Марианна ест кору

Марианна села на край своей большой кровати. Плетеная корзина с корой ивы и корнями одуванчиков лежала на коленях феи и была наполовину пуста. Но так давила на ноги. Марианна жевала кору и корни – лечилась от бесплодия. Уже прошло полгода со дня её бракосочетания, и Совет Королевства Фей беспокоился, что она до сих пор не забеременела. В конце концов, королевам полагалось рожать наследников престола. И этот ребенок от Болотного Царя был особенным: он должен был навечно объединить два королевства, укрепить важный мирный договор. Но прошло уже шесть месяцев. Ей казалось, что совсем недавно отец привел её к порогу мрачного замка Болотного Царя, в холодный осенний вечер, и оставил вместе с приданым. Да, оставил на пороге. Потом отец и все остальные феи отбыли на юг – пережидать зиму. Марианна же теперь должна была жить со своим мужем, которого ни разу до свадьбы не видела. Он только слышала его – громкий рычащий голос Царя-гоблина из-за закрытых дверей зала, где проходили переговоры правителя Темного Леса и Совета Фей. Отец оставил её на пороге, и Болотный Царь оставил, сразу после встречи, потому что ему нужно было лететь, осматривать свои земли – видеть, готовы ли подданные к холодам и снегопадам. - Не грусти. Он обязательно будет с тобой, - пообещала Марианне маленькая, рыжеволосая женщина-гоблин, мать Царя. Но он не приходил. Шесть месяцев прошло, но их брак так и подтвердился. Марианна оставалась нетронутой. Царь её не желал. Это было ужасно. Потому что самой Марианне жутко не хватало высокого, несносного, но милого Царя, за которого она вышла замуж. Что ж, по крайней мере, несмотря на отчаянную боль в сердце, она и ее муж стали друзьями. От этого становилось еще горше. Но так сложилась жизнь. Царь ограничивался простым общением. Хорошо относился к супруге и того же требовал от других, был вежлив и внимателен. И, кажется, ласково смотрел на неё, наслаждался её обществом. Марианна видела, сколько удовольствия приносят ему их ежедневные поединки на мечах и палках в тренировочном зале. В такие минуты она оказывалась так близко к нему, что кровь загоралась. Да. Им было хорошо. Они вместе завтракали, обедали и ужинали. Иногда болтали в столовой до поздней ночи, иногда читали в библиотеке, в компанейском молчании, потом – обсуждали прочитанное. Но затем Царь уходил на свою половину, желая Марианне спокойной ночи. Всегда. И Царица Темного Леса понуро тащилась к себе, чтоб лежать в огромной пустой постели, глядя в потолок и мучая себя вопросом: что ж предпринять, чтоб муж сделал её своей настоящей женой. И не могла найти ответа. Она до сих пор не знала, где он спал. С кем… Но она знала, что могла заставить Царя смеяться. Хорошо помнила первый раз, когда услышала теплый хриплый смешок, увидела, как преобразилось, помолодело суровое лицо правителя Темного Леса от улыбки. Казалось, он целиком открылся для неё. И Марианна жалела, что тогда ей не хватило храбрости, чтоб встать на цыпочки и поцеловать его. Момент был упущен, но потом, иногда ей казалось, что он наблюдает за ней, ждет повторения и надеется, что она решится. Но потом Марианна все списала на свое воображение и отчаяние. Она была так близка к любви, но она сдалась. Пусть будет такое спокойное дружеское партнерство. Хоть ей и больно. Ее муж её не желал. Он наслаждался своей сказочной королевой, но не проявлял другого интереса к ней. Не отвечал взаимностью на её пылающие взгляды. Независимо от того, насколько обстоятельно она пыталась ухаживать за ним, следя за тем, чтоб не перебарщивать с сахарными улыбками и словами, от которых сурового повелителя гоблинов могло и стошнить. Царь в любом случае не преступал некой невидимой черты и всегда оставался чуть отстраненным. И вот теперь Совет опасался, что правители так и останутся без наследника. Они ведь не знали, как и что на самом деле. Считали, что Марианна бесплодна. И опасались, что из-за этого Царь разозлится и прогонит супругу. Это могло разрушить мирный договор между двумя странами. Хрупкий союз стал еще слабее. А Марианна ничем не могла помочь. Она могла только жевать кору и плакать от горечи и боли. И ждать решения Совета: они думали сейчас: как сделать так, чтоб Болотный Царь был доволен. Живот болел, слезы жгли глаза, от травяного лекарства жутко хотелось пить. Марианна скривилась, но взяла еще коры. - День добрый, - поздоровался Болотный Царь, проходя в её покои; в его руках белело письмо. – Пришли новости. Феи уже вернулись с юга. Скоро устроят шумный праздник, с танцами и фейерверками. Нам надо будет отправиться – поприветствовать их. Вот, думаю: захочешь почитать, - он положил письмо на стол, к остальным бумагам. Тут его глаза остановились на корзине с корой: - Это что? Марианна отвела взгляд, сжала кулаки: - Это мне особая посылка от Совета Фей. Царь подошел ближе: - Кора? Корни? Это какой-то подарок с юга? Лакомство? - Нет. Это всё – от бесплодия, - она ответила, без отрыва глядя на его длинные пальцы, которые сейчас перебирали иву и одуванчики и которые она так желала чувствовать на своем теле. После минутного молчания Царь прорычал низким тоном /это раньше пугало Марианну/: - Что за глупости? - Совет обеспокоен, что я до сих пор не беременна. Кора ивы и корень одуванчика не причинят мне зла… Царь заскрежетал зубами, но сдержался от брани: - Ладно. Я сейчас не хочу говорить об этом. Пойдем лучше драться на палках. Покажу новый прием… - Я не могу. Мне надо следовать указаниям Совета и есть лекарства. И нельзя перенапрягаться. - Ты – царица! Ты можешь делать все, что хочешь! - его голос стал громче от гнева. - Но послушай! – она зажмурилась, вцепилась в корзину. – Если я не буду слушать их указания, то Совет и все Королевство Фей решит, что я плохо исполняю свою роль в браке, и тогда меня осудят за измену родине. - За измену?! - Если они решат, что ты мной недоволен, они подумают, что ты хочешь аннулировать брак и мирный договор, и это может начать войну, и… - Пусть катятся в ад! Я им всем головы снесу, если они посмеют тебя не уважать! Ты – царица! - его высокая фигура стала еще выше, латы, крылья зазвенели от ярости. - Да, ты прав. Я царица. Просто царица. Но женщин ценят за рождение наследников. Я не достойна их уважения, если я не могу родить своей стране ребенка. И если я не справлюсь, если я… меня на время удалят от тебя, а тебе предложат другую фею для того, чтоб она забеременела. Кого пожелаешь, - тут она всхлипнула, потому что говорить об этом было невыносимо больно. - Что?! Ваше чертово королевство сунет мне любовницу?! Мурашки поползли по спине Марианну, когда она осмелилась взглянуть ему в лицо. Она в прошлом видела на нем разные эмоции, но еще ни разу не видела такой звериной дикости. Казалось, Царь сейчас огнем запылает от ярости. - Нет. Ну, просто для того, чтоб она родила тебе ребенка. Она выносит, родит, а мы будем воспитывать его вместе… Он рычал, жутко, низко. - Это нормально, - бормотала Марианна, а в её сердце росла черная дыра. – Мою сестру рожала не моя мама, а другая женщина. Потому что мама была очень слаба, и… ну, мать ничего не значит, если ребенок – от короля… - Никто тебя отсюда не заберет! Никто не сунет мне другую! Меня не волнуют обычаи фей! Здесь правлю я! Здесь мои законы! – он взревел, топнул ногой. - Но это нормально. Ты тоже не можешь не оставить наследника. Ты не спишь в моей постели… - Я сплю в своей постели. Она чуть не всхлипнула: - Ну, ты можешь оставить себе свою любовницу-гоблина. Но по мирному договору у нас должен быть ребенок от тебя и от женщины из народа фей… - Любовница-гоблин? – Царь дернул плечами. – Что ты такое говоришь? - Как? Ты ни разу не приходил в мою постель, ко мне, - Марианна поняла, что не справиться со слезами. – И тебе не нужно скрывать это. Это нормально, если у тебя есть любовница. Ты мне ничего не должен. Я довольна. Этой жизнью. Ты хороший правитель. Хороший друг. И я хочу, чтобы ты был счастлив. - Ты хочешь, чтобы я был счастлив? - Да. - И ты думаешь, что мне для этого нужна другая женщина? - Ну, конечно, - Марианна поморщилась, зажмурилась, чтоб не выпустить слезы на волю. Потом вновь взялась за кору и корни. - Не бери! – приказал Царь. - Совет узнает, если я не буду это есть. Моя кожа от коры позеленеет. Если я не позеленею, они заподозрят... Он кинулся, схватил корзину и с яростным воплем швырнул в дальний угол комнаты. Крылья вспыхнули за его спиной. Марианна ахнула. И тоже вдруг разозлилась, зарычала на него: - Ты не имеешь права, никакого права отказать мне в брачном ложе, а потом мешать мне выполнять мой долг! Пусть уж моя страна думает, что я, действительно, бесплодна, чем знает, что мой муж меня отверг! - Отверг? Отказал? - Ты меня ни разу не тронул! - Но ты не пела для меня! Конечно, я тебя не тронул! - Не пела? – Марианна нахмурилась, растерявшись. – Ты хочешь, чтобы я пела? Царь взмахнул руками: - Моя мать сказала, что вы, феи, готовы к браку тогда, когда поете своему супругу. Сказала, что так вы показываете, что желаете любви. И я хотел… я хочу, чтобы тебе со мной было хорошо. Чтоб всё было без принуждения. Я не хочу, чтоб ты думала, что я злой гоблин, грубое животное. И ты не пела, и я думал… думал: тебе плохо со мной… Марианна сама себя схватила за горло, прошептала: - Да, ты прав. Мы поем, когда любим. Но я… я боялась, что мое пение тебя разозлит или напугает. Ты же не любишь наши обычаи… Я тоже хотела, чтоб тебе было хорошо со мной… Царь удивленно поднял брови: - Так ты не пела, потому что хотела быть со мной? Она кивнула: - А ты не приходил ко мне, потому что ждал, когда я запою? Он тоже кивнул и медленно улыбнулся. Марианна невольно фыркнула, закрыла лицо ладонями. Теперь из глаз просились слезы радости. Руки Царя медленно обхватили её, наконец, впервые, и фея наклонилась к гоблину, прижалась щекой к его груди. Он обнял ещё сильней, запустил пальцы в волосы девушки, задрожал, прошептал её имя. Марианна отозвалась тихим довольным стоном, потерлась щекой о его шею, нашла его руку, потянула к губам, поцеловала. Царь шепнул, глядя с нежностью и голодом: - Я так люблю тебя. Она кивнула, улыбаясь, и через минуту он отнес её к постели, к их большой постели. - Так ты хочешь, чтобы я пела? – промурлыкала Марианна, когда Царь пустился гладить её тело, сминая мягкие лепестки платья. Он жадно поцеловал её в подбородок, потом – в шею, прорычал «хочу». Его зубы куснули фею за ухо, и она заскулила, извиваясь под ним. - Но лучше такие песни, моя милая царица, - улыбнулся Царь. – У тебя прекрасно получается стонать. Он прижал жену к кровати, и Марианна с довольным аханьем схватилась за него, впилась пальцами в основание его крыльев. И когда они расправились и зазвенели, а Царь, закусив губу, зарычал уже не от гнева, а от наслаждения, Марианна запела ему о своей любви…