Отморозок Флота

      Из всех островов Идзу мне больше всего глянулся Аогасима, как самый южный, но при этом бывший некогда обитаемым. Да и выловленную нужно было как-то разместить, а не просто бросить на твёрдое. Так-то можно было и рифами удовлетвориться.       Оставив Двадцать Первую плескаться у берега, вытащил добычу на пляж, где она могла бы встать на ноги. Разумеется, тут же выяснилось, что ноги её не держат. Фыркнул, и потащил её на руках.       - Надеюсь, ты не будешь делать странных выводов из такого способа перемещения. – предупредил я девчонку, а то кто этих чокнутых японок знает. Если посмотреть их мангу и аниме, из такой ерунды они вполне способны придумать любовную линию, и за пять минут транспортировки мысленно успеть воспитать с тобой внуков. - А если будешь, то в следующий раз я возьму на вооружение метод Кристофера Робина.       - П-простите… это как? – пропищали мне.       - Это тащить за ногу, не слишком заботясь, с чем соприкасается голова объекта.       - Ваш Кристофер Робин явно ужасное существо! Неудивительно, что он общается с Глубинным! – возмущённо ответили мне. Ого! Делать подобные заявления в её положении? Воистину, слабоумие и отвага – наше всё!       - Не наш, а ваш Кристофер Робин. Он вообще герой английской сказки. Положительный герой, если что.       На меня вытаращились два изумлённых карих глаза.       - Что? – возмутился я. – Думала, что я читать не умею? Я, может, забыл больше книг, чем ты прочла! Кстати, мы пришли.       Я вошёл в пролом стены полуразвалившегося дома и сгрузил девчонку на пол.       - У тебя какой-нибудь паёк имеется? Советую его съесть. Иначе будешь ждать рыбу. Я вернусь часа через три-четыре. – предупредил я. – И, кстати, зовут-то тебя как?       - Абукума. Лёгкий крейсер. – буркнули в ответ. Ну да, мы же такие пленные… ***       Дождавшись, пока страшный Глубинный уйдёт, Абукума начала освобождаться от сьюта. Она готова была хоть босиком драпать на Хонсю, к девчонкам и родной базе, но… ноги совершенно не держали. Лодыжки распухли и на каждое движение отзывались острой болью, однако пальцы шевелились. Значит, просто ушиб от удара взрывной волны. Теперь бы добраться до аптечки…       Аптечка не нашлась. Но в чудом уцелевшем резервном контейнере, куда отправлялись предметы класса: «вроде не нужно, а выкинуть жалко», нашлись полупустой тюбик регеля и упаковка анальгетика. Совершенно ненужные сейчас таблетки она использовала до становления канмусу каждый месяц. Сейчас нужда в них отпала, но выкинуть лекарство не поднималась рука. И вот, позабытые таблетки пригодились-таки! Проглотив большую овальную таблетку, Абукума начала наносить регель на голеностоп. Тот быстро впитывался, напоминая о себе только лёгким маслянистым блеском на коже.       «Если регель сможет вылечить ушибы, это восстановит плавучесть в достаточной мере, чтобы передвигаться по воде самостоятельно. И тогда – бежать! От острова к острову… шансы есть. Здесь ходят патрули, работает спутниковый мониторинг… меня найдут и спасут! Главное, чтобы этот меня не догнал.» .       Но воплотиться такой хорошей идее было не суждено. Да, регель снял отёк и привёл ноги в относительный порядок, но действие выпитых таблеток неудачно наложилось на постэффекты боевых инъекций и слабость. В результате Абукума сама не заметила, как перед глазами всё поплыло.       «Сейчас… минуточку полежу, и можно на воду…» - успела подумать она перед тем, как веки сомкнулись, не желая подниматься. Свернувшись клубком на грязном полу, с грудным элементом брони вместо подушки, девушка провалилась в сон.       ***       Это удивительно, как сложно бывает найти средство для добывания огня. Всякие фокусы типа «выстрелить в горючий предмет» мне не подходили, потому что самый скромный мой выстрел – это очередь 30мм снарядов. А банальной зажигалки – нет!       Попытка высечь искру камнями привела к появлению нескольких килограмм каменной крошки. О попытке добыть огонь трением даже рассказывать не хочу. В общем, я сдался и пошёл рыться в брошенных домах.       Эвакуация – такой процесс, при котором мелкое и дешёвое бросают вместе с тяжёлым и неудобным. Всё ценное было увезено. Но если на тебе гражданского имущества всего один пункт из списка, да и тот - неопреновые труселя, даже к алюминиевой миске будет особое отношение. Так что множество брошенного второпях скарба подкинуло весьма приятные сюрпризы.       Теперь у меня имелся древний брезентовый плащ, задубевший до одеревенения и покрытый разводами соли, и такая же зюйдвестка. Главным их достоинством было то, что при сложенных консолях я помещался внутрь. Хоть какая-то маскировка на будущее. Вместе с забытой трубкой обнаружилась газовая зажигалка. Мятый котелок, несколько раскрошившихся пачек куксы, начатый пакетик каких-то леденцов, полдюжины маленьких баночек чего-то с изображением коровы, семь алюминиевых ложек, большая кружка из нержавейки – пошли в найденную тут же торбу. Её бросили из-за оборвавшегося ремня, но я скрепил концы двумя болтиками с гайками.       Самое же интересное нашлось в остатках цеха по разделке рыбы, совмещённого с лодочной мастерской. Брошенные бутылки с маслами и присадками, выброшенный серебряный аккумулятор, разбитый CD-проигрыватель… вкусно, не передать как! Едва заставил себя оставить половину для Двадцать Первой.       Заодно смог подыскать себе старый монтажный пояс с карабином, и кое-какое подобие оружия. На мой выбор претендовали: жуткого вида ржавый разделочный тесак с загнутым вперёд «клювом» и обухом в палец толщиной, такой же ржавый гарпун с отполированным множеством рук древком из неизвестного дерева, и совершенно привычного вида кувалда, приваренная к трубе вместо насадки на молотовище. Натуральная «машка», аж ностальгия берёт.       Лично мне тесак не глянулся: коротковат, разве что дрова рубить, но с этим мои ногти справятся не сильно хуже. Гарпун вызывал опасение деревянной рукоятью, но с ним я наконец смогу бить рыбу… хотя, это успешно делает Двадцать Первая. А вот кувалда… хочу! Вместо утерянной дубины.       Кончилось тем, что сгрёб все три предмета. Лишнее Двадцать Первая сгрызёт. А гарпун, если что, оставлю этой японке, если придётся её тут бросить.       Подлодка кружила у берега, удерживая оглушённую рыбину, длиной мало ей уступавшую. Кажется, это называется групер. Я присел на песок, так, что вода накатывала на подруливающие устройства «сапог», и свалил рядом аппетитный техногенный хлам.       - Вылезай сюда и тащи рыбу. – я похлопал по мокрому песку. – Будем тебя кормить, а заодно приучать выбираться на сушу.       Двадцать Первая недовольно зыркнула на меня, но её взгляд постоянно возвращался к «вкусняшкам».       - Давай, не спорь с флагманом. Научишься выходить из воды, и твоя тактическая гибкость возрастёт вдвое. Тут всего-то пара шагов, даже волны достают!       Подлодка задумалась, а затем обхватила рыбу покрепче, и с разгона выбросилась на мокрый песок. С сомнением потыкала в него пальцами, посмотрела на меня и сказала:       - Вышла.       - Не вышла, а выплыла… давай, ещё каких-то два метра!       Попробовав встать, Двадцать Первая пошатнулась, и осталась на четвереньках. Решив, что и так сойдёт, одной рукой она зашвырнула рыбу поближе ко мне, а сама так и поползла по песку, оставляя широкие следы от плавников-ласт на голенях. Выглядело это, учитывая её «ночнушку», одновременно и эротично, и стрёмно. То ли сейчас съедят, то ли начнут приставать, то ли всё разом. Однако подлодка поступила иначе. Быстро подползя ко мне, она вклинилась между мной и «ништяками», и… свернулась калачиком, прижавшись к моему бедру спиной и «надстройкой». Устроившись, она принялась аккуратно грызть обломки печатной платы, словно галету, запивая их моторным маслом.       - Вкусно, флагман. Спасибо. Но ты всё равно странный. Зачем тебе корабельная?       - Только не говори, что опасаешься за своё место рядом со мной. – улыбнулся я. Двадцать Первая неожиданно сердито засопела, совершенно по-детски. – А зачем? Я её продам таким же, как она. Точнее, обменяю.       - И что у корабельных есть того, чего мы не можем добыть сами?       - Много чего. Но главное, что я хочу выторговать у них – это нейтралитет. Кстати, топор вот этот будешь есть?       - Буду. Давай.       - Кстати, Двадцать Первая - это очень длинно. Ты не против, если я буду называть тебя Дикси? Римское XXI - это два "икса" и "Ай". Ди-Икс-И - получится Дикси.       - Хорошо. Флагман?       - Что?       - А какой у тебя позывной?       - Не помню, Дикси. Вот так.