***
Часом позже, кабинет адмирала Японского сектора ОФ ООН. Вызов адмирала застал Мутсу и Нагато уже в «священное» личное время, факт чего не прибавлял Девам радости. Но и проигнорировать распоряжение было немыслимо. Адмирал, превосходно знавший независимый и резкий характер линейных кораблей, не стал бы беспокоить подчинённых из-за ерунды. Так что пришлось бросить личные дела, и явиться пред очи командования. В кабинете присутствовал особист базы, руководитель отдела R&D базы, и аватара ремонтной базы Акаши. — Господин адмирал! Прибыли согласно вашему приказу! — отрапортовала Нагато на правах старшей. — Садитесь. — коротко ответил тот. — Без чинов. У нас сеанс связи с Асахи Мару. Вот только подчинённые Акаши никак не могут нам эту связь обеспечить. — Адмирал, смею заверить, персонал делает всё возможное. — скрывая раздражение, ответила Дева с розовыми волосами. — Мы протестировали систему. Проблемы возникают только при связи с этим абонентом. — Ну так решите эти проблемы! — Уже. — Акаши указала на экран тактического дисплея на стене. «Снег» пропадал на глазах, сменяясь нормальным изображением. На «той стороне» можно было разглядеть вечерний пейзаж. Правда, его пасторальность не стыковалась с выражением лица Асахи Мару: та была взволнована, что вовсе не было характерно для крайне спокойной аватары госпитального корабля. — Адмирал! — воскликнула она. — Наконец-то… Как меня слышно? Видеосигнал проходит? Я едва нашла зону, откуда можно вести уверенную передачу. — Связь установлена, Асахи-сан. Я сожалею, возникли технические проблемы… — Адмирал, с вашей стороны всё в порядке, можете не сомневаться! — при этих словах Акаши торжествующе поглядела на адмирала с выражением: «А я что говорила?». — У нас тут, своего рода, форс-мажор. — Докладывайте. — нахмурился адмирал. Особист и учёный, напротив, заинтересовались так, что даже уши, кажется, задвигались. — В целом, всё проходило в рамках ожидаемого согласно психопрофилю объекта. Корреляция психики с человеческой оказалась даже выше ожидаемой. Мне удалось взять почти все запланированные пробы, и начать экспресс-анализ. Данные сейчас шифруются для безопасной передачи. А потом объект начал свои кулинарные эксперименты, и в конечном итоге дошёл до урана. — И каков результат? — не удержавшись, встрял научник. — Сперва лопал его, как школьник, дорвавшийся до мороженого. Или Акаги — до карри. — ухмыльнулась Дева. — А потом что-то забормотал, выругался, и начал интересоваться, как у меня с устойчивостью к радиации. Посоветовал в темпе отойти подальше. Я не стала рисковать, последовала совету, и тут оно началось. Успела сделать несколько снимков, после чего аура объекта развернулась, и техника начала сбоить. Пришлось оттащить спутниковый передатчик и портативную лабораторию подальше, пока связь не восстановилась. Сейчас фотографии уже должны быть у вас. — Вывожу. — лаконично подтвердила Акаши, щёлкая клавишами. На экране появились три фото, способные вдохновить режиссёра на какой-нибудь сценарий для второсортного фильма ужасов. Первый снимок демонстрировал уже известного Глубинного, сидящего на песке в позе лотоса. Видно было, что из его ноздрей, рта, ушей, даже глаз и пор кожи сочится вязкая даже на вид чёрная субстанция. На втором снимке эта субстанция, пузырясь, уже покрывала всё его тело. Третий же снимок демонстрировал яйцевидный кокон, сформированный из этой субстанции, на месте, которое до того занимал Глубинный. Хотя, учитывая желеобразную структуру, тут больше подошло бы определение «икринка», а не «кокон». — Время формирования объекта не превышало двух минут. Сейчас я наблюдаю за ним при помощи бинокля, но пока никаких видимых изменений нет. Аура по-прежнему развёрнута, однако не на полную мощность, судя по прошлому разу. — комментировала снимки Асахи Мару. — Несмотря на слова Глубинного, повышение радиационного фона не обнаружено. Кажется, он сам не знал, чего ждать. Можно сделать вывод, что этот процесс и для него самого внове. — Определённо, мы имеем возможность наблюдать метаморфоз особи Глубинных, вызванный «спусковым крючком» в виде накопления достаточного количества требуемого химического элемента! — воскликнул начальник исследовательского отдела. — Это уникальнейшие данные! Асахи-сан, у вас есть возможность взять пробы его внешней оболочки? — Я не заметила вокруг капель или чего-то подобного, а пытаться отрезать кусочек не стоит. Кто знает, как объект отреагирует на подобное? — с сомнением ответила Дева. Видно было, что ей и самой ужасно интересно, но трезвомыслие удерживало её от опрометчивых поступков. — Тогда нам остаётся только ждать, довольствуясь результатами общих анализов предыдущей стадии. — огорчился учёный. — Так, что же у нас есть… Гм. Асахи-сан, а посему вам не удалось взять этот анализ? — Он стесняется. — буркнула девушка. — Помилуйте, Асахи-сан, вы же врач! — удивился учёный. — Мне ли учить вас справляться с капризными пациентами? — А вы давно последний раз пробовали получить спермограмму от рассерженного стеснительного танка, профессор? — возмутилась Асахи Мару, слегка покраснев ушами. — Я вообще на минуту поверила, что он либо пристрелит меня, либо удерёт в океан, когда начала его уговаривать! Но нам крайне важны все данные! — горячился учёный. — Не знаю, ну сделайте что-нибудь! Соблазните его, что ли, в конце концов! — Профессор! — потемнев лицом, рявкнул адмирал. Мутсу обнаружила, что стоит рядом со стулом, удерживаемая вцепившейся в неё Нагато. Мару же, как-то резко осунувшись, опустила глаза, кусая губы. Акаши, развернув кресло к месту начальника исследовательского отдела, разглядывала его с таким выражением, что тот ощутил себя ржавым буксиром, назначенным на утилизацию. — Знаете, профессор… — неожиданно ответила Мару. — Возможно, я даже не была бы особо против. Но как раз перед этим я успела провести несколько опытов с образцами его крови. — И что? — схватился тот за спасительную ниточку диалога. Возможно, разъярённые Девы Флота и не прибьют его сегодня? — У данной особи имеется две системы сосудов. Одна аналогична кровеносной, вторая же скорее напоминает систему транспортировки наноматериала в варсьюте, и связана только с оборудованием. Условно назовём её транспортной системой. Если в организмах известных нам особей Глубинных именно кровеносная система транспортирует наноматериал, то здесь налицо функциональное деление. Однако, в кровеносной системе также наличествуют наномашины, но их тип в корне отличается от стандартного пассивного наномата. Я успела провести несколько опытов, в частности, смешав образцы крови объекта со своей собственной, и пронаблюдать реакцию под микроскопом. Дева поёжилась, обхватив себя руками. — Наномашины объекта, попав в кровь другого вида, начинают активно «надстраивать» клетки крови структурой непонятного назначения. Затем, на определённом этапе, формирование структуры останавливается, и она распадается на исходные элементы. Затем наномашины встречаются с новой клеткой, и цикл повторяется. Такое впечатление, будто они что-то ищут. А что будет, если найдут? Если процесс не остановится? Я понятия не имею, есть ли такие наномашины в сперме объекта. Но рисковать в результате работы этих наноботов превратиться в нечто совершенно иное мне как-то не хочется…11. Карательная медицина, ч.1
28 ноября 2017 г. в 19:36
Сутки я продолжал деликатно издеваться над Мутсу, перемежая язвительные диалоги с приготовлением рыбных блюд на всю ораву, а затем транспортный самолёт сбросил нам контейнер на весёленькой оранжевой грозди парашютов. Поразмыслив, я решил, что Хатидзёдзима в качестве точки обмена вполне меня устраивает, соответсвенно груз мы принимали там же, а на берег эту 40-футовую заразу тянули сообща.
Внутри оказалось всё, что мы обсуждали: ящики с подлежащей утилизации электроникой, металлопластиковые контейнеры с реактивами, несколько противоударных ящиков армейского образца с аппаратурой связи, и рабочий сьют для Абукумы. Через несколько часов канмусу вышли в море, где встретили и сопроводили на остров одну из своих, в сьюте с красными крестами (не хватало только надписи «Скорая»). Видимо, это и была упомянутая аватара «Асахи Мару». Проводив её до берега, Девы быстро попрощались. Абукума поклонилась и скомкано поблагодарила за своё спасение: казалось, она застряла между чувством благодарности и опасением, что подруги её осудят. Глядя на воинственно задравшую нос Мутсу, в это было легко поверить, но вот Кага, отчаливая, тайком показала мне то ли «Venceremos», то ли «Victory» — поди пойми, что она имела в виду. Проводив их взглядом, я обернулся к новоприбывшей.
Сьют девушка уже сняла. Вблизи было видно, что из всего разнообразия оружейных систем он нёс лишь пару зенитных спарок небольшого калибра. К этому прилагался изрядного вида дробовик с рукавом боепитания, идущим к ранцу сьюта.
— Асахи Мару. Рада работать с Вами. — поклонилась девушка. Черноволосая, типично японской внешности, совершенно обычного вида. Заметив, что я обращаю больше внимания на оружие, чем на собеседника, она прокомментировала:
— Это оружие непосредственной обороны. К сожалению, я не несла серьёзного вооружения. Но, с другой стороны, смысл моего существования не состоял в причинении вреда.
Я «отмер» и поклонился в ответ.
— Прошу прощения. Обо мне Вы уже слышали, можете обращаться ко мне на «ты». Сейчас я использую имя Дип, другого у меня нет. Как Вы видите нашу совместную работу?
— О, ничего особенного. В рамках поставленных условий ничего серьёзного предпринять и не получится. Взятие проб крови по графику, до и после питания, по возможности — и других анализов. Постоянный мониторинг давления, пульса и температуры с помощью носимого датчика. Ну и небольшая биопсия, если Вы не против.
— Зависит от совпадения наших понятий «небольшая». — нахмурился я. — Кроме того, ограничимся пробами кожных покровов. Никаких пункций и прочего.
— А вы довольно много знаете о медицине для существа, вид которых традиционно считается… — она чуть запнулась.
— Неразумным или полуразумным? — продолжил я. — Ну уж как получилось. Делайте поправки на это.
— То есть против неинвазивных методов вы, пациент, ничего не имеете? Отлично! — обрадовалась та. — У меня для вас обширная программа. Вот, ознакомьтесь, это расписание на три ближайших дня. А я пока распакую оборудование. Вы спрашивайте, если что непонятно! — и, отстегнув от сьюта два небольших кофра, девушка убежала в сторону развалин отеля. Я же задумчиво начал изучать список.
— Так, кровь: из тканей, из вены, общий объём… ничего себе, ещё немного, и будет доза для переливания. Мазки, соскобы. Проба эпидермиса. Спер… ЧЕГО?!
Нет, ну это уже наглость. И вообще, вторжение в личную жизнь. Плевать, что у меня её нет!
— Ну, не прокатило, и ладно. — равнодушно пожала плечами девушка. — И это не издевательство, а совершенно нормальный анализ. Полная картина работы организма вашего вида чрезвычайно интересна, а на вскрытие вы ожидаемо не согласились. И потом, неужели вас не интересует вопрос совместимости с более… стандартными видами?
— Я предполагал, что сумею разобраться с этим самостоятельно! — сердито рявкнул я в ответ.
— Значит, пока займёмся остальными пунктами. — заключила Мару. — А я пока что разобью палатку. Специально под мои требования нам выдали самый настоящий микро-госпиталь со стерильной зоной. Он надувной, потому с установкой никакой мороки, только кнопочку нажать…
Некоторое время я раздражённо бродил по берегу, фыркая на любое проявление активности медика. Анализы всё же сдал… Нормальные анализы, разумеется. Хотя, чего я стесняюсь, спрашивается? Не знаю! Просто это кажется мне унизительным, что ли. И не помню, чтобы в прошлой жизни такое было. Хотя, я не помню даже, сдавал ли я спермограмму в бытность человеком. Но нет, коробит что-то, и всё. То ли стеснительность (мол, разврат и порнография, так сказать), то ли жадность (типа, за такой позор вы мне маловато предложили). Затем решил оприходовать «вкусняшки». Насыпал в полосе прибоя килограмм пять печатных плат для Дикси, а сам пошёл пробовать остальные подарки.
Всё, предназначенное на съедение, было вкусным: наверное, организм так сигнализирует о правильности выбора пищи. Всё шло без эксцессов, пока дело не дошло до урана…
Аккуратные слитки 5 на 10 сантиметров, толщиной около сантиметра, были помещены в пластиковый фиксатор, центрующий слитки внутри цилиндрического контейнера из тяжёлого металла. Вот зачем? 238 изотоп практически не излучает ничего. Привычка? Раз уран — значит, метр свинца и бетона? Ну, ладно… а размер удобный, как у небольших шоколадок.
Вкус — изумительный! С шоколадом я угадал. Казалось, вместе с металлическим привкусом, по языку разливается вкус превосходного чёрного шоколада с перцем чили, который так замечательно было запивать чашечкой кофе. Тепло растекалось по нёбу, перетекая в организм; горячим шариком проваливалось в желудок, согревая, и одновременно принося понимание: всё это время я, сам того не осознавая, мёрз! А вот сейчас, наконец-то, начал согреваться.
В этот момент гурманскую идиллию нарушило сообщение на внутреннем экране:
«Обнаружен делящийся материал. Рекомендуется восполнение ресурса ГЭУ для вывода её на номинальную мощность. Начать перегрузку ядерного топлива? Y/N _ ».
— Однако… — пробормотал я. — Это что же, я до сих пор на пониженной мощности сидел? Так, перегрузка реактора… «Спешите жить, господа перегрузчики»… Блин!
Я быстро огляделся. Так, вот и Мару.
— Мару-сан, а как твой вид относится к гамма-излучению? — решил уточнить я.
— Без энтузиазма, но всё же мы страдаем от него на порядки слабее людей. Всё же от кораблей в нас очень много. А к чему вопрос?
— Да вот собираюсь я реактор перезагрузить. Ты бы взяла дозиметр, и погуляла бы на расстоянии, какое-то время. Пока не закончится.
— А это долго? — с подозрительным энтузиазмом спросила она.
— Не знаю. Это мой, так сказать, первый раз. Ну, понеслась, что ли? — и я мысленно нажал на подтверждение.
Где-то под черепом запульсировал зуммер, тело автоматически приняло «позу лотоса», и перестало реагировать на команды. Затем из всех пор начала сочиться чёрная, похожая на мазут, гадость. Последнее, что я запомнил — то, как она покрыла меня целиком…