***
18.02.2026 -Ты не имеешь права Джеймс, верни! - в отчаянии кричала Лили. На прекрасном лице девушки вырисовалась безнадежность. Перед Джеймсом уже стояла статная девушка, в фигуре которой еще где-то прослеживалась ломкость, густые светло-рыжие локоны падали на небольшую, аккуратную грудь, на красивом лице проскальзывали веснушки, а на щеках играл легкий румянец. Она нахмурила очерченные брови, сжав в тонких длинных пальцах палочку. - Лили, - возразил брат, - Я знаю, что ты задумала! Ты не получишь вредноскоп. То, что ты с ним сотворила, опасно! В карих глазах молодой девушки, в которых до сих пор таилась детская непосредственность, заиграла злость и обида. Ведь столько сил и времени было потрачено ради того, чтобы его перенастроить, она фактически создала новый магический предмет. И теперь, когда она была так близко, родной человек все срывает. Джейс смотрел на нее с надеждой, что сестра одумается и успокоиться; он надеялся на скорый приход родителей. В этот момент, парень нуждался в их мудрости. - Пожалуйста, - прошептала Лили, заглядывая ему в глаза в поисках снисходительности, - Не заставляй меня.... Ей хотелось быть способной, как Скорпиус, обладать невербальной магией и уметь перенаправлять силу без палочки. Обдумав свой следующий шаг, который ей казался безумным, девушка быстро направила палочку. В ее руке чувствовалась нервозность, и она резко произнесла: - Остолбеней! Изумленный Джеймс не успев до конца осознать, что его младшая сестра подняла на него палочку, упал замертво в коридоре дома Поттеров на площади Гриммо. Это были крайние меры, но утешало лишь то, что брат вскоре очнется с болью в голове и наверняка болью сердца раненого родным человеком. - Прости, - по щекам Луны прокатились слезы, а глаза потеряли блеск непосредственности. Она осторожно разжала пальцы брата и вынула вредноскоп. Поспешно натянув черное пальто, она выбежала из дома на улицу, где ожидали её дождь и темная, беззвездная ночь. Поежившись от сырости, девушка провалилась в собственные мысли, не заметив, как оказалась на вокзале Лондон Паддингтон. Оказавшись на своем месте в поезде, Лили провалилась в царство сна. Реальность, которую она сотворила, казалась ей отвратительной.***
Дождь настиг её и графстве Уилтшир, пробравшись через дорожку, обсаженной тисами по обеим сторонам, минув фонтан и мраморные колонны, дрожа от холода Лили постучала в массивную темную дверь. Это был последний оплот, куда она могла податься и последний дом, который она выбрала бы. Дверь отворилась, и из дома повеяло теплом огня, за порогом стоял высокий худой мужчина сорока пяти лет, его бледная кожа сияла под светом Луны, холодные серые глаза, лишённые всякого интереса к жизни с любопытством изучали её. - Скорпиус, вероятно к тебе пожаловала гостья, - не отрывая взгляда от девушки отчетливо, выдерживая тональность, произнес мужчина. - Добрый вечер мистер Малфой. - Мисс Поттер, я полагаю, - добавляя выразительный окрас фамилии, начал Драко, - я надеюсь, это не закончится какой-нибудь тирадой Джиневры, что мой сын добрался до её дочери. Добрый вечер, Луна. Хотя для вечера, я полагаю, уже достаточно поздно. Во всяком случая я не стану тебя терзать вопросом, что привело тебя в столь поздний час, и не буду держать за дверью леди в такую отвратительную погоду. Прошу, будь гостьей в нашем доме. Мистер Малфой распахнул массивные двери, пустив девушку в дом. - Лили?!- воскликнул Скорпиус, ожидая её в холле, обделанный камнем. Помещение казалось темным и серым, лишь только тлеющий огонь из каменного камина, портал которого, был обставлен небольшими колоннами и так искусно отделан замысловатыми перепутьями, освещал комнату. Некогда белые потолки, потертые временем и сажам, украшали орнаменты лепестков. Возможно, столетиями назад, поместье было таким мрачным; время и печальная история семьи принесла в обитель мрак. Перед ней стоял молодой человек двадцати лет, он походил на отца в молодости: так же был бледен и статен, весь его вид был насыщен аристократичностью, но в отличие отца, волосы были слегка взъерошены и переходили в легкий золотистый блондин, лицо его, будто было произведением искусного скульптора, в нем присутствовала Малфоевская утонченность и мягкость черт Гринграссов. Глаза его были больше серо-голубыми, нежели просто серыми, но при тусклом свете они казались холодными. Было заметно, что с возрастом в нем проступили гены матери, что не радовало Малфоя-старшего видеть частичку любимой жены в сыне. - Скорпиус, - начала Лили. Она не видела его с тех пор, как он окончил Хогвартс. В тот год произошел несчастный случай с Альбусом в Запретном лесу. Это сломило мать и отца, а всякое общение со Скорпиусом оборвалось целых на два года. Гиперион возвышался перед ней в своей непрерывной печали и скорби. Два последних года были для него особо тяжелыми: потеря лучшего друга и разрыв с Роуз. Последнее буквально добило Скорпиуса. - Что ты наделала Лили? - проникая в её мысли, встревожился молодой Малфой. Девушка догадывалась, что парень за все это время успел овладеть легилименцией, что слегка пугало её. У девушки навернулись слезы на глазах, она боялась заплакать, нервно поглядывая на Малфоя - старшего, переместившегося к парадной лестнице. Он окинул укоризненным взглядом молодых и поспешил подняться наверх. - Я сделала кое-что ужасное, Скорпиус, - поспешно приблизилась девушка. Дотронувшись до её холодных рук, парень отчетливо увидел картину, произошедшую двумя часами ранее. Малфой не подал виду дабы не шокировать девушку. -Лили, ты насквозь промокла! -Что? - замешкалась девушка. - Тебе нужно снять пальто, - он помог ей освободиться от тяжелой верхней одежды, - Присядь здесь у камина, я принесу тебе горячего чаю. Поттер почувствовала, как тепло исходящее из камина разливалось по её телу. Через несколько минут появился Малфой с кружкой бергамотового чая. В глазах Луны он выглядел, как стереотипный английский маггл. С тех пор, как нынешний министр магии добилась прав домовых эльфов, большинству аристократичным домам магического мира пришлось отказаться от услуг эльфов, новый закон не обошел семью Малфой состоящую из двух человек. И вот им с отцом, в этом огромном поместье, в графстве Уилтшир приходилось справляться со всем самим. Он передал ей кружку, и девушка ощутила приятное прикосновения нагретой керамики в ладонях. Малфой сел напротив неё несмотря на спокойствие и мягкость, которые он так излучал, его аура по ощущениям девушки была тяжелой. Луна чувствовала мрак, в которым он себя запер, погружаясь в пучину прострации. В его глазах за блеском дружбы и языков пламени, пряталось безвременное уныние, заметив это сердце Поттер сжалось. Ей было больно понимать, что все эти два года он фактически остался один наедине со своей скорбью, горечью и болью разбитого сердца. "Мы по-крайней мере были друг у друга"- пронеслось в голове Лили, вспомнив о семейном единстве в тот скорбный час. Вспомнив о легилименции, девушка отвернула свой взгляд, ей стало стыдно от своей жалости к нему. Скорпиус понимал чем были заняты мысли Лили, он не питал эмпатии к жалости - так его воспитали - не позволять кому-либо себя жалеть и не поддаваться жалости. Он разглядывал её лицо неотрывно, подмечая изменения, которые с ней произошли с последнего дня их встречи - день похорон. Это был дождливый апрельский день, Гиперион помнил её шестнадцатилетнюю присутствием ломкости в фигуре, обнимающую мать, у которой в свою очередь остекленели глаза от горя, девушка скрывала лицо в объятьях свое лицо будто бы пытаясь спрятаться от правды внешнего мира. И казалось бы, все эти два года пролетели мгновенно, и его не покидало ощущение будто он застрял в событиях двухлетней давности, либо это поместье затормаживало ход времени. Молодой человек старался подавить всякое желание залезть в её мысли и чем внимательней он разглядывал, тем притягательнее оно ему казалось. В выражении её лица присутствовала некая задорность и теплота: у нее было худое лицо, ровный нос и аккуратные губы, высокий лоб, уголки век её глаз были опущены из-за чего образовывались мешки под глазами, когда она улыбалась. Высохшие волосы приобрели светлый оттенок и приподнялись объеме,большие кольца локон покоились на груди, после горячего чая ее кожа на лице заметно порозовела и приобрела здоровый цвет - это больше не была бледная перепуганная девочка с патлами на голове чуть больше часа назад. Молодые люди молчали. Девушка потупив взгляд, нервно сжала в ладонях кружку, словно пыталась вобрать в себя все оставшееся тепло после горячего чая. Ей было чертовски стыдно за то, что она вот так посреди ночь ворвалась в покой семьи Малфой, но девушка понимала, что в отличие от её друзей и их родителей, а также близких родственников ни мистер Малфой, ни тем более сам Скорпиус не отправят её назад в родной дом. Малфой- старший даже не сочтёт нужным обращать свое внимание, разве только не почувствует смертельную угрозу, по долгу взрослого волшебника, он остановит её, если она себя подвергнет риску. В случае со Скорпиусом, она ему доверяла, как доверял ему Альбус, девушка знала, что он не станет задавать лишних вопросов. Луна нервно водила пальцем по краю кружки так, как её план был уже в действии, но она не продумала, как скоротает вечер в обществе Скорпиуса, так как не подозревала о подкравшейся неловкости. Все эти годы, она воспринимала его никак не иначе, как друга старшего брата и приятеля, в их общение состояло из легкости и невинных дружеских тем, но достаточно было всего навсего оборваться их общению и ей стать молодой девушкой. Её сердце забилось быстрее, а внизу живота образовалась тяжесть, его близость никогда не смущала её, а теперь эти ощущения были ей в новинку и она пыталась совладать с нахлынувшими эмоциями. Подняв своей взор, чтобы заглянуть ему в глаза, хотя девушка осознавала, что он тогда сможет заглянуть в её мысли, она почувствовала прикосновение его холодных губ. Это был целомудренный поцелуй - её первый поцелуй. Все её мысли смешали, сознание будто бы стало туманным и неясным, когда в свою очередь Гиперион почувствовал некий укор в душе. Ему показалось то, что он осмелился сделать, аморальным - целовать младшую сестру покойного другу, в ночь, когда пришла напуганная в поисках убежища. Ливень снаружи стихал, разгоревшееся пламя в камине окутало их теплом, скрепляя их поцелуй. Почувствовав напор со стороны Скорпиуса, Луна испугалась и разорвав легкий поцелуй перешедший в страсть, она оттолкнула его. Невозмутимость Малфоя слегка пошатнулась. - Прости я так не могу. - она встала, положив руку на лоб. Девушка металась из стороны в сторону подобно загнанной птице,- Наверное я схожу с ума. В этот момент, ей начало казаться все абсурдным, все эти годы она жила ожидая чего-то. Будто бы что-то невероятное должно с ней произойти. Все эти годы, Луна жила ощущениями, что рядом кто-то есть. Кто-то понимающий, тот чье присутствие чувствовала только она. И теперь, то чему она позволила случится, ей казалось бессмысленным, а она сама сошла с ума. -Луна, - поднялся с кресла Малфой, поправляя свитер, - Ты устала, слишком много потрясений произошло за один вечер. Он удалился из холла на некоторое время, вернувшись, в руках он держал темную ткань трудно различимую при тусклом свете. - Это мои вещи, тебе стоит переодеться, трансфигурируй в то, что посчитаешь нужным. Её одежда была по-прежнему сырой, доставляя ей легкий дискомфорт. - Здесь есть гостевая комната, где ты могла бы расположиться... Комната, в которую привел её Скорпиус была средних размеров, необыкновенно теплой и наиболее светлой в отличии от общего фона поместья. Стены были отделаны венецианской штукатуркой цвета серого агата, полы, как и во всем доме были покрыты темным мрамором и остекленена французскими окнами, которые были обрамлены тяжелые темные атласные шторы. По середине стены была придвинута кровать с балдахином, материал которого был из дамаста, рядом с кроватью стоял дубовый комод в стиле барокко, в стене напротив была дверь уходящую в туалетную комнату. - Комната была недавно отреставрирована, - заметил Малфой, - Фактически ты первая, кто останавливается здесь. Остальные покои в достаточно темном состоянии, что даже стыдно... -Спасибо, - заглянув в глаза, прошептала Луна. Оказавшись совершенно одна в комнате, Лили захотелось первым делом смыть с себе стресс, который она получила за сегодняшний вечер. Струи тёплой воды стекали по её точеной фигуре, забирая с собой всю горечь. Одежду, которую ей принёс Скорпиус, она трансфигурировала в размеры поменьше. Темный шелк упал на её нежную кожу, окутывая её запахом одеколона Гипериона - так по- Малфоевски. И Лили отметила это для себя, ей казалось, что и она пропахла запахом его одеколона, будто бы она весь вечер провела в его объятьях... Правда, на которую пошла этим вечером изъедала её изнутри, но поцелуй Скорпиуса был подобно бальзам, её душевному расстройству. Девушку разрывало на части изнутри: неутихающая боль, подобно совести, которая вгрызлась в душу, забивая её в тиски за преступление совершенное этим вечером. И эта боль, причинённая совестью нарастала даже, когда врывались мысли о Скорпиусе. Поттер чувствовала себя гадко за предательство брата и за поцелуй впоследствии. «Завтра всему этому надо положить конец» - подумала Поттер, проваливаясь в сон.