Пути восхождения

      Рисо Кавади из древнего рода Кавади гордился, что ему, новичку, поручили ответственное дело. Он провожал пришельца из Внешних миров, он был счастлив служить императору, но не мог отделаться от мысли, что рядом тенью идет еще кто-то, невидимый и опасный.       В императорскую гвардию набирали только сильных и рослых. Рисо и его командир Дарро Гернете из древнего рода Гернете возвышались над гостем на целый локоть. Гость не отличался любопытством. Другой на его месте крутил бы головою из стороны в сторону: старая часть дворца, которую так не любил покойный император Турхан, была великолепна. Настенная роспись, не поблекшая за тысячу лет, прославляла былое величие Центавра. Рисо и сам бы с удовольствием задержался и хорошенько рассмотрел картинки, но он знал свой долг. И знал, что император Картажье не любит, когда медлят с исполнением императорских приказов.       Дарро постучал, стена со слабым скрипом отъехала в сторону. Гвардейцы пригнулись, щадя золотые шлемы. У человека не было такой необходимости, он переступил порог с идеально прямой спиной.       Они попали в тесный и темный проход, потом — под яркий свет тысячи свечей. От аромата благовоний першило в горле, но даже их сладкий запах не мог скрыть еще более приторного запаха разложения.       Инструктируя Рисо, Дарро велел ничему не удивляться. Видят боги, выполнить этот приказ будет сложно.       Картажье непринужденно перекинул длинные ноги через подлокотник трона. Рисо мысленно поежился: в облике императора не было того величия, которого он ожидал. Зато было нечто… другое, внушающее безотчетный трепет. На лице Картажье играла радушная улыбка. Кажется, император был в хорошем настроении.       Вокруг трона стояли еще четыре гвардейца в полном вооружении. Этих ветеранов Рисо не знал, они служили Картажье в ту пору, когда император не был даже наследным принцем. Став правителем Центавра, Картажье первым делом удалил из дворца тех, кто был слишком опечален смертью его дядюшки Турхана, и заменил их преданными лично ему солдатами и новичками вроде Рисо. Их семьи раздали немало подарков, чтобы сыновья и племянники продвинулись по службе.       — А! — воскликнул Картажье. — Мой дорогой Морден!       Человек поклонился. Рисо плохо знал человеческую расу, но ему почудилось, что в движениях чужака сквозит неуважительная ирония.       — Ваше величество, — сказал Морден, делая шаг вперед. Рисо и Дарро заняли пост у двери и застыли в неподвижности.       — Что с моей маленькой просьбой, милый Морден? — Картажье улыбнулся еще приятнее. От императорской улыбки у Рисо почему-то мороз пробежал по коже, но человеку всё было нипочем.       — Она рассмотрена, ваше величество.       «Рассмотрена! Грубиян!»       Рисо скосил глаза на командира, ожидая подсказки. Дарро никак не отреагировал, и Рисо немного успокоился.       — Я рад, — безмятежно откликнулся Картажье. — Готовы ли ваши союзники отплатить за императорскую благосклонность?       — У моих союзников есть вопросы, — нагло ответил Морден. Тут зашевелились даже ко всему привычные гвардейцы возле трона. Рисо почувствовал волну возмущения, исходящую от них. Император же остался спокоен, только на острых скулах зажглись красные пятна.       — Вопросы! Это так занимательно! Не томите меня в неведении, друг мой.       — Ваша просьба. Она удивила их.       Император молчал, и Морден продолжил:       — В легендах вашего мира описаны иные пути… восхождения. Мои союзники интересуются, почему вы не хотите воспользоваться ими.       Император хмыкнул, что, должно быть, означало «Вот как?»       — Именно, ваше величество, — Морден гадко, по мнению Рисо, ухмыльнулся. — Кормить голодных. Смиренно омывать ноги больных. Измученных отпустить на свободу. День за днем, шаг за шагом, и вот вы — бог.       Лицо Картажье застыло, затем император заставил себя рассмеяться.       — А вы шутник, Морден. Но то легенды Земли, не Центавра.       — У Центавра есть подобные истории, — парировал Морден. — Например…       — Достаточно! — в голосе императора впервые прорезалось что-то вроде настоящего гнева. — Я понял вас… ваших союзников.       Картажье поманил пальцем одного из гвардейцев, что-то горячо прошептал ему на ухо. Стражник отсалютовал и удалился. И вернулся довольно быстро — не один.       Тошнотворный запах гниющего мяса пробивался сквозь дым благовоний. Рисо попытался незаметно дышать через рот — не помогло. Четверо охранников тюремного блока внесли носилки, накрытые мешковиной, и поставили их у подножия трона. Следом семенила служанка с драгоценным тазом в руках.       Ужасный запах исходил от носилок. По знаку Картажье один из охранников откинул мешковину.       Рисо моргнул.       Существо когда-то было нарном. Рисо отметил темную пятнистую кожу и тусклые, словно багровое стекло, глаза. «Почему у него открыты глаза?» — подумал Рисо, прежде чем понял, что у нарна ампутированы веки. И кисти рук. Потревоженное существо зашевелилось, из крестообразного разреза на животе потекла желтоватая слизь. Гвардейца затошнило. Что совершил этот несчастный? Почему его не убили быстро и чисто, а казнили таким извращенным способом?       «Он преступник, наверняка ужасный преступник», — пробормотал Рисо неслышно. Дарро Гернете смотрел прямо перед собой, и, кроме почти беззвучного «ш-шш», не издал ни звука. Рисо закусил губу.       Картажье спустился с трона. Казалось, вонь не доставляла ему неудобств. Пальцем затянутой в перчатку руки император почти нежно коснулся щеки нарна.       — Достаточно ли он измучен, чтобы стать свободным? — Картажье поймал взгляд Мордена и недобро усмехнулся.       Морден не ответил.       — Я забыл про омовение ног.       Тут Рисо не выдержал.       — Мой император, вам не подобает мыть…       Рисо не успел договорить. Картажье легко перепрыгнул носилки, подошел к нему вплотную, и Рисо вдруг осознал, что император ниже его на полголовы. Глядя на юношу снизу вверх, Картажье потянулся и дотронулся до щеки Рисо, оставляя на коже липкий след.       — Мне нравится твоя искренность, гвардеец, — сказал он ласково. — Но уговор есть уговор. Ноги!       Один из тюремных охранников опустился на колени возле носилок, в его руках взвизгнула циркулярная пила. Зубья впились в гниющую плоть нарна, рассекая сухожилия и кости. Полетели ошметки, влажно шлепаясь о пол. Охранник с поклоном протянул императору отрезанную ступню. Безмолвная служанка подставила таз. Картажье, не переставая любезно улыбаться, поболтал культю в воде, наблюдая, как расплываются багрово-черные разводы.       Прошло секунд десять или пятнадцать, император уронил кусок мертвой плоти к своим ногам, следом полетели перчатки.       — Выкиньте эту падаль за стены, он свободен, — бросил Картажье.       Морден не улыбался. Рисо почудилось, что в глазах человека зажегся голодный огонек.       — Передайте вашим союзникам… — начал Картажье, Морден перебил его:       — Нет необходимости. Они знают. Они согласны.       Рисо хотелось протереть глаза: на мгновение вокруг человека словно бы заклубилось темное облако. Потом всё исчезло.       — Давно бы так, — невозмутимо заметил Картажье. — А то сказки, легенды, предсказания… Всё ложь. Уж я-то знаю.