Встреча на земле

Если бы кто-нибудь взял на себя труд в своё время поинтересоваться у Ренджи кем бы он хотел стать, то в разные возрастные периоды получил бы разные ответы. К сожалению, мнение какого-то там мальчишки никого не интересовало. Вообще своё обучение в церковной школе Ренджи считал довольно жестокой шуткой. За несколько лет он пришёл к выводу, что у кого-то наверху довольно своеобразное чувство юмора. Будь у него родители, он бы даже не приблизился к этой школе, а спокойно продолжил дело отца, каким бы оно ни было, уж всяко лучше церковной зубрёжки. Но для сироты выбор будущего был сильно ограничен, ему следовало радоваться: другие варианты были хуже. Как любой другой получивший образование за счёт церкви, Ренджи был вынужден стать священником и, как выразился один из наставников, отблагодарить церковь своей службой за данный ему свет знаний. Если в мире и был кто-нибудь подходящий на роль священника меньше него, то Ренджи его ещё не встречал. Вначале он пытался протестовать: отрастил волосы, сделал несколько татуировок, пробовал курить. Первое время его наказывали за выходки и даже провели ритуал изгнания бесов, позже решили, что на всё воля всевышнего. В этом Ренджи так же безумно повезло, если бы он учился ближе к столице, а не в захолустье, то ему бы не миновать церковного суда. Сразу после окончания обучения Ренджи отправился в паломничество. Странствующий священник, по его мнению, звучало куда лучше, чем просто священник. К тому же повторяющиеся изо дня в день церковные службы вгоняли его в тоску. Ренджи вообще не любил молитвы, знал конечно, но всем молитвам предпочитал действия. В конце концов, идеи любви и всепрощения некоторым приходилось вбивать буквально. В переделки Ренджи попадал не раз и не два: кто-то считал священника лёгкой добычей, кому-то не нравилось его вмешательство, кому-то цвет волос, кто-то вообще не успевал объяснить причину нападения. Мелкие стычки его не особенно удивляли и пугали, отчасти они даже придавали жизни элемент неожиданности. Город, к которому Ренджи подошёл ближе к вечеру, был похож на сотню предыдущих. Те же узкие улочки, тёмные дома, грязные бродяги и полустёртые вывески постоялых дворов. К вечеру в этих районах становилось опасно. Путешественники предпочитали останавливаться ближе к центру города: хоть и дороже, но намного безопаснее. Сам Ренджи собирался остановится в городской церкви, где были выстроены дома с комнатами для паломников. Любой священник мог получить там ночлег бесплатно. То, что за ним следят, Ренджи понял почти сразу. Шаги за спиной то приближались, то затихали. После долгой дороги хотелось хорошенько отдохнуть, а не возиться с какими-то грабителями. Остановившись у старого полуразрушенного здания детского приюта, он прислушался, но вокруг было тихо. Ренджи решил, что его оставили в покое и расслабился. Через пару метров что-то сильно ударило его по ногам, Ренджи потерял равновесие, и уже падая почувствовал резкую боль в груди. В темноте он успел заметить белые пятна масок напавших и тёмную одежду. Теряя сознание, Ренджи думал, что умереть так глупо даже обидно. К собственному удивлению он очнулся, причём даже не в подворотне, а на чистой кровати. Кроме самой кровати в комнате стоял огромный шкаф и два стула. Его рука была аккуратно перебинтована, он подвигал пальцами, но боли не почувствовал. Ренджи представил, что его нашла девушка-красавица и теперь будет присматривать за ним до выздоровления. Ренджи откинулся обратно на подушку. Когда дверь приоткрылась, и в комнату зашел молодой парень, Ренджи сперва ощутил разочарование. Священник поглядел на вошедшего и моргнул, потом неверяще потряс головой: у мальчишки за спиной были видны крылья. Белые, совершенно обычные (для птиц обычные) крылья. Собственно можно было предположить по крайней мере три варианта событий: во-первых, он действительно умер; во-вторых, у него начались видения; в-третьих, это просто глупая шутка. Ренджи не мог выбрать наверняка, но склонялся к третьему варианту. На вид парню было лет пятнадцать-шестнадцать. В нём не было ничего необычного кроме ярко-рыжих волос и тех самых крыльев. Ренджи открыл рот, чтобы поблагодарить за помощь и выяснить где он находиться, но вместо подходящих слов в голове вертелся неуместный вопрос о крыльях. Пока он медлил, парень протянул ему кружку с чем-то горячим и сразу отошел в сторону. Напиток был полупрозрачным и приятно пах какими-то травами. Ренджи сделал глоток и собрался с мыслями: – Спасибо, что помог, – поблагодарил он сначала, садясь на кровать, разговаривать лёжа было неудобно. Под рёбрами неприятно кольнуло, и священник невольно поморщился. Продолжить не получилось. – Меня зовут Куросаки Ичиго, – перебил его парень. – Я хочу, чтобы ты показал мне землю. Ренджи почувствовал раздражение: мальчишка вёл себя так, словно чужое мнение его не интересовало. Несмотря на всю благодарность, играть с «ангелочком» он не собирался. Он решил уйти как можно быстрее. По его мнению, от взрослого парня, который цепляет на себя ангельские крылышки, не стоит ждать хорошего. Куросаки, видимо, заметил его реакцию и нахмурился, но ничего не сказал. Он молча прошёл к окну и немного приоткрыл его. На улице было прохладно, где-то вдали гремело. Ренджи зачем-то внимательно смотрел, как парень втянул в себя свежий воздух, довольно улыбнулся. Ичиго распахнул окно пошире, расправил крылья и потянулся, привстав на цыпочки. Ренджи подавился отваром: никаких нитей не было – крылья действительно двигались сами. Ночью Ренджи мучили кошмары, которые он не запомнил. Он проснулся совершенно разбитый, словно и не спал вовсе. На стуле, у кровати лежала булка, и стоял стакан молока. Дверь в коридор оставалась открыта, но в доме было тихо. Булка оказалась свежей и даже ещё тёплой. Ренджи быстро перекусил и встал. Его верхняя одежды нашлась в шкафу, никакой крови или грязи на ней не было. Прежде чем одеваться, хотелось вымыться. Ренджи осмотрел себя: рёбра чудом остались целы, но с левой стороны темнел огромный синяк. Почему-то казалось, что он должен был пострадать намного сильнее. Абараи вышел из комнаты и спустился по лестнице. Дом не был похож на жилой: вокруг было темно, ступеньки опасно скрипели, пахло пылью. На первом этаже из комнаты справа через весь пол тянулась полоса света, слева ничего видно не было. Судя по всему здесь должна была находиться кухня. Посудные шкафы с пустыми полками, осыпавшийся камин, обломки мебели в углу выглядели уныло. Куросаки сидел на единственном целом стуле и раскачивался на двух ножках, совершенно не заботясь о безопасности. Крылья за ночь тоже никуда не исчезли. До прихода Ренжи парень читал. В книге священник узнал Библию, которую всегда носил с собой. Ичиго читал с особенным вниманием, закусив от усердия нижнюю губу. Когда Ренджи вошел, он нехотя оторвал взгляд от страницы и с непритворным изумлением спросил: – А это правда было? Ренджи открыл рот и с шумом втянул в себя воздух. Парень ожидающе смотрел на него, широко открыв глаза; с таким видом дети просят рассказать сказку на ночь. Абараи начинал сердиться: шутка с «ангелочком» сильно затянулась и стала похожа на издевательство. – Разве не тебе лучше знать? – ядовито спросил он вместо ответа. – Мне? – снова удивился Ичиго. – У нас всё по-другому. Он особенно сильно оттолкнулся от пола, и табуретка, мерзко скрипнув, стала заваливаться назад. Ренджи рванулся вперёд, чтобы схватить мальчишку за руку пока тот не разбил себе голову. Он не успел. Табуретка с грохотом рухнула на пол, а Куросаки, раскрыв крылья для равновесия, легко прыгнул вперёд. Ругаться и выяснять правду больше не хотелось. Через два дня Ренджи уже чувствовал себя абсолютно здоровым. За это короткое время он успел узнать вещи вроде бы и не нужные ему, но которые совершенно не получалось выкинуть из головы. Кроме крыльев ничего ангельского в Куросаки не было, особенно не ангельским был характер. Парень хоть и пытался вести себя по-взрослому, некоторые его выходки оставались совершенно детскими. Откуда он взялся, Ичиго не признавался: молчал, хмурился, переводил тему. Одно Ренджи понял сразу – в том месте всё действительно было по-другому. Куросаки ничего не понимал в совсем обычных делах. Не разбирался в ценности денег и мог за одну булку заплатить как за хорошую лошадь. Он верил всему, что говорили, и всегда был готов броситься на помощь, даже не понимая, что его просто обманывают и используют. Он без сомнения поверил тому, что прочитал в Священном Писании. Ренджи хоть и верил в Господа, всё же сомневался в некоторых местах. Господь безгрешен, но люди могли и ошибиться в записи его деяний. Рядом с Ичиго ему становилось неловко. При всей безграничной наивности и неприспособленности Куросаки не был жалким и беззащитным. Ренджи был уверен, что никогда не сможет забыть, как Куросаки без всяких усилий раскидал в стороны трёх хулиганов, которые отняли у женщины сумку. На улице Ичиго прятал крылья под длинную куртку или пальто. Парень одетый не по погоде выглядел немного странно, но это было лучше, чем торчащие перья. Перья, кстати, нравились Ренджи просто безумно. Он боролся с каким-то детским желанием погладить крылья. Ему казалось, что на концах крыльев, совсем как у птиц, перья плотные, жесткие; а ближе к спине мягкий пух. Куросаки часто спорил по каким-то пустякам, но при этом рассказы о жизни на земле слушал не отвлекаясь ни на что. Ичиго смотрел на него так внимательно, что в горле моментально пересыхало, а слова забывались. К собственному сожалению, Абараи знал множество мерзких и неприятных историй, но вместо них вспоминал рассказы со счастливым концом, потому что мальчишка принимал их слишком близко к сердцу. Окружающий мир Ичиго воспринимал с детской непосредственностью. Благодаря ему Ренджи сам начал замечать вещи, мимо которых раньше проходил равнодушно. Ренджи проснулся в удивительно хорошем настроении. Сегодня они собирались покинуть этот дом. Куросаки с нетерпением ожидал начала своего первого путешествия по этой земле. Он уже дважды заглядывал в комнату, чтобы поторопить Абараи. Ренджи стянул с себя грязную рубашку и выглянул в окно посмотреть погоду. Именно этот момент выбрал Ичиго для очередного визита. Парень без стука вбежал в комнату, и Ренджи не сразу понял, что случилось, когда тот внезапно покраснел и отвернулся. – Извини, – пробормотал он, собираясь выйти. – Да что ты как девчонка, – подразнил его Ренджи со смешком; такая наивность могла только удивить. Ичиго развернулся так резко, что Ренджи услышал тихий шорох крыльев. Ангел нахмурился, покраснел ещё сильнее, казалось он сейчас выскочит за дверь, не выдержав смущения. Куросаки действительно не выдержал, вот только он не бросился бежать, а сделал шаг вперёд и размахнулся для удара. Когда шаги Ичиго затихли в коридоре, Ренджи опустился на кровать и тихо засмеялся. У ангелочка оказался неплохой удар правой. Выйти удалось уже после обеда, когда Ичиго перестал обижаться и принял извинения. Сначала Абараи было неловко пользоваться деньгами Куросаки, но он быстро решил, что позже расходы можно будет поделить пополам. Главное нужно было следить за ангелом, который даже не понимал разницы между золотом и медью. Они купили билеты на вечерний поезд и планировали провести ночь уже в другом городе. Пассажиров оказалось мало, и они спокойно заняли купе. На единственной промежуточной остановке так никто и не подсел. Ренджи этому был только рад. Всю дорогу Ичиго подпрыгивал на месте, вертелся и ерзал: спрятанные крылья мешали нормально сидеть, а расправить удобно их было невозможно. Гостиница находилась рядом с вокзалом, искать её не пришлось. Номер, который заказал Ренджи оказался просторным и светлым. Куросаки хотел бросить вещи и пойти посмотреть город, но было заметно, что он устал и держится на одном упрямстве. Абараи с трудом уговорил его немного передохнуть, а потом выйти на прогулку. Когда Ренджи закинул сумки в шкаф и повернулся к Ичиго, тот уже спал, свернувшись на покрывале. Всю ночь Ренджи снился Куросаки, что не могло обрадовать. Во сне он гладил эти изумительные перья, а Ичиго жмурился от удовольствия; об остальной части своего сна Ренджи старался не думать вообще. Утром вспоминать об этом было стыдно. В номере никого не оказалось, Ренджи почувствовал тревогу: он, конечно, не нянька, но считал себя отчасти ответственным за нового знакомого. Ичиго обнаружился внизу. Заметить его было легко, и не только по приметному цвету волос – маленький бар утром как всегда пустовал. Рядом с парнем стояло четыре пустых стакана, пятый он держал в руках. Судя по лицу, содержимое ему очень не нравилось, но он упрямо продолжал пить. – Что ты делаешь? – вопрос прозвучал немного грубо. Абараи понимал, что, по сути, причины злиться у него нет, но ничего не мог поделать. – Тот человек, – Ичиго указал на бармена, – сказал, что это делает людей счастливее. Бармен похоже хотел что-то сказать в своё оправдание, но, наткнувшись на недобрый взгляд священника, посчитал лучшим решением промолчать. Куросаки не сопротивлялся, когда Ренджи поднял его со стула и потащил в номер. Ичиго покорно переставлял ноги, позволяя себя вести, и что-то бормотал себе под нос. Обернувшись, Ренджи заметил под стулом у стойки несколько белых перьев. Весь путь по коридору Ичиго молчал, только хмурился, словно не мог решить какую-то проблему. – Это потому что я не человек, да? – спросил Куросаки, когда Ренджи усадил его в кресло. – Что? – не понял Абараи. – Я выпил всё, но не стал счастливым, потому что не человек? Этот способ только для людей? – пояснил Ичиго вопрос. Ренджи растерялся, он ничего не знал об ангелах. Куросаки смотрел на него ожидающе, словно пытался прочитать мысли. – Просто это не всем подходит, – после паузы ответил Абараи. Ичиго заметно погрустнел, Ренджи сразу понял причину и быстро добавил: – Даже людям не всем. Для Куросаки, почему-то желающего быть здесь как обычный человек это было важно. Иногда он делал совершенно бессмысленные вещи, пытаясь действовать как окружающие люди. Абараи не сомневался, что на земле огромное количество людей хотело бы быть ангелами. Забавно, но единственный ангел, которого он встретил, мечтал стать человеком. Следующим утром на кровати Ичиго осталось пять длинных белых перьев. Ренджи зачем-то собрал их и поставил в вазу с уже засохшими цветами. Последнее время такое происходило всё чаще. Ренджи начинал беспокоиться и пытался расспрашивать Ичиго о самочувствии. Куросаки отмалчивался, но внешних изменений священник не замечал и успокаивался до следующего раза. Абараи казалось, что эти перья что-то значат, но не мог понять что именно. С утра или в какое-либо другое время выпавших перьев становилось всё больше. Просто выбросить их Ренджи казалось неправильным – не поднималась рука, зато для Куросаки в этом не было ничего странного. – Мне жаль их, – признался Ренджи, когда Ичиго привычным жестом стряхнул со своей кровати пару перьев. Он ожидал, что парень как-нибудь прокомментирует это, но ничего не произошло. Ичиго только пристально посмотрел на него и промолчал. Абараи иногда ловил на себе подобный взгляд, но расшифровать его так и не смог. Из-за этого взгляда Ренджи не мог нормально сосредоточится на чём-либо. Следующую ночь Ренджи снова видел во сне Ичиго. Священник сходил с ума от рыжих мягких волос, от яркого румянца на щеках, от сбивающегося дыхания и прикрытых затуманенных глаз. Утром Ренджи пытался решить, на какой из кругов ада он попадёт после смерти, и не мог заставить себя раскаяться. Куросаки учился очень быстро. Он одевался, как человек; и говорил, как человек. Как ангел, он терял перья. Он всё меньше нуждался в помощи Ренджи. Ичиго самостоятельно уходил и возвращался, когда хотел. Абараи хоть и не говорил об этом вслух, себе мог честно признаться, что ревнует ангела к другим. И за эту ревность ему тоже было приготовлено место на одном из кругов. Последние дни Куросаки был странно задумчив, Ренджи опасался, что парень решит закончить совместное путешествие и разойтись. Ренджи не ждал каких-то неприятностей, когда Ичиго с решительным видом подошел к нему и положил руку на плечо. Ичиго сделал совершенно неожиданное. Он заглянул Ренджи в глаза и поцеловал его, вернее просто прижался губами, не пытаясь как-либо действовать. Абараи почувствовал,что от этого невинного, по сути, прикосновения ему стало жарко. Он резко отстранился, пока ещё мог контролировать свои желания, и схватил Куросаки за руку. – Что ты делаешь? – спросил Ренджи и не узнал свой неестественно шипящий голос. Ичиго моргнул в недоумении      , словно не понимая о чём речь, и облизал губы. Только за одно это Абараи хотелось хорошенько потрясти его, чтобы прекратить подобное издевательство. Хуже всего было то, что Куросаки даже не понимал, как выглядят его действия и к чему приводят. – Поцелуй? – неуверенно спросил Ичиго в ответ, – Мне сказали, что так можно показать свою любовь. Я сделал не так? Для Ренджи первой мыслью было решение найти этих советчиков и хорошенько отблагодарить, чтобы лёжа в больнице они подумали, кому давать свои советы. Вторая мысль похоже заблудилась и двигалась по кругу. Ренджи понимал, что любовь у них с Ичиго, скорее всего, разная, как и способы её показать. Только вот ничего с собой поделать он не мог. Раз за все свои долгие мысли ему всё равно отправляться в ад, можно позволить немного больше. Ичиго же хотел стать человеком, а значит с этой частью человеческой жизни ему тоже стоит познакомиться. К тому же если на небесах такие ангелы, может и в аду всё совсем не так, как думают люди.