответить напором. Как кошка, готовящаяся к прыжку, безголосая принцесса сгруппировалась, поджав даже пальцы на ногах. Но реакции не последовало. Всё ещё отклоняя голову для доступности, она оттолкнулась и грациозно выгнула спину, пройдясь щекой по всему его торсу. Теперь он действительно удивлён, даже заурчал от изумления. Но и это не всё. Вишенкой на торте стали зажатые в губах жабры. А ведь это было крайне чувствительное место! «Что за игру ты затеяла?» — читалось в его раскрытых глазах. — «Ты ведь понимаешь, что теперь этого будет недостаточно?». Но Элайза знала, на что идёт и уверенно вычерчивала лишь одно слово: «желание». Действительно ли он был способен понять? Их поцелуи никогда не поддавались исчислению. Начиная от нежного касания холодной мокрой кожи и до того момента, когда Существу было необходимо погрузиться в воду, они исполняли свой танец касание за касанием, меняя временами ритм, наклон, интонацию. Одной рукой морской человек гладил шелковистые волосы, что, к слову, тоже являлось отличительной особенностью и интересной деталью в его возлюбленной. Второй же прижимал женщину со спины, сокращая расстояние межу телами. Она в свою очередь повторяла эти движения по отношению к нему. Постепенно аккуратно убранные когти начали оставлять едва уловимые борозды на её теле. Нежность перерастала в страсть, забота в вожделение. Он определенно познавал своё желание и чувствовал это всем своим существом. Приподнявшись на коленях, принцесса максимально внимательно вгляделась в потемневшие зрачки, обрамлённые золотистой каймой. Этого действия хватило, чтобы он смог дотянуться до её груди. Очень нежная и чувствительная зона, которую он хорошо запомнил. Отвлечься пришлось, когда произошло касание. Небольшая ванная ещё пуще залилась тёплым светом. Казалось, он зашелестел всем своим телом, издавая гортанные урчащие звуки. На слух они были очень приятными, чем-то напоминающими мурлычущего кота и поющего кита одновременно. И ей они очень нравились, всё это нравилось. Улыбка так и пробивалась на этот мерцающий, как далекие огни города, свет. Если бы она только могла сказать, как сильно любит его, что ощущает и как счастлива. Но он знает это без слов, так же чувствует это бьющимся в груди сердцем, окутанным поволокой сознанием. Вода колышется в такт движениям, покрываясь двойными волнами, отражающимися от бортиков чугунной посудины, и редкими изумрудными чешуйками, пока он опускается в неё, чтобы отдышаться. Сквозь небольшой полупрозрачный слой всё вокруг кажется таким недосягаемым, но таким волшебно-близким. Теперь он нависает сверху, сменив положение вещей одним уверенным движением. Элайза освободившейся рукой касается рта и области сердца. Он уже много раз видел этот жест, на человеческом означающий любовь. Нужно бы и самому повторить, но обеими руками облокачивается о ванную, поэтому приходится выражать подобное чувство мимикой, что у него всегда замечательно выходило. Следом Эспосито вычертила в воздухе: «Если нужно, можешь действовать решительнее, мне комфортно». К сожалению, он лишь понял, что что-то должен, после разобрав ещё «удобство». Элайза уже привыкла видеть это непонимание и интерес в нём, произнося разные односложные фразы. И как всегда, чтобы донести смысл, нужно показывать. Пока он всё ещё пытался доосмыслить непонятое по её лицу, сзади ребристую крепкую спину обвила рука. Вторую она переместила в область живота. Выгнув спину, парой несложных, достаточно уверенных действий, ей удалось скорректировать его недопонимание. Кажется, подобное даже пришлось по душе. Как же была мала ванна для этого Рыбочеловека, не то что уж для женщины в придачу, но как же сильно было их притяжение. В конце концов это лишь сосуд для поддержания жизни в нём, другое дело сама вода, хозяйка положения. Она не имеет формы и чётких границ, но податлива и мягка к своему обладателю, необходима ему. Как и их любовь. Кажется, вокруг бушевал микрошторм, разнося по всем сторонам водяные осколки. Стены, плитка, запотевшее зеркало, даже пальто, покоящееся где-то в углу, капли коснулись всего. С каждым вздохом, тянущейся истомой в голосе, из-под полуприкрытых век, бьющихся в сердечный ритм зрачков, меж раскалёнными телами и раскрытыми душами царила гармония. Это нельзя ни в коем разе сравнивать с чёрствыми понятиями, называть примитивными инстинктами. Они даже не занимались любовью, а скорее вторили ей, уступая лишь силам природного очарования и её замыслам. Это было подобно искусству, от мягкого джаза до страстного танго и даже бодрящего твиста, от ренессанса, сквозь романтизм и до сюрреализма. По телу прошлась волна судорог, покрываемая слоями блаженства. Кажется, была уже глубокая ночь, точно не определить в этих небольших стенах и искусственном освещении. Из крана всё ещё продолжала медленно капать вода, удивительно, что до этого этот шум словно терялся в пространстве. Где-то на улице раздался лай. Чьи-то жабры вновь затрепыхали. Элайза лишь улыбнулась этому и прижала эту беспокойную голову к себе. Он присмирел, хоть и продолжал недовольно бурчать. Но стоило взглянуть в родное лицо, как тревога испарилась и чешуйчатые руки лишь крепче обвили фигуру, а грубая щека прижалась к бархатистой щеке. Их дыхание смешивалось по пути, перерастая в единый пепелящий поток. Руки по наитию продолжали гладить макушку, когда он улёгся на груди. Немного тяжеловато, но всё же в основном именно это крепкое туловище опиралось о дно, да и через некоторое время ситуация изменилась, и теперь уже когтистые руки Существа поглаживали мокрую шевелюру возлегающей сверху женщины. Наступало свежее утро, едва осветляя небосвод приближающимся солнечным диском. Вода уже давно стала леденеть, пока двое мирно спали в ней. И если вы не морж, вам может не понравиться подобное положение вещей. Голова аккуратно опустилась на подушку, а сверху подоспело и одеяло. Создание не знало, как у людей принято желать доброй ночи, поэтому просто пролепетал Элайзе что-то под ухом и потёрся о ключицы. Занятно, но утром женщина нашла его, лежащим в ванной на боку и сжимающим в зубах её шарф. А ещё он умудрился как-то нацепить небольшой кулон на свою широкую шею.