Невыносимый

      Вам знакомы невыносимые люди? Такие, которые трепят вам нервы изо дня в день, проверяя вашу нервную систему на прочность. Люди, с которыми любой спор, да даже обычный разговор, просто напросто бессмыслен - вы им слово, они вам десять.       А приходилось ли вам любить невыносимого? Всей душой, безвозмездно, отчаянно, не ожидая ничего взамен? Терпя истерики, измены, показательные выступления на публику, споры, ссоры, драки. Приходилось ли вам успокаивать человека, который горел от эмоций, переполнявших его? Приходилось ли прощать предательство?       Он был истерик, зазнайка, плакса, эгоист, скандалист и изменник. С Арсением чисто физически было сложно находиться рядом. Попов мог устроить истерику на ровном месте. Причём серьёзную, не наигранную. С громкими криками, слезами и битой посудой. Ещё Арсений мог уйти в глубочайшее уныние, заливая свою грусть алкоголем. Рыдать сутки напролёт и всерьёз обдумывать слова, которые он напишет в своей предсмертной записке. Но случались и моменты, когда всё было…нормально. Потому что слово «хорошо» не может быть произнесено в адрес Попова. Стадия «нормально» обычно характеризовалась тем, что мужчина не нападал с кулаками, не захлебывался слезами и не бухал как в последний раз.       Диме казалось, что он прошёл все круги ада. И если вы подумали о кругах ада Данте, забудьте. Здесь речь пойдёт об испытаниях Арсения Попова, точнее об одном испытании Арсением Поповым.       Позов знает точный день, когда это случилось. Когда это блядское чувство крепко засело в его сердце. Он бы хотел стереть этот день из памяти, забыть как страшный сон и не вспоминать. Но это было невозможно, невозможно забыть то, как ты спас человека от суицида. Как ты в последний момент схватил подонка за шкирку и затянул обратно на поверхность крыши, не дав прыгнуть. Невозможно забыть и то, как разрывалась грудная клетка от сердцебиения и как сильно прижимался к тебе отчаявшийся и сломленный человек.       С того дня Дима сам на себя повесил обязанность опекать Арсения. Но скажи вы это Позову, он бы скорее всего начал отрицать. Ему казалось, что это кто-то свыше впихнул ему в сердце любовь к Попову и насильно заставил следить за сохранностью мужчины. Но как бы то ни было, Дима хорошо справлялся со своими обязанностями.       Спустя пару недель после произошедшего они стали жить вместе. Позов не хотел отпускать от себя Арсения ни на шаг. Он понимал, что голубоглазый находится в глубочайшей депрессии, из которой Попова надо вытаскивать любыми способами.       Месяц. Ровно месяц ушёл у Димы на то, чтобы снова увидеть нахальную улыбку и услышать искренний звонкий смех. Теплое чувство в груди Позова ликовало в этот самый момент. Он смог то, чего не удалось никому из знакомых Арсения.       Когда Попов первый раз поцеловал Диму, второму казалось, что он умер и попал в рай. Ну потому что не может быть так хорошо наяву.       Губы Арсения для мужчины были как глоток холодный воды в знойный день. Голубоглазый уверенно переплетал их языки, телом прижимался ближе и шумно дышал.        - Я люблю тебя…       Прошептал Дима, разорвав поцелуй. Тогда ему казалось, что это самые правильные и искренние слова, которые он когда-либо произносил в жизни. Но он ошибался, очень сильно ошибался, потому что ровно после этого момента всё пошло по пизде.       Знаете, когда маленькие дети чувствуют, что их сильно любят, они начинают трепать нервы. Вить нитки из своих родителей, заставляя тех плясать под свою дудку. Так же поступил и Арсений. Неосознанно, без злого умысла, но такова была его натура. Бесы внутри него орали о том, что надо проверить Диму на прочность, узнать сколько он сможет вытерпеть.       Они начали встречаться. Для Позова это было серьёзное обдуманное решение, для Попова просто новый виток в жизни. Поначалу всё было хорошо, почти идеально, но демоны внутри Арсения не замолкали, а он и не стремился с ними бороться.       Голубоглазый начал уходить из дома. Диме это не шибко нравилось, но он был не в праве запрещать Попову жить. Любому человеку нужно хоть немного свободы. Тем более, первое время Арсений объяснял куда и зачем уходил, но позже перестал это делать. Буквально сбегал и возвращался в непотребном виде.       Тогда-то уже у Позова сдавали нервы. Он пытался воспитывать Попова, но тот начинал закипать, злиться. Снова возвращался тот бешеный взгляд, сжатые кулаки, грубые слова. В такие моменты Попов не был собой. Диме приходилось успокаиваться, чтобы былое состояние голубоглазого снова не дало о себе знать. Но становилось только хуже. Хрупкое счастье Позова начало рушиться на глазах.       В один день Дима вернулся после тяжёлого рабочего дня домой и ощутил невероятную духоту. Во всей квартире было просто-напросто нечем дышать. Все окна были закрыты и завешаны шторами. Сердце начало сильно ухать в груди, и кареглазый просто молился. Самые ужасные картинки мелькали в голове.       Позов нашёл Арсения в их спальне. Мужчина сидел в самом углу комнаты, обнимая свои колени и раскачиваясь на месте.       - Арс, что с тобой?       Дима был напуган не на шутку. Он сел напротив любимого и взял его лицо в свои теплые ладони, большими пальцами вытирая слезы.       - Где ты был, я тебя так долго ждал!       Арсений буквально провыл эти слова и кинулся на шею мужчины, крепко цепляясь за тонкую ткань футболки на спине, словно Дима мог испариться.       - Всё хорошо, слышишь, я рядом, - успокаивая то ли самого себя, то ли Попова, говорил Позов и гладил Арсения по спине.       - Мне так больно, - всхлипывал мужчина, ещё сильнее прижимаясь к кареглазому, будто бы он мог в нем раствориться. - У меня сердце разрывается…       Ему действительно было адски больно. Нечто рвало ему внутренности на части и воротило душу, завязывая её в тугой узел.       - Невыносимо…       Двое мужчин поздним вечером сидели на полу в душной квартире. Один жался к телу напротив, будто это был спасательный круг. Другой просто держал, крепко и надёжно, пытаясь впитать всю боль в себя.       К большому удивлению Димы наутро Арсений вёл себя как ни в чём не бывало и, несмотря на уговоры Позова, в обед ушёл из дома.       Безусловно, можно было бы запереть засранца в квартире и никуда не пускать, но мужчина боялся. Боялся реакции Попова, которую предугадать просто невозможно. Этим поступком Дима мог бы разрушить доверие, которое он так долго создавал.

***

      Секса у них не было, от слова совсем. Первую неделю после "приступа" Позов разве что пылинки с голубоглазого не сдувал, и о постели не могло быть и речи. На вторую неделю Попов более менее пришёл в себя, больше улыбался и много сидел в телефоне, постоянно с кем-то переписываясь. А Диме большего и не нужно, его мужчина ничем не угнетён и на этом спасибо.       Но Арсений снова начал пропадать, что невероятно бесило мужчину. Дима перестал сдерживаться и начал устраивать разборы полетов каждый раз, когда полупьяный Попов возвращался домой.       Это были реальные скандалы. Арсений понимал, что не прав по всем пунктам, но продолжал гнуть свою линию и обвинять Позова в клевете. Ведь он ничего плохого не делает, подумаешь, выпил.       Дело дошло до драк. Точнее Попов срывался, подобно дикому животному, набрасываясь на Диму. Кареглазый никогда не давал Арсению сдачи, только заламывал ему руки или крепко прижимал к себе и держал, пока мужчина успокоится.       В один день Попов вернулся домой чуть раньше, чем обычно, но в более непотребном виде. Он был пьяный в стельку.       Кое-как Арсений добрался до спальни, собрав по дороге все углы, которые только были в квартире.       Дима сидел в кровати и читал какую-то книгу. Хотя нет, он не читал, он сверлил одну строчку взглядом и пытался сделать вид, что даже не заметил упавшего рядом с ним мужчину.       - Любимый, я соскучился, - хрипло сказал Арсений, подползая к Диме.       Позов закрыл глаза и шумно втянул в себя воздух с запахом перегара.       - Ты злишься на меня? - Попов надул нижнюю губу, смотря на мужчину.       Кареглазый в этот момент просто старался дышать и держать себя в руках. Хотелось вмазать этому гаду в челюсть или резко положить ему на лицо подушку, начав душить.       - Ну, Дима, - проныл Арсений и забрал из рук мужчины книгу.       Позов сразу бросил свирепый взгляд на Попова, который в свою очередь недолго думая впился в его губы.       Арсений, несмотря на сопротивления, упорно проталкивал язык в рот мужчины, и, достаточно ловко, для пьяного человека перехватывал, отталкивающие его руки.       Дима чувствовал вкус коньяка и апельсина так отчетливо, что ему казалось, будто это он только что опрокинул целый стакан, закусив долькой цитруса.       Попов напирал, словно танк, и делал всё для того, чтобы Позов сдался. Целовал шею и, оседлав бёдра мужчины, покачивался на них, имитируя половой акт.       Дима и правда сдался, когда сам начал отвечать на поцелуи и почувствовал тяжесть в паху. Ну что ж, если он не может вмазать Попову как следует, то вытрахает из него всю дурь.       Придя к этому умозаключению, Дима быстро перевернул их обоих, нависнув над Арсением. Голубоглазый улыбнулся в поцелуй, начиная стягивать одежду с себя и с мужчины.       Когда Попов остался без футболки, Позов в своей обычной манере начал покрывать тело Арсения мокрыми поцелуями. Он-то знал, как его мужчине это нравится.       Дойдя до груди, Дима остановился, заметив синяк в районе рёбер. Нехорошая догадка сразу всплыла в голове, но он отогнал от себя эту мысль, списывая всё на почти что ежедневные драки, и заботливо поцеловал этот самый синяк, будто его губы могли лечить.       Арсений тяжело дышал и от нетерпения уже сам начал расстегивать свои джинсы. Позов только усмехнулся, наблюдая за мужчиной. Вроде пьяный в дрова, а в постели всё равно ведёт себя лучше, чем актёры в порно.       Но усмешка сразу же пропала с лица Димы, как только Арсений снял с себя всю одежду и раздвинул перед ним ноги. Нужно было быть дебилом или просто слепым, чтобы не понять, что мужчина спал с кем-то, причём совсем недавно.       - Возьми меня, - словно в бреду прошептал Попов и протянул руки к сидящему в его ногах Позову.       Кареглазый разве что не шарахнулся. Ему было даже не обидно, ему было чертовски больно. Его предали. Грязно, пошло и банально.       В ту ночь Арсений рыдал у Димы в ногах, не давая тому уйти. Он молил о прощении, обещал, что больше этого не повторится. Что он был пьян, и он конченый идиот, что он не должен был так поступать.       Позов просто не знал, что ему делать. Хотелось собрать все свои вещи и уйти, но спокойно смотреть на слёзы своего мужчины он тоже не мог.       Дима простил. Снова. Потому что любит.       Но доверие было разрушено и превращено в пыль. Мужчина не знал, сможет ли Арсений его восстановить и сколько времени на это уйдёт.       Дима пытался, изо всех сил пытался сдерживаться и не превращаться в ревнивую жену. Но в один момент силы кончились. Он стал контролировать каждый шаг Попова и регулярно проверял его телефон (без ведома хозяина, естественно).       Позов даже начал немного успокаиваться и понадеялся, что Арсений и правда исправился. Но он ошибался.       - Алло, - Дима сухо отвечает на звонок неизвестного номера.       - Арс, что у тебя с голосом? - мерзко посмеивался мужчина на том конце провода. - Ты приедешь сегодня? Я соскучился по своему папочке…       Позов бросил трубку. В буквальном смысле бросил, прямо в стену. В ушах звенело, а из горло рвался вой. Отрезвляет мужчину одинокая слеза, катящаяся по щеке.       Уйти. Единственная потребность, которую тогда испытывал мужчина. Просто уйти и больше никогда не видеть Арсения, забыть навсегда, стереть из памяти.       Когда Попов вышел из ванной, он даже не понял, что остался в квартире один.       - Дима, там гель для душа… - будничным тоном говорит Арсений и заходит на кухню, параллельно вытирая полотенцем мокрые волосы, - закончился...       Первое что увидел мужчина, это свой разбитый телефон, лежащий на полу. Попов тяжело сглатывает, поднимая смартфон. Не долго думая он заходит в последние звонки, и всё становится ясно.       Арсений обошёл всю квартиру, Димы нигде не было. Все вещи оставались лежать на своих местах, но их хозяин будто испарился.       Попов заперся дома, медленно угасая. Поначалу, конечно, он убедил себя в том, что будет сильным и не поддастся панике и горю, но после первой выпитой бутылки вискаря уверенности поубавилась.       Одиночество. Единственное, что ощущал Арсений, это блядское одиночество. Ему никто не звонил, никто не пришёл к нему в гости.       Попов не знал, сколько времени он провёл, забившись в угол спальни. Может быть это были сутки, может неделя, а может месяц. Важнее было то, что он осознал свою ничтожность. Он просрал человека, который его любил, который ему всё прощал, который впитывал его боль каждый раз. Он просрал Диму.       Арсений почувствовал знакомую режущую боль в груди. Из глаз льются слёзы. Попов кладёт ладонь где-то в районе груди, пытаясь заглушить боль и просто дышать. Но тщетно. Он вздыхает через раз, потому что если он наберет полную грудь воздуха, то его просто разорвёт от боли.       Арсения трясло, и он думал только об одном мужчине. О мужчине, который всегда появлялся, когда становилось особенно больно. Дима будто чувствовал, как Попова рвало на части, и всегда приходил. Крепко обнимал, говорил только правильные и нужные слова.       Но его не было. Он не появился, словно волшебник. А боль не отступала.       Арсений трясущимися руками тянется к телефону. Разблокировать устройство получается только с третьего раза. Мужчина быстро набирает нужный номер, надеясь услышать родной голос. Но в трубке только тишина.       - Дима... - в пустоту говорит Арсений.       Сердце замирает, когда Попов слышит какой-то скрежет, но женский голос на том конце заставляет слезы литься с новой силой.       - Аппарат абонента выключен...       - Дима, мне так больно!       - Или находится вне зоны действия сети..       - Дима, ты мне нужен!       Телефон выпал из рук мужчины, с глухим звуком соприкоснувшись с полом. Арсений закрывает лицо руками и кричит. Вопит от боли, разрывавшей его грудную клетку.

***

      Попов сидел на скамейке на детской площадке. Как он сюда добрался и зачем, мужчина не имел ни малейшего понятия. Последнее, что он помнил, это то, как он глотал горсть успокоительных.       Дети весело кричали и смеялись, бегая по площадке. Погода была тёплая, даже жаркая, но Арсений глубже кутался в толстовку, натянув на голову капюшон. Его сильно знобило.       Неожиданно к ногам Попова подкатывается цветастый мячик.       - Ну куда же ты укатился! - недовольно ворчит девочка, поднимая игрушку.       Арсений поднимает взгляд на ребёнка и отмечает, что маленькая незнакомка очень внимательно смотрит на него своими большими карими глазами.       - Вы что, плакали? - наклонив голову вбок, спросила девочка.       - Плакал, - прочищая горло, ответил Попов.       - Никогда не видела, чтобы такие большие дяди, как вы, плакали…       Арсений только грустно усмехается на это заявление.       Девочка тем временем положила мячик у своих ног и из кармана сарафана выудила конфету, протянув её Попову.       - Когда мне очень грустно, я всегда ем сладкое.       - Спасибо, - неловко говорит мужчина, забирая сладость с открытой ладони незнакомки.       - Меня Настя зовут, а тебя? - как ни в чем ни бывало спросила девочка, запрыгнув на скамейку.       - Арсений, - усмехается мужчина.       - И почему ты плакал, Арсений? - Настя сощурилась от яркого света солнца.       - Потому что я потерял любимого человека, - серьезно сказал Попов, крутя в руках конфету.       - В смысле потерял? Твой любимый человек умер? - тактичности этой малышке точно не хватало.       - Нет, он жив, - подняв взгляд на Настю, ответил Арсений.       - Тогда в чём проблема? Вот в Белоснежке принца не остановила даже смерть, - девочка пожимает плечами, внимательно смотря на мужчину.       - Боюсь, что в этой сказке я Белоснежка, а мой принц сбежал от меня, - грустно усмехается Попов.       Девочка в свою очередь сильно хмурится, явно обдумывая сказанное.       - А ты яблоко ел? - строго спрашивает Настя, отчего улыбка мужчины становится только шире.       - И не одно…       Тут уже в раздумья впадает не только Настя, но и Арсений.       - Знаешь, на твоём месте я бы нашла принца и перестала есть яблоки...       Серьезно говорит девочка и Попов понимает, что ребёнок оказался более рассудительным, чем он сам.       - Но я не знаю куда сбежал мой принц, - пожимает плечами Арсений.       - Да с гномами наверное тусуется, ты ведь один, - пожимает плечами в ответ Настя и заставляет Попова чуть ли не в голос рассмеяться.       Он почти уверен, что семерых гномов заменяет одним двухметровый Гендальф.       - Спасибо, тебе, принцесса, - мягко говорит Арсений.       - Я не люблю принцесс, они глупые, - хитро усмехаясь, говорит Настя и заливается громким смехом на пару с Поповым.       Ведь это он сейчас та самая глупая принцесса.       - Настя, ну куда ты пропала?! - темноволосая женщина подходит к скамейке и недоверчиво косится на мужчину.       - Я не пропала, мы тут с Арсением сказки обсуждаем, - болтая ногами, говорит девочка.       - Домой пора, пойдем, - строго говорит женщина, протягивая руку дочери.       Настя только тяжело вздохнула, спрыгнула со скамейки и взяла мячик.       - Пока, Арсений!       - Пока, - Попов машет рукой уходящей Насте.       - Скушай конфету и иди к гномам за принцем! - через плечо кричит девочка, лучезарно улыбаясь.       Арсений не долго думая закидывает в рот шоколадную сладость.       Дорога до дома Антона кажется Попову бесконечной. Мысли разного рода жужжали у него в голове. Позова могло и не быть дома у Шастуна. Даже если он там есть, то примет ли он Арсения? Простит ли снова?       Мужчина стоит перед дверью в нужную квартиру минут десять, пытаясь успокоиться. Наконец, собрав все остатки решимости в кулак, он нажимает кнопку звонка.       Дверь открывают почти сразу. На пороге стоит Антон и недовольно осматривает Попова.       - Дима у тебя? - сразу выпалил Арсений, даже не удосужившись поздороваться.       - Нет, - сухо отвечает Шастун.       Попов ему не верит, бросая короткий взгляд на коврик, где стояла уличная обувь.       - Антон, я знаю, что я последний мудак, но пожалуйста, дай мне с ним поговорить, - умоляет Арсений, чувствуя, что вот-вот расплачется.       - А потом мне опять придётся его откачивать? - хмурится Шастун и берётся за ручку двери. - Нет, Арс.       - Пусти его.       Спокойный голос не даёт двери захлопнуться и пускает сердце Попова идти галопом.       Позов медленно выходит в коридор, твёрдо смотря в голубые глаза.       Антон недовольно хмурится, но отходит в сторону, пропуская Попова в квартиру.       Шастун сразу же уходит на кухню и закрывает дверь, оставляя мужчин наедине.       Они стоят друг напротив друга не в силах произнести и слова. У обоих в головах сейчас каша, а сердца рвутся навстречу друг другу.       Дима не понимал самого себя в этот момент. Он должен люто ненавидеть человека напротив, а вместо этого он чувствует то самое тепло.       Арсений просто не знал с чего начать. Что сказать, как сказать. Перед ним стоял человек, который вытерпел от него всё и оставался рядом. Мужчина, который был для него всем.       Две грудные клетки одновременно соприкасаются друг с другом. Руки крепко прижимают тело напротив. И ничего больше не нужно. Они одно целое и по отдельности их ждёт погибель.       - Скажи, что всё ещё любишь меня, - шепчет Арсений.       - Невыносимо